Психическая подготовка. А что, мы на все руки мастера. . . 2 глава

Теперь упомяну про тонкие координации, «толстую искру в цилиндре» и идеомоторный тренинг, который является незаслуженно забытым инструментом поста­новки техники. Перед каждым подходом вы должны представить, причем в как можно более ярких красках, как правильно подходите к штанге, как именно фикси­руете спину, где и как стоят ноги. Затем вам необхо­дим весь букет ощущений и образов, связанных с алго­ритмом выполнения. То, что вы уже сделали в голове, сделать вживую — пара пустяков, но для этого вы долж­ны научиться уставать от созданных мыслеобразов, по­крываясь реальным потом от мысленного жима или приседа, благо руки, ноги и спина помнят каждый вес и удачную попытку.

Чем больше вы будете соревноваться, тем легче ва­ша психика будет переносить стрессы, связанные с про­тивостоянием соперникам, снаряду и наличию зрите­лей. Соревнования должны быть как в избранном виде, так и отвлеченно-условные. Например, первенство зала на количество приседаний, жима, становых тяг со штан­гой в половину вашего веса, на количество отжиманий, на высоту прыжка с места, да мало ли что может прий­ти в голову крепким парням! Одно при этом обяза­тельно — должны быть судьи, должны фиксироваться подходы, должен соблюдаться весь алгоритм соревнова­тельной процедуры! Психика не разделяет стресс на большой и маленький, так что чем больше и чаще мы ей подкидываем испытания, тем быстрее ей надоест об­ращать на них внимание.

А теперь еще один весьма важный момент.

Мышца кодируется не доминирующим упражнени­ем в тренировке, а всего лишь последним, сопредель­ным по психической напряженности, а не по физиче­ским проявлениям!

Например, приседания перед кроссом — это всего лишь физическое утомление перед аэробной работой. В данном случае налицо результаты именно бегового тре­нинга, без видимых силовых успехов. Приседания после кросса — это функциональный разгон внутренних орга­нов перед реальной силовой работой, во многом данный алгоритм оправдан, что подтверждается опытным путем.

Еще раз напомню про стрельбу. Ваш покорный слуга много лет палит в тире после силовой, чем очень веселит тренеров по стрельбе. После этих двух тренировок я за год стал мастером спорта России по стрельбе, стреляя без особых результатов более двадцати лет, но так и не стал даже кандидатом в мастера по лифтингу!

Силовая работа после контактной будет проходить на фоне значительного утомления. Соединение этих двух разноплановых работ приведет к незначительному повы­шению уровня общей физической подготовки и полно­стью дезавуирует предыдущий тонкокоординативный, «ударный» тренинг.

Ну, и более предметно!

Если вы решили жать, то не делайте это «на свежак» в начале тренировки, а перенесите жим на конец тре­нинга, сократив количество и разнообразие дополнитель­ных упражнений, а значит, и утомление.

В идеале, если данная теория верна — а она верна! — следует разнести тренинг на три дня в неделю так, что­бы две тренировки носили вспомогательный, базовый ха­рактер, а третья имела функциональный разгон в виде вводной части (разминки), за которой следует выполне­ние кодирования мышечного комплекса, то есть выпол­нение одного, основного, упражнения. В этом случае ва­ша тренировка может длиться от пятнадцати до сорока пяти минут и проходить именно в остронаправленной форме!

Так, великий Карл Льюис в соревновательном перио­де тратил на тренинг сорок минут в день три раза в не­делю... и был при этом рекордсменом мира и Олимпий­ским чемпионом сразу в двух дисциплинах: в спринте и прыжках в длину.

Если вы решили провести на тренировке бои, то ставьте их не в начало тренировки, а именно в конец. Постарайтесь не загружать психику дополнительными раздражителями после доминирующей плановой нагруз­ки. В этой связи все наши выкрутасы в стиле кои после тренинга придется отменить. И пресс не будем качать с дубиной над головой, и на стенке висеть... Все это пе­реносится в начало тренировки!

Самым важным моментом в указанной теории будет сопредельность психической напряженности при выпол­нении любого упражнения.

Так, если вы выполняете силовое упражнение на де­сять повторений, то десятое повторение должно — нет, просто обязано — быть субкритическим, иначе вы невер­но рассчитали нагрузку и придется добавлять вес. В слу­чае субкритической нагрузки вы находитесь в состоянии крайнего возбуждения, так как имеется реальный риск «отказа». Это означает, что любое, самое второстепенное упражнение в случае его правильного выполнения спо­собно сбить прицел вашей психики и значительно умень­шить эффект от доминирующего упражнения, сделанно­го ранее.

Данная теория имеет элемент абстрагирования, по­тому что без него не выделить основную идею. Конеч­но, общий тренинг и последовательность выполнения упражнений в нем не столь зависимы от психического акцента, но если мы имеем конкретную цель, то стоит дать психике узконаправленное задание, дабы кодиро­вать мышцы на определенные изменения, а не просто истязать их.

Я уверен в том, что все наши умения и показатели растут сначала в голове. Именно поэтому так важна пси­хическая подготовка субъективного толка. Да, именно субъективного! Беда мышки заключается лишь в том, что для нее кошка — хищный зверь, а для меня — мурлыкающее подобие прикроватного коврика. Где найти те движущие мотивации, которые либо по силе, либо по жесткости управления ментальными процессами могли бы напрочь заместить нашего самого большого против­ника — инстинкт самосохранения?! Причем заместить его избирательно, сегментарно, оставив личность и пси­хику вполне в рамках социального поведения.

Наш подход вполне позволяет это сделать, причем живенько и без затей, а главное — в микроскопические по времени сроки. Для меня лучшее истинный враг хо­рошею. Я долго ищу практики, которые могли бы позво­лить мне отказаться от палки и пинков под зад, но пока так и не нашел такого инструментария!

Я, честно говоря, готов билет купить на шоу, которое называлось бы «Профессиональный психолог настраива­ет бойца на схватку». До жути интересно услышать то дешевое повидло, которым эти... как бы это помягче ска­зать... зарабатывают себе на безбедную жизнь.

А у нас все по-простому.

— Иди и сдохни, сучонок, сражаясь! Побеждать не обязательно, но если начнешь пятиться, то я перелезу че­рез канаты и переломаю тебе все прямо в ринге.

Могу уточнить, кому именно это адресовалось, но не хочу. А текст вполне реальный.

То, что мужчина стал инвалидом, сражаясь, гораздо правильнее того, что многие мужчины не становятся ин­валидами и продолжают жить в ситуациях, о которых они с соплями на щеках будут помнить всю свою козли­ную жизнь.

Проблема в другом. Каким надо быть идиотом, что­бы, размахивая руками, пытаться отдубасить «группу то­варищей». Хотя не мне такое говорить.

Я тренируюсь всю сознательную жизнь, всю жизнь в удовольствие дерусь и был переломан в куски столько раз, что до меня наконец дошло, что членом березу не перерубишь, каким бы толстым он ни казался в руке.

 

Пусть в ней лучше окажется оружие.

Разделение на внутреннее и внешнее я считаю при­тянутым за уши, и вот почему. Переходить на внут­реннюю работу, не обладая реализованной практикой обычных физических проявлений, — все равно, что пы­таться исполнить Третий концерт Рахманинова, не сыг­рав" в свое время гаммы. Системность подхода — вот что валено. Физические возможности в их общепринятом по­нимании далеко не безграничны, с возрастом они вооб­ще испытывают кризис как гормонального, так и чисто функционального свойства. В этот самый момент чело­веку и нужна компенсаторная поддержка.

Кстати, адепт к тому времени чаще всего совершенно удачно накапливает морально-этический капитал и про­чие личностные богатства, вот и начинается системная трансформация внешней, то есть силовой техники и так­тики через биомеханику и функционалку. Поставленное дыхание позволяет повысить утилизацию кислорода, что увеличивает выносливость и мышечные показатели, ды­хательный тренинг сам по себе управляет внутричереп­ным давлением, которое вызывает эффекты направлен­ного отключения центральной нервной системы, если точнее, субъективно оценочной ментальной деятельности. Биомеханическая «ревизия» типичной техники позволя­ет сделать ту же работу, что и в молодости, но уже не потея и не задыхаясь от усталости.

Весь этот комплекс и есть, по моему мнению, та са­мая «внутренняя работа», которая по сути своей есть производная от обычного физического тренинга. В свете всего сказанного лично я совершенно уверен в том, что если обучение новичка «внутренней» работе и дает ка­кой-то эффект, то исключительно оздоровительный, це­ликом основанный на обычном управлении кровотоком и утилизации кислорода. Это очень хорошо, так как по­вышает весь комплекс его возможностей, но прямого от­ношения к боевому применению этот метод не имеет.

Если вы хотите научиться драться, нужно просто драться. Хотите быстрее научиться — деритесь чаще. Остается максимально приближенно сконструировать учебный процесс боевой подготовки и все — боец го­тов, а захочет он или не захочет дополнять и усиливать свои боевые возможности через «внутренние» практи­ки — это дело времени и талантливости, не более и не менее. Противопоставление внутреннего и внешнего на­столько же абсурдно, как противопоставление молодо­сти и старости в контексте жизни одного человека.

Я стараюсь научить человека реальным и очень же­стоким вещам. Галантно улыбаться при этом — почти цинизм. Более того, я в полной мере владею всеми приемами психического прессинга. Наше семинарское обучение вообще замешано на крайней жестокости, но именно это обстоятельство позволяет быстро научить че­ловека вещам, которые всегда доводились до него в ходе многолетнего эволюционного учебного процесса. Мы ис­поведуем скачкообразное или революционное обучение, уж извините за термины, — это просто философия. Хо­тя в спортивной группе эволюция тоже имеет место. Кои но такинобори рю явно не для всех. Если человек на­столько изнежен, что даже матерщина с выпученными глазами почти катастрофа, что ж, тем лучше — меньше потерь у меня и у него.

Я человек неприятный, и это оберегает меня от самоторчания и преданных взглядов моих учеников. Они со мной, потому что верят в то, что делают, а далеко не потому, что я пою им сладкие песни, отчего у них про­сыпается обожание и преданность по отношению к моей персоне. Да, я их палкой луплю, несмотря на возраст и заслуги, а не нравится — с вещами на выход.

Вот такой я грубиян, совершенно уверенный в том, что для меня другого пути нет.

Не ждите от меня магических формул и выдержек из сутр, все гораздо проще и основано во многом на раз­делах конфликтологии.

Если вы хотите защититься от вербального прессин­га, доминировать в несиловом конфликте, предотвратить его перерастание в силовой, то вам следует использовать следующие принципы.

 

1. Единство и борьба противоположностей (Инь-Ян).

Когда на вас кричат, говорите шепотом. Когда на вас

тихо и злобно шипят — орите.

Некто Андрей Николаевич Кочергин, с которым я до­вольно давно и хорошо знаком, орет всю жизнь, потому что не орать он просто не может. Я так думаю, что ха­рактер у него весьма скверный. А вот в практическом смысле все примитивнее. При глубоком, диафрагменном звукоизлиянии повышается внутричерепное давление и вырабатываются эндорфины, по сути, голову человеку сносит «на раз» и накрывает сверхчувственность.

Термин этот я стырил, что он точно означает — не в курсе.

Короче, пока не орешь, как ни расслабляйся, а на­пряжения и гипертонусы все равно останутся, а вот как рявкнул, так вроде это уже и не ты, да и тело вроде не твое — делай с ним что хочешь.

 

2. Выделение стратегической линии.

Если спор носит некий практический характер, не пытайтесь высыпать все аргументы, ничего, кроме взаимных обвинений, этим не достигнуть. Следует выбрать са­мое слабое место противника, вплоть до случайно обро­ненного, но крайне оскорбительного слова: а кто тебе дал право меня так называть, может, ты про меня что-то зна­ешь, о чем я не в курсе?! — вцепиться в него и тупо гнуть свою линию, не вникая в аргументы собеседника.

 

3. Отрицание отрицания отрицания.

Не торопитесь вступать в полемику. Пусть противник выплеснет все, что припас для вас, и, видя, что вы вни­мательно слушаете, пойдет на второй круг. Решитель­ность духа уходит с каждым сказанным словом Вы долж­ны слушать внимательно, молча, изображая живой ин­терес. С каждым новым витком повествования человек будет сам понимать всю никчемность своих претензий, вот тут-то и надо ухватиться за самое слабое место и пе­ревести беседу в другое направление.

 

4. «Про немца».

Знаете, почему немцев называют немцами? Да пото­му, что в Москве была когда-то Немецкая слобода, где люди не понимали по-русски, немые, в общем, непонят­ные и непонятливые. Немцы, одним словом При любом вербальном контакте человек строит межличностные от­ношения, а что толку орать на негра преклонных годов, если он по-русски ни слова, да еще и улыбается, когда кто-то сердится.

