 |
Событие. Событийная история. Социабилыюсть
|
|
|
|
Событие
На первый взгляд, событие, с точки зрения историка, представляет собой важный и новый исторический эпизод, временная протяженность которого имеет начало и конец. В Средние века и раннее Новое время оно вписывалось в порожденные христианской мыслью интерпретационные схемы, имевшие целью выявлять известные и повторяющиеся примеры, а в XVIII-XIX вв. с развитием историзма и идеи прогресса «событие» становится «уникальным». Событие оказалось тогда в центре исторических исследований, пока школа «Анналов» и новая историческая наука со свойственным им вниманием к структурам и большой длительности не открыли более широкие перспективы. Политическая история - естественная производительница «событий» - оказалась отодвинутой на второй план, уступив место социально-экономической, а впоследствии культурной истории, отдающей предпочтение глубинным тенденциям или «ментальностям». В настоящее время перспективы не сводятся к подобному дуализму (событие/структура). Собы-
тие может, прежде всего, служить своего рода наблюдательным пунктом для изучения предмета более значительного, нежели само событие. Когда Жорж Дюби в «Воскресенье Бувина» (Duby G. Le dimanche de Bouvines. P., 1973) изучал битву при Бувине 27 июля 1214 г., он ставил перед собой задачу построить на этом материале «социологию войны» в Средние века. Он стремился понять, каким образом в различных повествованиях того времени запечатлевался (или не запечатлевался) след события, и проследить превращение события в миф.
Таким образом, многие историки изучают события вовсе не в перспективе событийной истории. И первая методологическая трудность связана с определением того, что есть событие. Чтобы некий факт стал событием, сначала, наверное, надо, чтобы о нем узнали: открытие, о котором не известно никому, кроме самого первооткрывателя, не может стать событием. Повествования о событии играют большую роль в его возникновении. Итак, событие складывается из всех упоминающих о нем повествований. Дюби пишет о «глубоких следах» битвы при Бувине: «Только эти следы обеспечивают ей существование. Вне следов нет и события. Поэтому именно о них, главным образом, и пойдет речь [в «Воскресенье Бувина»]».
|
|
|
В общественных науках события выстраиваются в серии. Ученые стараются определить место, которое занимает отдельно взятое событие в серии,
установить события, замыкающие или открывающие серию: например, 11 сентября 2001 г., открывающее серию «постколониальных» событий, в которых «угнетенные становятся субъектами» (Веп-sa A, Fassin E. Les sciences sociales face a 1'evene-ment // Terrain. 2002. N 38). He следует слишком жестко определять рамки события: в нем всегда присутствует прошлое. Надо задаться вопросами, какое давление оказывает это прошлое на участников события и как они его используют. Кроме того, как пишет Арлетт Фарж, «историку трудно сказать, где кончается событие, так как оно осуществляется через сеть взаимодействий со структурирующими последствиями» (Farge A. Penser et definir l'evene-ment en histoire // Ibidem).
Само по себе единичное «событие» проблематично, поскольку восприятие события может существенно меняться в зависимости от дистанции, которая отделяет от него субъектов, а также в зависимости от их географических, социальных или политических характеристик. Очевидно, что дело Дрейфуса не имело одинакового смысла и значения для парижского интеллектуала и бретонского крестьянина. «Событие само по себе не является нейтральным: будучи социальным продуктом, оно совершенно по-разному усваивается в различных социальных слоях» (Арлетт Фарж). Наконец, изучение события требует сочетания диахронического (что событие сохраняет из прошлого и что оно от-
|
|
|
крывает или закрывает на будущее) и синхронического (чем оно является - или не является - для каждого) подходов.
♦ Историзм
Событийная история
♦ Историзирующая история, Позитивизм, Со
бытие
Социабилыюсть
Понятием «социабильность» обычно обозначается совокупность первичных форм коллективной жизни и социальной коммуникации. Оно охватывает множество социальных практик, главной, но далеко не единственной из которых является объединение в ассоциации. Так, этот термин применим и к дружеским или соседским связям, к разговорам в кафе, к посещению салонов, к участию в кружке или к принадлежности к братству или ложе и т. д. Все это специфические формы социабильности, при посредстве которых распространяются идеи, нормы и поведенческие коды.
Это новаторское понятие пришло во французскую историографию в конце 1960-х гг. из диссертации Мориса Агюлона, в которой была показана роль особой южной социабильности в политизации деревни в департаменте Вар. Продолжив затем в книге «Республика в деревне» {Agulhon M. La Republique au village. P., 1970) изучение того, каким
образом республиканские идеи распространялись в деревнях Юга Франции в XIX в., он продемонстрировал важность детального исследования связей между индивидами на локальном уровне, в том числе и для понимания и объяснения важнейших событий истории Франции. Это понятие, находящееся на стыке социальной и политической истории, стало затем широко применяться во французской историографии, как в региональных монографиях, так и в исследованиях отдельных групп буржуазии, нотаблей или рабочих. Оно, например, оказалось ключевым в некоторых исследованиях, посвященных ученым XVIII в., литературным салонам XIX в. и интеллектуалам XX в. Его польза состоит, в частности, в том, что с его помощью можно выявить узы солидарности и социальные сети, позволяющие лучше понять социальную динамику.
|
|
|
