 |
Становление «полицентризма» — появление на Руси, раздробленной на разные регионы, самобытных культурных центров
|
|
|
|
X—XI вв. — Новгородское княжение как ступенька к киевскому столу. Сюзеренитет княжеской династии. Новгород Великий (Х—Х111 вв.) — торговля, самостоятельность церкви, своеобразие традиций и национального искусства. Василий Буслаев и Садко: «Не я, видно, купец, богат новгородский. Побогаче меня славный Новгород!»
Христианизация не смогла предохранить Русь от феодальной раздробленности. Религия как форма идеологии не могла противостоять экономическим противоречиям, процессам децентрализации, начавшимся в Древнерусском государстве во второй половине XII в.
Междоусобицы, потрясавшие в средневековье молодые государства всего мира, не миновали и Русской земли, мешая ее развитию и укреплению. И здесь сдерживающим фактором, смягчавшим жестокие нравы князей и витязей, были воспринятая от предков культура высокой духовности, учение, что не земные сокровища и власть, а внутренняя чистота и высота духа есть истинное богатство.
Не все, конечно, князья внимали этому учению, но такие великие мужи, как Владимир Мономах, его сын Юрий Долгорукий1, сыновья Юрия Долгорукого, т.е. внуки Владимира Мономаха — князья Андрей Боголюбский и Всеволод Большое Гнездо, старавшиеся создать единое Русское государство, стояли на этих высоких идеалах. Два других сына Владимира Мономаха — Борис и Глеб отказались проливать кровь своих соотечественников в междоусобной войне. Они погибли от копий и ножей слуг братоубийцы Святополка. Погибшие братья Борис и Глеб навечно остались в памяти народной национальными героями, святыми, олицетворением высокой нравственности и культурных идеалов наших предков.
Справедлив и мужествен был князь Андрей Боголюбский. В середине XII в. этот дальновидный муж, видя разоряемой от междоусобиц и набегов кочевых племен Южную Киевскую Русь, решает перенести политический, экономический и духовный центр государства на север, в Ростово-Суздальские земли. Втайне от своего отца, не одобрявшего его намерений и желавшего видеть любимого сына князем киевским, Андрей Боголюбский отправляется к северным пределам Русского государства. Едет из культурного и богатого Киева в дикие северные леса в твердой уверенности, что вскоре и культура, и богатство, и, самое важное, материальное и духовное процветание будут именно там. В подкрепление своего замысла он увозит из Киевской Руси главную святыню — подарок греческого императора древнюю икону Богоматери, ту самую, которую теперь мы называем Владимирской. В небольшом поселении Владимире, предместье Суздаля, он возводит величественный собор, в котором помещает святыню. Невдалеке от Владимира строит монастырь с храмом Покрова на Нерли, всемирно известным шедевром архитектуры. И люди потянулись в новую столицу. Князь Андрей по праву сказал о себе: «Я Белую Русь городами и селами застроил и многолюдною сделал». Белой Русью тогда назывались места, где выпадало много снега.
|
|
|
На решение Андрея Боголюбского перебраться в более северные районы повлияло и общее изменение ситуации. Половцы и тюрки-сельджуки в середине XII в. перехватили пути на юг и на восток. Торговые связи Западной Европы и Ближнего Востока вновь перемещаются в Средиземноморье. Торговое значение Киева в связи с этим постепенно падает, на первое место с усилением значения деловых связей по Балтике и Волге выходят Новгород, Полоцк, Смоленск, Владимир-на-Клязьме. На изменение направлений торговой деятельности повлиял и подъем ремесленного производства в русских городах. Видное место в ассортименте купцов, в том числе и гостей, занимают изделия русских мастеров.
|
|
|
На зарубежные рынки вывозились главным образом меха, рабы, воск, мед, лен, полотно, серебряные изделия. Ввозились, как и в других средневековых странах, предметы роскоши, драгоценные камни, пряности, краски, ткани (шелк, сукно, бархат), благородные и цветные металлы (серебро, олово, свинец, медь), кони. В целом ввозимые товары предназначались для состоятельных людей. Вместе с тем значительная часть импорта поставлялась ремесленникам (металлы, краски) и крестьянам (лошади). Предметы украшения, в том числе бусы из двухслойного стекла, изготовлявшиеся в восточных странах, покупались на Руси и горожанами, и сельскими жителями.
Во время монголо-татарского ига, когда обезлюдели южные города, Владимир — этот новый духовный центр — хранил русскую культуру и традиции, память о былом могучем государстве и тем давал надежду на возрождение его в будущем. Сохраняя этот последний духовный оплот Руси, рискуя головой, ездил на поклон в Золотую Орду Александр Невский. Отсюда митрополиты Кирилл, Максим и Петр призывали князей прекратить междоусобицы, не губить своей земли и народа.
Страстный призыв князей к единству, прекратить междоусобные войны и дать отпор половцам звучит и в самом замечательном поэтическом произведении Древней Руси — в «Слове о полку Игореве», написанном в 1185 г., очевидно, в Киеве неизвестным автором:
Вступите, господа, в златы стремена...
за землю Русскую!
Загородите полю воротами своими
острыми стрелами!...
«Слово о полку Игореве» посвящено неудачному походу на половцев в 1185 г. новгород-северского князя Игоря Святославича. То, что именно этот поход послужил поводом для создания такого произведения, не случайно. Ряд обстоятельств — сопутствовавшее походу затмение солнца, невзирая на которое Игорь продолжал поход, гибель и пленение всего войска, бегство князя из плена — были уникальны и произвели сильное впечатление на современников (кроме «Слова» им посвящены две пространные летописные повести).
«Слово о полку Игореве» в дошедшем до нас виде было создано, видимо, осенью 1188 г. (возможно, что основной текст его был написан еще в 1185 г., вскоре после бегства Игоря из плена, а в 1188 г. в него были внесены добавления в связи с возвращением из плена брата и сына Игоря). Неизвестный автор его, разгадка имени которого не перестает занимать исследователей и любителей «Слова», был жителем Южной Руси, лицом светским и принадлежащим к высшему слою древнерусской знати — боярству. Основная идея «Слова» — необходимость единства действий русских князей перед лицом внешней опасности. Главное зло, препятствующее этому, -— княжеские распри и междоусобные войны. При этом автор «Слова» -— не сторонник единого государства: разделение Руси на княжества под властью суверенных правителей воспринимает как должное; его призыв направлен не к государственному объединению, а к внутреннему миру, к согласию в действиях.
|
|
|
Являясь произведением о событиях своего времени, «Слово» одновременно представляет собой и яркий памятник исторической мысли. «Нынешнее» время сопоставляется в нем с прошлыми событиями, причем, отечественной истории (что было редкостью — обычно исторические примеры в произведениях древнерусской литературы черпались из библейской и римско-византийской истории). Особенностью историзма «Слова» является попытка отыскать в прошлом корни нынешних бед Руси: автор обращается с этой целью к событиям второй половины XI в., когда началась эпоха княжеских распрей, приведших к ослаблению страны перед половецкими набегами. В своем обращении к истории автор «Слова» широко использует эпические мотивы.
«Слово о полку Игореве» написано образным поэтическим языком. Необычайно выразителен и лиричен знаменитый плач Ярославны (княгини Евфросиньи, жены Игоря); княгиня стоит на высокой крепостной стене города Путивля: впереди расстилается бескрайнее поле, на другом конце которого томится в плену князь Игорь. Ярославна упрашивает ветер, реку и солнце не причинять зла раненому князю и вернуть его на родную землю. Весь плач пронизан народными поэтическими мотивами, автор широко использует природу, одухотворяет ее, воскрешает образы старых языческих богов, использует древний славянский эпос о борьбе с готами, былины о Всеславе Полоцком и «старые словеса» певца Баяна.
|
|
|
Итак, на Руси был уже свой знаменитый рапсод — «вещий Баян», «соловей старых времен», упоминаемый в «Слове о полку Игореве».
Во второй половине XII в. (точная датировка — предмет спора) в Северо-Восточной Руси появилось другое примечательное произведение древнерусской литературы — «Слово Даниила Заточника». Оно написано в форме обращения к князю. Автор, выходец из низших слоев господствующего класса, попавший в опалу, старается вновь заслужить княжескую милость и доказать князю свою полезность в качестве мудрого советчика. «Слово» насыщено афоризмами. В 20-е или в первой половине 30-х годов XIII в. была создана вторая редакция этого произведения, именуемая «Молением Даниила Заточника». Она адресована Ярославу Всеволодовичу, в то время князю Переяславля-Залесского. Автор этой редакции дворянин — представитель новой категории господствующего класса. Характерной чертой «Моления» является негативное отношение к высшей знати — боярам.
Еще одно выдающееся произведение древнерусской литературы — «Слово о погибели Русской земли» было написано в самые тяжелые для Руси дни, во время монголо-татарского нашествия. Скорее всего оно было создано в начале 1238 г. в Киеве при дво-ре князя Ярослава Всеволодовича, занимавшего тогда киевский стол, после получения вестей из Северо-Восточной Руси о вторжении в нее полчищ Батыя и о гибели в бою с татарами на реке Сить брата Ярослава — Юрия. Это произведение (оставшееся незаконченным) содержит не имеющий себе равных в средневековой литературе гимн — прославление родной земли, воспоминание о ее былом могуществе (при князьях Владимире Мономахе, его сыне Юрии Долгоруком и внуке Всеволоде Большое Гнездо). «О светло-светлая и украсно украшена земля Русская!» — пишет автор «Слова о погибели Русской земли».
С болью автор рассуждает о «болезни» — усобицах, подтачивающих силу Руси со времени смерти Ярослава Мудрого. Подобно автору «Слова о полку Игореве», автор «Слова о погибели» обращается к прошлому своего отечества, пытаясь понять причины его сегодняшних бед.
Для русской духовной культуры середины XII—XIII вв. характерно становление «полицентризма» — появление в разных регионах Руси самобытных культурных центров.
В XI—XIII вв. возникли рукописные центры в Новгороде, Пскове, Москве, Рязани, Смоленске, Переяславле, Владимире-на-Клязьме, Галиче, Полоцке, монастырях Троице-Сергиевом, Соловецком, Иосифо-Волоколамском, Кирилло-Белозерском и других городах. Русская периодическая печать ведет свое начало от рукописных известий — так называемых «Вестовых писем», или «Курантов».
|
|
|
Получает дальнейшее развитие летописание. Если в XI — начале XII в. центрами летописной работы были только Киев и Новгород, то в последующий период летописание ведется в большинстве центров образовавшихся феодальных княжеств, упомянутых выше. Несмотря на «областной» характер летописания, летописцы XII — первой половины XIII в. не замыкались на своих узкорегиональных событиях, в той или иной мере освещая историю всей Руси. Из дошедших до нас летописных текстов летописание центров Южной Руси в наибольшей степени отражает Ипатьевская летопись (конец XIII в.), Радзивилловская летопись и летопись Переяславля-Суздальского (XIII в.).
От византийско-русского искусства Киевской Руси пошло уже собственно русское искусство отдельных княжеств, выделившихся из первоначально целого, — земель Галицко-Волынской, Ростово-Суздальской, Новгородской и др.
Рубеж XII—XIII вв. отмечен ростом городов, широким строительством крепостных стен, башен, теремов и церквей. В городах возводятся высокие 2—3-этажные великолепные здания с богатым и живописным убранством. Увеличение высоты городских построек обусловило появление в это время нового, башнеобразного типа церковной постройки, большей высоты, чем раньше. Из таких стройных и величественных храмов сохранились Михайловский в Смоленске, Пятницкий в Чернигове и Новгороде.
Особое впечатление оставляет хорошо сохранившееся до наших дней белокаменное зодчество Владимиро-Суздальской Руси. Пропорциональные, гармоничные формы, щедрая отделка золотым кружевом, широкое применение скульптуры на фасадах — все это делает владимиро-суздальскую архитектуру времен Всеволода Большое Гнездо жемчужиной европейского средневекового зодчества2.
Вскоре вместе с храмовым строительством появляются и каменные княжеские дворцы, развивается церковная живопись. В архитектуре второй половины XII — начала XIII в. наблюдается сочетание местных традиций, заимствованных из Византии форм и элементов западноевропейского романского стиля. Из сохранившихся памятников зодчества этой эпохи особо могут быть выделены Георгиевский собор Юрьева монастыря (первая половина XII в.) и церковь Спаса на Нередице (конец XII в.) под Новгородом, а в Северо-Восточной Руси — Успенский и Дмитриевский соборы во Владимире, церковь Покрова на Нерли (вторая половина XII в.). Георгиевский собор в Юрьеве-Польском (1234).
Наряду с этим начиная с середины XI в. на Русь стали проникать и элементы романского стиля (Новгород, Полоцк), особенно ярко проявившиеся в декоре Владимиро-Суздальских храмов, Новгорода, Полоцка, в литературе и фольклоре этого времени. Остатки княжеского замка в Боголюбове обнаруживают явное сходство его с современными ему замками Германии.
В городах в это время процветало художественное ремесло с широким искусным использованием многоцветной эмали, золотой наводки, тонкого металлического кружева и самоцветов. На Руси ковали знатные мечи... Мастера золотых и серебряных дел украшали оружие (изготовлением которого русские славились), рукописные книги, столовую утварь, одежду и создавали изумительной красоты драгоценные украшения для женского убора. Примеров расцвета других видов искусства было немало. Все это свидетельствует о том, что в XII — начале XIII в. русская культура была самостоятельной и зрелой. И если Русь испытывала влияние со стороны Византии, то уже довольно незначительное. Между тем ее связи с Западной Европой постоянно расширялись, особенно во второй половине XII — начале XIII в. — в период расцвета романского искусства на Западе, когда изделия русских ювелиров очень высоко там ценились и пользовались неизменным спросом.
Строительство великолепных культовых зданий и жилых многоэтажных домов, богато украшенных ручным «узорочьем», а также ремесло, столь широко и разнообразно развитое в Древней Руси, — все это требовало опыта работы с разнообразным сырьем (металлом в эмалях, черни, скани, ювелирных работах; камнями в шлифовке и отделке их, строительстве и резьбе; деревом; глиной; стеклом), создания различных технологий (плавка, ковка, сварка, паяние, литье, волочение проволоки и др.), в строительстве: использование подъемников, коромысловых, вращательных и поступательных механизмов. На Руси были сделаны ремесленно-технические открытия, например создание цилиндрического замка. Знание ремесленно-практического толка развивалось, укреплялось, передавалось из поколения в поколение через артели и мастерские, путешествовало из одной русской земли в другую со строителями храмов и иконописцами благодаря переездам их князей. Так происходило освоение новых земель, закладывались основы самого мощного по уровню культуры того времени в европейском регионе государства.
Немаловажными в понимании становления Древней Руси являются и такие исторические реалии того времени: когда в IX— Х вв. в Киеве на юге и в Новгороде на севере только еще формировались первые государственные структуры славянских племен, европейский мир уже воспринял более чем двухтысячелетнюю историю мира и войн разнообразных государств с их опытом тираний и демократий, союзов государств и империй, хранил поэтическую мифологию древних греков, учился у великих древних философов и ученых, писателей и архитекторов, скульпторов и живописцев.
Киевское княжество и Русская земля (узкое значение этого понятия, обозначающего территорию в Среднем Поднепровье вокруг Киева, в XII столетии вновь получило распространение) стали объектом коллективного сюзеренитета княжеской династии: все сильнейшие князья имели право на причастие (владение частью территории) в Русской земле. Номинально киевский стол продолжал считаться старейшим, хотя в середине XII — первой трети XIII в. в результате междоусобных войн киевское княжество было раздроблено. Киев окончательно пал в 1169 г.
Как отмечают историки, время от смерти Ярослава в 1054 г. до появления монголо-татар в 1224 г. — самый смутный и тревожный период во всей истории России. Так как варварский обычай уделов продолжает преобладать над византийской идеей политического единства, то национальная территория подвергается постоянному дроблению. Русский исследователь Погодин насчитывает в этом периоде 64 княжества, существовавших более или менее продолжительное время. В течение этих двух веков 293 князя спорили за обладание Киевом или другими русскими областями, были 83 междоусобицы, в некоторые из них были втянуты практически все земли русские. Междоусобные распри дополняются внешними войнами: из летописи следует, что только с одними половцами, вторгавшимися 46 раз на русскую территорию, было 18 войн.
В результате междоусобной войны и победы Новгорода над Киевом в 1170 г. «общерусским» столом становится новгородский. Социально-политическое развитие Новгорода имело значительную специфику в сравнении с другими русскими землями. В Х — начале XI в. в результате сочетания факторов важности Новгорода как центра Северной Руси и в то же время непрочности и временности положения в нем князей, рассматривавших княжение как ступеньку к киевскому столу, произошла консолидация новгородской знати в свою особую корпорацию, обособившуюся от княжеской дружинной организации.
В XIII в. самостоятельность новгородского боярства по отношению к княжеской власти усилилась. До полного формирования республиканского правления было еще далеко (оно окончательно сложилось только в конце XIII в.). Но новгородское боярство в XII столетии стало оказывать решающее влияние на выбор князей, и ни одному из княжеских кланов не удавалось закрепиться в Новгороде до 30-х годов XIII в.; после же этого времени там княжат только князья суздальской ветви.
Усиление самостоятельности местного боярства по отношению к княжеской власти было обусловлено самими особенностями социально-экономического развития Руси середины XII — середины XIII в. — времени роста вотчинной формы феодальной земельной собственности (княжеской, боярской, церковной). Если для XI в. сведения письменных источников о боярских и монастырских вотчинax единичны, то для XII столетия они относительно часты.
Государственная форма собственности, однако, продолжала играть ведущую роль, но развитие системы боярских вотчин привело к усилению самостоятельности бояр (верхушки дружины), ослаблению их связи с князьями и вследствие этого к постепенному распаду дружинной организации господствующего класса. В течение второй половины XII — XIII вв. дружина распадается на бояр-вотчинников, оставшихся вассалами князя, и княжеский двор, Члены которого именовались дворянами или слугами. Двор соответствовал «молодшей дружине» предшествовавшего периода.
Однако, поскольку процесс смены дружины двором занял длительное время, около столетия, на первых порах существования самостоятельных княжеств господствующий класс в них сохранял «региональную» корпоративность, будучи представлен дружинами князей — правителей земель и дружинами князей — их вассалов.
После распада княжеского рода Рюриковичей было утрачено понятие родового старейшинства — его сменило представление о старейшинстве в своей ветви. Князь, занимавший киевский стол, теперь не являлся не только старейшим в роде, но даже и старейшим в своей ветви и был лишь номинальным, а не реальным верховным правителем Руси. В этих условиях возникла необходимость в особом титуле для подчеркивания политического верховенства. Таким титулом стал великий князь (применявшийся на Руси в Х в., а позже утративший свою актуальность в связи со сложением единого государства, управляемого единым тогда княжеским родом). Первым стал его последовательно употреблять правитель Ростово-Суздальской земли (со столицей в г. Владимире-на-Клязьме) Всеволод Юрьевич Большое Гнездо (1177— 1212), сын Юрия Долгорукого.
В XIII в. этим титулом стали именоваться кроме преемников Всеволода на владимирском столе и другие сильные князья — галицко-волынские, черниговские и др.
Имея сто тысяч жителей и триста тысяч подданных, Новгород, призвавший варяжских князей, был настолько могуществен, что не допускал тирании над собой. Древнее предание говорит неопределенно о восстании против Рюрика под предводительством героя Вадима.
Святослав, завоеватель Дунайской Болгарии, хотел управлять Новгородом через простых наместников, но новгородцы потребовали, чтобы он дал в князья своего сына, грозя при этом: «Если не пойдете к нам, то найдем себе князя». Ярослав Мудрый в награду за их преданность дал им огромные льготы; текста его грамоты нигде не сохранилось, но тем не менее новгородцы постоянно ссылались на нее. С одной стороны, они не могли обойтись без князя, но, с другой стороны, в редких случаях князь долго сидел у них. Истинным государем было вече, собиравшееся по звуку вечевого колокола на Ярославов двор. Новгород сам себя величал «Господин Новгород Великий». «Кто против Бога и Новгорода Великого?» — гласила народная поговорка. Так как этот город был далеко от Днепровской Руси и близко к Балтийскому морю и Западной Европе, то принимал незначительное участие в междоусобицах, предметом и центром которых был Киев. Он (Новгород) воспользовался в ином смысле этими усобицами, ибо среди княжеских раздоров и частых перемен в великом княжестве ни один князь не имел настолько силы, чтобы смирить Новгород. Новгород мог свободно выбирать любого князя из соперничающих фамилий; мог предлагать условия ему и его дружине, «кланялся ему и указывал дорогу» из города. Иногда, для предупреждения дурных замыслов князя, Новгород держал его в заключении во владычном доме, и уже новый князь давал ему свободу. Очень часто смена князя заканчивалась общим грабежом сторонников смененного князя и даже утоплением их в Волхове. Святополк, великий князь киевский, хотел посадить в Новгороде своего сына; новгородцы послали сказать ему: «Аще ли две голови имеет сын твой, то посли и».
Власть новгородского князя опиралась не только на сопровождавшую его дружину, на его семейные связи с тем или другим могущественным княжеством, но и на партию в самой республике, державшую его сторону. Только в случае перевеса противной партии князь лишался престола и чернь мстила его приближенным. Так как Новгород был по преимуществу торговым городом, то причиной внутренних распрей была противоположность экономических интересов.
Ни одна княжеская династия не могла утвердиться в Новгороде и ни одна княжеская дружина не заняла места в местной аристократии, отсюда можно заключить, что эта республика в течение Кратковременных правлений своих князей сохранила неприкосновенными свои древние вольности и обычаи. Без сомнения, во всех русских городах существовало земство рядом с князем, бояре и вече рядом с людьми князя, местная рать рядом с чужестранной дружиной, но в Новгороде земство, вече, городская рать сохранили большую силу, чем где-либо. Город был могущественнее князя. Последний княжил только в силу договора, ряда или своего рода торга, следы которого, без сомнения, встречаются в других русских областях, но который в Новгороде выступает на первый план. Всякий новый князь обязывался принести клятву охранять законы и льготы, данные Ярославом Мудрым. Этот Договор в основном направлен на ограничение власти князя и его людей. Доходы, на которые он имел право и которые назначались да его содержание, были тщательно определены, равно как и его Юридическая и политическая власть. Он получал дар (особый род дани) от некоторых волостей, взимал виры и известные купы (окупы). Но как только меньшие люди поняли, что могут обращаться к суду великого князя московского, независимость республики вала. Не доверяя назначенному — посаженному князю, новгородцы тем не менее нуждались в его посулах для смирения древней славянской анархии. Как во времена Рюрика, «вста род на род, и правды не бе».
Новгородское вече имело более обширную власть и действовало правильнее, чем вече других русских городов. Оно призывало князей, изгоняло их, запирало на владычном дворе, обвиняло и судило их, избирало и сгоняло владык, решало мир и войну, судило государственные преступления. Согласно древнеславянскому обычаю, сохранившемуся у поляков до падения их республики, решение постановлялось не большинством голосов, а единогласно. Это был род liberum veto. Большинство нередко топило несогласных в Волхове. Право созывать вече принадлежало как князю, так и посаднику, как боярам, так и черни. Обычным местом вече был Ярославов двор, но собирались и у Храма св. Софии.
Важнейший памятник новгородского права — Судная Грамота, окончательная редакция которой восходит к 1417 г. В ней встречаем те же правила, что и в Русской Правде Ярослава Мудрого. Как в древнегерманских и скандинавских законах, так и в Судной Грамоте освещается право частной мести, определение цены крови, возмещение убытков, присяга как доказательство, суд Божий, судебный поединок, который удержался в Новгороде после его падения, до XVI в. Однако же упоминаются телесные наказания: клеймение вора, за второе воровство — повешение. Поземельная собственность приобретает значение и допускается, очевидно, под влиянием Москвы. Вторая судебная инстанция — суд великого князя.
Конституция Новгорода с социальной точки зрения имеет много сходства с польской конституцией: во-первых — громадное неравенство различных кланов общества. Окончательно сложилась боярская аристократия, и ее внутренние раздоры бывали причиной волнений в городе.
Ниже бояр стояли дети боярские — род мелкого дворянства, потом различные классы граждан, купцы, черные люди и смерды, или крестьяне. Купцы составляли отдельную общину, род гильдии. Существовали также военные группировки и объединения, всякого рода независимые шайки авантюристов или боярских дружин, которые грабили иногда даже и друзей, не говоря уже о недругах на больших реках Северной России. Они нередко основывали военные поселения народов.
Новгородское духовенство имело свой совершенно особенный характер. Во всей остальной России оно было общим: православнорусским, всероссийским, в Новгороде же — по преимуществу новгородским. Не ранее XII в. ильменские славяне, обратившиеся позже других к христианству, могли иметь архиепископа, не присланного из Греции или Киевской Руси, но принадлежащего к местным служителям церкви. Новгородская церковь носила общенародный характер: духовенство вступало в светские дела, а миряне принимали участие в духовных делах. В XIV столетии вече казнит стригольников3, отменяет древние суеверные обряды, сжигает ведьм.
К началу XIII в. внешнеторговые операции русских купцов настолько укоренились, что их не смогли прервать даже вторжения монгольских орд и крестоносцев. После установления золотоордынского владычества на Руси резко возросло значение торгового пути через Балтику. Деловые связи новгородцев с немецкими купцами имели здесь давнюю историю. Еще в XII в. в Новгороде появляются два иноземных гостиных двора: Готский (Готландский) с церковью св. Олафа (построена в 1152 г.) и Немецкий с церковью св. Петра (1184). К этому времени среди новгородских купцов существовали свои корпоративные объединения. Представители общины участвовали в заключении важнейших торговых договоров и были членами Совета Новгородской республики.
При церкви существовала дума по делам торговли и купеческого суда; здесь же хранились меновые орудия: весы из двух чашей для воска, безмен для меда, локоть для сукна и рублевая гривна для взвешивания благородных металлов4.
С XIII в. балтийский путь оказался в руках посредников — купцов Ганзейского союза. Членами союза помимо северогерманских городов во главе с Любеком являлись Рига, Ревель (Таллинн), Дерпт (Тарту). Для новгородских купцов основным торговым партнером стал Ревель, для псковских и смоленских — Рига. Ганзейцы обладали монопольными правами на посредническую торговлю между странами Западной Европы и Новгородом. Вместе с тем и новгородцы не стеснялись ограничивать права немецких купцов, запрещая им различную торговлю в городе и доступ в другие русские земли. Все оптовые сделки обязательно должны были заключаться при посредничестве местных торговцев. Позже в Новгороде были открыты Псковский, Тверской, Полоцкий, Смоленский и другие дворы. Приезжие купцы обязаны были жить в гостиных дворах — селиться вне их запрещалось. В ночное время там выставлялась охрана. Сами дворы представляли собой длинные здания с жилыми помещениями, амбарами для хранения товаров и лавками. Гостиные дворы были укреплены — их опоясывал высокий забор с крепкими воротами. Новгородский торг был шумным и многолюдным местом. В Новгороде было написано очень интересное для русской культуры произведение «грешным монахом Антонова-монастыря Кирик дьяконом» под названием «Учение им же ведати человеку числа всех лет» (XII в.). Счет ведется от сотворения Адама в годах, месяцах, неделях, днях и часах. По году 6644 от этого времени исследователи вычислили год написания — 1136-й5. Кирик приводит числа лунного и солнечного «кругов»; «обновления» неба, земли, воды; високосных лет и «великого круга» (532), который соответствует полному циклу «блуждания» пасхи; далее называется количество месяцев, недель и дней в году, а также часов; затем речь идет о дробных делениях часа. Сообщается также, когда празднуется пасха. Объяснение этому произведению скорее всего сугубо церковно-практическое. Церковь нуждалась в Календарных расчетах, пасхалии были рассчитаны и переведены из Византии, но необходимыми были и собственные знания в этой области. Трактат Кирика-новгородца — замечательный пример тому, говорящий о высоком уровне математических знаний в 'Новгороде и Древней Руси в целом. Так же своеобразна и национальная светская литература Новгорода. В нем складывается свой собственный цикл эпических песен-былин. Их герои отличаются от героев киевской эпопеи. Популярный новгородский удалой боярин Васька Буслаев, весь в крови, со своей дружиной продолжает сражаться на мосту с мужиками, вызванными им на честный бой. Еще более популярен Садко, богатый купец, удалой молодец, отправляющийся искать счастье на море. Поднимается буря: бросают жребий, кого принести в жертву разгневанным богам. Товарищи Садко бросают на воду железные палочки. Садко — деревянную. Но совершается чудо: железные палочки плавают, а деревянная палочка тонет. Садко повинуется судьбе и кидается в море. На дне моря морской царь в своих палатах принимает Садко и, желая женить его на своей дочери, подвергает разным испытаниям. В конце концов Садко попадает на берег с несметным богатством. Но что оно значит в сравнении с богатством Новгорода?
«Не я, видно, купец, богат, новгородский,
Побогаче меня славный Новгород», —
заключает Садко.
Итак, культура, духовная жизнь Новгорода, новгородцев отличалась большим своеобразием, определенной самостоятельностью и своеобычаем. Она менее других славяно-русских культур подвергалась влиянию, хотя и не обошлась без этого.
Новгородские земли населялись разными людьми, по призыву новгородских князей отовсюду собиравшимися и двигавшимися в сторону этих мест. Наверное, слова одного из западных исследователей — француза Рамбо: «Русское племя, бесспорно, обладает способностью поглощать известные туземные народы» — во многом могли бы быть отнесены к новгородскому характеру и таким русским, как новгородцы.
Бесспорно, что в Новгороде выходцы из южных и северных земель, представители разных народностей и культур — равно очень скоро становились вольнолюбивыми, независимыми и себялюбивыми... новгородцами.
|
|
|
