Поликонтекстуальность символа

Под поликонстекстуальностью символа мы понимаем способность одного и того же символа по-разному “звучать” в разных контекстах, т.е. не внешность символа по отношению к тому целому, где он употребляется, но укоренённость его в этом целом с проникновением целого в смысл самого символа. Флоренский не раз упоминает об этом свойстве символа, связывая например с возможностью оценивать его как истинный или ложный только в связи с контекстом: “... я говорю то, что сейчас, в данной комбинации суждений, в данном контексте речи и отношений истинно, но ни на что больше не притязаю” (V, С.151).

Каждый символ-предикация образуется как сущее-при-некотором-условии, сущее-в-контексте, т.е. как существенно условное бытие, не имеющее смысла вне контекстуальной среды.

Самоподобие символа

Части символа – вновь символы. Сравнивая научное описание в аспекте его символизма со своеобразной живописью, Флоренский например пишет: “... основные образы, распределяющие главные линии этой живописи словами, состоят из образов второстепенных, те, в свой черёд, – опять из образов, и так далее. Основной ритм осложняется вторичными, те – третичными, а все же они, осложняясь и сплетаясь, образуют сложную ритмическую ткань. Итак: если принять за исходную точку наших рассмотрений образ, то и всё описание действительности окажется пёстрым ковром сплетающихся образов” (V, С.122). Здесь термин “образ” Флоренский употребляет синонимично термину “символ”.

Времениподобие символа

Рассматривая в работе “Диалектика” методы философии и науки, Флоренский отмечает такую их интересную особенность, как разное отношение ко времени. Если Наука внешня по отношению к идеям времени, развития, и потому всегда может впустить в себя изменение лишь как чужеродное начало, как ломку своих устоев, революцию, то Философия делает само Время своим методом, или: делает метод подобным Времени, времениподобным. “Время, во вне стремящееся, размывает и уничтожает. Но внутрь вобранное, оно подвигает и животворит. Признать неправду Науки – значит сказать “ да ” Времени, сказать “ да ” Жизни, т.е. сделать Время, сделать Жизнь своим методом” (V, С.128). Этот времениподобный метод есть символическая диалектика, т.е. диалектика символов. Уже всякий единичный символ есть особое состояние живого духа, когда мысль дана как нечто большее, чем она сама, “несёт свою должность” в себе, раскрыта на своё сверхбытие, на действительность. В этом состоянии духа уже заложено движение к иному, причём, здесь “мысль снуёт от себя к жизни и от жизни вновь к себе (сравните с идеями циклического обоснования в Приложении 10 – В.М.). Это основание её есть диалектика, философский метод. “Всякий метод есть ритм”, – говорит Новалис, – ритм вопросов и ответов, добавим мы. Никакой ответ не есть погранично последний ответ. Сопоставленный с реальностью, он побуждает к новому вопросу, но и ответ на этот новый вопрос не будет последним” (V, С.131-132).