Критическая философия истории. Культура/История культуры

Критическая философия истории

Только в конце 1930-х гг. с появлением работы Раймона Арона «Критическая философия истории» («La philosophic critique de Phistoire») во Францию проникла долгое время остававшаяся там неизвестной немецкая традиция исторической мысли, представленная именами четырех философов и социологов: Вильгельма Дильтея (1833-1911), Генриха Риккерта (1865-1936), Георга Зиммеля (1858-1918) и Макса Вебера (1864-1920). Эта критическая философия истории возникла в противоположность традиционной философии истории гегельянского типа, в которой история рассматривалась как нечто целое, наделенное смыслом и доступными познанию закономерностями. В отличие от последней она не ставила перед собой цели обнаружить высший смысл исторического развития

и не претендовала на роль хранительницы провиденциальных тайн, но, наоборот, была направлена на критику исторического разума и на выявление специфики исторических наук путем изучения того, как делается и пишется история, и, в частности, той активной роли, которую играет историк в конструировании исторического знания. Разумеется, не следует считать эту традицию единой и однородной и преуменьшать особенности каждого из принадлежащих к ней мыслителей, но тем не менее надо признать, что всех их объединяет общность восприятия и горизонта: ответ на центральный вопрос об исторической истине они стремились дать, изучая саму логику и ход ее поиска.

В своей главной книге «Об историческом знании» («De la connaissance historique», 1954) французский историк Анри-Ирене Марру, усвоивший эту традицию, предпринял «размышление об истории, посвященное проблемам логического и гносеологического [относящегося к познанию] порядка, которые ставит движение мысли историка». Так, он намеревался выяснить «логическую структуру и правила», свойственные историческому знанию и ремеслу историка. Следуя за Дильтеем в его известном определении различия между объяснением и пониманием («Природу мы объясняем, духовную жизнь мы понимаем». См.: Дилътей В. Описательная психология, 1894), Марру, в противовес господствовавшему в то время сциентизму, стремился

подчеркнуть специфику гуманитарных наук. Если объясняющий подход следует из механистичной каузальной модели, свойственной наукам о природе, то в понимающей точке зрения выражается психологический подход, свойственный «наукам о духе». Отдавая предпочтение последнему, он призывал историков и вообще специалистов по гуманитарным наукам не поддаваться соблазну со стороны наук о природе и противостоять опасности быть ими поглощенными. Однако в настоящее время антагонизм между объяснением и пониманием несколько сгладился, и в практике исторических исследований возобладали более диалектические сочетания обоих типов интеллигибельности.

♦ Гуманитарные науки/Общественные науки, Сциентизм, Эпистемология

Культура/История культуры

Культура в узком смысле этого слова означает совокупность произведенной обществом интеллектуальной продукции - искусство, науку, идеи, литературу и т. д. В более широком и антропологическом смысле она, по словам Марселя Мосса, представляет собой «совокупность форм поведения, принятых в человеческих обществах». То есть она включает в себя поступки, верования, коллективные ритуалы, навыки, видение мира, способы любить, чувствовать, страдать, воспринимать время и пространство... Пытаясь объединить эти два толкования, Па-

скаль Ори определил культуру как «совокупность свойственных обществу коллективных представлений» (Ory P. Qu'est-ce que I'histoire culturelle? // L'Histoire, la sociologie, l'anthropologie, Universite de tous les savoirs. P., 2002).

Однако весьма популярная в настоящее время культурная история свидетельствует о сохранении такого двойственного толкования и охватывает чрезвычайно широкие и разнообразные области исследования. Пожалуй, наиболее эвристическое деление предложил Мишель Требич, сгруппировав культурную историю в соответствии с тремя уровнями проблематики, каковыми являются социокультурная история представлений и практик (Роже Шартье, Ален Корбен), «вторая стадия» истории символического (Марсель Гоше, Пьер Нора) и культурная история политических явлений (Жан-Франсуа Сиринелли, Жан-Пьер Риу). Ввиду множественности и гетерогенности культурной истории нам представляется, что всякая попытка ее определить и ограничить ее поле остается, по сути, совершенно искусственной и, скорее, скрывает существующие противоречия, нежели помогает развивать и направлять культурологический подход применительно к истории. Как бы то ни было, этот подход способствует расширению исторической проблематики, группирующейся вокруг понятия «представления», и, возможно, становлению новой глобальной истории на основе изучения культуры.

♦   Тендер, Историчность, Менталъность/Исто-
рия менталъностей, Представления, Чувства/Ис
тория чувств