 |
Из дневника впечатлений артистов Первой Студии МХТ
|
|
|
|
Ноября 1916 г.
«Неизлечимый»[186]
А. И. Чебану[187]
Очень хорошо играешь, Саша. Очень смешно, просто и искренно. Толщинка мертва. Котурны велики.
А. Д. Попову[188]
Хорошо задумано, и много прекрасных моментов (именно тогда, когда не навязываете, не объясняете и не «хотите казаться углубленным»).
Почти все чуть «по-ученически», как говорится: надо определенно наметить куски и линий кусков придерживаться, и в их границах можно импровизировать.
Декорации плохи.
Е. Вахтангов
Автограф.
Музей Театра им. Евг. Вахтангова. № 1960/Р.
Впервые опубликовано: Вахтангов. 1939. С. 84.
КОММЕНТАРИИ:
{430} ЛЕКЦИИ Е. Б. ВАХТАНГОВА В ПЕРВОЙ СТУДИИ
Ноября 1916 г.
3‑я лекция
1‑я лекция — чего хочет К. С. от нового актера.
2‑я — как К. С. относится к искусству.
3‑я, сегодняшняя — о мечтах К. С. в искусстве.
Мечта К. С. — чтобы все театры служили настоящему искусству и чтобы создавали те условия, при которых возможно настоящее искусство.
Студия — лаборатория художественных начинаний. Мечтание — удержание на земле заветов настоящего искусства. И чтобы все это не погибло, нужно торопиться создавать и искать людей, верующих в эти заветы. Отсюда выражение К. С. «Покрыть Россию сетью студий».
Отношение актера к роли по К. С.
Переживать роль всегда. Каждая репетиция, спектакль есть новая репетиция, спектакль. У К. С. есть убеждение, что должна существовать вера и уверенность в свое подсознательное. У души замечательная способность: запечатлевать все, что происходит. На сцене часто проявляется это сильнее, чем в жизни. Сцена прекраснее жизни. Надо уметь затронуть ту или иную область переживаний. Играть все не напоказ, а для себя — это первое условие. Все я делаю для себя, с моими собственными переживаниями. Раньше говорили: «это Репетилов так живет». Я должен для себя сам прожить то, чем живет Гамлет. Запас моих чувств, годных для Гамлета. К. С. исходит от индивидуальности и дает полную свободу индивидуальности. В жизни я на Добро реагирую слезами. Играя злодея, реагирую на Добро, как бы в жизни реагировал на Зло. В каждом человеке есть все чувства. Реагировать от себя не значит, что я именно так бы реагировал, но реагирую от себя по условным поводам. Я, мой материал и моя вера в условные поводы. И третье условие — на публике. Тайна сценического искусства в том, что актер не думает о публике. Но у него есть потребность играть на публике. Зритель, актер и автор составляют театр. Надо жить для себя, играть для публики. Без публики актер играть не будет. Жить для себя на публике. Что значит переживать? Если грубо определить, то это будет — внутренняя забота о чувствах роли.
|
|
|
Условие 4‑е — отношение к актеру, актеру переживания:
1) Выявление своих тончайших переживаний. Я со своим багажом.
2) Вера.
3) На публике. Одиночество на публике. Тайны связи зрителя с актерами касаться не надо.
4) Бессознательность. Уверенность, что бессознательное сделает свое дело.
Декабря 1916 г.
Об идеях. О студиях. О К. С. — что за человек.
Сущность задачи — актер должен действовать.
Что такое задача? Ответ на этот вопрос заключается в ответе на вопрос: для чего я иду на сцену сейчас, что я должен делать вообще на сцене? Тут уж и ответ на вопрос — что такое сквозное действие роли? Сквозное действие роли определяет мелкие задачи. Одна задача руководит всеми актами пьесы. В каждом акте есть задачи кусков (например 3 куска в акте), и каждый большой кусок распадается на несколько более мелких кусков, которые выполняются меньшими задачами.
{431} Задача состоит из трех элементов:
1) Что я тут делаю (это почти всегда сознательно). Тут убеждаю, тут хочу разозлить или, вернее, злю и т. п. Задача определяется глаголом и только тогда, когда применяется воля. Задача определяется чистым глаголом, без «хочу».
|
|
|
2) Для чего я это делаю (тоже почти всегда сознательный элемент).
3) Как я это выполняю (приспособление). Это бессознательный элемент. «Как» в идеале должно быть каждый раз новое. Это зависит от индивидуальности. Чем ярче и больше приспособлений, тем ярче и больше талантливость.
Я занимаю три рубля. Для чего? 1) Для того, чтобы сделать такому-то одолжение. 2) Для того, чтобы узнать — даст он или не даст. 3) Для того, что мне самому нужно. А для чего самому нужно? 1) Для того, чтобы заплатить извозчику. 2) Для того, чтобы выручить себя.
Выполнение ряда задач и есть сценическое творчество.
Темперамент — способность быстро зажигаться сущностью задачи. Искусство — зажигаться по заказу идеями. Тот Бог, о котором говорят на сцене, — на самом деле присутствует для участников. Темперамент, вызванный не сущностью, отдалит от сквозного действия. Темперамент — серьезное отношение к сущности, а не вообще волнение до вздутия жил.
Публикуется впервые.
Запись С. Г. Бирман. Автограф.
РГАЛИ. Ф. 2046. Оп. 1. Ед. хр. 273.
ШУТОЧНЫЕ ТЕКСТЫ
Декабря 1916 г.
Еврейские рифмы
Исаака Северянова
Песня 1‑я
«Мойша Чехов»
Все говорят, что я гений,
А я притворяюсь, что не верю.
Есть у меня товарищ Евгений,
Так он очень хорошо играет на мандолине.
Женат я на племяннице Книппер.
Ее я украл, как Соловей-разбойник.
Тетя, конечно, ну да — удивилась,
А потом, хочешь — нет, хочешь — да, помирилась.
Жена моя, Оля, художница.
Она рисует из меня «вечного мужа».
Она у меня осторожница,
Кутает меня в свои кофты, чтоб не было хуже.
Но ею я очень доволен.
Она бережет мои гениальные руины.
С другою — давно был бы болен.
Даже умер бы, скажем, с Жанной.
Вы знаете — я сладкострастный,
{432} Спросите об этом у Бирман.
Она скажет: сатир первоклассный,
Что я что-нибудь fin de siècle[‡‡‡‡‡‡].
Публикуется впервые.
Тетрадь № 6. Автограф.
Музей Театра им. Евг. Вахтангова. № 275/Р‑26.
КОММЕНТАРИИ:
Песня на музыку Н. Н. Рахманова была исполнена Вахтанговым 1 февраля 1917 г. на вечеринке в Первой студии.
Баллада
К 5 января 1917 г.
|
|
|
В замке старинном погасли
Звездною ночью огни…
Петли дверные на масле,
Рыцарь бесстрашный, шагни!
Ждет тебя стройная Сима,
День ждет и ночь у окна.
(Сердце горит нестерпимо…
Дрогнули складки сукна.)
«Ах», — зашаталася дама,
Видишь, я верен! Каков!
Шторой закрылася рама.
Симу обнял Либаков.
Сказка про Маручу
Жила себе честная девушка
Из честной еврейской среды.
Кушала честный свой хлебушко
И не делала людям вреды.
Имела она маленькую ручку,
Совсем не имела спины.
Еврейское имя — Маручки,
Жилось ей, как масло в блины.
Жила на четвертом этаже,
Частушке подручной была.
О мужчине не думала даже,
Себя она честно вела.
Скромно и тихо молчала,
Тянула свой жизни канат.
Герой ее — Вася Качалов,
Но он безнадежно женат.
{433} Фаина Шевченко
Родилась она… Впрочем, если мы взглянем на нее, то станет невероятным и непонятным, как она могла родиться. Сразу достигнув совершеннолетнего возраста, она надела испанскую шаль, стала ведьмой и увлекла бедного, но доброго почтальона Хмару Григория, который ходил по улицам, всех целовал и раздавал контрамарки.
Поселившись с ним в сырой комнате за 2 с полтиной, она стала питаться сухой корочкой и напиталась до настоящей величины. Затем поступила в архиерейский и с тех пор носит казакин певчего. Вскоре она изменила Хмаре с одним деятелем по распространению грамотности среди Грузии Мчеделовым. Хмара Григорий сочетался гражданским браком с девицей Эмилией, которую стал называть своею радостью и голубочкой.
А. Бондырев
Шести лет поступил в школу алкоголиков и, безнадежно махнув рукой на отставших от него преподавателей, пошел пешком из Вологды в Москву и занялся здесь пропагандой среди городовых вопроса о низвержении существующего строя монархического, потом распространением слухов, что Григорий Распутин воскрес и уже начал развращать свою собственную дочь, которая на днях должна родиться от дочери императрицы.
Избрали почетным членом литературно-фармацевтического общества «Алатр», за что уплачено приставу арт[истической] части 25 рублей.
|
|
|
Дмитрий Зеланд
Замечателен тем, что носит у себя в кармане фотографический аппарат и снимает себя непрерывно. Потом раздает свои карточки по фотографиям и живет исключительно доходом от продажи этих карточек. Дает напрокат фрак и принимает всевозможные поручения.
М. А. Алексеева
О ней нельзя написать биографию, [потому что она ничем не замечательна. Этим она и замечательна. — Зачеркнуто. ]
А. К. Морозов
О нем нельзя написать биографию, потому что у него биография очень длинная.
Публикуется впервые.
Тетрадь черновиков. 1915 – 1921 гг. Автограф.
Музей Театра им. Евг. Вахтангова. № 15/Р.
О Л. А. СУЛЕРЖИЦКОМ
25 января 1917 г.[189]
3 часа утра
«Мертвые, о которых помнят, живут тоже счастливо, как если бы они не умирали»[190].
Ты ушел от нас, наш прекрасный и благородный учитель. Столько дней подряд мы слышали твой голос, слушали твои мудрые и простые слова, видели тебя здесь, в этом зале, на этих стульях, здесь, на сцене. Каждое слово из наших ролей, каждый предмет наших пьес, каждый закулисный шаг наш — воспоминание о тебе. Тебя нет среди нас, но ты в нас настойчиво и требовательно.
{434} Есть во вселенной загадки и таинственности. Мы не можем и никогда не проникнем в их существо, ибо, если б это удалось, они с той минуты перестали бы быть загадками и неразрешимостью, а без них нет гармонии, составляющей вселенную. Проникнуть в таинственное и разгадать загадку — это уничтожить мир. И самое загадочное — это человек.
Случайно или естественным ходом событий приходит час, когда человек оставляет друзей своих — дорогое свое, любимое дело и уходит навсегда.
Куда — разве мы знаем или разве мы узнаем?
Может быть, ты и сейчас среди нас.
Может быть, ты слышишь все, что говорим мы о тебе.
Мы не знаем этого.
Мы верим, что ты среди нас.
И тебе, только тебе говорим слова наши о тебе.
Если б мы не верили, мы не говорили бы их. И не было бы таинств и загадок, приобщающих нас к тебе. Но даже если нет во вселенной таинственного, если все тленно и прах, если нет места там, в надоблачных царствах, духу человека, если и он тлен и прах, то все-таки ты жив и будешь жить до тех пор, пока ты в нас.
«Мертвые, о которых помнят, живут так же, как если бы они не умирали».
А ты сделал так, что мы не можем забыть тебя и не можем до тех пор, пока мы сами не прах.
И ты будешь жить с нами до тех пор, пока не кончится час последнего из учеников твоих.
И разве мы можем забыть тебя, чистый сердцем?
Ты — учитель наш.
Ты — сильный духом.
Ты — знавший красоту и чувствовавший ее в каждом пятне жизни.
Ярко, ярко до галлюцинаций мы можем увидеть тебя всего, каким ты был, ибо ты весь открывался нам.
|
|
|
Опять, вот мы услышим шаги твои по железной лестнице, шаги медленные и бессознательные, шаги человека, сосредоточенного на большой и простой мысли. Вот ты остановился там, у двери, и мы знаем: ты раскрыл ее, задержался вниманием на ручке, облокотился лбом на острый угол ее и покачиваешься, — и мы слышим щемящий темп вальса «Мизерер»[191], — задумался и бесконечное число раз поворачиваешь ключ в замке двери. Вот ищешь губами юмор валторны, нашел его, глаза твои прищурены, волосы упали на лоб, и ты несешь вальс валторны громко и уверенно, искрясь темпераментом юмора этого инструмента, зажигаясь кричащей тоской музыки твоего любимого товарища.
Каждый актер знает, что не существует того, что происходит с ним на сцене, и верит все-таки, что это все с ним происходит, — вот почему он может правдиво откликаться чувством на вымысел.
Он верит.
Так мы, ученики его в этой Студии, знаем, что умер он, но верим, что он среди нас, и потому можем говорить так, как если бы он был с нами.
Вот наши слова к нему.
Видишь, мы помним тебя.
И ты, оторванный от нас и бессильный придти к нам из царства душ, должен улыбнуться оттуда.
Мы хорошо знаем улыбку твою, нам не нужно ее видеть, чтоб почувствовать.
{435} Вот ты на беседе о «Сверчке».
Суетливо бегает твой карандаш по клочку бумаги, ставит непроизвольно знаки, зачеркивает их.
Вот ты положил карандаш, хлопнув им по сукну стола.
Это значит — ты остановился на чем-то. Сосредоточенно углубляешься в себя, снова берешь карандаш, делаешь им какой-то зовущий жест и говоришь нам: «Я не знаю, может быть, к “Сверчку” нужен особый подход, может быть, нужно начать репетиции не так, как всегда делали, может быть, лучше сейчас пойти в Страстной монастырь, постоять там молча, придти сюда, затопить камин — сесть вокруг него всем вместе и при свече читать Евангелие».
Ты говорил нам:
«Доберитесь до сердца Диккенса, откройте его — тогда откроется вам сердце зрителя. Только ради этой цели стоит и нужно ставить “Сверчка”».
«Людям трудно живется, надо принести им чистую радость».
«Когда вы берете пьесу для постановки, — спросите себя, ради чего вы ее ставите».
Разве этот завет твой можно забыть, пока существует Студия?
Видишь, мы будем помнить тебя.
Вот ты на первом показывании тебе самостоятельной работы по «Потопу». Показываем тебе два акта. Как чутко подошел ты к далекой еще до законченности работе!
Какие мысли были у тебя, и что ты предугадывал в пьесе!
Еле сдерживая смех, прикрывая готовый вырваться смешок, радостными шагами проникаешь в существо каждого исполнителя. В самый сильный момент по пьесе ты вдруг не выдерживаешь, даешь выход накопившемуся смеху, падаешь со стула и, задыхаясь от невозможности побороть в себе новый подкат смеха, говоришь:
«Постойте, постойте. Остановитесь, черти, на минутку».
Не бросая нити сцены, замирают исполнители на своих местах, ждут некоторое время, пока ты успокоишься, и продолжают акт.
«Ах, какие смешные люди! — говоришь ты после просмотра. — Все милые и сердечные, у всех есть прекрасные возможности быть добрыми, а заели их улица, доллары и биржа. Откройте их доброе сердце, и пусть они дойдут до экстатичности в своем упоении от новых, открывшихся им чувств, и вы увидите, как откроется сердце зрителя. А зрителю это нужно, потому что у него есть улица, золото, биржа…
Только ради этого стоит ставить “Потоп”».
Видишь, мы помним тебя.
Вот на одной из репетиций «Праздника мира».
«Не потому они ссорятся, что они дурные люди, а потому мирятся, что они хорошие по существу. Это главное. Давайте всю теплоту, какая есть в вашем сердце, ищите в глазах друг друга поддержки, ласково ободряйте друг друга открывать души.
Только этим и только этим вы поведете за собой зрительный зал.
Не нужно истерии, гоните ее вон, не увлекайтесь эффектом на нервы. Идите к сердцу».
Из своей короткой земной жизни ты сделал сказку. Последние дни твои ты мечтал о сказке:
«Как хорошо было бы поставить “Колокола”».
{436} Ты оставил нам еще одно дело.
Мы приступим к нему, помня о тебе, и каждый шаг в нем будет с тобой.
И дойдет до тебя светлая песня колоколов, она донесет до тебя нашу любовь, нашу благодарность и еще раз скажет тебе, что мы помним тебя. И если, правда, что мертвые, о которых помнят, живут так же, как если бы они не умирали, то ты все еще живешь и будешь жить до конца дней наших.
«Гибель “Надежды”».
«Стихийные бедствия объединили людей. Вот они собрались в кучу. Собрались не для того, чтобы рассказывать страшное, не это надо играть. Собрались, чтоб быть ближе, искать друг у друга поддержки и сочувствия».
«Калики перехожие»[192].
«Это ничего, что они устали, заблудились, что голодны и оборваны. К Богу, к Богу устремляйте души, у Него ищите покоя, измученные. Они идут к Правде, они христоносцы. Вот во II акте все они светятся осознанием в себе великой миссии — нести правду.
И чем ближе найдете Вы эту возможность общения с Богом, тем больше Вас будет понимать зрительный зал».
А вот о театре вообще:
«Не только зрелище, не только художественное воспроизведение и не только красота — у театра есть и должна быть еще одна цель — Бог.
Актер не только художник, но и священнослужитель».
Разве на эту задачу хватит нашей жизни?
В твоем скромном кабинете наверху есть полочка с нашими студийными книжками. И полочку устроил ты сам, и каждую книжку завел сам. Их около 30… И в каждой из них мы можем найти твои замечания, пометки, обращения к нам, обобщения многих частных случаев нашей жизни. И везде, даже в маленьких строчках, ты взываешь к милосердию, к любви, к чуткости, к добрым отношениям. Каждое твое предложение или замечание имело мотивом сердце.
Вот немногое из…
«Цель искусства — заставить людей быть внимательными друг к другу, смягчать сердце, облагораживать нравы».
«Человеческое начинается только с того момента, когда хоть маленькое, минимальное внимание затрачивается лично на личную жизнь каждого».
«Не поддавайтесь ложному стыду и хоть немножко поузнайте, как живут те люди, которые несут за Вас черный труд, а если попытаетесь внести какую-нибудь капельку удовольствия в их жизнь, то поверьте, что эта капелька не пропадет».
«Если все стены, вся Студия будет пропитана своим трудом, приложенным для ее улучшения, Вы увидите, как тут вырастет вся Студия, как она будет ценна и уважаема и как каждому будет оскорбительно чье-либо легкомысленное или невнимательное поведение».
«Устыдитесь своего маловерия, вычеркните его поскорее, скорее осмотритесь, поглядите друг другу в лицо, почувствуйте, что Вас уже нешуточная группа, не слюнями склеенная, а чем-то покрепче, чаще ощущайте друг друга, скорей бейте заклепки на скрепах нового корабля “Студия”».
«Приобретаешь тем больше, чем больше жертвуешь. Это не из хрестоматии, а из жизни».
{437} «Помните только, что Вам надо поскорее почувствовать себя сильными, соединенными между собой и сильно соединенными с тем, что Вас создало, — Художественным театром. И поскорее — так чует мое сердце».
Тетрадь № 6. 1915 – 1917, 1921 гг. Автограф.
Музей Театра им. Евг. Вахтангова. № 275/Р‑26. Л. 16 – 23.
Впервые опубликовано: Вахтангов. 1939. С. 88 – 93.
КОММЕНТАРИИ:
ИЗ ТЕТРАДИ 1914 – 1919 ГОДОВ
Февраля 1917 г.
Подружился с С. С. Юшкевичем.
Он мне приятен. Слушаю его внимательно. Нахожу в себе возможность не быть несправедливым, когда он упрекает Студию за отсутствие революционных и новаторских стремлений, и слушаю его спокойно.
Пока, думается мне, он не знает, что такое театр, и, может быть, даже не догадывается о его роли. Он в этом дилетант, хотя и пишет хорошие пьесы.
Автограф.
Музей Театра им. Евг. Вахтангова. № 79/Р‑17.
Впервые опубликовано: Вахтангов. 1939. С. 96.
ДЛЯ 200-ГО «СВЕРЧКА»[193]
14 марта 1917 г.
Записки
Дорогой Колюшка, солнышко!
Приехала моя старуха-мать. Никогда не была в Студии. Устрой ей два места, голубок.
И еще, если можно, дай одно место стоять (бесплатно) для извозчика, который меня подвез. Замечательный парень, очень интересуется театром, и когда узнал, что я Хмара, то, представь себе, ничего с меня не взял. Но все-таки сунул ему полтинник.
Записку, которую прилагаю при этом, передай, пожалуйста, В. В. Готовцеву.
Целую тебя, рiднiнький.
Твой Хмара
Владимир Васильевич, дорогой!
Сегодня один извозчик будет смотреть спектакль в Студии. Пока он будет смотреть, нельзя ли поставить его лошадь и сани где-нибудь у нас во дворе. Сделай это для меня, голубок.
Твой Хмара
{438} Сволочи, дайте два места для матери Гриши.
Фаина [ Шевченко ]
Николай Федорович.
Сегодня с фронта приехала мать моя и Григорий Михайлович. Она раненая. С нею ее брат, наш дядя, тоже контуженный георгиевский кавалер 2‑й степени. Им нужно 2 места.
Хмара
Колин делает пометку — всем троим — 1 место стоять.
Количка, не в дружбу, а в службу. Необходимо устроить мое начальство — генерала с женой одного прапорщика, тоже моего начальства приятеля. Я не стал бы беспокоить, сам понимаешь, если бы не исключительные соображения служебного характера.
Твой Сурен [ Хачатуров ]
Вот уже два года я не могу получить дешевый билет на «Сверчка». За что такое отношение?
Флейтист
К тем двум, которые для матушки, — добавь еще, ясный мой, 1 дорогое, в какую хочешь цену для приезжего одного с фронта офицера, который сегодня уезжает на фронт.
Хмара
Коля, сегодня смотрит Монахов. Дай мне одно место, хоть стоять.
Успенская
Коля, услышь стон моего приватного сердца, которое бьется теперь в ритме сердец огрубелых и закаленных в борьбе чувств, услышь стон мой, и два девственночистых лепестка твоей заманчивой тетрадки замарай черным именем Либакова.
Коля, оставь место для Голтинского и поставь за кулисами попа, который крестил мою (извините) дочь.
Чехов
Коля, 10 рублей, которые я должен, я на днях тебе верну. Бутылку шлет тебе Владимир Сергеевич Попов. Калоши есть у проводника, именно такие, какие ты любишь. Торопись. Сегодня обедаем у З. Так что прибереги туда 4 места. Вечером в «Алатре». Зоненфельду и Гриненобергу обещал на «Гибель», но ты не давай. Они хамы. Где Васильев? Сегодня в «Биохроме»[194] у меня украли фрачную жилетку. Кстати, можешь заработать четвертной и вертеться час. Подателю вручи 2 на Чеховский. Запиши за мной. Ждал тебя у Тома — не нашел.
Твой Митя Зеланд
К тем трем, которые для матушки и офицера, прибавь, Зузуля, только одно для нашего общего приятэли — Гончаренко. Помнишь, полтавский. Извини, что надоедаю.
Хмара
{439} Ну, что мне делать, Николай Федорович?
Это невозможно. Все-таки нужно иметь хоть каплю справедливости. Мне упорно который раз отказывают. Ведь я же не для себя прошу, а для своего начальства, 2 на «Потоп», 2 на «Гибель» и 2 на «Сверчка».
Рахманов
Милый Николай Федорович. Если в среду в «Сверчке» играете не Вы, то оставьте 2 места.
Л. Коренева
Ты и Н. и Ф. и Колин Отказать, конечно, волен: Дай на Чеховский один.
Твой Михайло Гальперин
Николай Федорович, М. А. Самарова просит 2 места на что-нибудь в Студию, и Гречанинов тоже звонил, что два или три на «Сверчка» ему с ихней супругой.
Д. М. Лубенин
Николай, нарисуй мне поярче и подешевле 2 контрамарки на старушку «Гибель».
Павел Узунов
200‑разие «Сверчка»
Мы, товарищи московские барышники, которые на углу наискосок от, будь он теперь проклят, губернатора, кланяемся Борису Николаевичу[195] и благодарим. Дело наше трудное и чижолое, потому что совсем без сна. Помилуйте, когда же: с ночи до утра дежурим у кассы, а с утра до ночи торгуешь. Хотя Ваш товар хороший, но мало. А эту, которую мы ложу[196] продали в Студию за 30 руб., так Вы нам простите: без этого тоже нельзя, когда не хватает товару и спрос превышает предложение.
Нижнему швейцару Вы на чай не давайте, потому что он имеет хорошую комиссию.
Теперь у нас профессиональный союз, и скоро будет митинг для более тесного общения с товарищами актерами и для выбора представителей во все театры, которым и просим выдавать билеты вне очереди.
Мы знаем, Борис Николаевич, что Вы единственный из Вашего театра уважаете нас, которых до сих пор все гнали. Вам и Вашему товарищу г‑ну Трушкинову мы посылаем карточку, по которой Вы будете, ежели захотите, иметь билеты в любой театр со скидкой 10 % с покупочной цены.
Публикуется впервые.
Тетрадь черновиков. 1915 – 1921 гг. Автограф.
Музей Театра им. Евг. Вахтангова. № 15/Р.
КОММЕНТАРИИ:
|
|
|
