Параграф второй. Христианство в созидании правового мира славян

Из трех основных созидательных сил – христианства, народного правотворчества, светского законодательства, которые определяли развитие славянского права, главной, несомненно, было христианство. Неслучайно в «Младшей Эдде» – памятнике древнескандинавской литературы XII в. – сказано, что Христос есть «хранитель греческой земли и Гардарики», т.е. Руси².

Христианство во многом определяло содержание светского права, упорядочивало те отношения, которые не подпадали под действие мирской власти, укрепляло нравственные устои общества, прокла­дывая путь к новой жизни, основанной на христианских ценностях свободы, равенства, милосердия и любви.

Бог-Сын, а Святовит – как Святой Дух. Они составляли дохристианскую Троицу. Храм Триглаву – «высшему богу» – был, в частности, в Щецине.

¹ Пастернак Б.Л. Доктор Живаго. М., 2007. С. 96.

² Младшая Эдда. Язык Поэзии // Младшая Эдда. М., 2005. С. 87.
212

Глава вторая. Славянское право

Практически все памятники славянского раннехристианского права подчеркивали его значение. Так, первые же строки древней­шего христианского закона – болгарского Закона судного людям¹ – призывали: «Прежде всякой правды достойно есть о Божьей правде говорить»².

В первой статье Польской Правды, или Эльблонгской книги³, от­мечалось: «Желающие знать польское право должны помнить, что со времени принятия христианства поляки были подчинены рим­скому папскому престолу, а не императору. Римский престол взял их под свою защиту с тем, чтобы они охотнее были христианами. В знак этого они ежегодно платят указанному престолу деньги, так называе­мый пфенниг святого Петра».

Славянские законодатели не ограничивались упоминанием о вер­ховенстве христианских ценностей, но и пытались воплотить их в нор­мах права.

Так, сербский Законник Стефана Душана (1349 г.) инкорпорировал нормы, развивавшие библейские ценности правосудия:

«Все судьи пусть судят по Законнику, справедливо, как написа­но в Законнике, и да не судят по страху моего царского величества» (ст. 174).

«Судьи да ходят по землям, где у кого свой округ, и да надзирают и защищают убогих и нищих» (ст. 181)⁴.

Созвучные нормы были и в Полном своде статутов польского ко­роля Казимира Великого: «В судебных делах у справедливых судей нельзя ничего добиться обманом, взять верх лицеприятием, опро­кинуть правосудие за плату, поэтому судья, держа весы в руке, взве­шивая равными чашами, должен выносить справедливый приговор, имея перед глазами при его обдумывании и составлении самого Бога, и чтобы он не смел как расточитель своей чести и гонитель ее что-либо учинить в ущерб другой стороне против своей совести и справедли­вости, из лицеприятия или за подарки» (ст. СХIII)⁵.

¹ Закон принят вскоре после принятия в 865 г. христианства.

² Закон судный людям. Здесь и далее – перевод Е.А. Тихоновой.

Книга названа так

по тому городу, в котором она была найдена в XIX в. Составлена

в середине XIII в.

Стефан Душан. Законник Благоверного царя Стефана. Перевод Ф. Зигеля.

Полный свод статутов Казимира Великого

// http://www.vostlit.info/Texts/Doku- menty/Polen/XIV/Kazimir_Statut/text.htm.

Часть вторая. Правовое сообщество христианской традиции права

Однако влияние христианства на светское право в целом было ограниченным. Отчасти это было вызвано неверием в возможность светских законов. Более того, в общественном сознании господство­вало представление о том, что они не нужны, поскольку их заменят христианские ценности.

В поэме «Слово о Законе и Благодати» митрополита Илариона¹ эта идея отражена следующими словами:

«Закон отошел,

а Благодать и истина всю землю исполнили»².

По утверждению Илариона, прежний закон Моисея «как вечерняя заря погас», уступив место христианской благодати.

«Как отошел свет луны, когда солнце воссияло,

Так и Закон – пред Благодатью явившейся.

И стужа ночная побеждена,

солнечная теплота землю согрела.

И уже не теснится человечество в Законе,

а в Благодати свободно ходит.

Ибо иудеи при свече Закона себя утверждали,

христиане же при благодетельном солнце свое спасение зиждут»³.

Неверие в силу светского права отражено во многих писаниях отцов и православной, и католической церкви.

Оно проявилось также в таком явлении, как отказ от использования слова «закон» применительно к актам светского законодательства. С введением христианства слово «закон» в славянских языках приоб­рело сакральное значение. Так стал обозначаться только Закон Божий. Эта линия в «Повести временных лет» прослежена очень последова­тельно. По убеждению летописца Нестора, так как Бог один, поэтому и закон может быть только один. Обосновывая эту мысль, он приводил в пример кривичей и других язычников, «не знающих закона Божьего, но сами себе устанавливающих закон»⁴.

Вторая причина относительно слабого влияния христианства на свет­ское право заключалась в том, что законы, исходившие от государства,

¹ «Слово о Законе и Благодати» – первое дошедшее до наших дней произведе­
ние на русском языке. Впервые оно было публично исполнено Иларионом 29 марта
1049 г.

² Митрополит Иларион. Слово о Законе и Благодати. С. 11.

³ Там же. С. 17.

⁴ Повесть временных лет. С. 53.
214

Глава вторая. Славянское право

изначально воспринимались как угроза народной воле. Об этом свиде­тельствуют многие летописи. Приведем только один рассказ «Чешской хроники» Козьмы Пражского.

К провидице и судье Либуше, как в библейской повести о во­царении Саула, обратился народ с требованием призвать для него князя. Долго Либуше отговаривала, обвиняя народ: «Ты несча­стен и жалок, ты жить не умеешь свободно». Но увещевания были напрасны. И тогда она призвала на престол Пржемысла. И «с по­мощью законов он укротил… необузданный народ… обратив его в рабство, которое тяготеет над ним и поныне; вместе с Либуше установил он все законы, которым подчинена и которыми пользу­ется эта страна и теперь»¹.

Мощное противодействие светскому праву стало одним из клю­чевых факторов стремительного развития церковного права в двух направлениях: православном и католическом.

Между ними было много общего, потому что это были два русла одной христианской реки. Вместе с тем между ними были сущест­венные различия. Главным образом они были обусловлены тем, что православие сохраняло бóльшую свободу церковной жизни.

Начиная с ХII в. практически повсеместно в землях южных и вос­точных славян появляются сборники канонов, основная цель кото­рых – укоренение заповедей христианской жизни. В основном они создавались на основе византийских писаний.

Первые церковные сборники на славянских языках появились сразу же после обращения болгар и моравов в христианство. Это были различные редакции Номоканона – Кормчей книги, вобравшей в себя многие нормы византийского права, а позже дополненной положения­ми из некоторых славянских правовых источников. Так, одна из рус­ских редакций Кормчей книги включала Закон судный людям².

Наибольшую известность приобрела Кормчая книга, составленная, согласно преданию, примерно в 1225 г. сербским первосвященником святым Саввой. Этот юридический памятник действовал не только в Сербии, но и в Болгарии, откуда в 1262 г. ее текст был направлен киевскому митрополиту Кириллу II. В дальнейшем ее рукописные

¹ Козьма Пражский. Чешская хроника // http://www.hrono.info/libris/lib_k/kozma01.
html.

² Подробнее см.: Суворов Н.С. Учебник церковного права. М., 1913. С. 65.

Часть вторая. Правовое сообщество христианской традиции права

копии были посланы во многие русские церкви «на уведение разуму и на послушание верным и послушающим»¹.

Кормчие книги послужили основой для создания еще одного сборника канонических норм – Мерила праведного, о котором рассказано выше – в разделе, посвященном влиянию христианства на развитие государства и права.

Следует подчеркнуть, что кормчие книги и мерила праведные касались не только вопросов церковной жизни. Они включали многие нормы светского византийского законодательства, в основном в его кратких изложениях – Эклоге и Прохироне. Так, Эклога, составлен­ная при императорах Льве и Константине, регулировала отношения, связанные с заключением брака, дарением, наследованием по завеща­нию и без завещания, опекой и попечительством, об обязательствах, о свидетелях, о сделках и разделе военной добычи².

Как отмечал Н.С. Суворов, эти источники «в глазах наших предков имели значение обязательных норм, независимо от утверждения их русскими князьями, и притом норм исключительных, существованием которых исключалась необходимость установления каких-либо норм русскими князьями и национальными соборами»³.

Такое качество они сохраняли в течение многих веков, о чем сви­детельствуют официальные издания Кормчей книги святого Саввы, которая публиковалась на Руси в ее рязанской «фамилии», или ре­дакции, с благословения патриарха и по повелению царя в 1650, 1653, 1787 и 1816 гг.

Иным образом развивалось церковное право в славянских католи­ческих землях. Еще в 880 г. папа Иоанн VIII издал Буллу с одобрением перевода церковных книг на славянский, «чтобы на этом языке воз­глашалась слава деяний Христа Господа нашего». И ничто, утверждала Булла, «ни в вере, ни в учении не препятствует на том же славянском языке ни петь мессы, ни читать святое Евангелие или божественные чтения из Старого и Нового Завета, хорошо переведенные и истол-кованные»⁴.

Суворов Н.С. Указ. соч. С. 65.

Подробнее см.

Сергеевич В.И. Лекции и исследования по древней истории рус-

ского права. М., 2004. С. 28–29. ³ Суворов Н.С. Указ. соч. С. 66.

Из Буллы папы Ионна VIII от июня 880

г. // http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/

Tschechien/IX/Slav_pis/pril3.phtml?id=2530. 216

Глава вторая. Славянское право

Таким же образом утверждалось христианство в Хорватии – Коро­левстве святого народа, о чем повествует Хорватская летопись XII в.

Но папская Булла 880 г. действовала недолго. Уже через пять лет (в 885 г.) новый папа Стефан V запретил совершать церковные обряды и читать тексты Писания на славянском языке. Было разрешено лишь разъяснять их в проповедях. В Моравии отказ учеников Мефодия от исполнения новой папской Буллы вызвал волну репрессий. Самые молодые из них были проданы в рабство, а старшие сперва заключены в тюрьму, а впоследствии высланы из страны¹.

Начиная с XIII в. в Польше, Чехии, Хорватии распространяются различные своды католического законодательства (в частности, Декрет Грациана), вошедшие через три века в Полный свод (корпус) кано­нического права, изданный по постановлению Тридентского собора (1545–1563).

Римский папа пытался утвердить свое верховенство не только в цер­ковной, но и в светской жизни. Еще в 880 г. он был провозглашен патроном-покровителем Моравии.

В Польше его верховенство было закреплено актом 991 г., согласно которому король Лешко I вместе с женой и двумя младшими сыновь­ями передал свое государство папе римскому и получил его обратно, но уже на правах лена². Впрочем, ошибочно полагать, что римский папа играл какую-либо существенную роль в политической жизни Польши. Его роль была в основном символической. А акт прямого подчинения первосвященнику Рима подчеркивал не более чем духов­ную связь Польши с католической церковью. Впрочем, как показали дальнейшие события, он не оградил ее от притязаний Тевтонского ордена и правителей прилегавших к ней немецких земель.

Вассальные отношения могли сложиться между папским престолом и Хорватией. Однако во время веча, на котором обсуждалось письмо папы римского, король Звонимир был убит, что послужило поводом для вторжения в Хорватию венгров. Тогда, как сказано в Хорватской летописи XII в., «хорваты пришли из воли в неволю, из свободных обратились в рабов. И случилось, как Писание говорит: «Злое дело ждет злая мзда»».

¹ Об этом свидетельствуют Житие Климента и Житие другого ученика Мефодия – Наума, написанные в Х в.

Подробнее см.: Бардах Ю, Леснодорский Б., Пиетрчак М. История государства

права Польши. М., 1980. С. 83.

Часть вторая. Правовое сообщество христианской традиции права

Следует, однако, отметить, что в славянских землях и православная, и католическая церкви не стремились, за редкими случаями, к поли­тическому господству. Свою основную роль они видели в другом – в просвещении народа и в организации народной жизни на принципах христианства.

В Болгарии изгнанные из Моравии ученики Кирилла (Констан­тина) и Мефодия основали на рубеже IX–X вв. множество училищ, которые не только готовили из местного населения священников, способных совершать богослужение и проповедовать на славянском языке, но и обучали грамоте простых жителей, в том числе ремеслен­ников и крестьян.

Эта традиция была перенесена в Русскую землю. Начиная с XI в. в ее княжествах и вольных городах создается множество училищ для про­свещения народа. Сказанное объясняет, почему в древнем Новгороде столь многие владели письменным языком, о чем свидетельствуют берестяные грамоты того времени.

Такую же просветительскую миссию осуществляли многие католи­ческие священники. Так, Польская церковь, руководимая архиеписко­пом Якубом Свинкой, на синодах в Ленчице в 1285 и 1287 гг. приняла решение об обязанности приходских священников знать польский язык и объяснять истины веры по-польски.

Многие, в основном православные, монастыри были центрами распространения славянской культуры. Так, в Чехии наибольшую известность приобрел Сазавский монастырь, основанный в 1033 г. на реке Сазаве (к северо-востоку от Праги). Но он просуществовал менее века. В 1097 г. использование славянской письменности в Са-завском монастыре было запрещено, а православные священники изгнаны.

Духовными центрами православия в Болгарии был Рыльский мона­стырь, в Сербии – монастыри Студеница и Высокие Дечаны, в Маке­донии – Лесновский, на Украине – Киево-Печерский, в Беларуси – Свято-Троицкий Марков, в России – Троице-Сергиев монастыри. Каждый из них заслуживает отдельного повествования. Но мы остано­вимся только на одной истории, поскольку в ней, как в водной глади, отражена история всех православных монастырей.

Русь полнощная лежала растерзанной, опустошенной в результате набегов татар и постоянных междоусобных войн. У нее не было сил. И, казалось, не было будущего. Но именно в это время в сломленном 218

Глава вторая. Славянское право

общественном сознании появилась сперва робкая надежда, а потом убеждение в возрождении Руси.

Эту перемену вызвало движение печальников земли Русской. Они уходили в глухие леса – пустыни, чтобы там, в отречении от всего мир­ского, в трудах и молитвах очистить свои души и вымолить прощение для всех. Так формировались пустынные монастыри, в которых Русь в течение нескольких столетий будет черпать силы и которые в конеч­ном счете ее воскресят.

Великий русский историк В.О. Ключевский этот процесс описывал так: «Пустынный монастырь воспитывал в своем братстве, по крайней мере в наиболее восприимчивых его членах, особое настроение: скла­дывался особый взгляд на задачи иночества. Основатель его некогда ушел в лес, чтобы спастись в безмолвном уединении, убежденный, что в миру, среди «людской молвы», то невозможно. К нему собирались такие же искатели безмолвия и устрояли пустынку. Строгость жизни, слава подвигов привлекали сюда издалека не только богомольцев и вкладчиков, но и крестьян, которые селились вокруг богатевшей обители как религиозной и хозяйственной своей опоры, рубили ок­рестный лес, ставили починки и деревни, расчищали нивы и «иска­жали пустыню», по выражению жития преподобного Сергия Радонеж­ского. Здесь монастырская колонизация встречалась с крестьянской и служила ей невольной путеводительницей. Так на месте одинокой хижины отшельника вырастал многолюдный, богатый и шумный мо­настырь. Но среди братии нередко оказывался ученик основателя, тяготившийся этим неиноческим шумом и богатством; верный духу и преданию своего учителя, он с его же благословения уходил от него в нетронутую пустыню, и там тем же порядком возникала новая лесная обитель. Иногда это делал, даже не раз, и сам основатель, бросая свой монастырь, чтобы в новом лесу повторить свой прежний опыт. Так из одиночных, разобщенных местных явлений складывалось широкое колонизационное движение, которое, исходя из нескольких центров, в продолжение четырех столетий проникало в самые неприступные медвежьи углы и усеивало монастырями обширные лесные дебри Средней и Северной России… Пустынный монастырь признавался совершеннейшей формой общежития, основание такого монастыря – высшим подвигом инока»¹.

¹ Ключевский В.О. Курс русской истории. М., 1988. Т. 2. С. 234, 244.

Часть вторая. Правовое сообщество христианской традиции права

Одним из таких иноков земли Русской был Сергий Радонежский (в миру – Варфоломей). Он родился в семье обедневшего ростовского боярина, который был вынужден переселиться в небольшой городок Радонеж. После смерти родителей Сергий и его брат Стефан ушли в лесную пустынь, где своими руками построили маленькую церковь во имя Святой Троицы. Было это в 1337 г.¹ Так началась история Трои-це-Сергиева монастыря.

Вскоре весть о новом подвижнике разнеслась по окрестным се­лам и городам. К нему все чаще приходили странники с просьбой оставить их жить в обители. Сперва Сергий отказывал, полагая, что многие из них не смогут выдержать испытаний отшельнической жиз­ни. Но потом согласился, решив последовать заветам Иисуса Христа: «Приходящего ко Мне не изгоню вон»²; «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них»³.

Согласно Житию преподобного Сергия долгое время в его обители было двенадцать человек. В ней все были равны. А сам Сергий управ­лял ею «только посредством своего примера»: строил кельи для своих собратьев, готовил для всех пищу, шил им одежду, а ночи проводил в непрестанных молитвах⁴.

Но он был непреклонен, отстаивая правила, введенные им для оби­тели. Так, он запрещал собратьям ходить по деревням и селам и про­сить подаяния. Какими бы ни были голод или иная нужда, нужно было всего добиваться своим трудом.

Нередко строгость монастырской жизни вызывала ропот среди со­братьев. Некоторые угрожали, что уйдут из обители⁵. Но он с неизмен­ным терпением и любовью объяснял им значение их искупительной жертвы. И, главное, он сам постоянно жертвовал собой.

¹ По некоторым данным – в 1345 г.

² Евангелие от Иоанна. Глава 6. Стих 37.

³ Евангелие от Матфея. Глава 18. Стих 20.

⁴ Житие преподобного Сергия Радонежского // Муравьев Андрей. Жития святых
Российской Церкви. М., 2005. С. 339.

⁵ Подробнее см.: Житие и чудеса преподобного Сергия игумена Радонежского, за­
писанные преподобным Епифанием Премудрым, иеромонахом Пахомием Лагофетом
и старцем Симоном Азарьевым // http://www.lawra.ru/lib/book2/index.htm; Иеромонах
Никон (Рождественский). Житие и подвиги преподобного и богоносного отца наше­
го Сергия игумена Радонежского и всея России Чудотворца // http://www.stsl.ru/lib/
book1/index.php.

Глава вторая. Славянское право

По словам В.О. Ключевского, это была практическая школа благо­нравия, «в которой сверх религиозного воспитания главными жи­тейскими науками были умение отдавать всего себя на общее дело, навык к усиленному труду и привычка к строгому порядку в занятиях, помыслах и чувствах. Наставник вел ежедневную дробную терпеливую работу над каждым отдельным братом, над отдельными особенностями каждого брата, приспособляя их к целям всего братства… Под его вос­питательным руководством лица не обезличивались, личные свойства не стирались, каждый оставался сам собой и, становясь на свое место, входил в состав сложного и стройного целого, как в мозаичной иконе различные по величине и цвету камешки укладываются под рукой мастера в гармоническое выразительное изображение…».

Секрет такого строительства был прост и вместе с тем невероятно труден: «наблюдение и любовь к людям дали умение тихо и кротко настраивать душу человека и извлекать из нее, как из хорошего инст­румента, лучшие ее чувства»¹.

Обитель преподобного Сергия стремительно разрасталась. К ней шли, чтобы начать новую жизнь, найти спасение в ее стенах либо увидеть своими глазами иной мир, основанный на заповедях Христа.

Слава об обители Сергия разнеслась не только по Русской земле, но и далеко за ее пределами. Примерно в 1372 г. к нему прибыли по­сланцы патриарха Константинопольского Филофея с советом и бла­гословением установить в обители общежительный устав по образцу первых православных монастырей.

Но, устанавливая общежительный устав, преподобный Сергий допол­нил его многими новыми правилами. Одно из таких правил – странно-приимство. Как пишет один из его сподвижников, «никто из приходив­ших в обитель бедняков не уходил из нее с пустыми руками. Блаженный никогда не оставлял благотворительности, он заповедовал насельникам обители давать приют нищим и странникам и не отказывать просящим. Он говорил: «Если вы сохраните мою заповедь без роптания, то получите награду от Господа и по моему отшествию от этой жизни обитель про­цветет и нерушимо простоит многие годы благодатью Христовою»»².

¹ Ключевский В.О. Значение преп. Сергия для русского народа и государства // Клю­
чевский В.О. Очерки и речи. М., 1913. С. 207.

² Житие и чудеса преподобного Сергия игумена Радонежского, записанные пре­
подобным Епифанием Премудрым, иеромонахом Пахомием Лагофетом и старцем Си­
моном Азарьевым.

Часть вторая. Правовое сообщество христианской традиции права

Перемены в уставе скромной обители Сергия произвели огромное впечатление на современников. Как отмечал Павел Флоренский, «об-щежительство знаменует всегда духовный подъем». Так было при ро­ждении христианства, при создании Киевской Руси и при появлении Московской Руси, которая ввела общежитие по «совету и с благосло­вения умирающей Византии».

По словам П. Флоренского, «идея общежития как совместного жития в полной любви, единомыслии и экономическом единстве, – назовется ли она по-гречески киновией или по-латыни – communia», была всегда близка русской душе и сияла в ней «как вожделеннейшая заповедь жизни»¹.

Отметим также другое обстоятельство. Обитель отца Сергия за пол­века ее существования посетили многие тысячи людей. Они «вместе с водой из его источника черпали в его пустыне утешение и ободрение и, воротясь в свой круг, по каплям делились с другими». Это, по словам В.О. Ключевского, вызывало «живительное брожение». Продолжая, он писал:

«Нравственное влияние действует не механически, а органически. На это указал Сам Христос, сказав: «Царство Божие подобно закваске». Украдкой западая в массы, это влияние вызывало брожение и незаметно изменяло направление умов, перестраивало весь нравственный строй души русского человека XIV в. От вековых бедствий этот человек так оскудел нравственно, что не мог не замечать в своей жизни недостатка этих первых основ христианского общежития, но еще не настолько очерствел от этой скудости, чтобы не чувствовать потребности в них»².

Русь не только проснулась от полуторавекового тяжелого сна. Она ощутила в себе огромные нерастраченные нравственные и материаль­ные силы. Отныне ей было подвластно все.

Когда пришло известие о том, что хан Мамай ведет новую орду на Русь, она не затаилась, как прежде, а вышла навстречу ему. О том, каким был ее духовный подъем, можно судить по одному всем знако­мому факту: Куликовскую битву начал инок обители Сергия Александр Пересвет, на котором не было ни шлема, ни доспехов, а только схимы с изображением креста. Символическое значение этого поступка было

¹ Павел Флоренский. Троице-Сергиева Лавра и Россия // www.newacademy.ru.

² Ключевский В.О. Значение преп. Сергия для русского народа и государства // Клю­
чевский В.О. Очерки и речи. С. 209.

Глава вторая. Славянское право

предельно ясным. Русь уповала на собственные силы. Броня ей больше не была нужна. Ее поддерживала вера.

Значение отца Сергия для судеб русского народа трудно пере­оценить. Отец Сергий и сейчас хранит его, так же как русский народ хранит память о нем. Его роль в истории Руси лучше всех раскрыл В.О. Ключевский:

«Преподобный Сергий своей жизнью, самой возможностью такой жизни дал почувствовать заскорбевшему народу, что в нем еще не все доброе погасло и замерло; своим появлением среди соотечественников, сидевших во тьме и тени смертной, он открыл им глаза на самих себя, помог им заглянуть в свой собственный внутренний мрак и разглядеть там еще тлевшие искры того же огня, которым горел озаривший их светоч. Русские люди XIV в. признавали это действие чудом, потому что оживить и привести в движение нравственное чувство народа, под­нять его дух выше привычного уровня – такое проявление духовного влияния всегда признавалось чудесным, творческим актом; таково оно и есть по своему существу и происхождению, потому что его источ­ник – вера. Человек, раз вдохнувший в общество такую веру, давший ему живо ощутить в себе присутствие нравственных сил, которых оно в себе не чаяло, становится для него носителем чудодейственной ис­кры, способной зажечь и вызвать к действию эти силы всегда, когда они понадобятся, когда окажутся недостаточными наличные обиход­ные средства народной жизни…»¹

Такое же духовное брожение начинается и в наши дни на изломе двух тысячелетий. Провозвестниками его вновь стали печальники зем­ли Русской, которые уходят в пустыни, чтобы там, в трудах и молитвах, очистить себя и вымолить прощение для всех.

В убранстве их церквей и часовен нет роскоши. Они не произно­сят громких слов, предпочитая молчание. Но именно эти труды и это молчание предвещают России иное, великое будущее – возрождение прежней Триединой Руси.

О ней один из печальников земли Русской иеромонах Роман (Ма­тюшин) сказал так:

«Дорогие мои! Что же мы натворили, наделали?

Опорочила все, растерзала Отечество гнусь!

¹ Ключевский В.О. Значение преп. Сергия для русского народа и государства // Клю­чевский В.О. Очерки и речи. С. 213–214.

Часть вторая. Правовое сообщество христианской традиции права

Триединая Русь! Русь Великая, Малая, Белая,

Кто тебя разделил, неделимая Русь?

Отстрадали отцы, отошли во обители лучшие

Нам бы Веру и Мужество их в искупительный час!

А братаясь вовсю с палачами безвинно замученных,

Попираем отцов-матерей, убиенных за нас.

Триединая Русь! Ты земное подобие Троицы.

И прискорбна душа за напоенный ложью народ.

Возрождайся, ликуй перезвоном воссозданной звонницы,

Триединая Русь, Православный Оплот»¹.

В заключение отметим, что у каждого славянского народа были свои святые, которые, подобно Сергию Радонежскому, хранили его в самые тяжелые годы: в Чехии – святые Вацлав и Прокоп; в Польше – святой Станислав; в Болгарии – святые Климент Охридский и Иоанн Рыль-ский; в Сербии – святой Савва; в Хорватии – святой Влах.

⇐ Предыдущая891011121314151617Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: