Начальный период боевых действий

Возросшая роль современных начальных периодов боевых действий, первых мощных и неожиданных ударов при нападении для всего последу-

ющего хода вооруженной борьбы, а также общая оценка его как самого психологически и педагогически трудного для людей, позволяет сказать, что это и самый ответственный период работы с ними. Как бы не были командование и руководители заняты неотложными вопросами управления, люди не должны оставаться наедине со своими трудностями в крутом водовороте возникших событий и перемен.

Переход от подготовки, ожидания к действиям, сопряженный с коренными изменениями во всем во вне и в самих людях — величайшее испытание и «величайшая драма, разыгрывающаяся в душе воина и захватывающая все его существо»¹. Он сопряжен с чудо-

Военная психология: методология, теория, практика. Часть 1. — М., 1998. — С. 124.

вищным напряжением физических и духовных сил. У командного состава трудны: принятие первого решения на фактическое использование оружия, организация эффективных первых боевых действий личного состава, контроль за обстановкой и ее изменениями, гибкое реагирование на неожиданности.

Начальный боевой порыв личного состава сплачивает людей, активизирует дополнительные источники сил и мобилизации. В действиях по отражению ударов противника и нанесению своих обычно много порывистости, суеты, поспешности, пониженной расчетливости, пренебрежение безопасностью. Страхи, тревожность, тягостные переживания, потрясения пока еще редки. Но уже через несколько минут начинают сказываться трудности, вызванные ударами противника и нанесенным ими уроном.

Как свидетельствует боевой опыт, самым опасным и для действий, и для психических состояний людей является потеря управления силами и средствами, вызванная выходом из строя командных пунктов, линий связи, гибелью части командиров, наблюдателей, связистов, создаваемыми противником помехами связи и наблюдения.

Уместно вспомнить события 22 июня 1941 г. в Брестской крепости.

«6 4 часа утра 22.06 был открыт огонь по казармам и по выходам из казарм в центральной части крепости, также по входным воротам крепости и домам начсостава, — пишет очевидец. — Этот налет вызвал замешательство среди красноармейского состава; комсостав, подвергнувшийся нападению в своих квартирах, был частично уничтожен. Уцелевшая часть комсостава не могла проникнуть в казармы из-за сильного заградительного огня... В результате красноармейцы и младший комсостав, лишенные руководства и управления, одетые и раздетые, группами и поодиночке, самостоятельно выходили из крепости... Потери учесть было невозможно, так как личный состав 6-ой дивизии смешался с личным составом 42-й дивизии. На условное место сбора многие не смогли попасть, так как немцы вели по нему сосредоточенный артиллерийский огонь. К этому следует добавить, что перед артиллерийским налетом начала активно действовать «пятая колонна». В городе и крепости погас свет. Телефонная связь крепости с городом прекратилась»¹.

В последующие дни, когда Красная Армия с боями начала отходить назад, по ближайшим тылам воинских частей сновали многочисленные террористические и диверсионные группы фашистских солдат и диверсантов, уничтожая линии связи, источники электропитания, провода, антенны, радиопередатчики, командный состав, связистов, посыльных с донесениями; нападали на легковые автомашины со штабными работниками, поджигали дома, хранилища топлива, взрывали склады с боеприпасами и пр. Все это серьезно нарушало управление войсками и служило одной из причин неудач наших войск в первое время.

¹ Сандалив Л.М. На московском направлении. — М., 1970. — С. 81—82.

У части командиров и штабных работников наступает «управленческий паралич» из-за непонимания происходящего, резкого уменьшения числа докладов, получаемых с мест, и типичной для этого времени неточности поступающей информации, ее противоречивости, неполноте, устарелости.

Принимаемые меры нередко исходят из побуждения «делать все возможное», но пределы возможного часть военнослужащих понимают на основе представлений и критериев мирного времени. Попав впервые в подобную обстановку, многие не могут проявить той безоговорочной и безжалостной требовательности к себе, стойкости, упорства и активности, которых требует война, и которые порой формулируются как «ни шагу назад», «смерть или победа». Наличие потерь обязывает прибегать и к резервным вариантам, заменам, подменам, решениям по совмещению обязанностей, работе за двоих, троих, исправлению поврежденной техники, линий связи, оружия, пополнению боеприпасов.

Первые столкновения с суровой действительностью войны кое у кого могут вызвать негативные психические явления, обострить до предела чувство самосохранения. Возможно появление слухов, паники, пресечение которых — сложнейшая задача.

Особенно велика опасность их возникновения при применении оружия массового поражения, которое способно, по прогнозам, вывести психологически из строя до 90% личного состава.

Помимо непосредственного воздействия оно может порождать и «психические инфекции»¹ — ложные групповые и массовые поражения, развивающиеся по механизму психического заражения, подражания, тревоги, мнительности, неизвестности. Еще в годы Первой мировой войны применение немецким командованием отравляющих газов на одном из участков фронта привело к тому, что французское и английское командование вынужденны были эвакуировать с других участков, где газы не применялись, 25 тысяч своих солдат, у которых развились на основе мнительности симптомы, аналогичные симптомам отравления.

Подобное может случаться даже в иных экстремальных ситуациях. Известен, например, случай на атомной подводной лодке, которая находилась на боевой службе далеко в океане. Внезапно от сердечного приступа скончался врач лодки. Командир АПП решил передать тело на какое-нибудь наше надводное судно и сообщил об этом командованию флотом. В ожидании прибытия судна тело погибшего поместили в один их холодильников. За десять дней (столько потребовалось выделенному флотом кораблю для прибытия к месту нахождения подводной лодки) почти у трети экипажа развились симптомы сердечного заболевания: жалобы на давление, боли, покалывания в области сердца, сердцебиение, перебои, головные боли, плохой сон и др. Но на лодке остался только санитар, который не смог разобраться

Военная психология: методология, теория, практика. Часть 1. — С. 161.

в происходящем и оказать нужную помощь. Лишь по прибытии корабля и после проведения квалифицированного медицинского обследования подводников и приема жалующимися на здоровье медицинских препаратов, в основном успокоительного действия, симптомы исчезли.

Встать на пути потерявших контроль над собой и бегущих людей — практически быть сметенными и раздавленными. Возможны призывы к взятию себя в руки и предложения прекратить панику. Важна твердость, решительность, уверенность, спокойная деловая работа сил, прибывших к месту паники. Оправдано расположение на пути движения охваченной паникой толпы питательных и медицинских пунктов. Психологически они воспринимаются как свидетельство порядка, спокойствия, безопасности, поэтому вызывают мысль, что возле них можно остановиться.

Сила негативного психологического влияния факторов боевой обстановки постепенно снижается по мере привыкания к ним. Считается, например, что к четвертому-пятому бою такие боевые факторы как опасность, внезапность, неожиданность, новизна в 1,5— 2,0 раза теряют в своей силе¹.

В начале войны наиболее вероятно хождение обильных слухов и кривотолков. Их недопустимо оставлять без внимания и полагать, что они исчезнут сами собой. Слухи предупреждаются буквально непрерывным и детальным информированием личного состава и друг друга о происходящем, а при возникновении — оглаской информации, опровергающей их, и призывом людей к соблюдению спокойствия.