Концептуальная система или структура - тот

Е. К.

КОГНИТИВНАЯ ПСИХОЛОГИЯ (cognitive psychology; (cognitive Psychologic, Psychologic cognitive) - особое когнитивно ори­ентированное направление в психологии, связанное с изучением мен­тальных состояний и ментальных процессов, характеризующих по­ведение человека и отличающих его от других живых существ. К. П. стояла у самых истоков когнитивной науки и обязана своим назва­нием У. Найссеру, озаглавившему в 1967 г. свою известную книгу аналогичным образом; ср. [Neisser 1967; 1976: особенно 83 и ел. ]. Зна­комый с идеями Ж. Пиаже и Н. Хомского, он был увлечен их пред­ставлениями и креативном и конструктивном характере человече­ской деятельности и пытался восстановить пути, связывающие сен­сорные ощущения человека с их дальнейшей обработкой и включе­нием в память. В более поздней книге, посвящаемой соотношению когниции и реальности [Найссер 1976]. Нейссер говорит о К. П. как составляющей часть когнитивной науки и расширившей существен­но область своих исследований под ее воздействием и влиянием.

Фактически когнитивный подход рождается именно в психо­-
логии, где он знаменует прежде всего отказ от упрощенного понима-­
ния психических процессов и человеческого поведения в терминах
стимулов и реакций, характерных для бихейвиоризма, и означает
разрыв со всем этим течением. В орбиту научных интересов К. П.
попадают с самого начала не только такие феномены, как научение
или обучение и память, но и такие более сложные явления, как пла-­
нирование деятельности, а, главное, виды отражения мира в мозгу
человека и формирование с этой целью разных типов его менталь-­
ной репрезентации,        всего того, что получает название
«человеческой ментальной деятельности» - human mentation.

Наличие специального руководства по когнитивной психоло­гии [Величковский 1982] избавляет нас от необходимости приводить данные о более специальных особенностях этой разновидности пси­хологии, и мы останавливаемся в силу этого лишь на некоторых важных для нас обстоятельствах ее становления и современного со­стояния.

К. П. 60-х гг. трудно охарактеризовать вне рассмотрения пси­холингвистики, складывающейся специально для создания теории речевой деятельности и утверждающей в качестве трех своих глав­ных проблем вопросы о порождении речи, ее понимании и речевом общении, а также о процессах усвоения языка ребенком -- ср. (Тарасов 1987: 8], - т. е. все те проблемы, которые с 70-х гг. во всяком

•

случае стали предметом анализа самой К. П. Психолингвистика с этого времени как бы поглощается К. П.; см. [Tanenhaus 1989: 3-5].

К. П. рождается как ветвь экспериментальной психологии, изу­чающей протекание и специфику разных ментальных процессов в голове человека, а также систем и механизмов, обеспечивающих их осуществление, но с формированием когнитивной науки она сущест­венно меняет используемую методику этих экспериментов. Широкое применение методов математического моделирования (например, кластерного анализа), использование методики и методологии тео­рии информации и кибернетики, развивавшей теорию управления сложных систем, - все это радикально меняло и К. П. Представители К. П. стали рано осознавать, что для создания новых концепций об устройстве мозга и структуре и функциях человеческой психики не­обходимо объединить усилия специалистов из разных сфер знания и взять на вооружение новые предлагаемые ими методики и, прежде всего, использовать в этих целях вычислительные машины, компью­теры. Такие психические феномены, как память, внимание, вообра­жение, действие и его планирование стали изучать с применением ЭВМ. Предлагавшиеся в К. П. когнитивные модели беспрестанно менялись и уточнялись, отдельные составляющие когнитивных сис­тем или когнитивной инфраструктуры человеческого мозга получали в К. П. все более сложную и изощренную интерпретацию благодаря массе новых открытий и экспериментальных данных. Оказалось. как отмечает У. Найссер, что когнитивные процессы, здесь изучаемые, являются и более врожденными и одновременно более зависимыми от экологических и социально-культурологических факторов, чем то полагали ранее [Neisser 1994: 225 и ел. ], а признание этого факта трансформировало постоянно представления о том, чем должна за­ниматься К. П. и какие конкретные задачи она должна перед собой ставить; ср. [Ellis, Hunt 1993; Tanenhaus 1989].

К. П. демонстрирует, как сильно менялись классические науки под влиянием новых установок. Ведь с незапамятных времен людей интересовало то, что происходит у них в голове и как это сказывает­ся на поведении человека: полагали, что все поступки и действия человека являются результатами каких-то процессов и состояний его психики. Вопрос о том, как человек воспринимает и осмысляет мир и как это знание о мире связано с его поступками, как первоначально что-то входит в память человека, а затем может быть при необходи­мости извлечено из нее, - все это и раньше входило в психологию, но рассмотрение всех перечисленных феноменов под особым углом зре­ния составило предмет К. П. лишь недавно, когда изменились, поми­мо всего прочего, и представления о том, как следует исследовать эти феномены. Ответ в бихейвиористской психологии на эти вопросы был достаточно простым: все решается в ходе наблюдений за непо­средственно воспринимаемыми поступками человека, за его реаль­ным поведением. Но именно этот ответ был поставлен под сомнение

                                                                                                                     67

 

допущением того, что все наблюдаемое поведение человека детерми­нируется и определяется его внутренними состояниями и ментальны­ми, непосредственно не наблюдаемыми, интериоризованными про­цессами и механизмами. Между тем, что получает человек «на входе» (из окружающей среды), и тем, что можно наблюдать «на выходе» (в его поведении), между стимулами и реакциями, сосредоточено самое главное - работа, которую можно описать только путем ее реконст­рукции, подобно тому, как реконструируют деятельность «черного ящика». Одной из самых популярных идей К. П. становится сравне­ние деятельности мозга с деятельностью компьютера (см. компью­терная метафора) и сопоставление базы данных и оперативного уст­ройства ЭВМ с памятью человека и той репрезентационной систе­мой, какой является это психическое образование. Понятно, почему К. П. обращается в первую очередь к изучению памяти и вообще всех внутренних систем в мозгу человека, а поскольку после появления работ Дж. Фодора все такие системы рассматриваются как автоном­ные и независимые друг от друга системы - модули (см. ), иногда ут­верждают, что вся К. П. может быть сведена к науке об этих моду­лярных системах; ср. [Gelderde 1989: 100].

В качестве важнейшей и едва ли не центральной системы в системе модулей оказывается язык, и потому изучение языка стано­вится излюбленной темой в К. П. Используя терминологию Н. Хомского, можно сказать, что язык изучается здесь в своей струк­турной ипостаси - как И-язык, т. е. как интериоризованная система знаний о языке, языковой компетенции, языковых умений и навыков, нередко к тому же интерпретируемая как система врожденных зна­ний - см. нативизм; универсальная грамматика; когнитивное разви­тие. На повестку дня ставится задача создания такой когнитивной модели языка и речевой, коммуникативной деятельности, которая объединила бы в интегральной форме сведения о производстве или порождении речи со сведениями о ее восприятии (с чисто физической или акустической точки зрения) и, наконец, о ее понимании; см., например, [Laver 1993] и другие материалы [Schnelle, Bemsen 1993].

Интересно, что возврат к ментализму в К. П. З. Пылишин свя­зывает именно с осознанием того факта (он называет его открыти­ем), что некоторые аспекты языковой способности человека можно рассматривать как своего рода механизм, а не как таксономическое перечисление корпуса созданных человеком языковых высказыва­нии, а это обещает в будущем возможность создать строгую теорию порождения и понимания речи [Pylyshyn 1991: 232 и ел. ]. И хотя еще никто не дал разъяснения тому, что же представляет собой система интериоризованных правил языка или внутренних репрезентаций языка, о которых говорит Н. Хомский - см. [Chomsky 1980; 1986:: 243], все же это была гипотеза о том, что существует в голове челове­ка, и именно ее предстояло проверить экспериментально. Лингвис­тика сама становилась, по его мнению, веткой когнитивной психо-

логии - ср. [Hornstein 1991: 114 и ел.; Matthews 1991: 182 и др. ], и хо­тя, естественно, этот тезис поддерживался далеко не всеми учеными, требование сближения лингвистики и психологии продолжает широ­ко обсуждаться (из-за неясности форм такого возможного сближе­ния).

Чем большее распространение в когнитивной науке получал взгляд на когнитивную систему человека как на информационно-обрабатывающую систему, тем больше К. П. превращалась в науку о процессах обработки и переработки информации человекам (ср. [Tanenhaus 1989: 13]) и, естественно, что проблемы обработки языко­вой информации притягивали к себе все большее внимание. Но в этом смысле К. П. начинала соперничество с когнитивной лингвис­тикой, ибо многими учеными эта последняя определялась как свя­занная с изучением того, как используется, перерабатывается и ин­терпретируется информация во время речемыслительной деятельно­сти и как можно с этой точки зрения трактовать три разных процес­са: порождение речи, восприятие речи и, наконец, ее понимание. Иногда два этих процесса - восприятие и понимание речи - сближа­ются друг с другом, и в таких случаях термин «восприятие речи» и «понимание речи» используются как синонимы, но в последнее время указанные процессы стремятся противопоставить; ср. [Flores d'Arcais 1989: 98]. Все три процесса одинаково подробно рассматриваются и в К. П. и в когнитивной лингвистике, нередко - при неизменности ра­курсов и аспектов рассмотрения; ср. [Rickheit, Strohner 1993; Kintsch 1984; Frazier 1989; Garrett 1989 и др. ]. Не случайно в этой связи, что в специальной литературе ставится вопрос о том, как же должны быть разграничены области исследования перечисленных наук и чем должны или же не должны заниматься лингвисты в отличие от пси­хологов. Ср., например [Anderson 1983; Miller 1990; Fillmore 1984; Chomsky 1991; Кубрякова 1994:: 15 и ел. ]. Примечательно, что и при обсуждении этих проблем всплывают те противоречивые установки, что характерны для разных течений современной К. П.; ср. оппози­цию взглядов эмпириков и рационалистов, экспериментаторов и теоретиков, формалистов и функционалистов и т. п. Таким образом, разнообразие точек зрения в современном состоянии К. П. [Eysenck 1991: 64-65] и наличие в ней разных школ и течений сказывается и в понимании связей когнитивной лингвистики и К. П.

Е. К.

КОГНИТИВНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ, КОГНИТИВНЫЙ ПО­ВОРОТ (cognitive revolution, cognitive torn; kognitive Revolution, kognitive Wcndc; revolution cognitive) - название для тех радикальных перемен, которые произошли в американской науке в конце 50-х - начале 60-х

 

гг. и которые коснулись перначально главным образом психологии и лингвистики, способствуя преобразованию представляющих их то­гда парадигм знания и появлению общей когнитивной парадигмы научного знания.

Обозначение этих перемен термином «революция» было связа­но с появлением книги Т. Куна о том, как протекает процесс роста научного знания и как можно охарактеризовать особенности этого процесса с помощью понятий парадигмы знания и смены одной на­учной парадигмы знания на другую - в ходе научной революции. По мнению Т. Куна, понятие парадигмы знания, впервые введенное им в начале 60-х гг., должно было отразить «признанные всеми научные достижения, которые в течение определенного времени дают науч­ному сообществу модель постановки проблемы и их решений» [Кун 1975: 229 и ел. ]. Устаревая, научные взгляды, определяющие бытую­щую парадигму знания, должны подвергнуться коренной ломке и уступить место новой парадигме. Революционность наступающих перемен связана более всего с резким неприятием прежнего набора знаний и решений, с поисками принципиально иных подходов и методов. Именно эта ситуация и наблюдалась в американской науке в послевоенные годы.

Как вспоминает один из основателей когнитивной науки Дж. Миллер, участие в одном из математических симпозиумов сере­дины 50-х гг. впервые навело его на мысль о том, что эксперимен­тальная психология, теоретическая лингвистика, попытки изучать ментальные, когнитивные процессы на компьютере - все это может стать частями одного какого-то единого целого и что будущее - за их объединением. «Я бился над созданием когнитивной науки около двух десятилетий, - пишет Миллер, в своих воспоминаниях, - прежде чем каким-то образом назвать ее»; см. [The Making of Cognitive Science... 1988: VII].

K. P. означала прежде всего разрыв с бихейвиоризмом. Центр когнитивных исследований был создан в Гарварде в 1960 г. и проект этих исследований уже существовал у Дж. Брунера, который до этого читал курс лекций о когнитивных процессах. По убеждению ученых, создававших центр, одна психология не могла справиться с решени­ем вопросов о том, как люди приобретают знания и как они их ис­пользуют; они полагали также, что если они не знают, какие именно идеи они будут развивать, они знали точно, против чего они все бо­ролись и почему бихейвиоризм должен был быть смененным новой системой взглядов на человеческое поведение; см. [Bruner 1989: 101-102; Levelt 1989; Neisser 1992].

К. Р., тесно связанная с формированием когнитивной психоло­гии (это название впервые было использовано У. Найссером в его книге 1967 г. ), происходила в атмосфере сближения и перекрестного влияния разных наук и разных областей знания - психологии и лин­гвистики, теории информации и методов математической логики,

антропологии и психиатрии, и именно объединение интересов спе­циалистов разного профиля способствовало приданию будущей ког­нитивной науке ее междисциплинарного характера. К. Р., охватывая значительное число областей знания, объединяемых далее под одним «зонтиком» когнитивной науки, означала не просто постепенную выработку неких общих программ по исследованию человеческого разума и поведения: она интегрировала разные науки и приводила к внедрению в методы анализа новых технологий, прежде всего связы­вая эти технологии с компьютерами.

Обращаясь к этому периоду, Н. Хомский писал впоследствии, что все направление генеративной грамматики развивалось в кон­тексте К. Р. 50-х гг., которая принесла с собой изменение взглядов на природу и деятельность человека. «Когнитивная революция, - писал Хомский, - относится к состояниям разума/мозга и тому, как они обуславливают поведение человека, особенно - когнитивным со­стояниям: состояниям знания, понимания, интерпретаций, верований и т. п. Подход к человеческому мышлению и поступкам в этих терми­нах делает психолопно и такой ее раздел, как лингвистика, частью естественных наук, занимающихся природой человека и ее проявле­ниями и в первую очередь - мозгом» [Chomsky 1991: 4-5].

Интересно, что говоря о К. Р., иногда имеют в виду революцию в лингвистике и относят ее к 70-м гг., связывая ее с распространением взглядов о том, что в качестве типичных процессов обработки зна­ния следует рассматривать процессы обработки языкового знания и что при исследованнии понимания речи следует обращаться не только к собственно языковым (лингвистическим) знаниям, но и к знаниям о мире. Как в процессах понимания, гак и в процессах порождения речи используются и активизируются все знания, хранящиеся в ког­нитивной системе человека. Революционность такого подхода означает, что при исследовании речемыслительной деятельности следует учитывать взаимодействие всех типов знаний, а когнитивная лин­гвистика возникает только в такой ситуации, когда в число знаний, необходимых для осуществления речевой деятельности, включается и знание контекста употребления речи; см. [Rickheit, Strohner 1993: 9 и ел. ]. См. также «Хомскианская революция».

Фактически, однако, несомненно, что К. Р. охватила значи­тельное количество областей знания, не ограничивающихся одной психологией и лингвистикой, хотя вовлечение в когнитивную науку всей проблематики, связанной с перереботкой языковых знаний, существенно обогатило не только лингвистику, но и саму когнитив­ную науку.

Начатая более четырех десятилетий тому назад, К. Р. была ис­ключительно важна по своим последствиям - она преобразила, соб­ственно, все науки, так или иначе связанные с исследованием знаний, путей его получения, мышлением, мозгом и разумом человека, со всей его познавательной деятельностью. Более того: наметив особые

 

 

линии исследования, она продолжается и сейчас [Varcla, Thompson, Rosch 1993: 6 и ел. ].

Сегодня говорят иногда о двух когнитивных революциях -«первой» и «второй»: первой, когда в качестве главной задачи науч­ных исследований была провозглашена цель изучения процесса об­работки информации, причем как перцептуальной, так и символиче­ской, с помощью понятия ментальных репрезентаций (эта революция коснулась более всего психологии) и второй, когда и эти взгляды, в свою очередь, подверглись резкой критике со стороны представите­лей такого нового направления, как коннекционизм; см. [Gelder de 1989: 99 и ел. ].

История К. Р. посвящены сегодня не только многочисленные страницы во всех публикациях о когнитивной науке, но и моногра­фии специального характера; см., например, [The Cognitive Turn...; The Making of Cognitive Science; Gardner 1985; The Chomskyan Turn; Otero 1994 и др. ]. См. также [Величковский 1982].

Е. К.

Смена общенаучной парадигмы [Albersnagel 1987: 8], в 1956-70-е гг. связываемая с именами Дж. Брунера, Дж. Миллера, У. Найссера, Ж. Пиаже, А. Ньюэлла, Г. Саймона и др. [Miller 1979]. Как и «картезианская революция», К. Р. явилась результатом попы­ток рассмотреть деятельность человека как работу автомата (в XX веке - компьютеров) [Otero 1994а: 22]. До когнитивистов стремились открыть общие логические законы, действительные для всех биоло­гических видов, материалов, веков и стадий знания, в отвлечении от содержания [Gardner, Wolf 1987: 306]. Теперь же главные принципы привязываются к человеческой когниции. Аксиомы когнитивизма предопределяются междисциплинарностыо этого направления [Gardner, Wolf 1987: 117]:

1. Исследуются не просто наблюдаемые действия (т. е. продук­-
ты), а их ментальные репрезентации, символы, стратегии и другие
ненаблюдаемые процессы и способности человека (которые и поро­-
ждают действия).

2. На протекании этих процессов сказывается конкретное со­
держание действий и процессов, а не «навык».

3. Культура формирует человека: индивид всегда находится
под влиянием своей культуры.

Поводом для именования этого направления «революцией» явилась антибихeйвиористская направленность когнитивистов,

9

стремившихся вернуть мысль (mind) в науки о человеке - после «долгой холодной зимы объективизма» [Bruner 1990: 1].

К середине 1950-х годов появилась заманчивая перспектива объяснить мыслительные процессы через «правила преобразования мысленных представлений», аналогичные трансформационным пра­вилам в первых версиях генеративной грамматики. Эти правила вырисовывались из наблюдении над усвоением языка детьми [Pinker 1984: 1]: складывалось впечатление, что дети каким-то единообраз­ным способом приходят к овладению своим родным языка и что этот универсальный «алгоритм» овладения языком состоит во введении новых правил во внутреннюю грамматику ребенка. Обобщая эти наблюдения, примни к выводу о том, что эти правила очень похожи на все, что управляет и неречевыми видами деятельности, придает им продуктивность и выглядит иногда как непроизвольное, неконтро­лируемое поведение, отражаясь на структуре восприятия, памяти и даже на эмоциях [Fodor, Bever, Garrett'1974: 6-7].

Основанная на подобных соображениях когнитивистская ме­тодика близка по духу деятельности лингвиста, когда тот, интерпре-тируя текст, анализирует причины правильности и осмысленности предложений (на основе опроса информантов и/или интроспектив­но), прибегает к гипотетико-дедуктивныым построениям [Goldman 1987: 539]. Исследование того, как человек оперирует символами, осмысляя и мир, и себя в мире, объединяет лингвистику с другими дисциплинами, интерпретативным путем изучающими человека и общество.

К. р. была одним из проявлений общей тенденции к интерпре-тативному подходу в различных дисциплинах. Это стремление вы­явить механизмы интерпретации человеком мира и себя в мире, осо­бенно ярко выраженное в лингвистическом «интерпретационизме» («интерпретирующая семантика»), в философской и юридической герменевтике, в литературоведческих теориях читателя (reader criticism).

В. Д.

КОГНИТИВНАЯ СЕМАНТИКА; (cognitive semantics; kognitive Semantik; ssmuntique cognitive) - эксплицитная, эмпирически зазем­ленная субъективистская, или концептуалистская теория значения [Langacker 1990: 315], в которой принимается, что значение выраже­ния не может быть сведено к объективной характеризации ситуации, описываемой высказыванием: не менее важным является и ракурс, выбираемый «концептуализатором» при рассмотрении ситуации и для выразительного портретирования ее. Полная семантическая ха­рактеристика выражения устанавливается на основе таких факторов, как уровень конкретности восприятия ситуации, фоновые предполо-

 

 

жения и ожидания, относительная выделенность конкретных единиц и выбор точки зрения (перспективы) на описываемую сцену.

Предполагая, что категории обладают внутренней структурой, К. С. позволяет лингвисту детализировать семантическое описание в той степени, какая достижима на данный момент его знаний об опи­сываемом языке, без опасности для целостности категории. Полу­чаемая система семантических отношений может быть сколь угодно сложной, инвариантом же остаются прототипы (играющие роль ко­нечных остановок) и термины, ближайшие к прототипам [Janda 1993: 6].

Как общая теория категоризации К. С. междисциплинарна, не ограничивается только лингвистическим аспектом, а потому вступа­ет в соприкосновение с современными эпистемологическими концеп­циями [Geeraerts 1993: 53], особенно с теми, где на передний план выдвигается понятие интенциональности (как феноменология Мер-ло-Понти). Обладает К. С. и антиструктуралистской направленно­стью, что сближает ее [Geeraerts 1993: 72] с философским деконструк-тивизмом (Деррида):

- на переднем плане находятся эпистемологические функции
конкретных сущностей в рамках структуры, а не система оппозиций
(как у структуралистов);

- познающий субъект - носитель когниции - является актив­-
ным началом, генерирующим значения выражений, а не берущим их
готовыми из природы;

~ интерпретации выражений не равноправны, некоторые более предпочтительны уже в силу свойств языка выбранного выражения.

Поскольку одну и ту же ситуацию можно - в зависимости от знаний и реальных интенций говорящего - описать с помощью раз­ных языковых форм, выбор выражения для ее отражения и понима­ния мотивов этого выбора (construal) составляет важнейшую часть К. С. [Langacker 1987: 128]. См. также концептуализация.

                                                                                       В. Д.

КОГНИТИВНАЯ СИСТЕМА (cognitive system; kognitives System; systeme cognitіf) - компонент сознания/разума человека и его общей человеческой когниции, обладающий собственными механиз­мами и сферами действия, характеризуемый как результат взаимодействия определенного набора модулей. В рамках каждой К. С. происходит своя «жизнь», основанная на своих принципах и структурах репрезентаций и выработки ожиданий [Fischer 1987: 52]. Определяющие признаки К. С.: выразительность (вербализуемость средствами системы языка), эффективность (нацеленность на бы­строе и эффективное решение практических задач), алгоритмичность (основанность на алгоритмах), усваиваемость (эти системы усваива-

ются человеком в результате научения) и адаптируемость [Benthem 1991: 25]. Разные К. С. объединяются в единую инфраструктуру, име­нуемую архитектурой когниции, но сколько именно К. С. входит в нее в качестве составляющих, до сих пор неясно.

В одной из концепций К. С. [Bates et al. 1979] считается, что символы возникают в результате взаимодействия более примитив­ных К. С. - так же как дети создают машины из конструктора - на­бора заготовленных частей. В частности, способность именования покоится на различных неязыковых навыках, усвоение грамматики связано с адаптацией механизмов, используемых при построении лексикона. «Интерактивный» взгляд (особенно популярный в 1970-е гг. ) состоит в предположении, что главную роль в формировании К. С. играет постепенное и поэтапное конструирование, а не само­произвольное «вызревание» когниции. В 1980-е гг. и позже особый интерес вызывали те свойства К. С., которые свидетельствуют скорее о вызревании, чем об осознанном конструировании. Так, дети по-разному, не единообразно, выучивают язык, используя (в разной мере) два различных приема: переход «по вертикали» (в полном со­ответствии с теорией модульности) и по горизонтали (нарушая гра­ницы между различными когнитивными областями) [Bates et al. 1988:

ix].

В поздней концепции Н. Хомского [Chomsky 1994: 1] языковая способность (language faculty) человека представляется как отдельная К. С. Задача лингвистики - в том, чтобы установить, каковы условия, которым языковая способность должна отвечать, чтобы взаимодей­ствовать с остальными К. С. в мозгу/ментальности человека. В рам­ках «минималистской программы» лингвистическая теория должна исследовать условия, налагаемые идеализированными «совершенными» (не реальными) К. С. Только после этого можно надеяться ответить на вопросы, связанные с возникновением и раз­витием конкретных К. С. Все разнообразие языковых явлений - ре­зультат воплощения очень небольшого количества принципов, реа­лизуемых по небольшому количеству параметров в слегка разных условиях. Наибольшие различия и «несовершенства» языка как К. С. локализованы в лексиконе. Задача поэтому сводится к установлению того, насколько лексикон отклоняется от магистральной линии при воплощении «совершенной» К. С.

По Н. Хомскому [Grewendorf 1994: 387-391], различаются два подкомпонента языка - две К. С.: хранения информации (competence) и реализации (performance systems), осуществляющие доступ к этой информации при артикуляции, восприятии и обмене сведениями о внешнем мире и т. д. Эти К. С. развиваются в онтогенезе; есть перио­ды зачаточного состояния К. С., созревания ее в результате взросле­ния человека. Языковая способность сильно отличается поэтому от остальных К. С. Возможно, что некоторые К. С. (напр., математиче­ское мышление и музыкальные способности) развиваются на основе

 

языковой К. С. (это объяснило бы врожденную способность человека не только к языку, но и - как следствие - к абстрактному математи­ческому размышлению и к восприятию музыки).

Вариации на эту тему языка как К. С. очень разнообразны; см., например, [Nuyts 1992]. Так, в [Ouhalla 1993: 3] выдвинута гипотеза о том, что вспомогательные, «функциональные» категории составляют автономный компонент (модуль) универсальной грамматики и пред­ставлены отдельно от главных (таких, как имя, глагол, прилагатель­ное, наречие) в общей человеческой К. С. По [O'Grady 1987: 181], грамматика образует отдельную К. С., однако категории и принци­пы, отвечающие за язык, конструируются на основе более общих понятий, не собственно языковых. Определенные аспекты значения языковых выражений являются результатом взаимодействия «логической структуры» (в смысле порождающей грамматики) с дру­гими К. С. [Chomsky, Lasnik 1977: 429].

В. Д.

КОГНИТИВНОЕ РАЗВИТИЕ (cognitive development) - разви­тие мышления и мыслительных способностей ребенка было предме­том исследования, начиная с конца XIX века, но попытки объяснить поведение ребенка с когнитивной точки зрения приходятся на 60-е гг. Поскольку очевидно, что процесс К. Р. связан так или иначе с освоением языка, центральным вопросом всех теорий развития стано­вится вопрос о соотношении языка и мышления. Как указывает П. Меньюк, рассматривая эту проблему, ссылаются на мнения трех исследователей, каждый из которых выдвигает особую теорию: со­гласно концепции Ж. Пиаже (наиболее влиятельной в зарубежной психологии), языковое развитие ребенка зависит от его поэтапного когнитивного развития, и последнее опережает первое; по мнению К. Вернера, они взаимодействуют и, наконец, по мнению Л. С. Выготского, усвоение знания происходит в значительной мере через язык [Menyuk 1988: 48 и ел. ]. Такое схематическое представле­ние существующих теорий должно быть дополнено указанием на роль, которую наряду с указанными концепциями играло появление информационно-поискового подхода в когнитивной науке, ибо под­линно когнитивный анализ умственного развития ребенка формиру­ется именно в его рамках [McShane 1991]. См. также [Мооге 1973; MacWhinney 1987; Gleitman, Wanner 1982; Byrnes, Gelman 1993].

Выдвигаемые сегодня концепции К. Р. существенно зависят от того, изучают ли они вопрос о том, что именно развивается с взрос­лением ребенка и какие когнитивные способности, умения, навыки и т. п. он обретает, или же исследуют то, как и когда формируются те или иные способности. Различие концепции сказывается и в отноше­нии к врожденности или же приобретаем ости знаний и/или умений, а,

следовательно, и к роли обучения в развитии ребенка и к значимости его контактов со взрослыми и влияния социализации на овладение языком и знаниями о мире и т. п. Для экспериментальной проверки разрабатываемых идей предлагаются интересные и эффективные методики, и в целом область К. Р. - интенсивно исследуемая область когнитивной науки, внутри, которой особо следует отметить прове­дение работы по сопоставлению развития детей в разных группах и разных социальных условиях. Фундаментальные исследования этого типа принадлежат Л. Слобину. См. [Slobin 1985; Bates, MacWhinney

1989] и др.

Изучение К. Р. включает - под влиянием Н. Хомского и его идей по поводу разума как образуемого отдельными модулями и языка как центрального среди этих когнитивных модулей - рассмот­рение онтогенеза каждого из таких модулей, что соответствует и чисто практической возможности исследовать восприятие отдельно от памяти, память отдельно от того, как формируются концепты у ребенка и т. п. Обычными темами исследования являются также: воз­никновение ментальных репрезентаций и операций по оперированию ими; соотношение слов и концептов и постижение неких структур знания вместе со словами; освоение лексики и грамматики родного языка; развитие навыков чтения и т. п. Основные руководства по когнитивному развитию всегда содержат историю изучения соответ­ствующих проблем и характеристику современного состояния дел. Ср. [Mussen 1983; MacWhinney 1987].

Дж. МакШейн подчеркивает, что такое обращение к отдель­ным самостоятельным проблемам, возникающим в ходе исследова­ния К. Р., оказалось довольно плодотворным, но все же наступило время создать более или менее целостную концепцию К. Р., причем, поскольку главными «топиками» в такой теории должны быть вос­приятие, мышление и язык, вряд ли можно предполагать, что и об­щие принципы такой теории окажутся многочисленными; скорее следует полагать, что здесь выявится зависимость теории от общих закономерностей познавательных процессов и когниции [McShane 1991: 317].

Но именно в понимании сути этих закономерностей генера­тивная парадигма знания противопоставлена когнитивно-функциональной - ср. [Nuyts 1992], и внутри самой когнитивной науки последняя получает все большее распространение и влияние; см. [Tomasello 1995: 151]. Соответственно, меняется отчасти и изуче­ние К. Р., которое понимается как происходящее в условиях постиже­ния ребенком коммуникативных способностей во всем их разнообра­зии и под несомненным воздействием со стороны взрослых. Перед исследователями К. Р. стоят, таким образом, многочисленные про­блемы, связанные прежде всего с тем, как понимается ребенком кар-

                                                                                                77

 

тина мира и как она постепенно формируется в его голове в процессе взросления.

Е. К.

КОГНИТИВНЫЕ ПРИНЦИПЫ (cognitive principles/con­straints) - интерпретируются как когнитивные установки и когнитив­ные ограничения на организацию информации в дискурсе/тексте; когнитивные основания или ограничения прагматических принци­пов построения текста/дискурса и распределения информации в тек­сте, последовательности ее подачи и т. п.

В организации дискурса как сложной когнитивной структуры наиболее четко проявляется действие двух когнитивных ограниче­ний. Первое из них связано с «порядком упоминания», базирующим­ся на принципе иконичности (Haiman 1985; Orietti 1994; Giv6n 1994]. 6 основе этого принципа лежит отражаемое в языке соответствие между представлением о мире и репрезентацией этого представления в языке: если предложения кодируют хронологически упорядоченные события, то последовательность предложений соответствует хроно­логическому порядку событий (Пришел. Увидел. Победил. ). Иконич­ность как когнитивный принцип организации информации проявля­ется в изложении событий в тексте в том естественном порядке, в каком они имели место в действительности. В крупномасштабных текстах упорядочиваются более объемные, чем отдельные предложе­ния, текстовые единства: в тексте-инструкции можно ожидать, что информация будет организована в строгой последовательности опе­раций по выполнению определенного действия, в научном тексте - в логическом порядке, в повествовании - в хронологической упорядо­ченности событий и т. п. Пространственная, каузальная, хронологи­ческая или социально обусловленная упорядоченность элементов текста отражает упорядоченность восприятия реальности.

Второе когнитивное ограничение имеет отношение к разделе­нию «данной» информации (той, которая, по предположению гово­рящего, известна слушающему/адресату) и «новой» информации (неизвестной адресату) [Prince 1981]. Когнитивным механизмом рас­пределения информации на «данную» и «новую» предлагается счи­тать апперцептивный принцип усвоения знания. Старая информация может принадлежать фонду общих знаний, входить в информацион­ный тезаурус человека или же относиться к информации, переданной в предшествующем фрагменте текста. Простейшим способом пере­дать новую информацию является ее введение в отношении к чему-то уже известному. Апперцепция, как пишет Дж. Миллер, используется как родовой термин для описания тех ментальных процессов, с по­мощью которых поступающая информация соотносится с уже по-

строенной понятийной системой [Миллер 1990]. При этом добавле­ние новой информации к уже известной составляет основу построе­ния концепта текста в процессах его понимания и продуцирования. Когнитивная функция разделения информации на «данную» и «новую» состоит в поддержке когерентности дискурса. Разделение информации действует как механизм активизации знаний адресата, к которым «адресована» новая информация.

Когнитивное ограничение, связанное с разделением данной-новой информации объясняется также ограничениями на способ­ность человека удерживать в фокусе внимания определенные объемы информации [Chafe 1987]. Соответственно в оперативной памяти необходимо сохранять баланс между тематической информацией как данной отправной точкой сообщения, и рематическим материалом, который должен интегрироваться в уже установленную тему. Это ограничение создает предпосылки для оптимальной обработки ин­формации в тексте.

Когнитивный принцип организации информации может бази­-
роваться на перцептуальном различии «фигура—фон». Этот прин­-
цип связан с перцептуальной выделенностью, которая лежит в осно-
ве интуитивно осознаваемой неравноценности разных частей текста:
" щи из них выступают как более заметные, выделенные или значи­-
мые, другие    как второстепенные, фоновые (см основа­-
ние/обоснование).

  Когнитивные принципы организации информации связаны

также с большей или меньшей степенью приверженности текста к его
прототипическому образцу. Ориентации на текстовый прототип
требует адресованность текста, необходимость принимать во внима­-
ние з

⇐ Предыдущая45678910111213Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: