Связь с потусторонним миром.

Эдельвейсы Столовой горы.

Американец Ян Стивенсон, профессор факультета психиатрии и неврологии Университета Виргинии, один из самых известных в мире исследователей феномена посмертного существования, в 1964 году опубликовал в английском «Журнале общества психических исследований» обширную статью, в которой обстоятельно изложил совершенно фантастические факты, имевшие место в семействе английской аристократки миссис Антонии Фикс.

Двоюродный брат ее, Оуэн, исчез при невыясненных обстоятельствах где- то в Италии, сражаясь в рядах анти­фашистов. Числился пропавшим без вести. Сестру с Оуэном связывали особо до­верительные, нежные отношения. Вероятно, по этой причине она более других стреми­лась узнать хоть что-то о судьбе родного че­ловека, вступая в переписку с архивами и неизменно получая неутешительные отве­ты. Так продолжалось несколько лет. Вдруг в июне 1949 года Оуэн появился перед без­утешной миссис Фикс «ослепительно моло­дым и на зависть оптимистичным». Появился отнюдь не как живой че­ловек, а как почти неотличимый от человека живого призрак. Явле­нию «полупрозрачной копии брата» предшествовал пророческий сон, детали которого миссис Фикс про­фессору Стивенсону изложила сле­дующим образом:

- Еще в тридцатые годы, до заму­жества, у меня был друг, которого я любила и с которым мечтала связать судьбу. Был он профессиональным мотогонщиком, разбился во время соревнований. Я участвовала в его похоронах, долго оплакивала утра­ту. И, что очень странно, он ни разу мне не снился, вплоть до 1947 года.

Но это наконец произошло. Выгля­дело как беседа наяву, не как снови­дение. Марк - так звали моего друга - сказал, будто только что его наве­стил Оуэн и попросил передать мне, что погиб он в 16 часов 55 минут в предместьях Рима, и мне не следу­ет больше наводить о нем справки, потому что сам он, когда будет по­зволено, навестит меня и сообщит дополнительную информацию. Я попросила Марка назвать год и место гибели кузена. Он наотрез отказался делать это, сославшись на то, что, как он выразился, в «том мире не принято опережать события, ибо это пу­тает причинно-следственные связи, созда­ет хаос». На прощание Марк упрекнул меня в том, что я после его гибели вышла замуж по расчету, а не по любви, обрекши себя на несчастный брак. Я ответила, что люби­ла только его, и мне было безразлично, кто станет мужем. Лишь бы избежать одиноче­ства и депрессии. Марк грустно кивнул и заверил, что когда настанет мой черед, он встретит меня, чтобы мы уже никогда не рас­ставались. Я спросила, отчего он уверен, что именно так будет? Ответ до сих пор звучит в моих ушах: «В мире вечных душ невозмож­ны просчеты. Те, кто дорожил друг другом на Земле, но по той либо иной причине рас­стался, в духовных пространствах, называ­емых людьми «тем светом», безошибочно находят друг друга, так как обладают совер­шенно одинаковыми частотными резонанса­ми. Прилепляются друг к другу и, никогда не отлепляясь, вместе осваивают беспредель­ную Вечность».

Что-то мягко коснулось моего лица. Я проснулась. Тускло горел ночник. Часы по­казывали полночь. Поняв, что предстоит бессонница, протянула руку к полке, чтобы взять книгу. Взгляд мой невольно скользнул по противоположной стене, на которой ви­село большое зеркало. Вид его стекла был абсолютно обычным. Вдруг стекло прочер­тил золотистый сполох. Удивиться я не успе­ла. Зеркальная панель исторгла из себя крупную золотистую каплю, превратившую­ся в золотистый, размером с апельсин шар. Шар пересек комнату, повис над изголовьем моей кровати. От него исходил жар, опалив­ший мне лоб и щеки. Я, выронив книгу, тот час же заснула.

Анализируя начальную стадию пара­нормальных явлений в семействе Фикс, Стивенсон акцентирует внима­ние на свойствах пространственно- временных связей «того света», как их передает приснившийся аристократке ее давно умерший друг Марк, предсказавший скорый визит тоже умершего кузена Оуэна.

Профессор пишет: «Есть основания предположить, что в слоях не безграничных, но беспредельных пространств, где сконцентрированы духовные деятельные сгустки буквально всех некогда живших на нашей пла­нете людей, находится тот самый «коммутатор», управляющий течением вре­мени во взаимодействии с бесчисленными пространствами. Энергии вечных душ пита­ют, переключают его, задавая безукоризнен­ную работу причинно-следственных связей.

Не напрасно дух Марка говорит о строжайшей дисциплине и иерархии, необходимых для того, чтобы избежать хаоса, прежде все­го среди живых людей. Этим же требованием, надо думать, обусловлено то, что кузен Оуэн сообщил о том, что погиб, не сразу, а несколько лет спустя, причем не сам, «которому еще не позволено», а с помощью друга, «давно адаптировавшегося к специфическим потусторонним условиям, знающего, где пролегают границы запретного, переступив которые, можно вызвать вселенскую катастрофу».

Души являются в наш мир в виде зо­лотистых энергетических шаров, при необходимости распыляющихся до очертаний призраков - точных копий живых. Миссис Фикс с нетерпением жда­ла того момента, когда предсказание Марка сбудется и состоится долгожданная, как она надеялась, много проясняющая встреча с кузеном Оуэном. Встреча состоялась, что на­зывается, безотлагательно. Причем Антония получила возможность убедиться, что перед ней - энергетический слепок брата, а не кого-либо другого. Аргументы, пущенные в ход призраком, чтобы доказать, что он явля­ется духовным началом некогда живого чело­века - Оуэна, - более чем убедительны еще и потому, что преданная информация была поз­же подтверждена бывшим командиром кузе­на, капитаном Майклом Кребсом, гостившим в семействе зимой 1950 года. Но сначала - о том, как визит миссис Фикс нанес ее покой­ный брат, и о том, как он способствовал иден­тификации собственной личности.

Рассказывает миссис Фикс:

- Я читала, расположившись в кресле, когда почувствовала пронзивший все тело сильный удар электрического тока и увидела знакомый, плывущий под потолком золотистый шар, стремительно увеличивающийся в размерах. Опустившись до уровня моих глаз, шар замер, и я увидела внутри него голову и плечи брата. Мне стало нестерпимо жарко, левая часть тела одеревенела, теперь передо мной стоял Оуэн, отчетливо сказавший: «Антония, я погиб, когда наш танк взорвался от прямого попадания снаряда. Знай сама и передай маме, что я помню и люблю вас». Я ответила: «Твоя мать не поверит мне, нужно доказательство, что твое явление не бред, не плод болезненного воображения». Оуэн распахнул свою призрачную рубаху, и я увидела у него на груди голу­бой цветок. Эту процедуру он проделал несколько раз. «Это самое убедительное доказа­тельство для мамы и, надеюсь, для тебя тоже», - сказал брат на прощание. Недоумевая, миссис Фикс позвонила в Кейптаун, где жила ее тетка, мать Оуэна. Та сразу поняла, в чем дело. Сказала: «Сын очень хотел хоть однажды увидеть редчайший голубой эдельвейс, который можно было сорвать только на Столовой горе. Порча или уничтожение ре­ликтового цветка наказывались очень боль­шим штрафом. Все-таки Оуэн, желая, чтобы я тоже увидела это чудо, с друзьями поднялся на гору, разыскал эдельвейс и принес домой. Он показывал цветок мне, когда раздался зво­нок в дверь. Сын поспешно спрятал эдельвейс за пазуху. Но тут же вынул его, потому что это была сестра, перед которой он тоже по­хвастался своим трофеем. В дверь опять по­звонили. Опять сын спрятал цветок. И опять вынул, чтобы им полюбовался вернувшийся с работы брат». Тетка добавила, что, желая сохранить сине-фиолетовый эдельвейс, Оуэн не догадался засушить его, поставил в стакан с водой. Радости это ему не принесло. Мучился угрызениями совести. Еще бы - собственными руками, подчинившись прихоти, капризу, он погубил удивительное растение, прикасаться к которому запрещает закон.

Казалось бы, все мы, родственники, убедились в том, что навестил нас именно Оуэн. Ему этого оказалось мало. В де­кабре 1951 года он сначала приснился миссис Фикс, затем, «сгустившись из блестя­щего аэрозоля, распыленного золотистым шаром», в последний раз пришел, чтобы чуть слышно долго и настойчиво повторять: «Пе­редай Элен, что я сожалею о том, что обнадежил ее». Кто такая Элен, не знали ни Антония, ни мать Оуэна. Вообще никто не знал. Кроме капитана Майкла Кребса.

Ян Стивенсон уверен, что вся эта невероятная история была выстроена и запрограмми­рована высшими силами так, чтобы убедить скептиков в реальности жизни после смерти и неразрушимости бессмертной души. Здесь, что называется, веские точки расставил ко­мандир Оуэна, Кребс. Он не только слово в слово повторил рассказ призрака об обсто­ятельствах гибели подчиненного в горящем танке, чему был очевидцем. Он подтвердил, что у кузена была очень красивая девушка по имени Элен, с которой он ни разу не встре­чался, но регулярно переписывался, хранил фотографии и надеялся, что ни к чему не обя­зывающие заочные отношения перерастут в иные, серьезные.

Что немаловажно, и призрак, и капитан на­звали кладбище в окрестностях Рима, где похоронили Оуэна. В 1962 году Оуэн был перезахоронен в Англии. Годом позже профессор Стивенсон получил заверенные нотариусом свидетельские показания непосредственных участников событий.

Был и сюрприз. Оуэн трижды приходил к Элен Кросби. Всякий раз молчал. «Когда я по­няла, что его нет в живых, призрак перестал беспокоить меня», - сказала женщина.

Портрет невидимого духа.

Развивается новое направление психографии – теперь люди не только пишут под диктовку сущностей из иного мира, но и рисуют их.

Вайолет Бонансанга внешне ничем не примеча­тельна: обычная немолодая американская домохозяйка, аккуратно завитая, умело подкрашенная, худощавая, энергичная и всегда улыбающаяся. Но, оказывается, Вайолет - знаменитость, множество людей в США, Европе, Австралии восхищаются ее необыкновенным талантом. Мисс Бонансанга рисует портреты духов, иначе говоря умерших людей, которые хотят связаться с кем-то из живых.

Уникальный снимок. В среде голливудских звезд уже давно стало мод­ным покупать элитную недвижимость в Англии. Именно благодаря этому и стала известна Вайолет Бонансанга. Кто к ней обратился первым, держит­ся в тайне (называют и Тома Круза, и Шарон Стоун, и других звезд). Все, кого опрашивают корреспон­денты, сообщает еженедельник The Observer Weekly, делают вид, что ничего не знают о расска­занной ниже истории. Пока удалось только устано­вить, что события происходят в фешенебельном районе Белгрейвия, недалеко от Гайд-парка в Лон­доне. Ходят слухи, что именно из-за присутствия часто появляющегося привидения поместье при­обретено за 30 миллионов фунтов стерлингов!

История этого призрака стала известна благода­ря знаменитому английскому писателю-маринисту капитану Мариэтту. Как-то, находясь в поместье Райнхэм Мэнор, принадлежавшем лорду Таунсен­ду, капитан Мариэтт задремал, сидя в кресле пе­ред старинным портретом. Однако прежде чем его сморил сон, он долго глядел на изображение пре­красной женщины в коричневом платье. Так долго, что у него возникло неприятное ощущение, будто дама на картине тоже смотрит на него.

И вот поздно вечером Мариэтт спустился в холл, чтобы осмотреть коллекцию оружия. Полюбовав­шись ружьями и пистолетами, писатель решил вернуться к себе в комнату. И вдруг... Он увидел, что навстречу ему неслышно движется леди в ко­ричневом платье, держа в руках едва светящую­ся лампу. Приглядевшись, Мариэтт понял, что это не живой человек, а призрак. Не долго думая, он вскинул пистолет и выстрелил. Эхо выстрела гро­мом разнеслось по большому дому, пуля насквозь пронзила привидение и впилась в деревянную об­шивку стены. Но дух как ни в чем не бывало про­должал свой путь и вскоре скрылся, завернув за угол...

Портрет Дамы в коричневом до сих пор висит в одной из комнат старинного дома. На нем в пол­ный рост изображена красивая аристократка в ко­ричневом платье с белым кружевным воротником. Картина досталась Таунсендам вместе с усадьбой от прежних владельцев, и они понятия не имеют, кто изображен на ней. История этого призрака могла бы остаться одной из многих, рассказывае­мых о британских невидимках, если бы Дама в ко­ричневом не стала одним из первых привидений, которое было сфотографировано в XX веке (13 сен­тября 1936 года). На снимке отчетливо видна полу­прозрачная женская фигура, стоящая на лестнице. Ступени просвечивают сквозь нее. Так призрак стал реальностью.

Дама в коричневом пророчит беду. Впоследствии эта сенсационная фотография появлялась во многих газетах, журналах, книгах; та­инственная фигура Дамы в коричневом привлекла внимание исследователей. Увы, выяснить ее имя так и не смогли, зато в результате изучения старинных хроник удалось установить, что призрак обычно являлся не за тем, чтобы попугать гостей усадьбы. Оказалось, что Дама в коричневом - при­видение, которое является людям с предупреждением о грозящей им опасности. В середине XIX века Дама предстала перед 14-летней дочерью хо­зяина поместья и уговорила ее не ездить на охо­ту, иначе та погибнет: голова юной особы будет разбита, шея, правая рука и лодыжки сломаны. По роковой случайности на кобыле девушки отправился охотиться один из гостей. И что же? Лошадь не смогла перепрыгнуть изгородь, а седок, весь в крови, остался лежать на земле. Врач, осматривав­ший его, обнаружил, что смерть наступила именно от тех увечий, которые предрекала девушке Дама в коричневом.

В 20-е годы XX века привидение явилось для того, чтобы сообщить обитателям Райнхэм Мэнор: они ни в коем случае не должны отправляться на прогулку в своем автомобиле, так как недоброжелатели испортили тормоза и путешествие закончится страшной аварией. Поездку отменили, а у машины была действительно обнаружена неисправность в тормозной системе.

Ученые долго спорили по поводу этого интереснейшего феномена, но так и не пришли к единому мнению. Было толь­ко отмечено, что именно такие исто­рии, когда призрак видят и слышат целые группы людей (так нередко и случалось с Дамой в коричневом), наиболее интересны. Это исключает возможность обмана со стороны недобросовест­ных очевидцев. К тому же никто не извлек из этих историй никакой выгоды, так что исключена и ма­териальная заинтересованность в фальсификации. Но дальше этого дело не пошло.

Призрак за 30 миллионов фунтов! В XXI столетии Дама в коричневом исчезла из поместья семейства Таунсенд и поселилась в лон­донском особняке, который как раз был выставлен на продажу и оценивался в 30 миллионов фун­тов. Прежде чем приобрести особняк, таинствен­ный покупатель из Голливуда, о котором шла речь выше, пригласил на «опознание» призрака Вайо­лет Бонансангу. Проведенная ею экспертиза под­твердила, что в доме поселилась именно Дама в коричневом.

Как она это узнала? И в чем вообще заключается ее деятельность?

Вайолет сажает пришедшего к ней человека на стул, располагается напротив с листом бумаги и ка­рандашом. Долгое время напряженно всматрива­ется в лицо посетителя. Неожиданно карандаш в ее руке оживает и начинает быстро скользить по листу. Вайолет продолжает смотреть на посетите­ля, а рука сама порхает над бумагой, на которой постепенно вырисовывается лицо. Чье это лицо, женщина не знает, она никогда не встречала лю­дей, которых рисует, и уже никогда не встретит, так как они умерли. Но посетитель обязательно ска­жет, кого изобразила мисс Бонансанга, поскольку она рисует только тех, кто как-то связан с пришед­шим человеком. Причем живого с умершим обяза­тельно связывает нечто очень важное: может быть хорошее, может быть плохое, но обязательно не дающее покоя душе.

В случае с Дамой в коричневом Вайолет при­шлось отправиться в лондонский особняк, назва­ние которого она отказывается открыть. Посидела и нарисовала Даму в коричневом. Ее рисунок срав­нили с портретом, висящим в усадьбе Таунсендов - на обоих было одно и то же лицо.

Почему призрак сменил «место жительства»? Этого никто не знает, но достоверно известно - такое иногда происходит. Подобная история про­изошла, например, с духом королевы Барбары Радзивилл, являвшейся сначала в Вильнюсе, но вскоре перебравшейся в белорусский город Несвиж, где у князей Радзивиллов было родовое имение.

Ей позируют умершие. Довольно часто Вайолет не только рисует пор­трет, но одновременно рассказывает, кого она ви­дит. Ведь на портрете не запечатлеешь все, что успевает промелькнуть перед ее внутренним взо­ром за время сеанса. Вот она и старается поведать страдающему человеку, обратившемуся к ней за помощью, все что успеет. Потому что не может ска­зать, когда оборвется этот необычный контакт.

- Передо мной стоит мужчина, - произносит Вайолет. - В правой руке он держит странный сэнд­вич с ростбифом, салатом и джемом. Мужчина улы­бается, и тогда у него во рту поблескивает золотой зуб. Жует, машет левой рукой и одновременно го­ворит: «Привет, бэби!»

Женщина, сидящая напротив, прикладывает руку к губам, потом ее глаза наполняются слезами:

- Бог мой, это же папа! Он всегда любил сэндви­чи с клубничным вареньем. И говорить во время еды - его манера. И у него был золотой зуб. Он так и говорил мне: «Привет, бэби!..» Отец скончался от инфаркта во­семь лет назад. Не­задолго до этого мы серьезно поссо­рились из-за моего нового бой-френда и долго не разговари­вали. Я до сих пор му­чаюсь, что не успела помириться с ним при жизни. Ведь я вышла за­муж за этого парня, у нас двое детей. Я счастлива! Мне так хотелось, чтобы папа знал это!

- Теперь он знает, - тихо отвечает Вайолет и по­следним резким штрихом заканчивает портрет мужчины с сэндвичем.

Мисс Бонансанга признается, что с детства была странной девочкой. Например, она могла сказать по фотографии человека, жив он или уже умер, а также сообщить, скоро ли он умрет.

- Эта способность отпугивала моих кавалеров,- говорит Вайолет. - Один мужчина прямо сказал мне, дескать, ты хорошая женщина, но жениться на тебе я не могу: все время буду думать, что ты зна­ешь, когда я умру.

Смерть чужих людей я видела ясно, как в зерка­ле, а вот смерть собственного девятилетнего сына предугадать не сумела.

«Телефон» между двумя мирами. Вайолет рисует умерших такими, какими они яв­ляются ей, неважно, неделю назад они умерли или с тех пор прошло столетие. Мисс Бонансанга обра­тила внимание, что ей не явился ни один призрак старше 300 лет. Она знает, что служит живым теле­фоном, или, точнее говоря, необычного рода ме­диумом, миссия которого заключается в том, чтобы связать порвавшуюся нить между кем-то живым и кем-то мертвым. Дать им возможность завершить неоконченные дела и обрести покой. Денег за свои портреты Вайолет не берет, считая кощунством по­лучать мзду за свой сверхъестественный дар. Но благодарные люди ее не забывают - мисс Бонан­санга ни в чем не нуждается.

Она не ищет научного объяснения своей ано­мальной способности, получается - и ладно! Глав­ное в том, что стоит Вайолет погрузиться взглядом в глаза посетителя, как вскоре где-то сбоку появляет­ся фантом мужчины, женщины или ребенка, которо­го она тут же начинает рисовать. Когда становится ясно, с кем она и ее посетитель имеют дело, Вайолет поворачивает свое кресло так, чтобы видеть шеве­лящиеся губы призрака. С некоторых пор она стала понимать по их движениям, что хочет сказать жи­вым усопший. И это сильно облегчает ее задачу.

Вайолет довольна своей судьбой, ибо все, что она делает, помогает людям жить дальше.

Тайна Эдвина Друда.

Название известного неоконченного романа Чарльза Диккенса здесь не случайно приведено без кавычек, поскольку речь в статье пойдет совсем о другой тайне, еще более жгучей и интригующей, чем в сюжете, придуманном английским классиком. По крайней мере, этот феномен считается одним из первых достоверно исследованных случаев, когда автор закончил свой роман, находясь уже по ту сторону жизни. Ну а поскольку духи и призраки бестелесны и не могут воспользоваться даже легчайшим гусиным, пером, писатель ухитрился пока неизвестными нам способом найти в мире живых добровольного «секретаря», которому и продиктовал окончание романа.

Известный французский оккультист нача­ла прошлого века Жерар Анкосс (Папюс) в одной из своих работ рассматрива­ет несколько мотивов, по которым духи (призраки) ушедших продолжают тем или иным доступным им способом вмешиваться в дела жи­вых. Среди них он называет тех, кто в течение жиз­ни был крепко привязан к «тленным иллюзиям», среди которых особо отмечает «жадных, богатых, эгоистов, небольших капиталистов» (это что-то вроде наших представителей малого и средне­го бизнеса). В ту же категорию входят обладатели спрятанных сокровищ, которые не захотели поде­литься ими даже со своими родственниками. Эти призраки «скупых рыцарей» буквально столетия­ми стерегут свои богатства, пугая как случайных лиц, так и «черных археологов». В этом плане впол­не возможно, что призрак того же Стеньки Разина самолично сторожит награбленное и спрятанное богатство, как повествуется в легендах. Примеров тому в мистической литературе предостаточно.

Следующая категория неупокоенных душ - это люди, оставившие сиротами своих малолетних де­тей или любимого человека. В качестве примера можно привести известный американский фильм «Призрак».

Еще одна категория - люди, погибшие в резуль­тате умышленного убийства. Некоторые из них пы­таются тоже доступными им способами (например во сне) довести убийцу до сумасшествия или само­убийства, либо до явки с чистосердечным призна­нием. И эти случаи достаточно хорошо описаны в литературе, в том числе и художественной.

И, наконец, люди, оставившие в этом мире какие- либо незавершенные дела. Можно, конечно, по­спорить о значимости этих дел для живых, но тем не менее можно сделать вывод, что личность там, хоть и бестелесная, полностью сохраняется.

В начале прошлого века в России была ши­роко известна писательница-мистик В.И. Крыжановская, которая, как она сама утверждала, обладала и способностью так называемого автоматического письма, то есть, когда ей свое произведение дик­товал давно умерший писатель. С мадам Крыжановской, в частности, поддерживал отношения некий англичанин по фамилии Рочестер, живший столетия назад. Многие ее романы так и выходили под двойной фа­милией - Крыжановская-Рочестер.

Однако скептики сомневаются в суще­ствовании этого таинственного англичани­на. Достоверных свидетельств, что романы созданы автоматическим письмом, практиче­ски нет. Писательница сама бойко владела пе­ром, и есть сильное подозрение, что это был просто ее литературный прием, чтобы повы­сить интерес к своим произведениям. Во вся­ком случае, молодые барышни того времени, читая ее потусторонние ужасы, могли упасть в обморок, старались ее книги на ночь глядя даже в руки не брать.

Совсем иная ситуация складывается с че­ловеком, закончившим роман Диккенса под диктовку с того света. История эта подроб­но описана его современником А. Аксако­вым в его книге «Анимизм и спиритизм». Он, в частности, использовал английскую публикацию Springfielel Dailu Union от 26 июня 1873 года, где особо отмечает­ся, что свидетели видели, как шла ра­бота над романом, а компетентные специалисты отметили его литературную ценность.

Характерно, что человек, выполнивший роль «секретаря» Диккенса, просил не публиковать полностью его фамилию, ограничившись лишь ее первой буквой. Известно лишь его имя - Джеймс. Он родился в Бостоне, с четырнадцати лет посту­пил в ученики к механику, получил профессию, которая и кормила его всю жизнь. Литературой он не интересовался, книг практически не читал, а если и брался за перо, то лишь для того, что­бы написать письмо родственникам или распис­ку. В общем, типичный технарь. В Англии никогда не был, о том, что существует писатель Диккенс, знал лишь понаслышке.

Однажды друзья молодого человека при­гласили его участвовать в спиритиче­ском сеансе. Это было обычным и ничем не примечательным развлечением того времени, ибо телевизионных духов еще вызы­вать не умели, а вечер надо было чем-нибудь занять. До этого к спиритизму Джеймс относил­ся весьма скептически, полагая, что это обычное мошенничество, а согласился принять участие в сеансе по весьма банальной причине - среди участников была нравившаяся ему девушка.

И вот во время сеанса произошло нечто нео­бычное: спиритический столик, проделав ряд бес­порядочных движений, упал на колени Джеймсу. Присутствующие расценили это как желание ду­хов общаться именно через него. На следующий день его пригласили снова, и на этот раз потусто­ронние силы проявили себя еще резче: парень неожиданно впал в транс и написал на столе имя умершего ребенка присутствовавших на сеансе родителей, о существовании которого даже и не подозревал.

В конце октября 1872 года Джеймс автоматиче­ским письмом написал записку, адресованную са­мому себе. Ее автором оказался... Чарльз Диккенс, который просил организовать для него специальный сеанс 15 ноября. Чтобы молодой человек не забыл о просьбе, писатель неоднократно повто­рял ее до 15 ноября. И вот во время сеанса Дик­кенс заявил, что хочет, чтобы Джеймс помог ему закончить роман «Тайна Эдвина Друда».

Как отмечает Аксаков, «в сообщении указыва­лось, что Диккенс долго искал средство дости­жения вожделенной цели, но не мог выйти на субъекта, способного выполнить эту работу. Он выразил желание, чтобы первая диктовка прои­зошла накануне Рождества, вечером, который он особенно любил, и просил медиума посвятить этой работе все время, которым он мог располагать, не нанеся ущерба своим основным занятиям».

Отвлечемся от серьезности темы и пред­ставим, что какой-либо, пусть известный, иностранный писатель, к тому же дав­но умерший, обратится с просьбой к со­временному российскому парню писать какую-то дребедень под его диктовку в праздничный вечер! Можно представить реакцию такого избранника!

Ученик механика Джеймс оказался альтруистом и безропотно писал под диктовку иногда по де­сять часов за сеанс. Эта работа продолжалась до

июля 1873 года и вылилась в 1200 исписанных листов, что составило том объемом 400 страниц. Повествование началось с того самого места, где смерть автора прервала его. Стыковка была столь идеальна, что люди, не читавшие неоконченный роман, не могли определить, с какого предложе­ния Диккенс перестал писать своей собственной рукой. Появился и традиционный для писателя новый персонаж: сам Диккенс имел обыкновение вводить новых лиц буквально до последней сце­ны своих романов.

Многие слова, трансформировавшиеся позже за океаном, принадлежали имен­но жителю Туманного Альбиона. Так, слово traveler (путешествовать) в Англии пишут с двумя I, а в Америке - с одним. Такая же особенность чисто английского стиля и в других местах (сам Джеймс никогда в Англии не был). Тем более он не знаком с топографией Лондона, кото­рая описана в надиктованной части романа. Есть обороты и совершенно в Америке неизвестные. Когда современные исследователи проверили на компьютере наиболее часто повторявшиеся бук­вы, слоги и выражения в оригинале, то они почти полностью совпали с посторигинальной частью. Для подобной подделки Джеймс должен был быть хорошим лингвистом, что исключалось ввиду его недостаточного образования.

Продолжение романа было написано почерком, не характерным для самого Джеймса, но приближавшемся к почерку Диккенса. Иногда в начале страниц появлялись стенографические знаки, Джеймсу неизвестные.

Многочисленные свидетели и любопыт­ные, которые затем удалялись, чтобы не отвлекать «секретаря» Диккенса, от­мечали характерное начало каждого сеанса: «Секретарь» клал бумагу и заточенные ка­рандаши на стол и спокойно ждал. Руки на столешнице лежали ладонями вниз. Именитый писатель не торопился, и ожидание затягивалось на пять - десять минут, а то и на полчаса. Как ни парадок­сально, условия работы зависели от состояния погоды. В солнечный ясный день Джеймс работал долго, практически без перерыва. В плохую пого­ду работа ухудшалась, а в очень плохую - и вовсе срывалась. Вот и гадайте, что бы это значило?

Во время транса Джеймс видел Диккенса, кото­рый стоял возле него (как говорится, над душой), закрыв лицо ладонями, как бы погруженный в глубокое размышление. Когда сеанс заканчивал­ся, Диккенс клал свою тяжелую и холодную руку на руку Джеймса. Обычно этого было достаточно, чтобы вывести «секретаря» из транса, но иногда требовалась помощь третьего лица. В конце сеан­са исписанные листки были разбросаны по полу, а на последней странице буквы стремительно вы­растали к концу заключительной фразы, увеличи­ваясь почти в пять раз.

Это окончание романа Диккенса, написанное автоматическим письмом человеком, не поже­лавшим, чтобы где-либо фигурировала его фами­лия в качестве «соавтора», и не потребовавшего от родственников писателя никакого вознаграж­дения за свой тяжелый труд, было опубликовано во многих странах, в том числе и России. Несколь­ко лет назад в СМИ промелькнуло сообщение, что какое-то издательство выпустило адаптирован­ный к современности его вариант. По-видимому, незначительным тиражом, поскольку мне его до­стать не удалось, чтобы сравнить с оригиналом. Скептики по-прежнему не хотят ничего слышать про подобную «чушь», специалисты осторожно высказываются, что окончание романа написано типично в диккенсовском стиле. И это - молодым парнем, типичным технарем, абсолютно не раз­бирающимся в литературе. Хотя о чем говорить - современные литературоведы с пеной у рта продолжают спорить об авторстве шолоховских романов, не говоря уже о творениях Шекспира. И все же в пользу анонимного «секретаря» Диккенса свидетельствует и эта самая его анонимность, не­желание афишировать свою роль в этой работе. В общем, прямая противоположность той же мадам Крыжановской.

Только вот вопрос: почему Диккенс не являлся на сеанс в плохую погоду - неужели на том свете у него не было зонтика?

Волновые спасатели.

Мир, в котором мы живем, и сложен, и таинственен, что неизбежно порождает массу загадок, волнующих все человечество.

В этой связи еще Эйнштейн говорил, что секреты природы начнут стремительно раскрываться, как только люди разберутся наконец, в том, что собой представляют пространство и время.

Действительно, что? Однозначного ответа пока нет. Есть теории и гипотезы. Последних, порой экстравагантных, хватает с избытком. Взять хотя бы предположение, выдвину­тое в начале прошлого столетия немецким физиком Отто Крюгером, пытающимся математическими фор­мулами описать распространение электромагнитных волн в пространствах, коих, как он полагал, в нашей Вселенной примерно столько же, сколько людей на Земле.

И что из того? А только то, что последовал вывод, сформулированный кратко с предельной конкрети­кой. «Штудии мои, - резюмировал Крюгер, - вылились в подкрепленные вычислениями и лабораторными опытами догадки о том, что рядом пребывают вол­новые образы людей, некогда живших. Нет, это ни­как не мистические привидения либо призраки. Это, скорее, самостоятельные интенсивно мыслящие и действующие люди, только перешедшие на уровни космических энергий, следовательно, эфирные, спо­собные существовать при запредельных давлениях и температурах, слившись с вечными метаморфозами как угодно искривленных пространств, пронизанных стрелами времени, текущего произвольно, в различ­ных вариациях».

Точку в исследованиях физик поставил выводом: «Светящийся волновой образ - венец каждой эво­люционирующей личности. Наша белковая плотская, относительно разумная ипостась - лишь начало уни­версально осмысливающего и перекраивающего сущностное бессмертия, дарованного космическому человечеству. Почти каждый хоть однажды при ярком солнечном свете, при звездном сиянии видел эфир­ных людей, прозрачных, переливающихся красками приглушенных либо ярчайших радуг. Визиты эти воз­можны, когда мы спотыкаемся о порог смертельной опасности или накануне трагического события. Мис­сия эфирных людей по отношению к нам - спасение нас. Они - волновые спасатели, предупреждения ко­торых мы по легкомыслию игнорируем, не решаясь взять в толк, как едва видимое, совсем неосязаемое, может излучать пророчества».

Накануне ужасов Первой мировой войны, со­провождаемой социальными потрясения­ми, просвещенное население Европы как никогда прежде тянулось к паранормаль­ному, сдобренному научными и псевдонаучны­ми обоснованиями. Не удивительно, что брошюра Крюгера «Сотканные из света», вышедшая в Берли­не в 1911 году, была переведена на итальянский, французский, польский, чешский языки. Автор рас­прощался со спокойствием. Еженедельно почта­льон доставлял к дверям его дома кипы писем, в которых люди приводили свидетельства о контак­тах со «светоносными спасателями-пророками». Крюгер, воспользовавшись этим обстоятельством, доказывавшим его правоту, скомпоновал на осно­ве корреспонденции уже не брошюру, а кни­гу, получившую название «Волновые спасатели» и имевшую громкий успех. Вот о чем сообщали люди разных возрастов, общественного положения и профессий.

Мадемуазель Тереза Блан, учительница начальной школы в пригороде Парижа:

«1906 год был ужасным. Заболел мой отец - техник-смотритель железнодорожных путей, и все то, что смогла скопить на черный день мать, ушло на лечение. Врачи сказали, что если отца прооперировать, хоть какая-то надежда на продление его жизни останется. Операцию сделали. Через три месяца отец умер, и его похоронили рядом с родственниками на парижском кладбище, самом дорогом по вносимой арендной плате во Франции. На семейном совете было приня­то решение о перезахоронении. Видимо, от сильных переживаний я свалилась с горячкой и на повторную траурную церемонию не явилась, чем терзалась. Но­чью, ближе к утру, почувствовала себя отвратительно, вообразив, что и мой конец тоже близок.

И тут в комнату вошел отец, широко распахнув дверь, как всегда делал. Был отец полупрозрачный. Мне показалось, что его окружает довольно сильное золотистое сияние. Встав у изголовья моей кровати, отец отчетливо произнес: «Не ходи на кладбище. Брен­ная плоть моя тебя интересовать не должна. Я теперь в других временах, в других мирах, пронизывающих мир твой. Поэтому я всегда с тобой и буду помогать тебе». Я спросила, о каком мире, каких временах говорит отец? Он отве­тил: «Смотри, вот мир и время твоего будущего, мое­го настоящего».

То, что я увидела, было как ожог. Меня обожгли сжимающиеся и разжимающиеся цветные, наподо­бие створок морских раковин, языки пламени. Этим первое свидание с отцом закончилось.

Второе было после моего выздоровления, ког­да я поездом ехала в Париж. За окном купе сгущались сумерки. Я отрешенно смотрела в окно и на фоне проплывающих пейзажей уви­дела отца. Был он опять окружен золотистым сияни­ем. Прильнул к внешнему стеклу и потребовал, чтобы я непременно сошла на следующей остановке. Требо­вание свое он повторил несколько раз. Подумав, что задремала, и отец приснился, я поезд не покинула. Наш вагон, последний, сошел с рельсов из-за разру­шения путей. Несколько человек погибли. Два года я была прикована к постели. Выздоровление оказалось мучительным. А если бы я не ослушалась отца?!

Сожалеть поздно. Не поздно выслушивать пред­сказания о будущем. Они теперь постоянно случают­ся во сне. Что говорит «золотой» отец, то непременно сбывается. Но сон ли это? Я однажды попросила отца оставить доказательство его визита. И надо же, сле­дующим утром нашла на прикроватном столике его любимую трубку, потерянную им еще при земной жизни».

Гюнтер Патер, машинист парового котла стеколь­ного завода, Ганновер:

«Обратиться к вам письменно меня надоумил на­чальник смены Стерн, интересующийся вашими ис­следованиями, касающимися вмешательств зыбких людей в нашу повседневность. Я не сомневаюсь, что именно таких людей, своевременно вмешавшихся в ход неблагоприятных событий, я видел лично, и они спасли меня от смерти.

Я ослаблял пропускную способность клапана на вспомогательном котле, чтобы понизить давление на котле основном, что категорически делать за­прещено, но что машинисты повсеместно делают. К несчастью, анкерный болт не ослабевал, и я кожей по­чувствовал опасную вибрацию конс

12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: