Глава 14. Папочка-папуля, или Назойливый мальчишка из прошлого. (Михаил)

Когда я попал в кабинет к отцу, он был в ярости, и это не могло укрыться от меня. За те дни, что я провел в больнице, повадки отца я изучил лучше, чем что-либо другое, потому понимал, что с ним сейчас лучше в дискуссии не вступать, надо молчать в тряпочку, пока он тут все в щепки не разнес. Почему-то мне кажется, что раньше за ним такого не наблюдалось, особенно, до того времени, пока он не разбогател... Что-то подсказывает, что богатство пришло к нему не так давно, и изменило его явно не в лучшую сторону. Может, и со мной случилось то же самое?
- Ты встретил кого-нибудь внизу? – спросил отец без всяких предисловий.
- Да, твоих охранников.
- А кроме них?
- Какого-то парня.
- И что он?
- Ничего. Я с ним не общался, только видел, как его выгнали из нашего офиса.
Почему я так сказал? Вроде бы никогда не испытывал тяги ко лжи. Мне хотелось спросить, что значили слова этого парня. Отчего он спрашивал, не помню ли я его? Отчего пытался меня поцеловать? Может, он все-таки был влюблен в меня, а не в Дарью, именно поэтому его вычеркнули из списка приглашенных и выгнали из офиса, чтобы лишний раз меня не раздражать? Вполне возможно, что это так. Но тогда почему я совершенно не помню этого человека?
- Вот и славно.
- А кто он? – решил я сыграть роль незнайки.
- Тот, кем ты интересовался с утра.
Я сделал несчастное выражение лица. Да-да, папуля, у меня амнезия, и я могу забывать какие-то факты из собственной жизни, ничего ты не попишешь. Я не помню, о ком разговаривал с тобой утром, и не вспомню, если ты не назовешь его имя.
- Романов, - неохотно пояснил отец. – Никита Романов.
- И что он здесь делал?
- Просил показать ему могилу Дарьи.
- И в чем проблема? – хмыкнул я.
- Тебе, правда, все равно?
- Если они были любовниками, он имеет право знать, где лежит тело его любимой девушки. Можно было показать ему это место.
- Почему он вообще не улетел?! – продолжал негодовать отец.
- Он собирался куда-то улетать?
- Не исключал такой возможности.
- Далеко?
- В Англию, вместе с бывшим любовником.
- А? – удивленно переспросил я, сузив глаза.
Это было что-то новенькое. Романов у нас, значит, специалист по обоим полам? В таком случае, более-менее становятся понятные мотивы его поведения.
- А я ведь лично знаком с Романовым?
Молчание.
- Я же с ним, наверняка, знаком, - повторил я увереннее.
- Да, вы вместе учитесь, - неохотно просветили меня.
- Понятно, - протянул я. – И что с того? Мы же не общались с ним? Правда?
- Практически. Знаешь, в последнее время он становится назойливым. Как я понял, слов этот молодой человек не понимает, придется действовать радикальными методами.
- То есть?
И почему мне вдруг стало так страшно от осознания того, что отец может сделать нечто ужасное с этим человеком? Простое человеколюбие взыграло, или Романов был моим другом, потому я так переживаю? Неужели отец пытается меня обмануть?
- Можно отправить «на курорт» в психушку, а можно и на тот свет, если будет под ногами мешаться.
- Неужели ты способен убить человека?
- Сам я этого делать не стану, для подобной работы есть профессионалы, - ответил отец.
А меня тряхнуло словно от удара током. И я – ребенок вот этого чудовища? Конечно, я и сам поступил не очень красиво, ударив Романова, но это же была стандартная реакция. Как ещё я мог отреагировать на то, что незнакомый человек пытается поцеловать меня? Вряд ли я должен был впечатать его спиной в дверь и начать с энтузиазмом отвечать на этот поцелуй. Совсем нет, я не должен был так поступать, но и пощечина, наверное, была лишней. А убийство... Это тем более переход всех допустимых границ. Я удивлен поведением Романова, но он же не будет лезть ко мне постоянно. Или будет? Но какая мотивация может быть у этого поступка?
- Это он пытался за мной ухаживать?
- Нет, тот парень, что улетел в Англию. Романов поэтому тебя ненавидит. Он уверен, что ты виноват в их расставании, хотя это совсем не так. Если Максим не любил Никиту, никто ничего не смог бы изменить.
Он говорил настолько уверенно и непоколебимо, что мои первоначальные сомнения отпали. Теперь я был абсолютно уверен в том, что меня обманывают, но по какой причине это делают, так до сих пор и не понял.
- Пожалуй, я пойду, - произнес я, поднимаясь из кресла. – Хочу вернуться домой пораньше и лечь спать, потому как голова болит немилосердно.
- Головные боли тебя не оставляют?
- Оставляют, я просто перенервничал.
Однако, покинув кабинет, а вслед за ним и приемную, я отчего-то задержался. Хлопнула дверь в кабинете отца. Естественно, я там был лишним. Несмотря на то, что у папаши имеется в наличии вторая жена, ради которой он когда-то бросил мою мать, он не упускает случая и секретаршу свою трахнуть. Хотя, какое я имею право осуждать его, если сам встречался одновременно с двумя девушками? Видимо, наследственность.
Вернувшись в приемную, я замер на месте, услышав, как обсуждают мою судьбу.
- Он не вспомнил этого мальчишку?
- Нет. А, если вспомнит, будет только хуже.
- Кому именно?
- Ты же понимаешь, что своего сына я не трону, ведь он же тогда был ребенком, совершенно неразвращенным, даже, в каком-то смысле неопытным, и, не соврати его эта тварь, не было бы всей этой канители. Знаешь, как трудно было делать вид, что мне все равно? Мишке всегда девочки нравились, и тут появляется это ничтожество. Все... Дальше мой сын резко голубеет, и смыслом его жизни становится Романов.
- И все же?
- Ему не нужно этого вспоминать, - отрезал отец. – Потому что он трахал труп.
- Вы что, действительно, собираетесь избавиться от мальчишки?
- Разве я могу шутить в подобных делах? Стоит ему только попытаться вновь влезть в жизнь Мишки, я не оставлю от него ничего. Деньги быстро заткнут всем пасть, и никто даже не вспомнит о том, что жил на свете некто по имени Никита Романов.
Я? Трахал? Да как же так могло случиться?! Я что, действительно, с тем мальчишкой...
Но при таком раскладе, все становится на свои места. И то, что он пытался меня поцеловать, и почему так надеялся на то, что я помню его. Так... Так неужели именно к нему я и уехал тогда? Неужели это ему я говорил, что никогда не оставлю и его так сильно любил? Не может этого быть! Не может.
«Почему?» - меланхолично спросил внутренний голос.
«Потому что он парень».
«И что с того?»
Нужно с ним поговорить и... извиниться. Все-таки он не заслужил того обращения.
Но как мне найти его, если я даже слабо не помню его самого, а о его местонахождении и догадываться не могу. Где он бывает, что он любит, с кем общается. И что вообще происходило между нами в последнее время? Почему у меня такое ощущение, что я жил, как на пороховой бочке, разрываясь на две части?
Покидая офис, я ожидал увидеть кого угодно, но только не его. Однако он так и остался стоять там, где я оставил его.
- Что ты здесь делаешь? – спросил я.
- Жду тебя, - честно признался он.
- Поговорить надо, - произнес я.
Он сейчас выглядел на редкость уныло, если так можно сказать о человеке. Мало того, что поникший, расстроенный, так еще и с потухшим взглядом, не выражающим никаких эмоций.
- Поэтому я тебя и жду.
- Кто мы с тобой друг для друга? – спросил я.
- Друзья? - неуверенно, как будто советовался со мной, спросил он.
- Ты уверен в том, что мы друзья?
- Нет, я уже ни в чем не уверен.
- Идем отсюда, - потянул я его за собой. – Не стоит привлекать к себе чужое внимание. К тому же у отца скоро закончится сеанс сексотерапии, он покинет офис и застанет нас вместе. А становиться причиной твоей смерти, даже, если я тебя не помню, совсем не хочется.
- И где ты предлагаешь разговаривать?
- У меня дома. Ты же, наверняка, знаешь, где я живу.
- Знаю, - кивнул он. – Идем.
У меня дома он первым делом направился в ванную, видимо, смывал кровь с руки. Ко мне он вернулся на удивление спокойным и отрешенным, и это не могло не радовать. Разговаривать с человеком, который не будет устраивать ссор и скандалов, нацеленным на нормальное общение, гораздо приятнее.
- И о чем будем говорить? – спросил он.
- О наших взаимоотношениях.
- Ты меня ненавидишь, я тебя люблю.
- Но так было не всегда?
- Ты вспомнил? Или никогда не забывал?
- Я ничего не помню. Тебя не помню абсолютно. Сомнения появились после того, как я услышал разговор, не предназначенный для моих ушей. Отец говорил, что мы с тобой были вместе, и я тобой очень дорожил, но я даже смутно представить этого не могу. Все-таки, ты парень, а мне никогда не нравились парни. Наверное...
- А они тебе и не нравятся, тебе нравлюсь я, - ухмыльнулся он.
- Звучит самонадеянно.
- Это твои слова, не мои.
- Ты знаешь, что мой отец против этих отношений?
- Узнал сегодня, до этого верил, что он не очень их понимает, но принимает. Сегодня выяснилось, что это все было лишь в моих мечтах.
- Зачем же ты пришел к нему?
- Хотел добиться встречи с тобой.
- И что эта встреча изменила бы?
- Я же не знал, что ты меня не помнишь. Я думал, что все будет так, как ты обещал. Как мы с тобой решили перед твоим отъездом. Но ты, оказывается, абсолютно ничего не помнишь, а самое главное – забыл меня. Может, оно и к лучшему?
Взгляд зеленых глаз остановился на моем лице. Никита ждал ответа на свой вопрос. Как мне следовало на него ответить? Да, лучше. Или же нет, не лучше. Честно говоря, я не знал, как можно ответить на этот вопрос, но догадывался, что от меня хотят услышать.
- Он говорил, что убьет тебя, - задумчиво произнес я.
- Не новость, - тихо отозвался Романов.
- И что ты намерен делать?
- Ничего, мне не страшно.
- К чему так рисковать?
- Хочу быть с тобой, - тихо ответил он. – И наплевать, как долго это продлится. Знаешь, так больно было думать о том, что ты умер, и я больше никогда тебя не увижу? На следующий день после твоей свадьбы ко мне приехала подруга, сказала, что ты вместе со своей женой попал в аварию, и вы оба погибли. Ты на месте, девушка по дороге в больницу. Так сказал твой отец, сам он даже не стал разговаривать со мной. И все это время я был уверен, что тебя больше нет, даже собирался улететь вместе с нашим общим знакомым в Англию, но он сказал, что я не должен этого делать, потому что ты жив... Сначала я ему не поверил, думал, что это очередная злая шутка, но потом встретил тебя в офисе и понял, что Максим не соврал, ты, действительно, жив.
- Этот Максим... Он кто? Для тебя, для меня.
- Отец тебе не рассказывал?
- Почему-то я перестал ему верить.
- Максим – это твой одноклассник, и мой бывший любовник. Мы с тобой встретились случайно. Ты со своей партнершей по танцам готовился к очередному первенству, отец Макарова был спонсором того конкурса, и Макс увидел вас среди участников. Почему-то решил, что ты ему нравишься, начал обхаживать тебя, а я остался не у дел. Меня тогда оставили ради тебя, и во мне взыграла ревность. Мы увиделись после одной из тренировок, я встретил вас с Максом, узнав, кто ты, взбесился, решил отомстить. Сначала сделал ставку на ваш проигрыш, оттого пришел на конкурс в качестве зрителя, в гримерке подрезал каблуки на туфлях той девочки, что танцевала с тобой. В общем, тогда мне тоже довелось схлопотать пощечину, а вы все равно выиграли. Потом мне захотелось немного развлечься. Макс не требовал от тебя многого, не спешил тащить тебя в постель, это было так на него не похоже. Ну, в общем... Стыдно вспоминать, какие фортели я тогда выкидывал, но я... Ладно, не будем об этом, не хочу рассказывать.
- Но я же хочу вспомнить.
- Если, действительно, хочешь вспомнить – вспомнишь. Если нет, то, значит, эта потеря памяти была необходима для того, чтобы начать новую жизнь.
- Я хочу, но не могу загадать желание и через минуту получить его исполнение. Для того, чтобы вспомнить мне нужно что-то ещё. Кстати, ты не знаешь, что с моей матерью? Отец ничего мне о ней не говорил, только то, что когда-то ушел от первой жены, которая, как я понимаю, и является моей матерью.
- Она выгнала тебя из дома.
- Почему?
- Потому что в твоей жизни появился я.
- И что?
- Она не принимает таких отношений, правда, в отличие от твоего отца действовала не так жестоко. Вычеркнула тебя из жизни, но убийство – не её сфера действия.
- Послушай, можно тебя кое о чем попросить?
- О чем? – насторожился он.
Такое чувство, что он ожидает от меня слов: «Убирайся, и чтобы я больше тебя не видел».
- Глупая такая просьба, - промямлил я.
- Да говори уже, - махнул он рукой.
- Ты можешь поцеловать меня ещё раз?
- Зачем? – насторожился Никита.
- Может быть, где-то на уровне подсознания, сохранились какие-то воспоминания об этих... хм, отношениях.
- Вот только руки распускать не нужно, хорошо?
- Обещаю.
И что я творю? Зачем мне вспоминать позорную страницу своей истории? Может, раньше она и не казалась мне позорной, но сейчас-то я никаких положительных эмоций при мыслях о подобных отношениях не испытываю.
Видно все мои эмоции отразились на лице, потому что он тихо засмеялся, приблизился ко мне, сел рядом и прошептал:
- Если так неприятно думать об этом, закрой глаза, абстрагируйся от ситуации, представь, что у тебя завязаны глаза, и ты понятия не имеешь, кто перед тобой находится. Хорошо?
Я послушно прикрыл глаза. Интересно, меня стошнит от его прикосновений, или я даже особого отвращения не испытаю? Все-таки, если верить всем, я вполне нормально целовался с этим парнем, и... И все, на этом конец моим размышлениям, потому что я почувствовал прикосновение чужих губ к своим. Да, если на время забыть, что целую я парня, то невозможно отрицать того, что поцелуй этот просто великолепен, но когда я снова вспоминаю о том, что меня целует мальчик...
Он первый разорвал поцелуй и внимательно посмотрел на меня, ожидая реакции.
- Такое чувство, что чего-то не хватает, - произнес я.
- Кажется, понимаю, чего именно.
- И чего?
- Раньше у меня был проколот язык, потом я избавился от пирсинга.
- Видимо, именно этого, - согласился я. – Ты извини за то, что я тебя ударил. Хорошо?
- Хорошо, - хмыкнул он, и тут же сам меня ударил. – Вот теперь точно все хорошо.
Я сидел, глядя на него немигающий взглядом. В душе все кипело от негодования, а потом вдруг отчего-то стало смешно. Я засмеялся, он вместе со мной.
- Хочу шоколадку, - неизвестно по каким причинам заявил я.
- Какую? – тут же насторожился Романов. – Горькую? Белую? Молочную?
- Горькую.
- С чем?
- Простую шоколадку безо всяких добавок.
- Шоколадка дружбы.
- Что это такое?
- Когда мы мирились после какой-то ссоры, обычно мы съедали так называемую «шоколадку дружбы», - пояснил Никита. – Горькую, без добавок.
- Детский сад какой-то, - фыркнул я.
- Ну, не знаю, - обиженно протянул он. – Раньше тебе нравилось.
А потом он снова потянулся ко мне, и снова поцеловал, только на этот раз я даже не успел закрыть глаза и просто пытался вспомнить, что пытался вызвать в памяти хоть какие-то ассоциации, связанные с этим парнем. Когда я закрывал глаза, какие-то обрывки ощущений появлялись, но я бы предпочел не ощущение, а какую-нибудь картинку из своей прошлой жизни, желательно, такую же яркую, как и та, что связана с Дашей.
- Это тебе я говорил, что никогда тебя не оставлю?
- Да, - ответил он осторожно, как будто боялся чего-то. – За несколько недель до свадьбы ты сказал, что не оставишь меня, даже, если будешь женатым человеком. Мы договаривались остаться друзьями, но... не смогли.
- Я вновь пришел к тебе, оставив её в одиночестве?
- Да... Но, если ты ничего не помнишь, откуда тебе известны такие подробности?
- Единственное, что я помню - разговор с Дашей, перед тем, как мы попали в аварию. Она упрекала меня в том, что я оставил её и свалил к своей шалаве... Прости, это её слова, а не мои. Значит, не было другой девушки. Был другой парень, и этот парень – ты.
Никита согласно кивнул головой. Потом поднялся и направился в прихожую.
- Далеко собрался? – спросил я, следуя за ним.
- Домой, - равнодушно ответил он.
- Почему?
- Тебе неприятно мое общество.
- Оно мне не неприятно, просто непривычно немного.
- И все же...
- Но как я могу привыкнуть к тебе, если мы постоянно будем вдали друг от друга?
- А оно тебе нужно?
- Я хочу вернуть свои воспоминания. А ты – единственный, кто может открыть мне всю правду, не вычеркивая неугодные тебе подробности...
- А твой отец?
- Он сказал, что ты – любовник Даши. Маленькая ложь рождает большое подозрение. У тебя же ничего не было с моей женой?
- Я впервые увидел её на свадьбе.
- Останься сегодня со мной.
- Зачем?
- Просто так, но если ты не хочешь...
- Я хочу, - уверенно ответил Никита, улыбнувшись. – Только потом не говори, что это я во всем виноват.