Предмет социологии культуры

Данная лекция по необходимости будет очень краткой. Еще Гегель говорил, что предмет любой науки должен выясняется не в схоластических спорах, а непосредственно в научной деятельности, в процессе развертывания ее содержания. Поэтому в данной лекции я хочу подробнее остановиться только на двух вопросах:

а) какова специфика социологического подхода к явлениям культуры, чем он отличается от философского, культурологического подходов;

б) какое место социология культуры занимает среди других социологических дисциплин.

Один из вопросов, который чаще всего задают мне студенты и коллеги-преподаватели: «Чем социология культуры отличается от культурологии»? Ответ на этот вопрос значительно проще, чем многие могут себе представить. Он заключается в том, что культурологии как науки, вообще говоря, не существует. Есть вузовская учебная дисциплина — культурология, представляющая собой конгломерат научных знаний социального и гуманитарного профиля: истории культуры, искусствознания, философии, религиоведения, психологии, а также социологии. Эта учебная дисциплина была введена в учебные программы отечественной высшей школы в специфических условиях, когда происходил кризис марксистской системы обществознания, и предназначалась она, в основном, для студентов негуманитарных вузов. Данный учебный курс должен был чем-то восполнить пробелы, образовавшиеся после краха научного коммунизма, политэкономии, истории КПСС.

Можно сказать, что теперь ситуация коренным образом изменилась. Преподаватели общественных наук оправились от потрясения, встали на свои ноги вузовская политология, экономика, философия, социология. Острота потребности в учебном предмете культурологии снизилась, хотя не исчезла совсем. Сегодня культурология в вузах выполняет роль пропедевтики дисциплин социально-гуманитарного цикла. Она дает студентам базисные теоретические и фактологические знания о культуре, которых выпускники средних школ вовсе не имеют.

Итак, культурология как самостоятельная наука не существует, однако имеется культура как объект (а точнее — проблемное поле междисциплинарных исследований), которое изучается рядом наук, в том числе социологией. Чтобы ответить на вопрос, каков предмет социологии культуры, необходимо выяснить место, которое социология занимает среди этих наук, специфику ее подхода к явлениям культуры.

Для сравнения возьмем социологию и философию культуры. С точки зрения философа, понятие «культура» синонимично понятию «общество». Культура выступает как то, что отличает социальный мир людей от мира природы, или (как иногда говорят) — как «вторая природа человека». Все, что произведено интеллектом и руками человека, является результатом и условием социокультурной практики. Создавая и изменяя культуру, люди «создают» и изменяют самих себя. Культурное наследие человечества — развернутая книга его творческих сил и способностей.

Такое (социально-философское) представление о культуре сегодня стало общепринятым. Социология тоже не собирается отказываться от философского понятия культуры. Однако для социолога такой подход совершенно недостаточен, т. к. его интересуют не «человек» вообще и не «культура» вообще, а конкретные люди в конкретных социальных условиях и обстоятельствах. Для социолога важно понять, как культура воздействует на социальные отношения и как она участвует в процессе функционирования, воспроизводства социальных структур и институтов.

Социологию культуры, в первом приближении, можно было бы определить как ту область социологической науки, которая изучает закономерности производства, распределения и потребления духовных ценностей в современном обществе.

Здесь необходимо остановиться на одном терминологическом нюансе. Некоторые специалисты пишут и говорят о «социологии культуры», другие — предпочитают термин «социология духовной жизни». Мне эта разница представляется не принципиальной, суть проблемы в том, что понимается под духовной деятельностью, духовными ценностями. Я вслед за П. Бурдье и большинством современных социальных теоретиков под духовной деятельностью понимаю создание, тиражирование, использование идеальных символических объектов. К числу таких объектов относятся, прежде всего, язык, знания и верования, произведения искусства, обычаи и ритуалы и т. п. В работе Бурдье «Логика практики» вводится понятие символического капитала. В частности, он проводит различие между «производительным» и «непроизводительным» (символическим) социальным обменом. Это не два разных вида деятельности, а две неразрывно связанные стороны любого социального факта, любого социального взаимодействия. Благодаря символическому обмену создаются и сохраняются социальный статус, авторитет, власть, идентичность индивида¹.

Есть и другая традиция в понимании сущности духовной деятельности, которая идет от Гегеля, Маркса, позитивистской социологии. В соответствии с этой традицией общество разделяется на сферы жизни — экономическую, социальную, политическую, духовную. Каждая из названных сфер выполняет определенные функции в рамках целого, каковым является общество, и имеет автономный онтологический статус. Духовная деятельность, в частности, выступает как идеологическая «надстройка», или как подсистема общественного сознания.

Если «социология духовной жизни» трактуется таким образом, то понятие культуры теряет всякий смысл. В самом деле, что может, например, означать термин «духовная культура»? Абсолютный нонсенс, вроде «масло масляное». Можно ли себе представить «недуховную культуру»? Ведь культура и есть процесс духовного производства в конкретных, исторически и социально обусловленных формах. Нет культуры как отдельной социальной сущности, и нет такого класса или вида социальных объектов, за которыми можно было бы закрепить статус «культурных». Думать так — значит впадать в грех «эссенциализма», о котором писал К. Поппер². Видимо, правильнее будет рассматривать культуру как «сквозную», качественную характеристику социальных отношений на всех уровня общественной жизни, включая хозяйственную деятельность, политику, массовые коммуникации, повседневность.

Идя на некоторое огрубление, можно сказать, что для меня «духовное» тождественно «символическому». Социологию культуры как отрасль научного знания интересует производство знаково-символических форм во всех видах и то, как эти формы участвуют в процессах социальной стратификации, социальных взаимодействий и социального контроля. Она изучает такие явления, как верования и знания, обычаи и ритуалы, моду, стили жизни и субкультуры, популярные и элитарные жанры искусства, масс-медиа и т. п.

Одна из главных особенностей социологии культуры заключается в том, что она ориентирована на междисциплинарное поле исследований, которое она разделяет с другими общественными и гуманитарными науками — историей, социальной психологией и антропологией, искусствознанием, социальной лингвистикой, теорией массовых коммуникаций и пр. По отношению к этим наукам социология самоопределяется не по объектам (они в большинстве случаев являются общими) и не по методам исследования, а по целевой установке и способу интерпретации полученных данных.

Социологию культуры, в отличие от дисциплин гуманитарного профиля, интересуют не отдельные произведения или явления культуры в их неповторимом смысловом контексте, а социальное значение этих явлений на уровне массовых, социально-типических проявлений. Например, если искусствоведы концентрируют внимание на проблеме авторства, на индивидуальных аспектах творчества, то для социолога, в первую очередь, важны социальные характеристики аудитории и какой смысл она вкладывает в восприятие тех или иных художественных произведений³.

Может возникнуть еще вопрос: как социология культуры позиционирует себя по отношению к таким дисциплинам, как социология науки и образования, социология религии, социология искусства, социология кино? Мне кажется, не было бы ошибкой считать названные дисциплины подразделами, или составными частями, социологии культуры. Их объединяет то, что они изучают различные аспекты духовной деятельности, разные виды символического производства. Я бы хотел добавить к этому, что сам факт появления множества таких дисциплин свидетельствует о достижении предела дифференциации знаний в данной области, за которым должен последовать их синтез, новый уровень интеграции социологических знаний. В качестве мысленного эксперимента, я предлагаю решить, сколько кафедр для изучения культуры требуется создать на нашем новом, пока еще молодом социологическом факультете? Если мы будем рассматривать социологию искусства, социологию религии, этносоциологию, социологию рекламы, социологию моды и т. п. как самостоятельные, независимые дисциплины, тогда число таких кафедр будет стремиться к бесконечности. Идя от противного, я полагаю, что одной кафедры (кафедры социологии культуры) было бы достаточно.

