Параграф первый. Влияние теологии права

Первым источником романо-германского права стали религиозные ценности, воплощенные в Священном Писании, наставлениях теоло­гов, нормах канонического права. Не случайно один из самых ярких представителей формирующейся правовой науки Грациан утверждал, что законы и законодательные акты князей должны подчиняться цер­ковным законам и актам¹. Такие же идеи обосновывали Блаженный Августин, Ансельм, Пьер Абеляр, Фома Аквинский, другие великие средневековые теологи и правоведы.

В их представлении римский папа был не только главой церкви, но, как подчеркнул французский исследователь Г. ле Бра, и «вселенским законодателем, власть которого ограничивало только естественное и абсолютное Божественное право»².

Практически повсеместно во главе королевских ведомств и кан­целярий стояли церковники. Например, во Франции эта традиция

¹ См.: Берман Г. Западная традиция права. Эпоха формирования. М., 1998. С. 148.

² Цит. по: Берман Г. Западная традиция права. Эпоха формирования. С. 105.

Часть вторая. Правовое сообщество христианской традиции права

была нарушена только в 1298 г., когда король Филипп Красивый отдал государственные печати светскому рыцарю. Обращаясь к этой теме, французский историк М. Блок писал: «Нельзя недооценивать тот факт, что решения сильных мира сего подчас подсказывались и всегда выражались людьми, которые при всех своих классовых или национальных пристрастиях принадлежали по воспитанию к обще­ству по природе универсалистскому и основанному на духовном на­чале. Нет сомнения, что они старались напоминать властителям, поглощенным суетой мелких местных конфликтов, о более широких горизонтах»¹.

Да и сам народ был глубоко верующим. Как писал М. Блок, «кар­тина судеб человека и Вселенной, которую рисовали себе люди Сред­невековья, почти полностью умещалась в рамках христианской теоло­гии и эсхатологии западного толка»². В то время, как отмечал блиста­тельный голландский философ и историк Й. Хейзинга, «жизнь была проникнута религией до такой степени, что возникала постоянная угроза исчезновения расстояния между земным и духовным»³. И хотя религиозность народа была во многом поверхностной, христианская вера укрепилась в нем прочно⁴.

Конечно, роль католической церкви не была однозначной. Были и великие подвиги служения человечеству (пример тому деяния Франциска Ассизского)⁵, и мракобесие гонений на инакомыслящих и иноверных. Были удивительные проявления милосердия и любви и чудовищные преступления, вызванные властолюбием, корыстью, другими порочными страстями. Были попытки остановить либо по­вернуть развитие общества вспять и преобразовать его на подлинных началах христианства.

Рамки этой книги не дают возможности раскрыть все грани влия­ния католической церкви на жизнь западноевропейских государств. Поэтому мы остановимся только на одной теме – ее воздействии на духовное содержание и философию права, что во многом предо­пределило развитие романо-германской семьи права. И прежде всего

¹ Блок М. Апология истории. М., 1986. С. 143.

² Там же. С. 145.

³ Хейзинга Й. Осень Средневековья. М., 1988. С. 170.

⁴ Там же. С. 191.

⁵ Лафитский В.И. Воскресение права. Часть первая: Дни созидания. Часть вторая:
В мире распятого Христа. С. 80–88.

Глава третья. Романо-германское право

речь идет о наследии двух великих теологов прошлого – Блаженного Августина и Фомы Аквинского.

Блаженный Августин (354–430) создавал свои великие творения в тяжелые годы крушения Римской империи. Варвары захватывали один город за другим. В 410 г. пал Рим. Его разграбили готы под пред­водительством Алариха.

Августин не сомневался, что это было наказание Божие. И, подоб­но библейским пророкам, он пытался предупредить о новых бедах¹, вызванных тем, что Римская империя превратилась в «нечестивый град и народ неверных»².

В Римской империи не было истинной справедливости. А «где нет истинной справедливости, там не может быть и права. Ибо что бывает по праву, то непременно бывает и справедливо. А что делается неспра­ведливо, то не может делаться и по праву. Нельзя считать и называть правом несправедливые постановления людей»³.

Дополняя этот тезис, он высказал суждение, которое и сейчас, по прошествии многих столетий, не утратило своей остроты: «Где нет истинной справедливости, там не может быть и совокупности людей, соединенных взаимно согласием в праве; следовательно, не может быть и народа… а если нет народа, нет и дела народного, а есть дело какой-нибудь толпы, недостойной имени народа. Таким образом… отсюда несомненно следует, что где нет справедливости, там нет рес-публики»⁴.

Наиболее постыдным было положение дел в судах. «Невинный выходит из суда, – отмечал Августин, – не только не отмщенным, но и осужденным, не имея сил бороться с неправдой судьи или опро­вергнуть ложные свидетельства, а злодей, его противник, наоборот, не только безнаказанным, но и торжествующим над ним… Обременен­ный преступлениями окружен общественным уважением, а человека безупречного скрывает мрак неизвестности»⁵.

¹ См. «О свободной воле» (De Libero Arbitrio, 395 г.), «Симплицию» (Ad Simpli-
cianum 396 г.) и другие работы Блаженного Августина. Анализ этих произведений
см.: Saint Augustine // Stanford Encyclopedia of Philosophy (http://plato.stanford. edu/en-
tries/augustine).

² Блаженный Августин. О Граде Божием. Минск; М., 2000. С. 1085.

³ Там же. С. 1042.

⁴ Там же. С. 1042–1043.

⁵ Там же. С. 1061.

Часть вторая. Правовое сообщество христианской традиции права

Вместе с тем на вопрос, примет ли в этом мраке общественной жизни честный и мудрый человек должность судьи, Августин без ко­лебаний отвечал: да, примет, поскольку «его привязывает, его влечет к этой должности человеческое общество, изменить которому он счи­тает преступлением»¹.

В Риме, в других государствах того времени справедливости не было. Поэтому Августин сравнивал их с «большими разбойничьими шай­ками». Впрочем, и разбойничьи шайки он уподоблял государствам. «Они также представляют собою общества людей, управляются вла­стью начальника, связаны обоюдным соглашением и делят добычу по добровольно установленному закону»².

«Разбойничьим» государствам Августин противопоставил христи­анскую идею всемирного Града Божия – «единственного истинного, нерукотворного вечного города»³.

Идея Града Божия красной нитью проходила через многие труды Августина. Впервые он сформулировал ее в 389–391 гг.⁴ Десять лет спустя возвышенный образ этого Града он описал так:

«Не знаю, что вернее назвать «небом небес для Господа», как не эту обитель Твою, эти чистые умы, единые и согласные, в нерушимом мире святых духов созерцающие сладость Твою, без единого поползновения уйти, – этих граждан Града Твоего на небесах выше нашего неба»⁵.

Такой же град необходимо было создать на земле. Этой цели и был посвящен самый значительный труд в жизни Августина – «О Граде Божием».

Объясняя замысел этой книги, он писал: «Я поставил своей задачей защитить Град Божий, славнейший как в этом течении времени, когда странствует он между нечестивыми, «живя верою» (Аввак. II:4), так и в той вечной жизни, которую сейчас он «ожидает в терпении» (Рим. VIII:25), веря, что «суд возвратится к правде» (Псалом XCIII:15)»⁶.

Августин всегда подчеркивал противоположность начал града зем­ного и Града Божьего. Если в первом правят цари земные, то во вто-

¹ Блаженный Августин. О Граде Божием. С. 1016.

² Там же. С. 165.

³ Трубецкой Е.Н. Миросозерцание Блаженного Августина // Библиотека «Вехи»
(http://www.vehi.net/etrubeckoi/ avgustin).

⁴ О’Donnell J.J. Augustine, City of God // http://ccat. sas.upenn.edu/jod/ augustine/civ.html.

⁵ Блаженный Августин. Исповедь. М., 2006. С. 348.

⁶ Блаженный Августин. О Граде Божием. С. 3.
278

Глава третья. Романо-германское право

ром – сам Христос, его единственный «Основатель и Правитель». Этот Град Августин называл республикой, поскольку он – «народное дело». Только в нем царит истинная справедливость, и только там по праву могут звучать слова Писания: «Славное возвещается о тебе, Град Бо­жий» (Псалом LXXXVI:6)¹. Многое отличает град земной и Град Божий. Первый живет по плоти, другой – по духу².

Созданы они разными «родами любви: земной – любовью к себе, дошедшею до презрения к Богу; небесный – любовью к Богу, дошед­шей до презрения к себе»³.

Первый из них отражает все пороки человека. Второй являет собой «образ Града Небесного»⁴, одна часть которого странствует по земле⁵, как «искупленный Град… собор и общество святых»⁶.

Земные царства стремятся уничтожить Град Божий. В этой борьбе сила всегда на их стороне. Но чем чаще они применяют ее, тем сильнее становится Град Божий. Он «достигает будущего величия путем настоя­щего уничижения и воспитывается побуждениями страхов, муками скорбей, тягостью подвигов, опасностью искушений, находя радость только в надежде»⁷, в надежде обрести Царство Небесное.

По словам Августина, эта «награда ожидает святых, терпящих здесь поношения за Град Божий, ненавистный приверженцам этого мира. Тот Град вечен. В нем никто не рождается, потому что никто не умирает. В нем истинное и полное счастье – не богиня, а дар Бо­жий. Оттуда получили мы залог веры, обнадеживающий нас в то вре­мя, пока, странствуя, мы вздыхаем о красоте его. Там не восходит солнце над добрыми и злыми, но солнце правды сияет одним только добрым»⁸.

Различны цели земных царств и Града Божия. Если первые стре­мятся к собственному величию либо владычеству «в земном мире»⁹, то Град Божий ставит своей целью спасение каждого человека,

¹ Блаженный Августин. О Граде Божием. С. 89.

² Там же. С. 659.

³ Там же. С. 703.

⁴ Там же. С. 708.

⁵ См. там же. С. 457.

⁶ См. там же. С. 456.

⁷ Там же. С. 980.

⁸ Там же. С. 245–246.

⁹ Там же. С. 716.

Часть вторая. Правовое сообщество христианской традиции права

поскольку он, «как буква в предложении, представляет собою сво­его рода элемент государства, как бы обширно оно ни было»¹.

Поэтому и правители Града Божия «управляют не из желания гос­подствовать, а по обязанности заботиться, и не из гордого своего на­чальственного положения, а из сострадающей предусмотрительно-сти»², допускающей, при необходимости, применение мер наказания «словом, или бичом, или другим справедливым и дозволенным родом наказания, насколько это допускает человеческое общество, ради пользы самого укрощаемого»³.

Впрочем, принуждение – мера исключительная. Она не нуж­на для тех людей, которые, «живя по Богу, страшатся и желают, скорбят и радуются. А так как любовь их безукоризненна, то без­укоризненны у них и все эти душевные расположения. Боятся они вечного наказания, желают вечной жизни… боятся грешить, желают оставаться непоколебимыми, скорбят о грехах, радуются о делах добрых»⁴.

Град Божий, как писал Августин, открыт для всех. Он «призы­вает граждан из всех народов и набирает странствующее общест­во во всех языках, не придавая значения тому, что есть различного в нравах, законах и учреждениях, которыми мир земной устанавли­вается или поддерживается; ничего из последнего не отменяя и не разрушая, а, напротив, сохраняя и соблюдая все, что… направляется к одной и той же цели земного мира, если только не препятствует

религии»^5.

Воспевая Град Божий, Блаженный Августин вместе с тем призывал к совершенствованию земного.

Он наставлял правителей: «Мы называем христианских государей счастливыми, если они управляют справедливо, если окруженные лестью и крайним низкопоклонством не превозносятся, но помнят, что они – люди». Они хороши, если употребляют свою власть на рас­пространение почитания Бога и на служение Его величию; если медлят с наказаниями и охотно милуют; если сами эти наказания употребляют как необходимые средства для управления и охранения государства,

¹ Блаженный Августин. О Граде Божием. С. 164.

² Там же. С. 1033.

³ Там же. С. 1035–1036.

⁴ Там же. С. 671.

⁵ Там же. С. 1038.
280

Глава третья. Романо-германское право

а не для удовлетворения своей ненависти к врагам; если осуществляют помилование не для того, чтобы оставить неправду безнаказанной, а в надежде на исправление; если суровые приговоры смягчаются милосердием и благотворительностью; если обстановка и образ их жизни тем скромнее, чем более они могли бы быть роскошными; если они желают больше господствовать над дурными наклонностя­ми, чем над какими бы то ни было народами, и делают все это не из желания какой-либо пустой славы, а из любви к вечному счастью; если не пренебрегают приносить Богу за грехи свои жертву смирения, сожаления и молитвы¹.

С еще большей страстью он призывал простых людей вести пра­ведную жизнь и избавляться от своих пороков.

«Мы грешим, – отмечал Августин, – по двум причинам: либо не зная, что нужно делать, либо зная, не делаем то, что должны сделать»².

Главной причиной грехопадения человека было забвение ценно­стей христианства. Сердца христиан зачерствели. Они стали камен­ными потому, что в них не было доброй воли³. Они стали низменными потому, что их обуяла гордыня⁴.

Дорога к спасению была в смиренном благочестии. «Вот дорога, по которой возвращаются» к Богу, Который очищает нас от злых на­выков и разрешает нас от «цепей, которые мы сами надели на себя»⁵.

Но, главное, человек должен был хранить верность христианским ценностям веры, надежды, любви⁶.

Тогда и земной град мог стать «образом Града Божьего»⁷.

Многие идеи Блаженного Августина развил Фома Аквинский (1225–1274), великий теолог Средневековья, первый из 33 учителей католической церкви⁸.

¹ Блаженный Августин. О Граде Божием. С. 263–264.

² Блаженный Августин. Энхиридион Лаврентию о вере, надежде и любви. Гла­
ва XXII // http://flosof.historic.ru/books/item/foo/soo/z0000114/index.shtml.

³ См.: Блаженный Августин. О благодати и свободной воле. Глава 29 // http://www.
newadvent.org.fathers/1510htm.

⁴ См.: Блаженный Августин. О Граде Божием. С. 683.

⁵ Блаженный Августин. Исповедь. С. 64.

⁶ См.: Блаженный Августин. Энхиридион Лаврентию о вере, надежде и любви.
Глава XXX.

⁷ Блаженный Августин. О Граде Божием. С. 708.

⁸ Подробный очерк об учении Фомы Аквинского см.: Лафитский В.И. Воскресение
права. Часть первая: Дни созидания. Часть вторая: В мире распятого Христа. С. 230–271.

Часть вторая. Правовое сообщество христианской традиции права

В его эпоху общество было больно многими болезнями, порож­денными греховной жизнью людей. И он искал в законах – вечных, естественных, Божественных и человеческих – то средство, которое могло исцелить его.

Вечный закон, утверждал Фома Аквинский, невозможно познать. Это дано «только тем благословенным, кто может видеть Бога в Его Сущности». Но вместе с тем каждое разумное существо знает о нем по его отражению и воспринимает его как неизменную истину¹.

К естественному закону Фома Аквинский относил то, к чему чело­век склонен по природе².

Первым проявлением естественного закона стало стремление чело­века к самосохранению. Второе его проявление – стремление к продол­жению рода. Третье – стремление к благу, в том числе через познание Бога и жизнь в человеческом обществе³.

В своем развитии естественные законы постоянно наполняются новым содержанием, не меняя своих начал⁴ и включая все моральные предписания⁵ и все акты добродетели⁶.

Цель естественных законов – позволить людям стать «разумными существами, способными к ответной любви, связанными совместны­ми трудами на жизненном поприще, неразлучными в благополучии и болезни, сохраняющими верность дружбе при любых поворотах судьбы»⁷.

Фома Аквинский был убежден, что каждый человек способен к доб­родетели. Главное было научить его делать добро осознанно, целеуст­ремленно, из твердых и непоколебимых принципов⁸, руководствуясь прежде всего своей совестью.

Опора вечных и естественных законов – разум человека. Но он не­совершенен. Поэтому человеку был дан Божественный закон. Он при-

¹ См.: Фома Аквинский. Сумма теологии. Часть вторая. Книга первая. Вопрос 93. Раз­
дел 2. Первая часть «Суммы теологии» приводится в переводе С.И. Еремеева и А.А. Юди­
на, а вторая и третья части даются в переводе автора по тексту, приведенному на сайте:
www.gutenberg.org.

² См. там же. Вопрос 93. Раздел 4.

³ См. там же. Вопрос 94. Раздел 2.

⁴ См. там же. Вопрос 94. Раздел 5.

⁵ См. там же. Вопрос 100. Раздел 1.

⁶ См. там же. Вопрос 94. Раздел 3.

⁷ См. там же. Часть первая. Вопрос 20. Раздел 2.

⁸ См. там же. Часть вторая. Книга первая. Вопрос 100. Раздел 9.
282

Глава третья. Романо-германское право

ходит на помощь не только в тех вопросах, где разума недостаточено, но и в тех вопросах, где человеческий разум может воспрепятствовать Божественной воле¹.

Первый Божественный закон был ниспослан через Моисея, чтобы направлять жизнь человека в его отношениях с сообществом людей². Благодаря этому закону задолго до появления царей, правителей, судей человек «точно знал, что он должен делать и чего он должен избегать»³.

Как и любой закон, Божественный закон побуждает человека со­блюдать его веления. И никто не может быть освобожден от следования ему, «если на то не будет воли Бога либо того человека, которому Он может дать для этой цели такое право»⁴.

Этот Закон, как писал Фома Аквинский, исполнен мудрости, ибо «невозможно, чтобы Бог желал что-либо, что не было одобрено Его мудростью». Вместе с тем это закон справедливости, поскольку воля Бога справедлива и правосудна. Она «дает каждой вещи то, что отно­сится к ее природе и условиям бытия»⁵.

Более того, по убеждению Фомы Аквинского, все предписания Божественного закона определяются одной целью – справедливостью, поскольку «любая совместная жизнь людей основана на справедли-вости»⁶.

Справедливости противостоит несправедливость. Это «особое зло по отношению к такому особому объекту, как общее благо, которое оно презирает; вместе с тем это общее зло, имеющее собственные цели, поскольку презрение к общему благу может вести ко всем ви­дам зла»⁷.

В обществе, основанном на справедливости, не могло быть «раб­ской подчиненности», при которой «подчиняющий использует субъект подчинения исключительно ради собственной выгоды». В справед­ливом же обществе действует иная, экономическая или гражданская,

¹ См.: Фома Аквинский. Сумма теологии. Часть вторая. Книга первая. Вопрос 99.
Раздел 2.

² См. там же. Вопрос 100. Раздел 5.

³ См. там же. Вопрос 91. Раздел 4.

⁴ См. там же. Вопрос 97. Раздел 4.

⁵ См. там же. Часть первая. Вопрос 21. Раздел 1.

⁶ См. там же. Часть вторая. Книга первая. Вопрос 100. Раздел 2.

⁷ См. там же. Книга вторая. Вопрос 59. Раздел 1.

Часть вторая. Правовое сообщество христианской традиции права

подчиненность, при «которой подчиняющий использует субъект под­чинения ради их общей выгоды и блага»¹.

Требование справедливости обусловливало существование в об­ществе частной собственности. По мнению Фомы Аквинского, она необходима в силу многих причин. Прежде всего в силу того, «что каждый человек более бережно заботится о том, что принадлежит ему одному, а не всем вместе, а также потому, что он будет лениться и ос­тавлять другим делать то, что касается общих дел сообщества, как это происходит в тех случаях, когда много слуг. Во-вторых, потому что дела людей организуются более правильно, если каждый человек проявляет заботу о своих делах; если такой заботы нет, возникают недоразумения, вызванные тем, что каждый должен следить за какими-то предметами, не имея к ним интереса. В-третьих, поскольку безопасность государ­ства обеспечивается в большей степени тогда, когда человек доволен тем, что он имеет… Споры возникают чаще там, где предметы собст­венности не разделены»².

Собственность была одним из самым действенных средств обеспечения благосостояния общества. Общество «тем более совершенно, чем более оно может обеспечить себя жизненно необходимым»³. Поэтому Фома Ак-винский призывал воспользоваться теми средствами Ветхого Завета, кото­рые были направлены на сохранение и приумножение собственности⁴.

Вместе с тем Фома Аквинский убеждал, что необходимо установить пределы ее накоплению. «Должна, – доказывал он, – соблюдаться умеренность при распределении общих благ»⁵. Иначе будет разрушено такое начало общества, как справедливость.

Раскрывая все новые и новые грани справедливости, Фома Аквин-ский указывал, что справедливость требует своевременной и полной оплаты за труд. Прежде всего это касается тех «рабочих, которые пред­лагают свой труд внаем, будучи бедными людьми, зарабатывающими кусок хлеба на день… иначе у них не будет еды»⁶.

¹ См.: Фома Аквинский. Сумма теологии. Часть первая. Вопрос 92. Раздел 2.

² См. там же. Часть вторая. Книга вторая. Вопрос 66. Раздел 2.

³ Фома Аквинский. О правлении государей. Книга первая. Глава 1. Здесь и далее –
перевод Н.Б. Срединской.

⁴ См.: Фома Аквинский. Сумма теологии. Часть вторая. Книга первая. Вопрос 105.
Раздел 2.

⁵ Там же. Книга вторая. Вопрос 61. Раздел 1.

⁶ Там же. Книга первая. Вопрос 105. Раздел 2.
284

Глава третья. Романо-германское право

Справедливость запрещает ростовщичество, потому что «брать про­центы за деньги, данные в долг… означает продажу того, чего нет, и ведет к неравенству, противоречащему справедливости»¹.

Справедливость не позволяет продавать товар по цене выше справед­ливой цены, «поскольку это обман ближнего, причиняющий ему вред»².

Наконец, справедливость предписывает, чтобы адвокаты, врачи брали за свой труд «умеренную плату, должным образом учитывая положение лиц, характер дел, затраты труда и обычаи страны»³.

Фома Аквинский понимал, что средства обеспечения справедливо­сти Ветхого закона не были универсальными. «Обязательство соблю­дать справедливость действительно является единым. Но определения того, что является справедливым и несправедливым согласно челове­ческим либо Божественным институтам, различаются в зависимости от того, в каком состоянии находится человечество»⁴.

С пришествием Христа прежний Ветхий закон был заменен Новым законом, но не потому, что Ветхий закон не был хорошим⁵, а потому что изменился сам человек⁶.

Многое, отмечал Фома Аквинский, отличает Новый закон от Вет­хого закона. В отличие от Ветхого закона он не высечен в камне, а «на­чертан в сердцах»⁷. Поэтому его называют законом любви⁸.

Его называют также законом веры, поскольку он исходит от той благодати, которая вложена в души верующих⁹.

Вместе с тем это закон подлинный, потому что подлинное обна­руживается во Христе¹⁰.

И наконец, Новый закон – это закон свободы. В отличие от Ветхого закона, который регламентировал «в примитивной форме» многие вопро­сы повседневной жизни, Новый закон оставил все на усмотрение челове­ка. «Каждый, – писал Фома Аквинский, – волен решать, что он должен

¹ Фома Аквинский. Сумма теологии. Часть вторая. Книга первая. Вопрос 78. Раздел 1.

² Там же. Вопрос 77. Раздел 1.

³ Там же. Книга вторая. Вопрос 71. Раздел 4.

⁴ Там же. Книга первая. Вопрос 104. Раздел 3.

⁵ См. там же. Вопрос 98. Раздел 1.

⁶ См. там же. Вопрос 91. Раздел 5.

⁷ Там же. Вопрос 105. Раздел 1.

⁸ См. там же. Вопрос 107. Раздел 1.

⁹ См. там же.

¹⁰ См. там же. Раздел 2.

Часть вторая. Правовое сообщество христианской традиции права

делать и чего избегать, и каждый правитель решает, какие указания он должен давать своим подданным о том, что делать и чего избегать»¹.

Свобода ограничивается только одним – любовью к правде, бла­годаря которой человек удерживается от греха².

Таким был путь, начертанный в Нагорной проповеди Христа. В ней Фома Аквинский видел «полное описание того, какой должна быть жизнь христиан»³.

Новый закон не остается неизменным. Он подвергается постоян­ным переменам «в зависимости от разных мест, времен и лиц, а также от того, насколько человек полон благодатью Святого Духа»⁴.

Последний вид законов – законы, созданные людьми.

В отличие от Божественного закона, учрежденного, чтобы направ­лять человека к Богу, «человеческий закон направлен в основном к тому, чтобы направлять людей навстречу друг к другу»⁵.

Первое его предназначение – достижение «всеобщего счастья»⁶.

Обосновывая эту мысль, Фома Аквинский утверждал: «Намерение каждого законодателя направлено сперва и прежде всего к общему благу»⁷. «Все, что служит цели, должно соответствовать этой цели. Целью закона является общее благо… Следовательно, человеческие законы должны соответствовать общему благу. Общее благо включает многое. Поэтому закон должен учитывать многое, в том числе многих людей, многие об­стоятельства и времена. Потому что государство, как сообщество, состоит из многих людей, его благо может быть достигнуто многими действиями; и оно устанавливается не на короткое время, а на все время»⁸.

В более краткой формулировке эту мысль Фома Аквинский передал так: «цель человеческого закона – быть полезным для человека»⁹.

Вторая цель закона – утверждение справедливости. «Закон направ­ляет действия людей согласно порядку правильного»¹⁰, в основе кото-¹ Фома Аквинский. Сумма теологии. Часть вторая. Книга первая. Вопрос 108. Раздел 1.

² Там же. Вопрос 107. Раздел 1.

³ Там же. Вопрос 108. Раздел 1.

⁴ Там же. Вопрос 106. Раздел 4.

⁵ Там же. Вопрос 99. Раздел 3.

⁶ Там же. Вопрос 90. Раздел 2.

⁷ Там же. Вопрос 100. Раздел 8.

⁸ Там же. Вопрос 96. Раздел 1.

⁹ Там же. Вопрос 95. Раздел 3.

¹⁰ Там же. Вопрос 91. Раздел 5.
286

Глава третья. Романо-германское право

рого лежит справедливость. Точно так же и «справедливость состоит в том, чтобы делать правильное»¹. Поэтому, как убеждал Фома Аквин-ский, «сила закона зависит от того, насколько он справедлив»².

Человеческие законы могут быть справедливыми и несправедли­выми. «Если они справедливы, они обретают силу в сознании бла­годаря естественному закону, от которого они исходят». Справедли­вые законы – это те законы, которые «прежде всего соответствуют цели, а именно общему благу; которые приняты надлежащим лицом, не превышающим законодательные полномочия; которые соблюдают требование о возложении на подданных бремени, соразмерного и со­ответствующего общему благу»³.

С другой стороны, законы могут быть несправедливыми, «если они противоречат общему благу… если они не соответствуют цели, что происходит, когда правитель дает своим подданным обременительные законы, ведущие не к общему благу, а главным образом к удовлетво­рению его собственной алчности либо тщеславия; если автор закона создает закон, который выходит за пределы его власти; если на обще­ство налагается бремя неравным образом, хотя, возможно, и с целью общего блага». Такие акты «являются скорее актами насилия, а не за-конами»⁴ – делает вывод Фома Аквинский.

Третья цель закона – «вести своих подданных к надлежащей доб­родетели»; а поскольку добродетель – это «то, что делает подданных хорошими, то из этого следует, что надлежащее действие закона заклю­чается в том, чтобы делать тех, кому он дан, хорошими либо в целом, либо в каком-то отдельном отношении»⁵. Указанная цель не может быть осуществлена законом сразу, а только постепенно⁶.

Четвертая цель закона – борьба со злом, что обеспечивает «пре­ходящее спокойствие государства». Этой цели закон добивается, на­правляя внешние поступки людей и устраняя то зло, которое может воспрепятствовать мирному существованию государства⁷.

¹ Фома Аквинский. Сумма теологии. Часть вторая. Книга первая. Вопрос 96. Раздел 2.

² Там же. Вопрос 95. Раздел 2.

³ Там же. Вопрос 96. Раздел 4.

⁴ Там же.

⁵ Там же. Вопрос 92. Раздел 1.

⁶ См. там же. Вопрос 96. Раздел 2.

⁷ Там же. Вопрос 97. Раздел 1.

Часть вторая. Правовое сообщество христианской традиции права

Фома Аквинский сознавал, что «человеческие законы создаются для сообществ людей, которые в большинстве своем несовершенны. Поэтому человеческие законы должны запрещать не все зло, а только наиболее тяжкие его проявления, прежде всего те, «без запрета которых человеческое сообщество не может поддерживаться; так человеческий закон запрещает убийства, кражи и другие проявления зла»¹.

Другая причина, по которой законы оставляли безнаказанными многие прегрешения, была вызвана стремлением не лишать необ­ходимых благ тех людей, которые были лишены совершенства, и не обрекать их на еще бóльшие страдания².

Наконец, следующее соображение заключается в том, что «муд­рый законодатель всегда мирится с меньшими нарушениями, чтобы не допустить бóльшие».

Фома Аквинский часто подчеркивал необходимость овладения ис­кусством законотворчества.

Прежде всего необходимо было четко усвоить границы его примене­ния. «Человек не может предписывать законы неразумным существам, в какой бы власти они у него ни находились. Но он может давать зако­ны разумным существам, подчиненным ему, настолько, насколько его законы своими повелениями или указаниями начертаны в сознании людей как правила, содержащие принципы действия»³.

Далее, чтобы закон обрел обязывающую силу, он должен быть при­менен к тем людям, которые должны ему подчиняться⁴.

При этом законы не должны издаваться по тем вопросам, по кото­рым человек не может судить. Так, он не может судить о внутренних побуждениях, которые скрыты. Поэтому объектом закона становятся только «внешние действия, которые совершаются»⁵.

Поскольку закон – «это искусство направления либо регулирования жизни человека», в нем, «как и в любом искусстве, должно существо­вать четкое разделение предписаний; в противном случае закон станет бесполезным по причине недоразумений»⁶.

¹ Фома Аквинский. Сумма теологии. Часть вторая. Книга первая. Вопрос 96. Раздел 2.

² См. там же. Вопрос 78. Раздел 1.

³ Там же. Вопрос 92. Раздел 5.

⁴ См. там же. Вопрос 90. Раздел 4.

⁵ Там же. Вопрос 91. Раздел 4.

⁶ Там же. Вопрос 104. Раздел 4.
288

Глава третья. Романо-германское право

Первое разделение правовых норм определено тем, что они про­возглашают два вида прав: естественные и позитивные¹.

Второе разделение обусловлено различиями в функциях людей, «которые выполняют работу присущими им средствами для общего блага». Так, священники молятся Богу за людей, правители правят народом, солдаты сражаются за безопасность народа. Соответственно принимаются специальные законы, регулирующие особую деятель­ность этих людей².

Далее, закон содержит разные предписания для тех, кто соблюдает, и тех, кто нарушает его. «Каждый закон применяется к двум видам людей. Он применяется к людям жестокосердным и гордым, которых закон сдерживает и приручает; и он применяется к добрым людям, которым наставления закона помогают исполнять то, что они должны исполнять»³. В соответствии с этим «каждый закон убеждает людей исполнять его предписания посредством наказаний либо наград»⁴.

Следующее деление правовых норм обусловлено существованием трех видов действий людей. «Некоторые действия являются по своей природе хорошими, это действия добродетели; и в отношении таких действий закон является предписанием либо указанием… Некоторые действия по своей природе злые, это действия зла, и в отношении таких действий закон запрещает. Некоторые действия по своей при­роде являются нейтральными, и в отношении таких действий закон разрешает»⁵.

Во всех своих проявлениях закон должен в равной мере «учить и совершенствовать людей», склонных как к добру, так и к злу⁶.

Вторая форма развития права – это обычай. Подчеркивая его зна­чение, Фома Аквинский отмечал, что он «имеет силу закона, отменяет закон и является толкователем закона»⁷.

Между законом и обычаями существуют сложные отношения. «Иногда, – писал схоласт, – можно действовать, минуя требования

¹ См.: Фома Аквинский. Сумма теологии. Часть вторая. Книга вторая. Вопрос 60.
Раздел 5.

² См. там же. Книга первая. Вопрос 95. Раздел 4.

³ Там же. Вопрос 98. Раздел 6.

⁴ Там же. Вопрос 99. Раздел 5.

⁵ Там же. Вопрос 92. Раздел 2.

⁶ Там же. Вопрос 101. Раздел 3.

⁷ Там же. Вопрос 97. Раздел 3.

Часть вторая. Правовое сообщество христианской традиции права

закона, в частности, тогда, когда закон безуспешен; в этом случае такое поведение не будет злом. Когда же такие случаи многократно увеличиваются по причине некоего изменения в человеке, тогда обычай показывает, что закон уже больше не является полезным… Однако если остается причина, в силу которой закон полезен, тогда не обычай должен преодолеть закон, а закон должен преодолеть обычай, если только единственной причиной кажущейся бесполез­ности закона не является то, что он невозможен согласно обычаям страны… А обычай целого народа нелегко устранить»¹.

В решении этих коллизий многое зависит от состояния народа. «Если он свободен и способен создавать свои собственные законы, согласие народа в целом, выраженное в виде обычая, намного более способствует исполнению закона, чем власть правителя, имеющего право принимать законы только как представитель народа. Если же на­род не имеет права свободно создавать свои собственные законы либо упразднять законы, принятые высшей властью, то при таком народе преобладающий обычай приобретает силу закона только тогда, когда его терпят те, кому принадлежит право создавать законы для такого народа; самим фактом, что они его терпят, создается впечатление, что они одобряют то, что введено обычаем»².

Столь же тщательно Фома Аквинский исследовал природу право­судия.

Правосудие, как и закон, должно направлять людей к общему благу. Это его основная цель. Поэтому «правосудие в его широком понимании называется «правосудием, основанным на законе», так как человек через него вступает в гармонию с законом, направляющим все проявления добродетелей к общему благу»³.

Следующая цель – стремление к справедливости. Еще со вре­мен Ветхого Завета судьи назначались, чтобы «решать спорные вопросы о справедливости»⁴. Да и само слово «судья» (judex) про­исходит от того, что человек, которого так называют, утверждает правильное (jus dicens); таким образом, правильное является объ­ектом правосудия. «Соответственно, изначально слова «судебное

¹ Фома Аквинский. Сумма теологии. Часть вторая. Книга первая.

² Там же.

³ Там же. Книга вторая. Вопрос 58. Раздел 5.

⁴ Там же. Книга первая. Вопрос 105. Раздел 1.
290

Глава третья. Романо-германское право

решение» имели значение заявления или решения о справедливом или правильном»¹.

Согласно этому принципу справедливый суд «воздает каждому то, что правильно по отношению к нему», ибо, по словам Исидо­ра Севильского, «человек справедлив тогда, когда он уважает права других»².

Перед правосудием стояла еще одна цель – «исправлять поступки людей»³. По мнению Фомы Аквинского, суд имеет большое воспита­тельное значение. Поэтому он утверждал, что наказание «не всегда предназначено для лечения тех, кто наказан, но иногда и для леч

⇐ Предыдущая12131415161718192021Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: