Психическая подготовка. А что, мы на все руки мастера. . . 3 глава

Абсолютно одинаковых тактических условий не су­ществует, всегда есть опасность неправильной оценки си­туации либо ее необычного дальнейшего развития. В этой связи очень удобны предварительные «ключи перехода». Их использование означает, что вы рассматриваете вы­думанную или подсмотренную ситуацию со всех сторон и определяете ее важнейшие моменты. Я перечислю их.

• Необходимость перехода к силовой агрессии.

• Возможные пути подхода и отхода.

• Предположительный способ нейтрализации про­тивника или противников.

• Обоснованность применения оружия.

• Использование тактических особенностей «театра военных действий».

• Тактические ограничения при подавлении против­ника. Психическое подавление, травмирование или уничтожение?

• Первые показания и алгоритм действий при задер­жании вас и ваших противников, правовая сторо­на вопроса.

• Доврачебная помощь в случае...

Отработав данный пакет задач, надо оставить его в го­лове с определенным названием, ну, скажем: «Пьяные дя­ди в парадном».

 

В реальном случае, который вполне может приклю­читься в парадном, могут измениться персонажи и воз­никнуть новые незначительные тактические ограниче­ния, а так вся задача уже продумана, план действий име­ет достаточно законченный вид. Этот план выполняется сразу после принятия решения о подавлении противни­ка. Не может быть никаких сомнений в правильности решения — все, оно принято, теперь до конца!..

Вы спросите: а вдруг этим дядям просто захотелось слегка развлечься? Крови они и сами до смерти боятся, может быть, имеет смысл их не калечить в данной кон­кретной ситуации?

Позвольте уточнить: а как именно вы узнаете, что именно им хотелось? Неужто попробуете? В том-то и дело, что у данной ситуации есть степень серьезности, а у этой серьезности есть косвенные признаки. Как раз их я и пытаюсь опознать, запомнить и выработать пред­варительно систему подавления. Если вы внимательно прочитаете то, что я тут накропал, то обратите внима­ние на «тактические ограничения».

Как уже писалось, можно думать и полчаса, но есть вероятность, что вашу задумчивость потревожат ударом бутылки по голове. Размышления в бою смертельно опас­ны, и я уже достаточно много говорил об этом, но при­нятие решения о подавлении агрессии не может прини­маться необоснованно, хотя бы во избежание возможных ошибок.

Какой из этого выход?

Да очень простой: тактический анализ типичной си­туации. Выявление определяющих признаков и есть цель этого анализа. То есть проводить анализ, выявлять при­знаки и размышлять о формах и «глубине» подавления супостата мы должны заранее, а при возникновении самой ситуации заниматься только визуальным контролем обстановки и выявлением «ключей» для принятия реше­ния на подавление. Это быстро, коротко, надежно и во много раз уменьшает возможность ошибки.

Дело в том, что мои сценарии будут, скорее всего, строиться на именно моих знаниях и умениях, приклад­ном опыте и, самое главное, на технических предпочте­ниях. Но ваша цель состоит вовсе не в том, чтобы вы­яснить, как Кочергин убьет врага в случае чего, а в том, чтобы самостоятельно и методически грамотно подой­ти к проблеме предварительной прикладной подготов­ки. Любая моя находка, более того, мое удачно завер­шенное подавление в конечном итоге начнет мозолить вам глаза, отвлекая от столь болезненных и крайне важ­ных собственных решений, основанных, скорее всего, на подсознательном анализе личного опыта, пускай да­же пятилетней давности.

Одно могу сказать точно. Не пытайтесь сделать «на улице» то, что еще никогда не делали хотя бы в зале. В идеале ваш арсенал должен состоять из приемов, хотя бы раз принесших вам победу. Это ваш бесценный ка­питал, он с вами до гробовой доски, его даже пропить будет сложно, потому что ваш, потому что достался вам в бою, пусть даже спортивном, но бою, где перед вами был реальный противник, и он реально рухнул.

Что толку от того, что я буду рассказывать о методах сближения и контроля дистанции при подготовке ата­ки головой, если вы ни разу не видели, как зубы высы­паются и нос трещит от этого удара.

Самый верный путь — свой!

Знаете, как определить, что ты действительно чего-то добился в прикладной подготовке? Это становится яс­ным, когда ты даже не имеешь представления о том, что будешь делать в следующую секунду, но точно знаешь, что делать не будешь, и уверен в том, что в схватке от­дашь все силы и умения без остатка. Это и есть мэцкей сутеми — тотальная решимость идти до конца.

Вы боялись в детстве уколов? Вот именно, что да! А сейчас почему не боитесь? Что, собственно, измени­лось? Да прежде всего то, что теперь вы знаете, что та­кое, скажем, дантист или как болит пробитая голова. Да мало ли что — просто вы не раз переживали гораздо бо­лее сильные и неприятные ощущения.

Проведите-ка очень простой эксперимент. Зажмите один палец в тиски и потихоньку закручивайте, а вто­рой колите иголкой. Вопрос: на какое ощущение вам будет плевать? Правильно: на слабейшее. Вот так и с негативными психическими состояниями. Чем больше опыт их преодоления, тем менее вероятны состояния ступора или паники. Вот только не следует забывать о том, что ощущения следует обновлять. Даже высоко­классный боец после приличного перерыва начинает моргать на удар.

Если бы страха как проявления инстинкта самосохра­нения не было, то мы бы вымерли, потому что не соиз­меряли бы опасность и свое поведение. Страх в подав­ляющем большинстве случаев неосмыслен и безусловен. Так вот, этот самый страх следовало бы даже выдумать, хотя бы для того, чтобы научиться его преодолевать во­левым путем и уберечься от фатальных глупостей.

Как относиться к опасности? Этот вопрос наверняка стоит перед каждым вменяемым человеком, так как бо­лее или менее опасные ситуации окружают нас посто­янно. Если вы думаете, что я сейчас опять затяну свою любимую арию про мэцкей, то ошибаетесь. Не затяну. Однажды я услышал совершенно гениальную формулировку: «Если боевая подготовка не похожа на игру, то это плохая боевая подготовка». А невеселых игр не бывает, если, конечно, это не игры на деньги.

В этой связи хочется продолжить логическую цепь и сделать совершенно определенный вывод: к трудностям и опасностям следует относиться весело. Именно так: по-идиотски ВЕСЕЛО! Весело драться, весело получать по физиономии, весело зашивать рассечения, с юмором от­носиться к потенциальным и реальным противникам. Это не исказит и не уменьшит реальной силы соперни­ка, но позволит избежать нагнетания внутреннего напря­жения перед боем, каким бы важным он ни был. В ко­нечном счете как мы относимся к проблеме, так мы ее и решаем! И здесь важен именно ваш индивидуальный подход. Хочешь — ядом дыши в окружающую среду, хо­чешь — радуйся до слез возможности сражаться. Не ва­жен процесс — важен результат!

Давайте попробуем разобраться, для чего рождают­ся мужчины. Знаю-знаю: чтобы на дорогих машинах ка­таться. Но вот честно подраться, получить в морду или набить ее супостату — это же весело! Вы попробуйте это понять и тогда почувствуете, что в этом есть здравый смысл, задача из мрачновато кладбищенской превраща­ется почти в приключенческую! Хотя это вовсе не озна­чает, что снижается степень самооценки или исчезает от­ветственность при принятии решения. Попробуйте — это же весело!

Я ведь предупреждал вас о том, что писать буду как умею, да? Вот так и пишу, часто повторяюсь, особенно если речь идет о важных вещах. Повторю еще раз: прак­тически всегда не бежать — рациональней, чем бежать. Все разговоры на тему изматывания противника бегом несерьезны, даже если это касается дамы. В любой ситуации важны причинно-следственная связь, мотивации и ролевая игра. Если вдолбить себе в голову, что никто не смеет делать то, что вы не разрешите, то и раздраже­ние по поводу хамского поведения будет более чем уме­стным и действенным. Даже насилуют чаще всего девиц, уже заранее изрядно перепуганных. Страх — это первый шаг к беде.

Да уж, мне, лысому и толстому дяде, хорошо гово­рить. Пацаны на пляже ко мне не пристают — это вер­но. Но все-таки попробуйте прежде всего провести пред­варительный ментальный тренинг, проиграйте ситуацию, вплоть до фраз и жестов — но в голове, а затем уже на природе, глядя на приближающихся ребят, повторите все, глядя в их сторону.

При разговоре избегайте быстрой речи и высоких интонаций, каждое слово должно быть словно гиря, а взгляд направлен мимо объекта, всем видом демонст­рируя спокойное пренебрежение.

Поможет это вам или нет? А откуда я знаю, если это все на восемьдесят процентов зависит от того, кто имен­но и как говорит и кто именно отвечает.

Пардон за прямоту, но вам знаком такой предмет, как тактика? Если не вполне, то я уточню, что доми­нирующим действием, приносящим победу, является атака. Вы скажете: можно атаковать, отступая. Да, знаю-знаю, есть куча примеров в военной истории, где хит­рость отступления вполне побеждала тупость наступле­ния, да хоть бы Кутузов, например, под Москвой. Но я в который раз спрошу вас!

Кто вам сказал, что вы бегаете быстрее сразу всех противников?

Кто вам сказал, что у них нет огнестрельного оружия, куска трубы, камня, способных полететь вам в спину?

 

За сколько секунд вы обычно вырубаете набегающе­го противника и с каким временным интервалом про­тивники обычно бегут друг за другом?

Единственный способ поменять ролевую установку сводится к тому, чтобы напугать противника не стерео­типным поведением, а именно желанием драться! Са­мый простой способ заставить мчаться за вами пятна­дцатилетних пионеров — это испуганно припустить от них.

Не готов давать советы, да и с какой, собственно, ста­ти? Я всего лишь говорю о том, как поступил бы сам. Только вперед с криком «банзай» или, на худой конец, «ни шагу назад!». И это не тупая бравада, а реальные фак­ты из жизни, позволяющие мне до сих пор... скажем, пи­сать в этой книжке всякие напыщенные гадости.

Если вы моряк, то ваша подружка неминуемо моряч­ка. Если вы «драться не умеете, но очень любите», то вполне логично провести инструкторско-методические занятия с прекрасной половиной на тему: «Это должен знать каждый». Пусть она усвоит элементарные вещи, перечисленные здесь по пунктам.

1. Милая дама никогда не лезет в драку — даже раз­нимать.

2. Милая дама в идеале отходит на пару метров от обожаемого спутника при первых признаках любой аг­рессии.

3. Она никогда не бежит и не орет. Догоняют имен­но то, что орет и бежит, иногда в это даже стреляют.

4. Милая дама, случайно встретившая вас на улице, не кидается радостно вам на шею, если вы делаете вид, что ее не узнаете. Она понимает, что вы просто не хотите привлекать к ней нежелательное внимание.

5. У милой дамы всегда что-то лежит в сумочке, и это что-то она держит в руке, а руку в сумке, пока ее герой дубасит супостатов.

 

Странно, но у меня лично присутствие очарователь­ных «слабых звеньев» только усиливает агрессивные про­явления.

Самые жестокие палачи НКВД были женщины, да простят меня милые дамы. В бодигардинге женщина, ра­ботающая «на первом номере», принимает решение от­крыть огонь на поражение гораздо быстрее и аргумен­тированнее любого мужчины. Вы когда-нибудь видели настоящую женскую драку? Это же просто ужас!

Все это сказано мной лишь с целью уяснения кон­цепции и направленности психической подготовки при отработке противодействия женщины реальному напа­дению. У женщины (и это совершенно очевидно) су­ществует комплекс неполноценности по отношению к более сильному и первичному во многих отношениях мужчине. Именно поэтому, уж если женщина прини­мает решение сопротивляться, стрелять, резать и т. д. (видимо, я выражаюсь несколько брутально), она дела­ет это с максимальной жестокостью, а это, в свою оче­редь, как раз и является основным требованием, предъ­являемым при обучении подавлению любой алармовой ситуации. То есть побудительный мотив самообороны в полной мере заложен в каждой даме, располагаясь где-то внутри женской ранимости и беззащитности. Дайте даме реальное оружие самообороны, и...

Эй, ну, где там эти маньяки?..

Ладно — ждал, что спросите, но так и не дождался. Сам скажу, что есть принцип отражения и принцип со­крытия.

 

Если человек досаждает вам так, что вы чувствуете дискомфорт, поставьте перед собой воображаемое зер­кало, направленное отражающей поверхностью на это­го типа. Сразу после любого неприятного контакта сле­дует попасть под проточную воду — в душ, например, но не стоит забывать о том, что вода — мощный энергоно­ситель, так что никаких горячих процедур. Вода только холодная! Какая прелесть — с морозца в январе под ле­дяной душ.

Второй способ жесткий — я никогда им не пользо­вался. Если противник явный и агрессивный, зашейте его в воображаемый кожаный мешок. Да, непроницаемый черный кожаный мешок... Толстыми серыми нитками через край... Затем не забудьте распороть эту упаковку и попросить прощения у того, кто там оказался.

Данные методы совершенно не доказаны и прокаты­вают явно не со всеми, более того, я считаю их букваль­но демоническими и сам не пользуюсь, но лучше знать и не применять, чем не применять, потому что не зна­ешь.

Ненависть и страх идут рука об руку везде, где нали­цо реальная опасность... И это, видимо, нормально. Убеж­дать человека не поддаваться этим порочным чувствам — все равно, что запрещать ему вздрагивать в случае, когда рядом с ним в кустах вдруг выстрелил гранатомет РПГ-7. Ваши советы наверняка будут признаны логичными, но у того, кто их получил, не будет никакой возможности ими воспользоваться.

Ваше право ненавидеть врага или воспринимать его как «цель», но дело в другом. Как только ненависть ста­новится побудительным мотивом, так сразу вы перестае­те быть хозяином своей головы. Профессионал не имеет права на горячую голову, хотя никто не вправе запретить ему иметь горячее сердце. Знаете, как определить настоя­щего солдата? У него скучные глаза, никакого огня нару­жу — все внутри. Такой и выживет, и задачу выполнит, а у кого «буря мглою небо кроет», у того вероятность ошибки выше раза в два, а то и в три.

Нет, это я не умничаю, а всего лишь делюсь увиденным.

Профи в нашем случае не тот, кто получил деньги за чью-то отнятую жизнь. Это тот, кто выжил, причем не важно где — на улице, в бою и т. д. А ненависть...

Есть такой анекдот.

Интеллигентному грузину поручили зарезать по­росенка, а он начал его хлестать ладошкой по морде.

— Биджо, ты что делаешь? Зачем свинью муча­ешь?

-- А пусть он мне ответит, а то я как-то стесня­юсь просто так резать.

 

Выживать и бороться за жизнь без ярости нельзя, но ненависть слишком уж долгоиграющая и нестабильная мотивация. Деланно жестокие люди, как правило, просто трусы. Тот же гениальный (без кавычек) Майк Тайсон признавался, что до жути боится своих крупных против­ников, вот и торопится их уложить в первые пять минут.

Нет, я никого ни в чем не упрекаю и не читаю нра­воучений.

Есть такая собачка — ягд-терьер, немцы, кажет­ся, вывели это чудо. Песик очень напоминает ма­ленького похудевшего ротвейлера. Завидев другую собаку — плевать какого размера, — этот вывих ге­нетики исходит пеной от желания ее разорвать. При­чиной этому не ярость, предпосылок для азарта нет в принципе, просто этот карапуз по-охотничьи нена­видит все живое.

Ягд очень талантливый норный боец, он душит лису или барсука на раз, а затем рвет убитое живот­ное на части, прямо в норе, вытаскивая куски на по­верхность.

Да, ягд замечательный боец —слов нет, но что ему мешает быть настоящим продуктивным охотни­ком? Да безмозглая ненависть к противнику! А вот уравновешенная такса и лисичку задавит, и шкуру не попортит. Если психические процессы, проис­ходящие в башке какого-либо индивидуума, носят крайние проявления, жди беды. Ненависть — это темные очки разума.

 

По натуре я белый, почти уравновешенный бультерь­ер, который ленив настолько, что не знает, что такое не­нависть, хотя ярости в нем столько, что хоть анализами торгуй.

А знаете, какой самый неприятный сценарий разви­тия силового конфликта? Да тот, который начинается с фразы: «Пошли выйдем!» Благородный хулиган пригла­шает вас померяться всем, что можно измерить, бить его внезапно как-то неудобно, но не стоит забывать несколь­ких простых вещей.

• Противник может быть вооружен, и выход из по­мещения, скорее всего, ему необходим для незамет­ного извлечения оружия.

• Он может быть не один, и на улице вас ждут его веселые друзья.

• Никто не станет гарантировать, что это не похи­щение со столь интригующим сценарием вводной части.

• В случае «нечаянного» и серьезного повреждения противника у вас не окажется свидетелей происхо­дящего, а стереотип «потерпевший правее уцелев­шего» сработает явно не в вашу пользу.

Когда в общественном месте к вам пристает буйно-помешанный тип, следует как можно меньше рассуж­дать и уговаривать.

Дождитесь поворота супостата спиной, резко дого­ните его, плотно захватите левой рукой его правый ло­коть и, развернув, громко заявите: «Попрошу оставить меня в покое!» Резкий поворот и громкий голос, как правило, катализируют агрессию, ускоряют ход собы­тий. Так как правая рука в захвате, ждите удара левой. Вы накрываете его своей правой сверху и аккуратнень­ко прикладываетесь головой или локтем с одновремен­ным натягиванием левой на себя. Выходит, что бить-то начал он, а вы активно пытались предотвратить кон­фликт и всего лишь достаточно бурно сопротивлялись, чему имеется куча свидетелей. Моментальная реакция на агрессию всегда — я подчеркиваю: ВСЕГДА — лучше ожидания и вторичной роли ягненка, ведомого на за­клание!

Чтобы научиться защищаться, надо сначала уметь ата­ковать.

Умение думать и подготовка психики — это, мягко говоря, не совсем одно и то же. Мой первый взвод, то­гда еще танковый, состоял из Хамракуловых, Тимурмуезовых и Абульбигеновых. Хорошие были ребята — ис­полнительные, по-русски говорили с трудом, потому как все из глухих татарских и коми-пермяцких деревень, образование условно среднее, знания об окружающем мире еще условнее. Так вот, говорить о том, что данный солдат должен думать, — значит, наделять его пра­вом принятия решения, пускай даже в узкой части об­щей тактической задачи.

Ни в коем случае! Только условные инстинкты, при­витые боевой подготовкой!

Вы слышали, как стреляет танковая пушка калибра сто двадцать пять миллиметров? А пять, десять пушек?.. Я далеко не гимназистка, но когда услышал в первый раз, то выронил снарядный ящик, и это с учетом того, что в училище я пришел, отслужив армию, то есть далеко не «одуванчиком».

Когда начнут рваться снаряды и засвистят пули, вы­полнит задачу и выживет самый обученный, а не самый умный. Самый умный, скорее всего, спрячется в норку или в плен сдастся. Голова — штука темная, и приказ «Вперед!» часто означает: «Иди и умри!» Как вы думае­те, почему солдатик выполняет его и погибает? Родину любит, — говорите. Не смею не согласиться, вот только я не Родина. На смерть его командир посылает, думаю­щая голова изо всех сил судорожно сопротивляется: «Ку­да! Назад!», а ноги уже бегут вперед, потому что обучены хорошо. Это называется групповым взаимодействием. Зомбирование, если совсем по-научному.

Чем боец побеждает противника? Скажем так, дви­гательным аппаратом. Чем этот аппарат управляется? Центральной нервной системой, и прежде всего психи­кой. Любой сбой в нетренированной психике моменталь­но отражается на действиях двигательного аппарата, от­того и ступор — ничего удивительного. А интуиция — слишком тонкая субстанция, чтобы пытаться измерить ее линейкой, хотя лично мне очень нравится ее опреде­ление: неосознанный анализ уже имеющегося опыта.

А вот вам рецепт по поводу сказанного.

При наступлении немотивированных приступов бес­покойства проведите максимально объективный анализ «окружающей среды». Если вы готовы к борьбе за жизнь и не сделали ничего такого, за что платят жизнью, зна­чит, у вас просто маниакально-депрессивный синдром. Какая удача — вас вылечит добрый дядя доктор!

Что происходит, когда на меня кидается собака? Я от неожиданности кидаюсь на нее, точно так же, как бью прямой в темноте в сторону, где что-то пошевелилось. Однажды я разговаривал с агрессивным, не вполне вме­няемым человеком и вдруг обратил внимание на то, что он почему-то лежит без чувств. А мне говорят:

— Он сказал: «Ну и чего ты, козел, моросишь тут не по сезону», ты чего-то там сделал, а он и рухнул, как ста­рый забор.

Я не знаю, что именно сделал, я даже не успел понять это, но оно мне и не нужно. Где-то в глубине психики сработал очень тонко настроенный механизм, и дядя на­чал плеваться зубами.

Мы действительно боимся не смерти, а страха пере­хода в нее, не боли, а ее ожидания. Чем больше боли «между делом», чем ближе край пропасти, тем меньше шансов испугаться злой собаки.

Вытеснение страха возможно лишь тождественным по силе ощущением. Никакая медитация не дает такого мощного эффекта, как психическое давление и негатив­ный прессинг. Даже жаль, что «изобрел» это не я.

У меня на руках уже умирал мальчик, у которого от болевого шока дико падало давление, и он прак­тически УМИРАЛ ОТ СТРАХА ПЕРЕД БОЛЬЮ! И знае­те, что сделал изувер Кочергин? Я не стал слушать призывы о вызове «скорой помощи», я тупо схватил его за ногу и поволок в душ, где включил холодную воду, кинул его тельце под струю и стал бить нога­ми, приговаривая: «Подохнуть решил?! Ты, блин, и подохнешь, но только не с перепуга, а оттого, что я тебя на куски порву!..» Через пару минут остатки сознания парня перепугались еще больше и вдруг решили выжить.

Это запредельно? Да, на сто процентов! Не для нормальных людей — сто процентов! Кочергин — идиот, а как же! Но парень-то жив, что и требо­валось.

Он потом говорил:

— Меня еще никогда так не били, и когда я «по­плыл», то так испугался, что стал задыхаться и соз­нание терять. Если бы Кочергин не был страшнее то­го, что испугало, похоже, так бы и «ушел».

У него были сломаны ребра, имелся ушиб моз­га. Все это на фоне дикой усталости и отсутствия кислорода в душном помещении.

 

Это наш подход. Я никому не советую заниматься тем, чем занимаемся мы. Это очень тяжело и очень страшно, гораздо страшнее любого реального поединка. Но тем крепче уверенность моих парней в том, что ре­альный бой их уже ничем не удивит.

Нет, никакие они не монстры — люди как люди, да­же спят иногда. Сон не заменим ничем, даже если вы станете адептом секты марсиан-гуманоидов, питающих­ся космическими лучами и посещающих Луну в ясные летние ночи. Так что могу посоветовать «вырубиться» вполне естественным образом на десять-пятнадцать ми­нут где угодно и как угодно, и поверьте: станет гораздо легче. В бытность советским солдатом я ухитрялся спать стоя и даже дремать при перемещении в строю. Это спа­сает — не глобально, но спасает.

Для спортсмена сон — это, пожалуй, вторая после питания «дисциплина», способная очень серьезно повли­ять на результаты. Чем сон продолжительней, тем луч­ше — это без всяких сомнений. Знавал я людей, двину­тых на медитации и ловящих «тонкие энергетики» в четыре-пять часов утра. Хорошие ребята — пускай ло­вят, лишь бы курить не просили. Лично я сплю при первой возможности и первых намеках на усталость, хо­тя с возрастом стал спать меньше и тревожней, види­мо, недоплачиваю налоги. Это вполне позволяет в мои годы, не такие уж и малые, живенько сучить ножками и вибрировать ручками.

Хорошо отдохнул — хорошо поешь и не пропускай тренировки. Всего-то и делов!..

Из отзывов сторонних наблюдателей складывается впечатление, что наша деятельность есть продукт спон­танных всплесков насилия, призванных загнать человека в угол с целью поглядеть, выберется он из него или нет. Это не совсем так. У нас нет ни одного тактико-техни­ческого решения, не подвергнутого тщательному научно­му анализу и синтезу. Все, что проходят ребята, сначала было апробировано на мне и на наших сотрудниках, за­метьте, из числа добровольцев. Вся техника тщательней­шим образом отработана с учетом рациональности и ес­тественности, причем имеет вполне доступное даже для рядового обывателя векторное и конструктивное обосно­вание.

Психический прессинг, так всех удивляющий, из той же оперы. Это опять-таки осознанное решение, призван­ное минимизировать временные затраты и обострить восприятие обучаемых.

 

Выхожу я как-то из парадного, вижу дядю, рою­щегося в телефонном щите.

— Уважаемый, — говорю, — вот вы вчера тут то­

же рылись, а потом у моего товарища на телефоне

параллельно повисла какая-то бабуля с внучкой, и

хрен убедишь их прервать обсуждение лекарств от

поноса.

Не поднимая головы, дядя в резиновых сапогах процедил:

— А мне это «по пояс». Пиши заяву, может, если время будет, загляну когда-нибудь.

— Что значит «по пояс»?! Узлов накрутил, а те­перь еще и вызывать тебя надо?!

— Отвали, — сказал грубиян, так и не удосужив­шись взглянуть, кто разговаривает с его задницей.

Знаете, каким был, по легенде, последний кон­церт Паганини? Маэстро вышел на сцену, поднял ин­струмент и замер в оцепенении. Через несколько мгновений он очнулся и с трудом промолвил: «Все, сыграл...» Опустив скрипку, Паганини устало побрел за кулисы, больше на сцену он не выходил. За эти секунды он в уме сыграл всю партитуру. Сил и же­лания на реальное исполнение у него уже не оста­лось....

Так вот и я.

«Левой в затылок, голова, ударившись о щит, от­летает назад, правая подхватывает подбородок по ходу движения, резкий поворот, затылок на грудь и всем телом вниз, прямолинейно прессуя темя к гру­ди хама. Шейка заунывно хрустнула и оборвалась, ноги застучали по бетонному полу и затихли, синею­щие пальцы вцепились в край куртки, да так и не расцепились».

Все это пронеслось в голове за долю секунды, но лысый бугай даже не заострил внимание на этом привычном виртуальном наказании невежли­вого дяди. Повернувшись и не вступив в перепалку с люмпен-пролетарием, он пошел своей дорогой с чувством абсолютно выполненного долга. Хамова­тый телефонист остался жив-здоров. Всем было хо­рошо...

 

Умелые ребята так безопасны именно в силу того, что любой идиот, пытающийся забрызгать их слюной, уже «умер» раз пять-шесть, оставаясь при этом живым, что есть очень комичное зрелище.

Теперь про крик и вопли, каковых имеет быть до­статочно при проведении тренингов. Они имеют вполне прагматическое применение и обоснование.

Подобным образом создается негативное давление на обучаемых, уже мною упомянутое и призванное моби­лизовать все ресурсы и обострить восприятие. Цель эта достигнута, не верите — читайте отзывы.

Только орущий подобным образом преподаватель может быть совершенно уверен в том, что его слышит человек с уже отбитой головой или с частотой сердеч­ных сокращений в двести, а то и двести двадцать уда­ров в минуту.

Только подобным образом обучаемые понимают, кто есть их руководитель, и именно поэтому, находясь под жестким давлением и контролем, не допускают опасной, не разрешенной руководителем самодеятельности, что, с учетом темы, вполне обязательно. Именно благодаря по­добным мерам мы избегаем серьезных травм.

И вообще, какой командир вам нравится больше? Сидящий в шезлонге и на пальцах вкрадчиво объясняющий, как вы должны учиться умирать по его приказу, или тот, который, прежде чем приказать что-либо, де­монстрирует на себе то, на что обрекает обучаемых, и ки­дается в то же пекло с тем же настроением, что и бой­цы? Ну, не могу я не орать, когда переживаю за каждый удар, каждое попадание или промах.

Я вовсе не готов говорить о гениальности нашего под­хода, потому что это и так ясно, но могу заметить, что лучше преподать хокутоки за три дня мы на сегодня не умеем. На мой предвзятый взгляд, описанный тренинг позволяет освоить очень содержательный и эмоциональ­ный материал. Рекомендую попробовать всем, хотя бы для того, чтобы убедиться в неправильности нашего под­хода и правильности своего.

Хочу сказать еще и о том, что людей мучаю не на голодный желудок и не все время! Подобные «убиения эго» хороши как скачкообразные этапы подготовки, ито­говые семинары например, но принимать данный ме­тод как единственно верный и продолжительный по времени — опасно. Предел есть у всего и у духовных сил в том числе. Одно дело, когда под присмотром тре­нера дядька мчится «по краю» пять дней, и совсем дру­гое, когда он пытается делать на протяжении пары ме­сяцев. Вот вам пример.

1986 год. Я проиграл соревнования, ну и ре­шил себя наказать: стал бегать каждое утро по пят­надцать километров — по четыре минуты на кило­метр, итого час! Кто бегал, тот поймет все глубину этой аферы. Причем в моменты, когда мне каза­лось, что ноги встают, голова тихо спрашивала: «Ну что, сдох, доходяга?» В ответ на это «доходяга» рез­во начинал убивать свое эго, скрипя зубами и свято веря в то, что после подобных тренингов вынос­ливость его поднимется до небес.

Короче, через месяц забегов вес мой упал ниже семидесяти килограммов. Кто меня видел, тот пой­мет, что столько весит мой скелет. А выносливости хватало на пробежку от кровати до туалета, затем наваливалось полуобморочное состояние и т. д.

 

Последовательность, постепенность и разумность!

Не стоит путать наши семинары с нашей ежеднев­ной работой. Жестокости и там до жути, но нагрузки всегда в рамках приличий, потому как расписаны мак­роциклы и идет эволюционный учебный процесс.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: