 |
Современные технологии существуют в сложном взаимосвязанном единстве, включая в себя уровень обра- 1 глава
|
|
|
|
103
зования в стране, технические возможности, добычу, обогащение и дальнейшую обработку сырья, контроль за качеством производства и эксплуатации, последующую утилизацию готового продукта (технику).
Верифицировать технологию, даже в единственном числе, вырванную из окружающего ее технологического контекста, доставляет еще больше сложностей, чем аналогичное действие с техникой. Но тут есть и принципиальное различие, в очередной раз подчеркивающее отсутствие тождественности между техникой и технологиями.
Если описание техники не предполагает включения в себя методов производства и способов применения, то технологии как раз являются социальной организацией по применению техники. Техническая документация на технологические процессы значительно больше по объему. Передача (продажа) технологий включает в себя обучение персонала, что подчеркивает социальную составляющую технологий. «Удивительная вещь: с течением времени люди начинают использовать технологию не совсем для того, для чего она первоначально предназначалась» [56, c. 227], – замечает Э. Кастельс. Это свойство технологий основано на их наукоемкости и социальной (культурной, образовательной и др.) обусловленности их использования. Еще раз повторю, уже в данном контексте: «пользоваться [57] техникой можно и не зная о том, каким образом она произведена или как устроена, а вот реализация технологий невозможна без подобного знания». В технологиях присутствует неотраженная в сопроводительной документации информация о научных данных. Неявно предполагается, что покупатель технологии уже обладает достаточным для ее использования научно-техническим потенциалом. Дополнив эти непопадающие в
|
|
|
104
техническое описание технологий составляющие неявным знанием, честь философского описания которого принадлежит К. Полани [128], мы получим перечень причин, возможно, не исчерпывающий того, почему технологии, равно как технику и науку, верифицировать нельзя.
При рассмотрении техники в реальной социокультурной ситуации вопрос о верифицируемости отпадает сам собой. Во-первых, само понятие о применении техники находится в прямой зависимости от самой социокультурной ситуации. Во-вторых, использование техники изменяет внешние по отношению к самой технике условия. Так, привычка пользоваться техническими устройствами с детства влияет на мировоззрение. Взрослый человек, столкнувшись с новым прибором, применяет по отношению к нему навыки и правила, выработанные на предшествующем этапе развития. Наконец, в-третьих, научное знание интегрировано и в технику, и в технологии, а невозможность верификации научного знания давно продемонстрирована. Резюмируя вышеизложенное, утверждаю, что все три элемента Великой Триады: наука, техника и технологии – не верифицируемы.
Невозможность верифицировать технику при рассмотрении ее в социокультурном контексте приводит к обоснованию «демонизации» техники. Действительно, наличие у техники скрытых параметров позволяет говорить о технической угрозе для человечества. Несмотря на «разработанность» этой темы в кинематографе и фантастической литературе, а также в ряде философских произведений [11] возьмусь утверждать, что реальной опасности захвата власти техникой нет. В действительности демонизация техники скрывает социальную индифферентность к вопросам использования и развития Великой Триады. Непонятное часто представляется страшным, и демонизация техники удовлетворяет это свойство человеческой психики.
Если рассматривать демонизацию технологий отдельно от стоящей за ней техники, что является очень серьезным
|
|
|
105
огрублением, то можно утверждать о наличии у технологий скрытых свойств. Технологии тесно связаны с социумом, и поэтому социальные процессы придают технологиям новые свойства, не существовавшие ранее. Так, наличие пороха у китайцев не приводило к созданию огнестрельного оружия и использованию пороха для строительных работ, однако, будучи перемещенным на европейскую культурную почву, восточное изобретение приобрело иное значение и смысл. Теперь владелец пороха был военной и политической силой, наличие качественного пороха определяло мировую политику и результат военных действий. Использование пороха изменило социальную организацию армии, а вслед за изобретением других взрывчатых веществ – социально-экономические процессы. Возможности, открывшиеся с введением в строй Суэцкого и Панамского каналов, оказались более долгосрочными, чем мирные договоры, заключенные в результате мировых войн.
Распространяя процесс верификации на два других элемента Великой Триады, мы задаем правомочный вопрос: «Если техника и технологии не верифицируемы, так же как и наука, то не скрывается ли в технике подлинная суть, враждебная человеку?» Иными словами, мы возвращаемся к волнительной проблеме демонизации техники [102, c. 16- 35]. Правомочно ли допустить в технике нечто онтологически враждебное человеческому роду и биосфере в частности. Эти две проблемы верификации и демонизации легко соединить, но они происходят из разных онтологических оснований. Верификация – всего лишь техническая возможность описания, она базируется на вере в окончательное познание и управление окружающим природным, социальным и психическим миром человека. С утратой этой веры потребность в верификации отпадает. Демонизация техники – всего лишь следствие отрыва технического от социального. Допустив самостоятельное развитие техники и устранив социальное влияние, волей-неволей, приходится привносить нечто демо-
106
ническое, заменяющее активность общества по применению технических объектов в практической деятельности. Никакой возможности демонизировать техническое из невозможности верификации не следует. Сколько я не расспрашивал технических специалистов, никаких «скрытых» или «тайных» свойств, если они не были заложены специально своими создателями, у технических объектов нет, даже нет их у электронных приборов или компьютерных программ.
|
|
|
2.3.1.3. Фальсификация техники и технологий
Эволюционная эпистемология К.Р. Поппера предполагала эволюцию научного знания как следствие биологической природы нашего вида [131]. Не отвлекаясь на разбор философии того или иного автора, укажу лишь на касающиеся технику и технологии аспекты. «Мы всегда стоим лицом к лицу с практическими проблемами, а из них иногда вырастают теоретические проблемы…» [131, c. 57], – писал К.Р. Поппер. Общий случай практического вызова действительности нашему виду английский философ ограничивает разбором частного случая – научного знания. Нет принципиальных причин, почему практические проблемы инструментального решения и способы коллективного использования техники не могут подвергаться аналогичному рассмотрению. Непрерывная эволюция научного знания и двух других элементов Великой Триады побуждает использовать это положение философии К.Р. Поппера. Подход должен быть критическим, преимущественно для того, чтобы была заметна разница между нами и амебой, а также чтобы отличать науку, технику и технологии друг от друга.
Предложенный К.Р. Поппером критерий фальсификации позволял провести демаркацию эмпирической науки от иных форм знания [130, c. 22. Прим 19]. Аналогично критерию Поппера от фальсификации техники можно
107
было ожидать способа различения техники от природных объектов. Увы, эти ожидания не оправданы. Методы исследования техники, изучение ее свойств, а равно и составляющих ее элементов и материалов, идентичны методам, применяемым для изучения природных объектов.
Фальсификация техники не дает нам критерия, позволяющего отличить технику от природных объектов. Как уже писалось выше, естественная среда обитания человека – мир технической реальности. Месторождение полезных ископаемых, природное по своей сути, включено в техническую реальность, если оно разведано, даже если оно и не используется. Информация о нем включена в научное знание, которое определяет дальнейшие действия по эксплуатации.
|
|
|
Интуитивно казалось, что мы отличаем технику от природных образований. Интуиция часто подводит. Природные геологические образования неоднократно воспринимались как очевидно рукотворные объекты, и только последующее их внимательное изучение рассеивало поспешные выводы. В качестве философско-кинематогрофической иллюстрации можно привести пример из фильма «Эволюция»[58], где гносеология упавшего метеорита так и остается загадкой. Возможно, это природный объект, но возможно и рукотворный, т.е. технический.
Отличить объекты технической реальности от природных объектов можно только зная априори о произошедших антропогенных воздействиях. Современный уровень развития Великой Триады не позволяет отличить генномодифицированные виды, особенно полученный урожай, от природных объектов. Опираясь на это, правительство Дж. Буша мл. отменило требование маркировки генномодернизированных объектов на территории США. Поэтому настолько важно зафиксировать существующее состояние природы для отсчета последующих техногенных изменений в ней.
108
В частности, это сохранение животных в зоопарках, зерен растений (Н.И. Вавилов), составление Красной книги почв [115] (Е.Д. Никитин), банки генетического материала и др.
Иной аспект фальсификации – опровержение предшествующих представлений в области техники – присутствует, причем в двух вариантах. Во-первых, любая техника требует определения границ своей пригодности. Во-вторых, она требует определения своих свойств, изначально не предполагаемых при ее создании. По сути оба варианта представляют неразрывное единство. При изучении свойств техники обнаруживаются границы ее возможностей и перспективы применения.
Фальсификация как получение экспериментальных данных о свойствах техники и возможностях технологий широко распространена и является еще более наглядным, чем в науке, условием для их эволюционного развития. Это осуществляется на испытательных стендах, натурных испытаниях и при последующей эксплуатации. Предельные характеристики как раз открывают границы применения техники, накладывают рамки на технологии. Экспериментальное установление возможностей техники формирует требования к следующей ступени ее эволюции. Но только потребности общества, оформленные политическими, экономическими, научно-технологическими и социально-культурными требованиями, позволяют сделать следующий шаг. Никакие уникальные идеи и модели не могут быть реализованы и не определят облик технической реальности, пока не будут осознаны и сформулированы требования к новой технике. Если обществу не нужны новые вертолеты или самолеты, то потенциальные покупатели не захотят брать на себя риски с возможной фальсификацией новых образцов техники. Только массовое производство и эксплуатация дает необходимые гарантии для включения техники в тактику и стратегию применения новых технологий.
|
|
|
109
Определение предельных свойств техники, т.е. границ ее использования, не является основанием для отказа от применения техники. Это знание повышает безопасность эксплуатации техники. Техника никогда не может быть истинной, она всегда несет опасность от своего применения, даже после вывода из эксплуатации (места хранения химических отходов, неиспользуемые подземные сооружения и др.).
Все три этапа становления техники от научных исследований, до инженерной разработки, и последующей фальсификации летчиком-испытателем описаны Владимиром Семеновичем Высоцкий, в песне «Я еще не в угаре…»:
«Ты же мне с чертежей,
как с пеленок знаком,
Ты не знал виражей –
шел и шел прямиком,
Плыл под грифом «Секретно» по волнам науки.
Генеральный конструктор
тебе потакал –
И отбился от рук ты
в КБ, в ОТК, –
Но сегодня попал к испытателю в руки!»[27, c. 171]
Задача обнаружить предел прочности машины, заставить ее «работать на нас» [27, c. 173] – является поэтическим, но философски точным описанием фальсификации техники.
Фальсификация служит стимулом к продолжению работы по созданию более совершенных образцов. Определение окончательного этапа, на котором принимается решение о выпуске продукции или о прекращении исследования в данном направлении, лежит вне свойств техники и определяется политическими, экономическими, финансовыми и другими критериями. В отдельных случаях фальсификация (крушение «Конкорда» и др.) служит для
110
принятия радикальных решений, но этот и другие примеры прекращения эксплуатации техники никак нельзя объяснить исключительно произошедшими катастрофами. Политические, финансовые и экономические причины гораздо чаще становятся критериями, определяющими развитие техники, чем ее трагическая фальсификация.
Известное заблуждение К.Р. Поппера в области философии науки заключалось в значении решающего эксперимента для отказа от теории. История науки противоречит философской концепции К.Р. Поппера. Ученые не отказываются от теории из-за ее экспериментального опровержения. Точно также как в науке фальсификация техники не только не приводит к отказу от ее эксплуатации. Наоборот, испытание является необходимым условием для начала ее массового производства и применения. Установление критических параметров техники, после превышения которых она начинает разрушаться, позволяет создавать и комбинировать технологические приемы, обучать обслуживающий персонал, видеть перспективы для дальнейших научных поисков, инженерных и конструкторских работ. Аналогично науке техника не может «развиваться» и «эволюционировать» без фальсификации. Если фальсификация определяет потенциальное направление для дальнейшего научного и инженерного поиска, то причины перехода в актуальное состояние полностью находятся в социальной сфере.
Техническое задание на разработку новой техники, финансирование научно-исследовательских работ, создание опытных образцов и запуск их в производство не могут происходить лишь из-за потенциальных возможностей. Технократический детерминизм («все, что возможно, будет реализовано») имеет свои границы и не имеет никакой власти над техникой. Этот «детерминизм» не более, чем поиск объективной причины, форма технократизма в мышлении и философии, под которой технократы любят скрывать собственную безответственность перед обществом и природой.
111
Создание гиперзвукового самолета «Су-100» в СССР и «Вояджер» в США было остановлено в 80 гг. не по практической причине, а по политическим и экономическим мотивам. Современные разработки гиперзвукового оружия в США возобновились из-за изменения в политическом раскладе сил в мире.
Фальсифицируемость технологий следует из фальсифицируемости научного знания и технических элементов, входящих в их состав.
Мы не можем знать всего, что входит в состав техники и технологий, и следовательно, разделить оптимизм В.И. Курашова: «…в созданном нами мире техники мы знаем все» [70, c. 313]. До момента фальсификации в технике мы не знаем ее предельных характеристик (что может быть определено как испытаниями, так и помещением техники в непредусмотренные географические или эксплуатационные условия, что является источником техногенных катастроф), в технологиях мы не знаем всех последствий их применения для геосфер и тех социальных трансформаций, которые с ними связаны.
2.3.1.4. Скрытые свойства техники: реальность и мифология
Обнаружение в процессе фальсификации новых характеристик техники приводит обывателей и философов из легкой кавалерии, к выводу, что в ней заключена неведомая и вредная человеку сила, способная вырваться из-под контроля, что в свою очередь тогда приведет нас к подозрению об онтологической невозможности контролировать технику. И в этом случае восстание машин, происки искусственного интеллекта начинают обретать некоторую реальность, с этого шага начинается «демонизация техники».
Вся причина такого страха перед техникой в гипертрофированном представлении о влиянии техники на социум и в недифференцированном рассмотрении техники и тех-
112
нологий. Нельзя сказать, что техника не оказывает никакого влияния на общество. Оказывает, но не так, что задает однозначные условия развития общества, а так, что формирует потенциальные возможности для действия. От человека и его социальных институтов исходит интенция на использование или неприменение техники. Среди множества вариантов развития выбираются одни и отбрасываются другие. К примеру, аргументы «за» и «против» эвтаназии, генной модификации, ядерной энергетики и так далее наиболее ярко демонстрируют крайности во мнениях.
Значительно сильнее и жестче детерминировано влияние социума на технику, чем на науку. Здесь речь идет о потребностях, которые надеются удовлетворить за счет техники[59]. Они проявляются в ее количестве (определяемом общественной потребностью), производительности (определяемой наукой и технологиями, а соответственно, и уровнем развития общества), качестве, моде, дизайне (также зависящих от социальных процессов). Все «страшное», что видит в технике человек, есть следствие технологий, в которые включена техника. Опасны не крематории, а их использование в лагерях уничтожения, представляют угрозу не сами атомные электростанции, а получение с их помощью электроэнергии. (Последнее вызывает удивление, но сравните опасность заглушенной АЭС и работающей. В первом случае взрыв или утечка радиации не исключена, но аварий на неработающих станциях значительно меньше, чем на работающих, и катастроф, подобных Чернобыльской, от них ожидать не приходится. Заме-
113
чу, что от электричества погибло больше людей, чем при эксплуатации электростанций.) Таким образом, смешение техники и технологий порождает фобии, неадекватно направленные на технику. Опасаться необходимо технологий, ибо только через включение в них техника начинает функционировать.
Технологии не могут существовать без техники и вне социума. Человек – вот первоначальная и единственная причина «демонизации техники, науки и технологий». Вытесненное, по З. Фрейду, стучится обратно в сознание, и начинается процесс прописки собственных «демонов» по месту их временного места жительства. «Демоны», «страхи», «скрытые угрозы» – весь этот психоаналитический антураж не более чем плоды нашей фантазии. К сожалению, проблема от этого не становится менее актуальной. Опасность мнимая, а уж тем более реальная присутствует, и наша задача – отделить одну от другой. Совершенно ошибочным представляется мнение П. Козловски, который не просто демонизирует технику, но даже наделяет ее правами. Это самая предельная из обнаруженных мной форм демонизации техники. П. Козловски пишет: «… вещи независимо от наших технических целей и интересов – обнаруживают собственную имманентную телеологию и целесообразность» [59, c.13]. Такое распространение идеи права на технику включается им в «окультуривающий (вводящий в культуру) подход к действительности» [59, c. 12]. Несмотря на то что в экологической литературе предлагается наделить правами животный мир[60], предложение прав миру техническому является бессознательным проявлением технократизма[61]. Высказанная в предельно ясной форме точка зрения
114
П. Козловски разделяется многими. Неразличение живого и мертвого, природного и искусственного, отказ от изучения границы между ними, огульное объединение – все это является свойством технократического мировоззрения.
Взглядам П. Козловски на свойства техники свойственна предельная жесткость, что не может не вызывать чувства протеста. Но в его взглядах есть и указание на отдельные свойства техники, которыми нельзя пренебрегать. Как в любом правиле, в вопросе о скрытых (имманентных) свойствах техники существуют исключения. Многие формы техники существуют и без человека. Тут необходимо уточнить, что, конечно, речь не может идти об исполнении функций, предписанных человеком. Убирая постоянное воздействие человека на технику, мы обрекаем ее на разрушение. Но разрушение техники подчинено естественным (природным) процессам. Укажу на геологические формы техники (карьеры, отвалы и др.), радиоактивные (радиоактивные вещества), химические (удобрения, боевые отравляющие вещества и т.д.) и биологические формы (в первую очередь, интродуценты – перемещенные биологические объекты; виды, полученные путем генной инженерии, и метисы от их скрещивания с природными видами), которые способны функционировать вне человека и вне технологий их использования, т.е. сами-по-себе. Геологические формы техники изменяют химический состав вод, направление стоков, вызывают перенос веществ при эрозии, обвалы и другие геодинамические и геохимические процессы. Радиоактивные вещества вызывают мутагенные процессы, химические вещества продолжают влиять на метаболизм. Эти формы техники представляют для ученых такой же объект изучения, как и природные явления с целью получения научного, а следовательно, неверифицируемого знания.
Механическая и электронная формы техники, а именно они вызывают наибольшие опасения в прошлом и настоящем, без социума действовать не могут.
115
Несмотря на неверифицируемость техники ее опасность заключена не в «скрытых параметрах» техники, ее свойствах, способных причинить вред человеку, а в способах ее использования, т.е. в технологиях.
Постоянное развитие научного знания, его непрерывное обновление и включение в технологии как информационной (знание о протекании процессов) и материализованной (техника) составляющей являются источниками научно-технологической эволюции. Технологии, помимо своих собственных ограничений, постоянно фальсифицируются наукой и техникой. Модернизация технологий приводит к тому, что заявленные в документации характеристики перестают соответствовать реальному положению дел. Ситуация усложнена: симбиоз технологических и социальных отношений приводит к тому, что либо меняется социум, либо трансформируется технология и возникают новые отношения между социальной и технической сторонами этого двуединого процесса. В такой ситуации у технологий могут открываться свойства как благоприятные для использования в социуме, так и опасные для здоровья людей и окружающей природы. Эти характеристики могут рассматриваться как самостоятельная часть природы, так как исследование свойств технологий ничем не отличается от изучения природных объектов. Природные процессы протекают и без участия человека, а технологические осуществляются профессионалами. При отсутствии социального влияния искусственные технологии начинают функционировать по природным законам, утрачивают свои первоначальные характеристики и разрушаются. Отсюда легко заключить, что никакими демоническими свойствами они не обладают, но собственные свойства, в отличие от техники, имеют.
Весь вред от технологий разделяется на два класса. Первый – это вред, причиняемый от использования технологий вне их первоначального назначения. Наивные ученые надеялись, что их открытия (наука) не будут использоваться
116
во вред человечеству, что не могло никак повлиять на технологии. Все технологии всегда имеют двойное – мирное и военное – применение. У одних это свойство ярко выражено (хрестоматийный пример – производство серной кислоты), невозможно представить такую технологию, которая не влияет на обороноспособность государства. Второй класс технологического вреда – вред экологический, который не всегда изначально известен или правильно оценен. В этом случае проявляется фальсификация технологий при помощи науки. Научное знание позволяет вывить эти непредусмотренные и непредвиденные последствия, открывает путь к их ограничению. Однако на этом пути встают социальные (экономические и культурные) ограничения, а также ограничения, присущие самим технологическим процессам.
Модернизация старых технологий бывает невозможна из-за недостатка денег, коммерческой нецелесообразности, отсутствия политической воли и других причин. Но есть и технологические ограничения, например недостаток территории для возведения очистительных сооружений. В последнем случае технология не может быть усовершенствована.
Рассмотрим технику каменного века, тем более что она дошла до нас практически в первозданном виде. Сейчас сложно допустить наличие скрытых свойств у каменного скребка или рубила. Но, увы, современная точка зрения несет на себе отпечаток такой социокультурной ситуации, при которой каменным орудиям нет места нигде, кроме как в музейных или частных коллекциях. С позиции человека, жизнь которого находилась в прямой зависимости от применения каменных орудий, оценка оказывается прямо противоположной. Мистическое отношение к орудиям труда и оружию (это отношение сохранилось и до наших дней) свойственно народам, их применявшим и применяющим. Даже сегодня мастер не доверит свой набор инструментов другому человеку. Таким образом, интуитивное ощущение сакральности (наличия некоторых скрытых свойств или
117
параметров) техники сохраняется до наших дней. Эта сакральность присуща не самой технике как материальному объекту, а социальным и культурным условиям, в которых техника включена в технологии.
Достоверных случаев обнаружения скрытых свойств у электронной техники мне в литературе обнаружить не удалось.
Скрытых свойств у техники, за рядом исключений, не существует. Достаточно указать на наличие таких свойств, которые ранее не предполагались при создании технических объектов. В области химических веществ приведу пример открытия галлюциногенных свойств LSD[62], побочных свойств Виагры, созданной как сердечное лекарство, на эрекцию. В целом для целого класса артефактов, а именно химических веществ, необходимо допустить наличие скрытых свойств. Открытым остается вопрос о причинах наличия специфического свойства данного класса, недостаточности знания в области теоретической химии или общих свойств техники.
В процессе фальсификации техники (исследования ее свойств на стадии разработки) выявляются ее функциональные особенности. Ряд свойств: усталость металла, способность сопротивляться динамическим нагрузкам и другие – к сожалению, выявились в процессе эксплуатации инженерных сооружений.
Рассмотрим современные технические объекты. Для этого подойдем к рассмотрению техники с другой стороны: можно ли зафиксировать объективными способами наличие в технике скрытых параметров?
История технологического шпионажа полна подтверждений того, что в некотором виде псевдоскрытые параметры
118
могут существовать. При расшифровке структур западных микросхем советские ученые обнаруживали в них структуры, функциональная предназначенность которых была не выяснена или была создана в целях облегчения контроля производителем функционирования электронных приборов. Создаваемая таким образом микросхема при изменении социальных условий может оказаться обладающей скрытыми от покупателя параметрами. (В вооруженном конфликте Аргентины и Великобритании из-за Фолклендских островов французы заблокировали поставленные на вооружение Аргентины ракеты. При первой войне в Персидском заливе США против Ирака оказалось, что поставленное Ираку Западом вооружение также не применимо против войск коалиции. «Скрытые параметры» не позволяли использовать эту технику против страны производителя.) Сегодня «скрытые параметры» электронного оборудования и программного обеспечения служат целям шпионажа за пользователями со стороны компаний-производителей и спецслужб. «Скрытые параметры» – это сознательный, скрытый от потребителя обман.
В моем представлении неверифицируемость техники полностью определяется неверифицируемостью социокультурного контекста создания и применения техники. (В целом, это свойство технологий, но, как уже говорилось, элементы Великой Триады настолько плотно переплетены друг с другом, что их раздельное рассмотрение есть результат теоретического рассмотрения и определенной абстракции.) Вне социума, т.е. вне применения в технологиях, техника верифицируема, у нее нет скрытых параметров. Музейные ярлыки или каталожные описания исчерпывающе на момент их составления описывают технические объекты. Весь «демон» техники в ее социокультурной составляющей. Как используем технику, так она нам и «мстит». Включая технические объекты в сложнейшие социальные отношения (технологии), мы получаем неисчислимое количество новых свойств и областей
119
применения. Следовательно, и лишаемся сладострастной возможности полностью описать технику и понять все ее свойства.
Для технологий понятие верифицируемости не применимо изначально. Хотя технологии призваны давать заведомый результат и их верификация могла бы находить непосредственное отражение в продукте, выпущенном по данной технологии, непосредственная взаимосвязь технологий и социума, а также культуры настолько тесна, что делает представление о верификации проблематичным. Действительно, контроль над качеством выпускаемой продукции – одно из непременных условий современных технологий. Но уже само представление о качестве социально и культурно обусловлено, а включение человека в технологический процесс как важного составного элемента приводит к неверифицируемости технологий[63]. Мы можем только предполагать свойства технологий, но в зависимости от того, в каких внешних социальных условиях эти технологии будут применяться, будут изменяться и свойства технологий. Международные соглашения и скандалы по поводу технологий двойного назначения – только вершина айсберга. Собственным свойством технологий является то, что они могут быть использованы разнообразными способами, в том числе и во вред человечеству. Таким образом, социальное влияние на технологии входит в них дважды: сперва как часть социально обусловленного применения техники (социальные технологии), а потом как часть социокультурного процесса применения технологий. Если же еще учесть социально-культурное воздействие на научную составляющую технологий, то число каналов воздействия социума и культуры на технологии возрастет до трех.
|
|
|