В заключение, мне хочется сказать, что социология культуры — не окрошка из отрывочных знаний, полученных отдельными специальными дисциплинами, она сама есть научная дисциплина;— дисциплина творческого научного мышления. Социология культуры оперирует фактами и их социальными значениями. По характеру деятельности она выступает как интерпретирующая наука, теория интерпретации. Пользуясь терминологией М. Вебера, — это «понимающая социология». Она пытается выяснить, какой смысл люди вкладывают в различные явления социальной действительности и как это, в свою очередь, влияет на характер их деятельности.

Социология культуры — новая, формирующаяся область науки. Ее появление стало возможным и необходимым лишь со второй половины XX столетия, когда массовое производство знаний, научной и общекультурной информации, символического капитала стало превращаться в ведущую отрасль общественного производства. Сегодня духовные ценности, в буквальном смысле этого слова, производят, а также тиражируют, потребляют. Уже созданы мировой и национальный рынки символических ценностей, культурный менеджмент и маркетинг. Если в предшествующие стадии исторического развития общество дифференцировалось и организовывалось, в основном, «через экономику» или «через политику», то в настоящее время общество все более организуется «через культуру». Именно культура выступает определяющим, порождающим и структурообразующим фактором социальных связей. Поэтому, в какой бы конкретной области социологической науки не велись исследования, знание социологии культуры является необходимым условием компетентной, эффективной научной работы.

Здесь я вынужден вновь обратиться к метафоре «общество как культура», ибо в нынешних условиях она приобретает, как бы, двойное дно. Ж. Т. Тощенко в статье о категориях социологии, напечатанной в журнале «СОЦИС» отметил, что исходным пунктом для современной социологии все чаще становится общественное сознание. Лично мне кажется, что Жан Терентьевич имел в виду именно культуру. Впрочем, это моя собственная интерпретация, и я не собираюсь никому ее навязывать. Во всяком случае, с такой точки зрения, не покажется странным, почему, например, Н. Смелзер первой главой своего учебника по социологии сделал не главу о социальной структуре и не главу об «обществе» в целом, а главу о культуре. На мой взгляд, об этом стоит задуматься...

¹ См.: Bourdieu P. The Logic of practice. Stanford (Calif.), Stanford Univ. Press, 1990, P. 117. [Вернуться]

² В работе «Нищета историцизма» анализируя теоретико-методологические основания определенного типа социального знания, который К. Поппер называет «историцизмом». Автор делает вывод о том, что одной из его характернейших черт является эссенциализм — методологическая установка на получение «сущностного» знания об объекте. Однако, как полагает Поппер, «сущность», прежде чем она проявится в опыте, уже смоделирована в сознании наблюдателя (иначе это может быть выражено уже ставшей общеизвестной фразой: «факты нагружены теорией»). Тем не менее, найдется множество «явлений», которые не вписываются в данную «сущность» и поэтому ими при проведении исследования приходится пренебречь. И действительно, эссенциализм в социальной теории приводит к тому, что целые пласты социальной реальности выпадают из поля зрения исследователя, анализ сосредотачивается почти исключительно на институционализированных социальных формах (устойчивых общественных отношениях и связях, кодифицированных культурных нормах и ценностях, легитимных стандартных формах общественного поведения индивидов — в общем, всех тех социальных структурах, соответствие которым превращает реальных людей в теоретически легитимные социальные субъекты). Именно они кажутся очевидными, сами собой разумеющимися, «естественными» и потому объявляются «онтологически первичными». Все же прочие отношения, связи, практики, ценности, формы деятельности, каждый день участвующие в воспроизводстве общества, в его изменении, объявляются социально «маргинальными», «анормальными» или теоретически «несущественными». [Вернуться]

³ Подробнее об этом см.: Ерасов Б. С. Социальная культурология. (Любое издание. Часть I). [Вернуться]

Лекции

А. В. Захаров