Этот «немецкий» прием используют бывалые уголов­ники. «Феня» имеет совершенно практическое примене­ние, когда вам с частотой пулемета Максима, да еще с прибаутками, выдают текст на каком-то языке, очень по­хожем на русский, да еще и с беззаботной улыбкой на лице. Вы постепенно убеждаетесь в том, что этот гражданин точно не в беде, значит, в беде, видимо, именно вы. Более того, признание в непонимании сленга оскор­бительно само по себе, поэтому никто никогда не про­сит оратора перейти на обычный русский, все тупо ста­раются разобрать неизвестные слова. Именно в этот мо­мент негативный комплекс, состоящий из счастливого человечка, «фени» и обилия необработанной информа­ции, вызывает сбой в системе, ступор. Это в точности на­поминает компьютерный глюк, вызванный перегрузом.

В физиологии это звучит еще более тонко. Вы знае­те, почему дамы иной раз падают в обморок? А пото­му, что неустойчивая женская психика под воздействием потока негативной информации может вызвать органи­ческие поражения мозга, то есть шизофрению. Чтобы этого не произошло, мозг отрубает все никчемные функ­ции и оставляет включенными всего две: управление ра­ботой сердца и дыхание.

Стоит взрослый дядя, хлопает глазами и мечтает толь­ко об одном: побыстрее бы все это кончилось. Ему пред­лагают вариант, подсказывают, как именно надо закон­чить, и он гарантированно соглашается. Жизнь сводила меня с такими артистами разговорного жанра, что Кашпировский по сравнению с ними просто шалунишка ма­лолетний.

Абсолютная беспощадность к себе рождает отсутст­вие необоснованной жалости к обучаемому.

Он, сердешный, зачем ко мне пришел? Людей кале­чить хочет научиться, ах он, карапуз забавный! Так спер­ва на себе почувствуй, извращенец, каково это — зубами харкать и носы на место ставить по-живому. Как тебе?! Ну, вот и славно, теперь ты знаешь, как будет тем, кто окажется в твоих руках. Ты готов сделать им то, что не готов сделать себе?

 

Что это дает? Могу перечислить по пунктам.

1. Обучаемый попадает в условия максимальной

внешней агрессии, что позволяет укреплять его психи­

ку именно в заданном направлении.

2. Он узнает правила игры, что позволяет ему избе­жать сопливых ошибок.

3. Внешний прессинг мобилизует резервы организма, именно по этой причине на «избиваемом» семинаре лю­ди стоят на кулаке двадцать две минуты, а на таком, где физическое воздействие не применяется, — всего три!

4. Формирование прикладного профессионального спортивного арсенала, проходящее в условиях, прибли­женных к реальным, позволяет объективно оценить се­бя и уверовать в собственный выбор и силы.

5. Бой, проходящий под неусыпным контролем и с минимумом ограничений, — это, пожалуй, единственный настоящий способ научить человека драться, как и что бы мне ни противопоставляли.

6. Упавший человек лежит не потому, что не может встать, а потому, что лежачего не пинают. А вот у нас как-то никто не лежит, потому что пинаем — и причем очень больно.

Некоторые воспаленные головы думают, что палки ломаются, дабы один придурковатый лысый извращенец сумел в очередной раз громко заявить о себе, но это не так. Поверьте: решение применить подобный подход бы­ло более чем выстрадано, и пришло оно, как ни стран­но, из боевой подготовки. Вот уж действительно «назад в будущее».

Я писал об этом много раз, но буду повторяться и по­вторяться, потому что это главное из того, что я нашел в темных глубинах своей нездоровой головы. Я уверен, что человек рождается через боль, а деградирует с иглой в ве­не или стаканом в руке. Давайте жить на этой земле, а боль всегда напомнит нам о наших силах и о том чест­ном и жестоком мире, который мы так любим за его честность и прямолинейность.

Даже очень пьяные люди, как правило, бьют только того, кого можно побить без опаски. Определяется это в первые секунды конфликта вербальным и визуальным способами, что мы уже обсуждали. Никто не готов бо­роться с чрезмерными трудностями, кровожадная потен­ция нейтрализуется предполагаемой опасностью, исходя­щей от потенциальной жертвы. Желание отдубасить мед­ведя никому не приходит в голову даже спьяну, а если и приходит, то быстро остывает при виде расстроенного потапыча. Существуют, правда, еще и наркоманы, но, как правило, галлюцинации носят скорее подавляющий, не­жели стимулирующий характер.

Самая большая гадость, принятая за правило у боль­шинства современных экспертов, заключается в следую­щей рекомендации: «В первые секунды конфликта ищи­те глазами пути отступления». Эти поиски будут гореть на вашем лбу неоновым светом для удобства чтения, сти­мулируя агрессию в «нужном» направлении.

«Ни шагу назад!» — вот что обычно носят на лице на­стоящие мужчины, а остальное прояснится по ходу дела.

При этом обязательно нужно добавить, что профес­сионально подготовленный человек — речь не обо мне — никогда не позволит себе перейти рамки общепринятой либо профессиональной этики, даже если температура его крови уже перешагнула точку кипения. Я совсем не уверен в том, что это всегда получается у меня лично, но уже упоминал, что все великие мастера, с которыми я встречался (спасибо Судьбе!), отличались добродушием и благожелательностью в общении с собеседником. Силь­ные люди — добрые люди.

И еще немного о психотехнике

Практикуйте повторение упражнения «до конца». Под «концом» в данном случае понимается полная, объ­ективная невозможность дальнейшего выполнения за­дания. На семинаре в Москве парень упал из стойки на одном кулаке лицом в пол и рассек бровь, чем меня очень порадовал. Терпеть ненавижу слюнтяев, готовых себе и мне объяснить, почему они не могут дольше сто­ять, приседать, висеть и т. д. Если еще есть силы воро­чать языком или мозгами, значит, жалеешь себя, не все еще отдал для выполнения задачи.

Мотивацией для коллективного психотренинга мо­жет быть явность и сравнимость результатов, отмечает­ся только победитель, нет никаких призовых мест.

Чем тупее и проще упражнение, тем меньше мыслей возникает в головах обучаемых, что само по себе замеча­тельно.

Никаких сдач в поединке! Если душат, пусть ду­шат — подумаешь, в обморок упадешь. Если поймали руку на болевой — хрен с ней, терпи. Руки и ноги ло­мают случайно, при проведении болевого приема это происходит крайне редко. Мой ученик как-то бился на открытом ковре, был пойман на болевой и лежал до тех пор, пока судье не показалось, что рука трещит. Ко­гда остановили бой, он потерял сознание, а затем, окле­мавшись, объяснил, что добряк-тренер сказал ему: «Ес­ли сдашься, в зал не возвращайся», поэтому он и не сдавался.

Вот для таких секунд я и живу как тренер, как чело­век. Рука зажила, а человек узнал о собственном муже­стве такое, что словами никак не рассказать.

 

У меня хоть что-то получается еще и потому, что нет ответственности перед обучаемыми — ни психологиче­ской, ни материальной, ни какой-либо другой.

Знаете, как я формулирую для себя ситуацию с уче­никами? Вот приперлись люди, набив голову всякой ерундой. Сейчас они будут ждать от меня чуда, а его, чу­да-то, нет, и им придется терпеть все то, через что про­шел я. Зная это, я более чем уверен в том, что они не до­терпят — уйдут. И правильно сделают — зачем им все эти ужасы? Хотя единицы останутся, что тоже странно...

Но одно эти ушедшие точно унесут с собой: осознание существования другого мира, даже прикоснувшись к кото­рому обжигаешь руки. Вот же он — в ста метрах от желез­нодорожного вокзала любого города или у меня в зале.

Как только я начну думать об учениках, курсантах и слушателях, начну вспоминать, что они живые и слабые, что у них папа с мамой есть, вот тут-то и наступит ко­нец. Пару раз на семинарах я понимал, что не могу уда­рить слушателя, потому что, ударив его, я его скорее до­бью, чем помогу ему понять то, что не я, а именно он должен сам уяснить для себя. В эти минуты я просто чув­ствовал, что обморок где-то рядом, ведь в моем мире все ясно и прямолинейно, любые морально-нравственные метания укорачивают «силовой вектор».

Столь пространный пассаж понадобился мне для то­го, чтобы обратить внимание каждого человека на ответ­ственность перед собой, не перекладывая ее на родите­лей, школу или нечистоплотного «великого» мастера. Ес­ли человека обманули, то прежде всего он сам мечтал быть обманутым.

Есть масса неприятных типовых ситуаций. На­пример, «некто» гадит в подъезде, по вечерам дамы с ужасом пробираются через компанию подозри­тельных лиц и т. д.

Прежде всего следует разобраться, что это за люди такие, вызывающие ваше негативное отноше­ние к себе.

Часто это молодежь до восемнадцати лет. Как правило, более старшие товарищи уже «клубятся» в ночных заведениях либо заняты чем-то более сек­суально продуктивным, нежели сидение в подъезде. Это в основе своей ребята из ближайшего окруже­ния — дом, двор. Ваше парадное выбрано ими для засидки минимум по двум причинам: здесь прожи­вает их сотоварищ с признаками лидера или подрас­тает подходящий сексуальный объект, скажем, ним­фетка лет четырнадцати.

Это обстоятельство значительно упрощает зада­чу. Путем опроса бабулек на скамейке можно легко выявить данного «доминанта» и провести с ним бе­седу, причем с глазу на глаз, когда «сдуться» не так стыдно —лишь бы друзья не видели. Содержание беседы может быть как крайне жестким, так и не очень. Но одно непременное условие. Ни в коем слу­чае не пытайтесь разговаривать с родителями. Это как бы переложит груз ответственности на их пле­чи, а она должна быть исключительно персонифици­рованной — точный выбор «жертвы» обязателен.

— Ты, дружок, проживаешь в такой-то квартире, я это знаю. Если ваша компания и дальше станет со­бираться на лестничной площадке, то я с большим удовольствием переломаю тебе ноги...

— Молодой человек, знаете, в нашем подъезде проживает один из заместителей командира ОМОНа. Наши жены дружат. Так вот, он на полном серьезе решил захватить всю вашу симпатичную компа­нию и, отвезя в участок, отдубасить так, чтобы вы, включая девиц, писали кровью. Я, видите ли, такие зверства не приветствую, потому как пацифист и оч­ки у меня, поэтому и решил предупредить...

Возможно, у вас теплое парадное, в нем хоро­шо бомжам. Самый простой способ избавиться от этих очаровательных граждан заключается в том, чтобы, без всяких предупреждений и молча, вы­брать самого крупного из них и выкинуть из подъ­езда, не забыв при этом протащить лицом по сте­не. Подобное обращение — это их ежедневная ре­альность, я думаю, они даже не расстроятся и пойдут спать в колодец теплотрассы. Любое сопротивление необходимо пресекать с максимальной жесткостью, это избавит и вас, и этих господ от лишних размыш­лений типа «что делать?». Если действовать быстро и дерзко, все пройдет гладко, это, как правило, уже очень больные, слабые люди, но не стоит забывать, что и среди них встречаются горячие парни. Могут и ножом садануть, если недоглядишь.

Наркоманы — самая тяжелая группа. В вашем подъезде они могут тусоваться по двум причинам: либо здесь торгуют, либо конструктивно ваш подъ­езд очень подходит для «задвижки». В период лом­ки наркот весом в пятьдесят килограммов вполне может кинуться на вас, даже не очень понимая, за­чем он это делает.

С «плохой квартирой», жильцы которой торгуют отравой, разобраться тоже можно. Торговцы нарко­той, скорее всего, платят НДС в местное отделение милиции, так что надеяться на нее не приходится. Нет, попробовать никогда не поздно, но обращаться стоит только коллективно, надо собрать подписи жильцов, текст только машинописный. Если милиция не справляется, то продавцам следует сломать нож­ки и ручки. Как, где и во сколько — на ваш выбор. Сделать это следует молча, никаких бравых советов, угроз и демонстраций своих паспортных данных.

Со скоплением наркотов бороться сложнее все­го, они, как правило, осознают реальность крайне абстрактно, так что надеяться на перманентные за­пугивания не приходится. Самый простой способ — кодовый замок на дверь подъезда. Второе — пого­ворить с мужчинами и собрать их телефоны, в слу­чае аларма договориться о групповом взаимодей­ствии, накрыть, отдубасить и выкинуть.

Есть и еще один типовой негативный момент — пролетарии отмечают получение зарплаты. Пожа­луй, именно они и есть наиболее драчливая часть социума. Пьяный, затюканный жизнью работяга вполне способен расписать интеллигента розочкой от бутылки, если этот очкарик будет качать права и мешать отдыхать с ребятами в подъезде, да еще напротив собственной, что характерно, отдельной квартиры.

Ребята шумят, следовательно, вам разговари­вать надо чуть ли не шепотом, коротко и увесисто. Очень хорошо работает фраза типа: «Вы из какой квартиры? А фамилия ваша как?» Продолжить надо вне зависимости от ответа: «Попрошу прекратить это безобразие», а потом, не дожидаясь реакции, раз­вернуться и уйти. Это часто помогает, но все зави­сит от степени вашей решительности. Если «гегемо­ны» почувствуют слабинку, тогда обязательно набьют вам морду, если же ваш настрой будет достаточным, безапелляционность и решительность выявит в вас начальника, то в игру вступает обычная ролевая схема, и люмпен идет спать, потому как начальство приказало. Сразу хочу оговориться: бить этих ребят можно, а часто и нужно, но они почти всегда дадут отпор и при наличии сотоварищей порвут, если по­лучится, конечно, вас на шмотки с большим циниз­мом. Для того они и орали, чтобы о себе заявить.

 

Говорят, что побитые собаки никогда не мстят. Вряд ли это так, но лучше всего не проверять данное утвер­ждение на себе, не становиться этой самой побитой со­бакой. А самый верный способ избежать мести очень злобной компании заключается в следующем. Надо на их глазах скушать живьем их сотоварища!

Ну ладно-ладно... И сам знаю, что перебор!

Слабость привлекательна. Как только кто бы то ни было почувствует, что «у тебя семья», он тут же этим вос­пользуется и сделает это потому, что ты ему подсказал, куда ударить!

Заходит человечек в камеру, а ему и говорят: «Добрый день, молодой человек. Вы откуда? А се­ли за что и на сколько? На сколько, на сколько?.. У, брат, да ты еще поди и женат? Все, дружок, забудь о своей тетке, она сейчас занимается оральным сек­сом с твоим следователем».

Человечек, естественно, в драку, в слезы и т. п., а через неделю депрессняка он опускается и начи­нает новую половую жизнь. Матерый же дядя в та­ком случае с улыбкой сообщает: «Конечно, ораль­ным! Она же баба, вот и занимается бабским де­лом». Все посмеялись и поняли, что у этого человека слабинки нет. Ему плевать, что сердце сжалось, но совсем не плевать на то, что случится с «остроумным оратором» через пару недель в подходящем месте.

 

Максимальная жестокость деморализует сразу и на­долго, любые цепляния за что бы то ни было ослабляют вашу позицию. Не важна природа сдерживающих дово­дов, очень опасно, что они есть.

Надеюсь, получилось не очень грубо.

Давать конкретные советы, исходя из абстрактных тактических деталей, не совсем верно, замечу, что мои мысли носили именно такой характер ввиду уже объяс­ненных причин. Да, я за всю свою практику не встречал ни одного «мстителя», хотя это вовсе не означает, что их на свете вообще нет. У меня имеется и объяснение их отсутствия.

Человек, однажды сломанный, уже не реабилитиру­ется, психика, как правило, стремится забыть унижение и боль и уйти от любой возможности их повторения.

Как правило, подобные экзекуции бурно обсуждают­ся. Чем громче обиженные ребята проорутся, тем быст­рее они интуитивно поймут: то, что знают двое, знает свинья, более того, лающая собака не кусает. Вот весь пар и вышел задом.

Не стоит забывать и еще одну мелочь. Все, что не за­мешано на деньгах, — не опасно.

Еще раз подчеркну, что нельзя говорить о задаче на подавление, используя отвлеченные понятия и обстоя­тельства, каждый раз в каждом случае существует кон­кретная тактическая обстановка, от нее и надо плясать в принятии решения.

Как по-вашему, нужно ли проводить моментальное тактическое планирование своих действий, если вы комплексно оценили обстановку как «предварительно агрес­сивную» и ожидаете нападения либо готовите его сами, чтобы упредить действия вероятного противника? Учти­те критически малое время, отведенное вам для приня­тия решения.

Если у господ специалистов нет соображений по дан­ному вопросу, то я наберусь наглости и попробую само­стоятельно решить эту задачку.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: