Про войну и русский Дух, который не стоит путать с запахом

 

Война — это серия катастроф, ведущих к победе.

Жорж Клемансо

 

Я не буду писать о чьих-то чужих далеких войнах или о героизме, да и о причинах войн черкну в другой книге, здесь же хочу сказать, что есть война для моего странного и великого в своей странно­сти народа. Сделать это надо хотя бы для того, чтобы по­нять, что есть русский мужик и почему в его руках то­пор, что именно предначертано народу, называющему се­бя гордым именем «русские».

Россия — это страна с величайшей на планете побе­доносной военной историей. То есть ни Рим, ни монго­лы, ни брутальная Пруссия, ни маниакальная Япония, ни американцы — никто столько не воевал на протяжении своей государственности и никто не одерживал столько побед в начатых и вынужденных войнах, сколько одер­жал их мой народ.

Скажу более: мы, по сути, ни хрена больше и не уме­ем, кроме как одерживать героические победы, причем просто победы нас даже обламывают, нам именно герои­ческие подавай, чтобы «не щадя живота своего»! Это ни­какая не усмешка, это всего лишь констатация факта. Мы созданы для героических войн, когда можно краси­во и легко отдать свою жизнь, сдохнуть за то, во что веруем в этом историческом периоде. «Бог не в силе, а в правде!», «За Веру, Царя и Отечество», «За Родину, за Ста­лина», ну или за интернациональный долг. Кстати, как же много мы постоянно одалживали, Политбюро, похоже, очень любило карты и займы. Моему народу не нужен был даже понятный лозунг, ему вполне хватало его фак­тического наличия. Трепет в груди нарастал уже сам со­бой, присутствие врага волновало, как кобыла волнует жеребца: «Засажу, а потом хоть на колбасу к татарам!»

Так что же движет моим народом, живущим в поис­ке основания для самопожертвования, не деградация ли это, не вымирание ли безмерно разросшегося этноса?

Поиски национальной идеи стали в постсоветской России национальным видом спорта, наподобие различ­ных и весьма многочисленных лохотронов и наперсточников у автовокзала. Каждая политическая сволочь, лука­во поглядывая на пухлые от чужеродного бабла карманы, вдумчиво вещает о той самой таинственной русской душе и об общечеловеческом (демократы, мать их) или же о русофильском (нацболы, фашики, коммуняки и прочие люмпены) направлении движения страны. Хотелось бы ве­рить, но, вне зависимости от спича, оратор очевидно про­плачен, что унижает и русский язык, и русские уши!

Мерзость, мерзость и еще раз мерзость! Как же все это достало!

Доколе этот свинарник, называемый русским поли­тическим Олимпом, будет насмехаться над очевидными истинами, подменяя их кукольными сюжетами из «ихнего» комикса про счастливую жизнь! Не смейте совать нам в рот свои чупа-чупсы!

Нужны деньги — перебирайся в Москву! Хочешь хо­рошо жить — воруй! Надо решать проблемы — есть знакомый мент! Война — сбегу на Канары! Хочешь сексу, ку­пи тетку! Можно ли что-то поменять в стране — меняй дилера! Родился сын — назови Марком, пусть хоть ему попрет!

И это Россия?! И нам реально не стыдно?!

НАМ СТЫДНО!

Нет, это уже не Россия, это банановая республика с жуликоватым правительством, достойным того быдла, которое его избрало. Это уже не русский народ, а имен­но скоты. Мы скоты, жующие комбикорм, раздаваемый перед выборами очередным хамом. Это неоформленное стадо деградирующих потомков великих в своей правед­ности дедов, которые с огоньком закидали шапками и ордынского хана, и Наполеона, и турецкого султана, и императора Хирохито, и Гитлера и...

И вдруг нация потеряла цель своего существования, родив ничтожных детей и ущербных внуков, вкусивших «гамбургера» сладострастных утех.

Кто постарше, вспомните, кто и для чего населял СССР?

Это была многонациональная общность людей — со­ветский народ, борющийся за мир во всем мире и нахо­дившийся в перманентном ожидании глобального ядер­ного конфликта, когда, наконец-то подыхая, мы нажмем на ту самую кнопку — и кердык той Америке! А под та­кую песню не жалко и ласты склеить — ну чем не судьба!

У нас была цель — цель хамская, не рациональная и сладкая в своей жертвенной истоме: сдохнуть за идиотские идеалы!

И вдруг все эти идеалы стали коммунистической про­пагандой — какая незадача! Общество оказалось тотали­тарным, а все жертвы народа, погибавшего за победу, — откровенным фуфлом и дешевым повидлом.

 

— Верил я тебе, Маруся, ой как верил, а ты с дворо­вым Тузиком согрешила. Пойду сопьюсь в лохмотья и сдохну красиво, как батька — под забором!

Украв у нации ее Великую Войну, американские при­спешники украли у нас позвоночник, и наша буйная го­ловушка упала прямиком в трусы, задохнувшись от смра­да и озверев от картин несбыточной западной жизни, увиденных через задний проход масс-медиа, ангажиро­ванного вероятным противником.

Что для немца цель жизни, то для русского — убогая старость! Нет уж, наши буйнопомешанные и на похоро­нах баяны рвут, а в бой идут с голой жопой и штакети­ной вместо пулемета, на пьянке либо уцелуются в зеле­ные сопли, либо раздерутся вдребезги, но упаси Господи заскучать.

Мы реально созданы для куража, поэтому, не полу­чив в вену его ежедневную дозу, начинаем искать заме­нители в пьянке, блядстве и драках. Господь в начале вре­мен взирал на наши просторы и не без юмора поручил этим чумазым недоумкам стать Домом Матери Божьей, нацией, сохранившей ортодоксальную Православную Ве­ру, где нет места ни разночтениям, ни послаблениям.

«Чем хуже, тем лучше», — говорил Мао. Это более чем про нас, нам бы ворот зубами рвануть, кишки бы нам на березу или на амбразуру грудью. В обход и от­сидеться — это для всяческих там англосаксов, русские воевали не числом и далеко не умением, а именно Пра­вославной Жертвенностью, именно за Веру, Царя и Оте­чество — иное от лукавого. Нам остро необходимы не инженеры и уж точно не экономисты, а пастыри, стя­жавшие Духа Святаго, через подвиг Веры и мужество по­слушания, — быть Русским!

 

Годится ли для нас покой и уверенность в завтраш­нем дне? Да, если это покой после выигранной битвы, ес­ли это уверенность в завтрашнем дне Святого Отца на­шего Сергия Радонежского, благословившего монахов Ослябю и Пересвета положить души свои за други своя и осенившего крестным знаменем войска, снискавшие славу русского оружия в великой битве с татарами на по­ле Куликовом.

Нужно ли исконно русское боевое искусство для се­годняшнего русского человека? Конечно! Это искусство умирать стоя, не преклоняя колен ни перед кем, кроме Господа нашего и флага Родины! Иные искусства — ма­лозначительные умения, которые, без сомнения, нужны, но вторичны и суетны! Нет и не было в России широко­масштабных систем обучения владению оружием или сектантских школ «познания истин». Казачки джигито­вали и стреляли, конечно, изрядно, но столь по-военно­му, что иначе как муштрой это не назвать, то есть имен­но искусством тут и лапоть не звенел.

Потому Русь и была святой, что в Бога верила исто­во, как и любила, как и водку жрала, как и воевала — с пеной у рта, белым от ярости лицом и с кистенем в чу­мазой руке.

Вычурные искусства нужны людям немощным и скудным духом. А русский мужик — это производное от великой земли, им от дедов унаследованной, огром­ный, как медведь, и искренний, как кувалда! Какие та­кие энергетики, когда кулак с собственную голову и за­пах изо рта — что тот русский дух! Что на эту почву ни упади — либо становится русским, либо вянет, не вы­терпев навозной силы.

Взгляните хотя бы на «боевые» виды спорта, пришед­шие в Россию с Востока. То есть на то, чем обычно занимает себя любой воинственный этнос, готовя свой дух к следующей бойне.

Советская школа дзюдо родила самбо, это было од­но из величайших, еще не в полной мере оцененных событий в истории спортивных единоборств. Именно советское дзюдо вылилось в столь самобытную систему борьбы, что японцам, дабы не потерять лицо, пришлось корректировать правила, ограничивая партер, столь лю­бимый советскими борцами.

Кудо, или дайдо джуку, — вид контактного каратэ, пришедший из Японии, уже через семь лет стал прак­тически российским видом спорта, где подавляющее преимущество наших бойцов столь очевидно, что все по­туги японских судей оставить хоть какие-то медали для своих выглядят смехотворными и омерзительными в своей беспринципности.

Ушу саньшоу — самое жесткое направление в ушу, это полноконтактные бои. На сегодня сборная России имеет подавляющее положение в этом виде. Не только корей­ская сборная, но и китайцы поголовно проигрывают на­шим ребятам и в командном, и в личном зачетах.

Во всех федерациях каратэ кекусинкай доминируют не японские, а именно российские бойцы. Макс Дедик, Леночка Воробьева, Сергей Осипов, Игорь Пеплов, Ро­ма Узунян, Юля Девятуха — вот лишь немногие имена наших земляков, порвавших в лохмотья и японцев, и ев­ропейцев, став чемпионами мира. Если так и дальше пой­дет, то учиться каратэ нужно будет в России, но никак не у самураев, проигрывающих бой за боем.

На фоне общегосударственной деградации, ничтоже­ства власти, воровства и размаха новых купчиков, так и оставшихся быдлом, особенно ярко выглядят победы российских бойцов. Они алогичны в своей сути, потому что совершены на пустой желудок, без должной госу­дарственной поддержки, без внимания со стороны спор­тивных комитетов и на занятые в долг деньги.

Я уж молчу об истинном героизме наших ребят, ухитрившихся не запачкаться в омерзительной кавказ­ской разборке. Вечная память героям, сложившим свои головы, оставаясь верными присяге. Позор преступни­кам, развязавшим эту войну и наживающим милли­арды, и не важно, нежатся они в теплых московских креслах или считают арабские подачки, сидя по норам в Чечне.

Мы такие, какие мы есть, идеализировать нас не сто­ит, мы чумазые, алогичные и странные люди, которым голод к лицу и скорее помогает, чем мешает.

Позор, скажете вы? Зато очень по-русски, — отвечу я вам.

А иначе бы мы ни Беломорканал не построили, ни БАМ не дотянули, не освоили бы целину и не возвели Днепрогэс! Все это было сделано только «на зубах», час­то уже выбитых.

Нам погорячее подавай, да чтобы до мяса губы опа­лить при поцелуе. Вот это будет любовь по-русски, а что именно любить — уже и не важно. В этой стране не ва­жен результат, но важен процесс. Любовь — это не все­гда именно дети, но почти всегда безумие и страсть!

Нам, русским, пахать нужно не для всходов, а для борьбы с землей худосочной, нам дома ставить нужно, но не для того, чтобы в них жить, а чтобы как у людей. Да и подпалить будет чего, если вдруг враг подошел. Нам тренироваться следует всенепременно, и не потому, что боимся оказаться не готовыми к смертному бою, а для того, чтобы дурь паром из задницы... и цветы завяли!

 

Не время сейчас сопли на кулак мотать, потому что война всегда где-то рядом с Россией. А если даже ее и нет, значит, врут нам враги — время выигрывают!

Но самый главный враг нашей страны — это мы сами, коли забудем, для чего рождены мы в муках и что течет в наших жилах, кроме всякой дряни, нами выжранной!

Поэтому тренируйтесь, укрепляйте Дух свой телес­ными нагрузками и исцеляйте его молитвою и постом. Опустите руки, впадете в уныние, и одолеет нас самый страшный враг — вялость и убогая инфантильность.

Здесь, как мне видится, есть два достаточно незави­симых направления мышления и действия.

Прежде всего, это спорт как система достижения максимального результата за счет создания наиболее благоприятных условий для соревновательной практи­ки. Но не стоит забывать и о прикладной подготовке, в которой стержнем является уже упомянутый тезис Мао Цзэдуна; «Чем хуже, тем лучше».

Смешивать два эти супа не есть полезно — могут по­лучиться помои. Об этом мы часто и небезосновательно вещаем, но пока без особого толку!

Но давайте теперь о спорте.

Любому серьезному занятию предшествует вводная часть, то есть разминка, если по-безграмотному.

Для чего, собственно, она нужна и какова продол­жительность ее эффективного действия? Как можно до­биться положительного результата, зная конечную цель и избегая стереотипной зависимости от предваритель­ных «шаманских плясок»?

Спортсмен должен знать, что он готов к бою, для это­го он долгие годы тренируется, доверяет тренеру и его советам и... крутит по полчаса поной перед спаррингом, что есть скорее суеверный ритуал, требующий немало сил и грузящий психику. Представьте, что старая трав­ма вдруг пошевелилась?!

Если взглянуть на это с точки зрения физиологии, за­дача вводной части сводится к поднятию частоты сердеч­ных сокращений до ста пятидесяти — ста восьмидесяти ударов в минуту и усилению притока крови к внутрен­ним органам и мышцам. Причем серьезным делом ввод­ную часть назвать нельзя, это всего лишь косметика, ко­торая вроде как и нужна, но когда сильно хочется, то можно и наволочкой прикрыть.

Здесь же начинается и подготовка психики, возведен­ная в самодостаточную величину.

Наше знаменитое стояние на одном кулаке — это ре­альная борьба с самым страшным и коварным против­ником — с вашим тщедушным духом, который увешан грудами мышц и членом до колена, но все же ухитряет­ся нашептать в ваше ухо: «Да ладно, падай, никто не за­метит, тем более ты не первый».

Так вот, наше, как всегда, «гениальное» решение ввод­ной части позволяет добиться следующего:

• в среднем за пять-десять минут обильно залить по­том татами;

• довести пульс до боевых величин;

• верещать от ярости, что для воина задача номер раз;

• абстрагироваться от действительности, оставаясь наедине с собственным ужасом, и научиться душить эту падлу;

• укрепить ударные поверхности — кентосы и плече­вой комплекс бьющей руки;

• на раз сносить голову, причем не абстрактно, а имен­но в борьбе с более чем реальным противником. И нам это все очень нравится, правда, ребята?..

Теперь немножечко о рукопашном бое, который не просто должен, но и обязан иметь место в системе бое­вой подготовки. Но какой именно рукопашный бой?

А вот такой!

Рукопашный бой нужен прежде всего для выработ­ки навыков противодействия агрессору в жесточайших по своей негативности условиях, приближенных к бое­вым, и для укрепления психической составляющей бое­вой подготовки. Он незаменим при комплексной общей и специальной физической подготовке, необходим для отработки оказания квалифицированного сопротивления противоправным действиям, направленным на военно­служащего вне его служебных обязанностей.

Неужто вы не понимаете, что я тут написал?!

Для военнослужащего совсем не безразлично, в какой он находится физической форме, это наглядно показы­вает сегодняшняя кровавая возня на Кавказе. Солдатику с тоненькой шейкой и впалой грудью трудно воевать с бородатыми мордоворотами — это без комментариев. Солдата тренировать нужно настоящим образом, а не байки ему травить. Именно для этого, а не из-за гольного садизма и проводятся эти десятикилометровые марш-броски, и круговые бои, и полоса препятствий, и бои в абсолютной весовой категории, и психическая подготов­ка. Для этого и отрабатываются навыки боя без оружия. Именно боя!

Ни одна из свежевыпеченных систем, называемых свежеоткопанными, благоприобретенными или исконно русскими, не может заменить даже примитивный армейский рукопашный бой и уж точно не сможет зака­лить психику и физику прикладным образом. Обратитесь в «Витязь», спросите, чего это краповые береты морду­ют друг друга без косовороток и присядок, когда есть столько «исконно русских стилей»? Да, видимо, они вое­вать собираются, а не понты великорусские колотить! Может быть, эти парни не патриоты?

Как только спецназовец снимает форму, он остается им только в душе, внешне превращаясь в обычного граж­данина своей страны. Если в это время на него напали, то это не считается «нападением при исполнении». А от­биваться-то все равно придется. Размахивание удостове­рениями — это очень по-женски, меня, честно говоря, от таких особей мужской породы блевать тянет.

Если же вы решили сражаться именно со спецназов­цем, у которого боевой приказ и оружие в руках, зна­чит, у вас есть какой-то «план» и вы его упрямо курите. Впрочем, это тоже выбор, кто же вам запретит... Сражай­тесь — вскрытие покажет, кто победил.

Мне как-то позвонили из Москвы и предложили сняться в фильме про сверхъестественные способности советского солдата. Как я понял, я там буду на сладкое. Фильм продолжительностью примерно тридцать минут, моего времени там одна треть.

Спросите, ну и зачем я об этом пишу?

Дело в том, что я всегда настаивал, что если человек не может научить других тому, что умеет сам, то он бес­полезен как минимум, а как максимум — у него мания величия или он очень хитрый обманщик. Это обстоятель­ство и подвигло меня на то, чтобы показать следующие смелые эксперименты:

• тренинг пограничного состояния — знаменитая удавка «до ухода». Не волнуйтесь, я всегда возвра­щал назад всех — никто не замешкал на той сто­роне;

• прием на голову и шею реальных ударов от реаль­ной резиновой дубины;

• перекаты по полу с весом на теле, превышающим триста килограммов;

• полевая медицина, рассечение голени с последую­щим самозашиванием.

 

Все это проделывалось живенько и с огоньком пря­мо перед объективом. У нас нет тайн.

Вы не поняли разницу. Мы не клоуны и народ не смешим, да в общем-то и не смешили никогда Все ука­занные вещи имеют сугубо практическое значение. Кста­ти, если вы можете научить человека тому же, чему учим мы, то я вполне вас уважаю, так как вы, скорее всего, заняты таким же ликбезом военного характера, как и мы.

Когда фильм сняли, у меня решили взять часовое ин­тервью о проблемах боевой подготовки, которое я впол­не заумно и дал. Но все предварительно заказанные звер­ства были зарезаны цензурой телекомпании, а жаль... Бы­ла бы людям какая-никакая польза.

Теперь давайте без всяких критических выпадов, на­правленных куда-либо, определимся с самим понятием «боевая подготовка», дабы исключить его неуместное ис­пользование.

Вот ее основные принципы.

Боевая подготовка призвана комплексно подготовить бойца к выполнению перспективной боевой задачи. Она делится на базовую и тактическую. Все разделы боевой подготовки должны преподаваться в одном методиче­ском ключе и иметь единую системную тактико-техни­ческую базу для достижения эффекта «погружения».

«Погружение» — в данном контексте это единые не­гативные по своей сути тактические вводные реактивно­го типа, заставляющие обучаемого ежесекундно нахо­диться в состоянии повышенной готовности на протяже­нии всего курса.

Результативность боевой подготовки в обязатель­ном порядке проверяется тестами и контрольными за­дачами.

Боевая подготовка требует бинарной оценки качест­ва готовности бойца. Наличие комплексной боевой под­готовки совершенно необходимо, так как это единствен­ный способ подготовить сотрудника к реалиям выполне­ния боевых задач, минимизировав процесс его адаптации к реальностям боя.

Боевая подготовка состоит из следующих дисциплин:

1) тактика — индивидуальная, групповая, средства коммуникации и связи, наблюдения и контрнаблюдения;

2) огневая подготовка;

3) рукопашный бой и психический тренинг;

4) специальная физическая подготовка;

5) парамедицина.

 

Основными предметами являются тактика и огневая подготовка, построенные на более чем проверенной про­грамме обучения, принятой в данном ведомстве.

В конце учебного курса боец обязан сдать экзамены и выполнить групповую или индивидуальную учебно-бое­вую задачу. Итогом обучения будет комплексная оцен­ка. Проходной бал определит возможность зачисления этого человека в штат подразделения.

 

Все, что сказано выше, характерно прежде всего для подготовки «стрелка», вне зависимости от ведомственной принадлежности.

Поверьте: для эффективного преподавания недоста­точно нанять в инструкторы тренера по стендовой стрельбе, боксера, акушерку и парня, который где-то вое­вал. Если, конечно, мы уверены в том, что подготовлен­ный сотрудник — мотивированный, тактически подго­товленный стрелок со специальными физическими дан­ными и сформированной психической готовностью, а не боксер-перворазрядник, умеющий стрелять из автомата, использующий зеленку в мирных целях и знающий, где у рации тумблер ЗПЧ.

В преподавательском оркестре недостаточно иметь скрипача, баяниста и балалаечника, в этом коллекти­ве должен быть дирижер, в противном случае все полу­чится точно так же, как в басне дедушки Крылова про квартет.

Вся подготовка должна вестись в прикладном аспек­те и подаваться в едином ключе.

Общая физическая подготовка в данном случае не работает, а специальная подразумевает наличие такти­ческих составляющих в процессе формирования физи­ческих кондиций. Так, просто кросс хорош для предынфарктников, нам нужен марш-бросок с полным боеком­плектом и выкладкой.

Кстати, поясню, что парамедицина — это принятый термин, заменивший громоздкую «доврачебную помощь».

Забыл добавить, что именно рукопашный бой нико­гда не был и уже точно не будет самодостаточной систе­мой боевой подготовки. Хотя, по данным последних ис­следований, он вполне может отнять часть учебных ча­сов у специальной физической подготовки.

 

Рукопашный бой абсолютно необходим для укреп­ления психики бойца, повышения его функциональной выносливости, развития ловкости, координации и такти­ческих навыков, решения задач с тактическими ограни­чениями и конкретным арсеналом выполнения, пресе­чения преступных посягательств на честь и достоинст­во сотрудника во внеслужебное время.

А теперь расскажите мне, откуда инструкторы по ру­копашному бою, ставшие преподавателями боевой под­готовки, знают, как именно, куда и зачем нужно стре­лять. Причиной всему остро развитая интуиция, мастер на все руки — фантастика?

Вовсе нет! Это всего лишь офицер спецназа, выжив­ший в трех-пяти войнах и знающий, что именно нуж­но стрелку.

Ну, а если подойти к делу более академично, то вы правы. Узкий специалист — это очень хорошо.

Но вы забыли одну крайне важную мелочь.

Уж если даже медик в группе — сначала стрелок и лишь потом медик, то уж преподаватель специальной физической подготовки тем более сначала стрелок, а уж потом «физкультурник». Это касается любого спеца-ин­структора, так что слово «узость» следует заменить на «приоритетность».

Ну, а руководитель проекта просто обязан следить за градусом кипения на всех этапах и уметь делать все луч­ше любого слушателя и не хуже любого преподавателя. Это я про того самого офицера, прошедшего несколько кампаний и оставшегося живым

Отвлеченные в своей узости преподаватели дают вер­ные, но абстрагированные от реальной тактики знания, более того, время, отведенное на подготовку, всегда край­не ограничено. Тут уж если не «на зубах», то тогда учебное подразделение наверняка окажется уже не в тонусе, а в анусе.

Мнение мое — и не факт, что правильное.

Знаете, как выбирают щенков породистых собак? Бе­рут не самого толстого и не самого красивого, а самого шустрого.

В этой связи командир выбирает штат под себя, то есть если я, скажем, пехотный из ГРУ генштаба, то мне нужны бегуны, если я боевой пловец из того же огоро­да — маленькие и координированные, если я омоновец, мне нужны костоломы не ниже меня и не легче ста два­дцати килограммов.

Самое большое удивление было у меня, когда я тре­нировал подразделение УФСБ по Челябинской области.

Где взяли этих слонов и чем их кормят?!

Я так и не понял остроумия, проявленного при на­боре в подразделение контртеррора таких «целей». Зато вот снайпер там был!.. От него «сырой землей» за версту несет. Ох, и глазки, уж на что я не гимназистка... Малень­кий такой майор-убивец — весь в орденах.

Это все я к тому, что отбор личного состава сильно зависит от ведомства и перспективных задач. Где-то нуж­ны волевые ребята, где-то придется пару лет бегать по зеленке, набитой абреками, и «подметать там, где наму­сорили». В этой работе нет места перспективному раз­витию. Если оценка «четыре» — тренируйся: пока тебе рано в поле с остальными, а главное в том, что это опас­но для всей группы! Даже если ты жопой окурки тушишь и стекла оконные на спор ешь.

Что, я забыл о подготовке психики? Да Господь с вами! Я ли не верещу на каждом углу, что это краеугольный ка­мень любого экстремального процесса? Я ли не сплачиваю каждую группу буквально на крови? Я ли не готов личным примером доказать правоту наших идей — и это не Дух?

Наверное, я слишком разболтался и размазал смысл колором... А заключается этот самый смысл психической подготовки прежде всего в воспитании истинного пат­риотизма.

Но при этом нельзя не спросить: патриотизм по от­ношению, пардон, к чему? К стране, которая сдергивает тебя с плеч откупившихся бандитов, препирается, кому именно давать команду на штурм в Буденновске, к стра­не, которая подставляет спецуру, обосравшись в медобеспечении «Норд-Оста», и платит бойцу, отдающему за нее жизнь, зарплату, сравнимую с оплатой труда мальчика у шлагбаума?

Нет, уважаемые, ту страну, за которую не грех и сдох­нуть задаром, мы еще должны построить, а вот сейчас у нас есть тест на профпригодность, о котором стоит упомянуть.

Вы хотите стать бойцом подразделения, потому что...

а) вы патологический садист;

б) вы беззаветно любите Родину;

в) вы узкий профессионал и ничего другого не умее­

те делать так хорошо;

г) вас устраивает зарплата;

д) вы ищете карьерного роста в силовом ведомстве и

решили начать с самой трудной должности.

Ваш выбор?..

Давайте-ка пройдемся по этим пунктам.

Патологические садисты в идеале лежат в больничке в рубашках с длинными рукавами, и им заботливо вка­лывают ежедневную дозу сульфы. Никакого отношения к спецназу эти субчики не имеют права иметь!

Беззаветная любовь к Родине не измеряется, не под­дается тестированию и мониторингу. Сегодня парень ее любит, а завтра маму выкинули из коммуналки за не­уплату — так уже и не любит. Это чувство нестабильно по времени, в реалиях нашей жизни оно насторажива­ет своей бинарностью.

Профессионализм, как и любая другая узость подоб­ного рода, есть следствие ограниченности. А ограничен­ность — противопоказание для службы в подразделени­ях, где требуется широкий арсенал знаний. Более того, подразделение обязано готовить профессионалов, а не ра­зыскивать их по биржам труда. Как говаривал один ал­каш в нашем батальоне: «Выгонят из армии, уйду в ментовку, выгонят из ментовки, уйду в пожарные, но рабо­тать не буду!» Вот вам и узкий профи!

Если человека устраивает зарплата, то он в курсе цен на рынке, значит, имеет опыт службы. Зарплата — край­не стабильная категория, она не может столь мобильно меняться, как идеологические и прочие душевные пере­живания. Это самый предпочтительный выбор.

Карьерист приходит в подразделение с целью прой­тись по головам. Какое отношение это имеет к спецна­зу, неужели предыдущего стукача в бою потеряли? А по­чему пуля в затылок прилетела?.. Ах, он на попу в бою часто глядел?..

Вот и выходит, что чем примитивнее мотивация, чем приземленпее цели, тем они более стабильны и читаемы. Другое дело, что практически все сегодняшние спецпод­разделения, судя по их зарплате, служат... из любви к Ро­дине. С соответствующим любительским уровнем боевой готовности.

Что вы, это я не о вас, я вообще никого не хотел за­деть.

Рабинович на призывном пункте, вдалеке гро­хочет китайская канонада, в Екатеринбурге темнеет.

— Гражданин Рабинович?..

— В общем, да.

— Родину любите?

— Люблю.

— А жизнь за нее отдадите?

Так я ее за деньги люблю, может, я просто с нее меньше брать буду, а?..

 

Я никогда не обращал особого внимания на то, что именно, как и зачем исполняют коллеги в показательных фильмах и рекламных роликах. Мало ли что у кого на­кипело и просится в эфир. Однако вдруг стал с порази­тельной частотой замечать «удивительное рядом», при­чем никогда не видел ничего сверхъестественного вжи­вую. Все, что видено мною из реально действующего, есть более чем объяснимая техника, положенная на предпоч­тительную тактику.

Нужны ли для реальных систем мордобоя эдакие «за­облачные высоты», указанные старшими товарищами?

Давайте подумаем и разберемся в этом.

У любого вида подготовки должна быть своя идеоло­гия. То есть это система подготовки для того-то и того-то, она отличается от всех остальных тем-то и тем-то, а это позволяет реализовывать свой боевой потенциал, ис­пользуя такие-то навыки и приемы. Подставьте сюда оп­ределения из любой известной вам системы, и вы сумее­те рассказать про нее любому австралопитеку, случись та­кая встреча по пьянке.

Если идеология существует, то должны быть некие ориентиры, к которым, видимо, захотят стремиться после­дователи. Бот здесь и расцветают пышным цветом сорок семь быков, убиенных Оямой Сосаем, дематериализация Уэсибы О Сенсея, стояние на одном пальце вверх ногами (забыл, кстати, как звать этого китайца), бесконтактные бои одного русского гения и прочие метафизические про­явления внеземных цивилизаций, точнее, лучезарное све­чение, испускаемое различными частями тела господ небо­жителей, по совместительству отцов-основателей.

Зачем же нужны эти вещи, которые запечатлены на фото, иногда на видео и никогда не показываются всуе, — для форсу бандитского и «веселия для»?!

А затем, чтобы пылкий ум потенциального «сырья» вдруг спросил себя:

— Я лох?!

— Нет, я не лох, я вон какой умный, и глаза у меня смышленые!

— Значит, меня развести никто не рискнет?

— Конечно!

— Так получается, что этот человек с реальной фами­лией и реальной пропиской и в самом деле умеет делать то, что показывает. Не может же взрослый человек врать! Тем более мне — такому умному!

И легенда начинает множиться, булькая в коллектив­ном разуме приближенных к чуду.

Штирлиц, выпав из окна, чудом зацепился за карниз, на следующий день чудо опухло и мешало ходить.

Нужны ли чудеса для армейского рукопашного боя, для самбо, для бокса — кто скажет, что это не работаю­щие системы подготовки?!

Чудеса и завлекалочки нужны там, где есть явная не­хватка реальности, а посему требуется продать «сырью» билет на приобщение к мистическому знанию и таин­ственным силам. Если первоисточник недосягаем в своих проявлениях, если кроме него никто не может повто­рить им сделанного, если система не обучает людей ре­альным и понятным знаниям, то она построена для чего угодно, но не для обучения.

Если в институте нет выпускников, то в нем не было и студентов... А если выпускник не готов даже рискнуть стать ректором, то он ни хрена ничего не знает!

Сектантство — очень удобная модель для безбедно­го существования «абсолюта» и его купания в лучах обо­жания.

Многим коллегам не стыдно. Господь им судья...

Вы спросите: а зачем это одна лысая образина резала канаты, прокалывала стаканчики, висела в петлях, заши­вала ноги, отрубала горлышки прямым и лоу, пробивала кулаком сиськи и стреляла на рекорд Министерства обо­роны?

Мы задираем наши планки лишь для того, чтобы по­казать нашим ребятам, чего они могут добиться при му­жественном отношении к жизни и героическом труде. Все, что было проделано в части «веселых картинок» мною и моими товарищами, вполне по силам любому реально тренированному человеку, просто мы иногда чуть лучше тренированы. Тайна необходима татарской невесте в первую брачную ночь, когда с девственностью незадача, а батыру нужно как-то все объяснить.

Во всех остальных случаях на наших улицах нет ни­каких тайн. На них побеждает не тот, кто верует в бо­жественный образ очередного наставника, а тот, кто па­шет и соревнуется в своих умениях.

Отсутствие соревновательных поединков по прави­лам, принятым в данном стиле, есть еще один явный признак разводилова!

Зачем я написал все это?

 

Наверное, затем, чтобы заявить, что я не верю ни в одну материю, которую нельзя измерить, потрогать или получить ею по морде. Если кому-то интересно мое мне­ние, конечно!..

Никаких фокусов нет и не может быть там, где все лаконично и ясно, без мистики и тайны, и уровень ва­шей готовности проверят буквально на первенстве ЖЭУ № 7 или в реальной драке, в бою.

Спрашиваешь у господ иллюзионистов:

— А почему вы все так медленно делаете, по каким правилам сражаетесь и когда пройдут ваши соревнования?

И слышишь до боли одинаковый ответ:

— У нас нет соревнований и реальных скоростей, по­тому что в этом случае мы убьем противника!

Извините, сердешные, а откуда вы знаете, что имен­но убьете? Что, неужели уже были случаи?

Желчи в моих словах почти нет, я просто мечтаю по­смотреть на то, что получится у некоторых наставничков, честно шаманящих в избранной утопии. Меня бесит мистификация, создаваемая для поднятия градуса исте­рии вокруг какого-либо стиля. Ну зачем же применять приемы, столь оскорбительные для верящих вам людей?

Любое лукавство нечистоплотно. Делаешь фокусы — так честно признайся, что ты иллюзионист, стремящий­ся к наживе, но не смей называть себя волшебником!

Так, меня просто оскорбляют своим трюкачеством прекрасно подготовленные «типа монахи, типа из Шаолиня» — гимнасты и акробаты мирового уровня, демон­стрирующие столь дешевые трюки, что показать их смо­жет любой курящий пацан, случись у него тренер на пару часов. И это Шаолинь?! Нет, уважаемые, это кло­уны на базарной площади, а не легендарные бойцы!

 

Прошу прощения, если кто воспринял сей порыв за критику. Я всего лишь высказал частное мнение о тира­жируемых видеоматериалах — не более! В любом случае прошу прощения, если кто раздражен.

Мы тренируемся, работаем и деремся не за абстракт­ные или сторонние идеи, а за себя, за свое понимание окружающего мира. Даже если мы делаем что-либо для этого мира и не требуем «оплаты», то это означает, что мы всего лишь столь уверены в своей правоте, что гото­вы утверждать ее за свой счет.

Да, нельзя забывать о чувстве меры в самолюбовании собственным «я». Необходимо соизмерить собственную потенцию с общественными нормами поведения, отве­тить себе на очень простой вопрос: «зачем?» Ну и впе­ред — тешить себя изготовлением учеников, бить само­влюбленно морды за то, что человек, по вашему мнению, оскорбил этот мир своим запахом, цветом и формой по­ведения. Принимайтесь пахать для удовлетворения сво­их низменных потребностей, типа «чем, интересно, я зав­тра унитаз испачкаю при таком-то рационе?!».

Можно, конечно, уйти от мира, поедать коренья и по­досиновики или саранчу и дикий мед в зависимости от природных условий региона. Это тоже выход, но опять-таки только для себя!

Вот и приходится сознавать, что проявление любви к ближнему в нашем испорченном деньгами мире — это скорее форма соития, чем проявление платониче­ских или христианских порывов.

А жаль!

Поверили...

А ВЕДЬ Я ВРУ! ВРУ ОГОЛТЕЛО!!!

Не нужны мне ученики для самоутверждения тренера-придурка, а уж если пришли, то я всего лишь хорошо сделаю свою работу и спрошу с них по совести — не для себя, а для того, чтобы, придя в этот мир, они смог­ли с чистой совестью мужественно противопоставить его алчности и эгоизму знания, полученные ценой собствен­ной крови!

Это мнение мое — и не факт, что правильное. Каж­дый специалист имеет право на собственное мнение, тем более если оно базируется на реальном приклад­ном опыте.

Есть такой классический пример из бодигардинга.

Телохранитель обслуживал VIP'a где-то в Латин­ской Америке. Народ там темпераментный до край­них пределов, это же определение относилось и к охраняемой персоне —его неугомонность, неуправ­ляемость и непоседливость превышали все разум­ные пределы. Так вот, когда возникла реальная alarm-ситуация, телохранитель, работавший на пер­вом номере, взял свой «мешок» за ухо и дернул вниз, слегка его оторвав. VIP визжал как резаный, скрючился, чем уменьшил силуэт цели, и лежал под охраной довольно смирно. Теперь этот бодигард преподает и сов

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: