 |
Глава 5. Взаимные уступки.
|
|
|
|
По прошествии двух месяцев Гермиона окончательно решила, что язвительного Снейпа из лаборатории она предпочитает поэтичному Снейпу из спальни. И не только потому, что тот нечестно вел себя по отношению к девушке: он переставал походить на самого себя, как только начинал раздевать ее, и Гермиона не могла понять почему.
Может быть, она просто не могла привыкнуть к тому, что желание Снейп выражал заимствованными словами, а его голос приковывал внимание.
Какими бы ни были причины, он разделил свою жизнь надвое, и приходилось прикладывать усилие, чтобы не думать о нем как о двух разных людях. Гермиона поняла, что не может с презрением относиться к дневному мастеру зелий: выполняя его бесконечные задания, она получала весьма хорошее образование. Гораздо легче было презирать ночного рабовладельца.
Разумеется, напоминала себе Гермиона время от времени, Снейп хотя бы не жестокий, не настойчивый: от девушки никогда не требовалось ничего — только бы она лежала на спине, пока он неторопливо прикасается к ней, а большего от совершенного эгоиста нельзя было и требовать. Гермиона ни разу не притронулась к нему и пальцем — Снейп не жаловался. Он ни разу не поцеловал ее в губы, что, конечно же, было большим облегчением, хотя его рот где только не побывал.
Умело воздействуя на ее тело, заставляя его предавать разум, Снейпу часто удавалось втянуть Гермиону в занятия сексом, не пользуясь властью над ней, данной ему договором. После таких случаев Гермиона ненавидела себя и ситуацию в целом особенно сильно.
Она все-таки заставила себя смотреть на Снейпа. Он был очень худым, не болезненно худым, но все-таки девушка полагала, что под столькими слоями одежды скрывается больше плоти. Без сюртука он напоминал черно-белый эскиз, и тонкие темные волосы сильно выделялись на бледной коже. От черной метки не осталось и следа — очевидно, она исчезла, как и шрам Гарри, когда умер ее создатель.
|
|
|
Не смущаясь собственной наготы — этого высокомерного кретина ничто не смущало, — Снейп, казалось, чувствовал себя спокойнее в одежде. Редко когда она исчезала до того, как ее владелец снимал ее, повинуясь собственному желанию.
Однажды Гермионе пришла в голову мысль, что Снейп, возможно, предпочел бы быть в маске. Но, вспомнив, что зельевар долгое время с ней не расставался, содрогнулась.
* * *
— О Боже!
Отложив в сторону резак, Гермиона заклинанием очистила руки и заправила выбившиеся пряди обратно в пучок. Шпильки держали оборону всего пару часов, а от заклинаний было только хуже.
— Ну все, я их отрежу.
Снейп оторвался от проверки ее кипящего котла и посмотрел на девушку неодобрительно.
— Нет.
— Что, простите?
— Нет, не отрежете.
— Вы что, приказываете мне?..
— Да.
О Боже!
* * *
— Вам никогда не приходило в голову пригласить меня на ужин? — спросила она как-то с досадой, когда Снейп встал с кровати и снова при помощи магии облачился в свои доспехи.
— Не мелите чепухи, женщина, — ответил он, усмехнувшись. — Мы каждый вечер едим вместе в Большом Зале.
— Нет, нет. Я имею в виду свидание. Раньше. Вместо того чтобы тщательно планировать эту западню, которая вымотала мне всю душу.
Он моргнул, и, казалось, его хороший настрой исчез бесследно.
— А вы бы согласились? — спросил он низким, опасным голосом.
— Вероятно.
— Пожалуйста, вспомните урок третий.
— Я не испытываю вашего терпения. Вы знаете, сколько свиданий у меня было с тех пор, как я окончила школу? Восемь. Восемь! Два с магглами — один из них был сыном друзей моих родителей. «Ты должна встретиться с этим милым мальчиком», — и так далее. Никто меня не хотел. И если бы вы сказали, что хотите, я была бы польщена.
|
|
|
— Полагаю, именно это я и сказал.
— Да, после того, как не оставили мне никакого выбора.
— Так лучше.
— Почему? — крикнула она в ярости.
— Умоляющий ухажер, — мрачно ответил он, бросая дымолетный порошок в огонь, — жалок.
* * *
— Да почему же вам так это нравится?
Он запнулся на середине строки:
— Какой глупый вопрос, мисс Грейнджер.
— Нет, я имею в виду: почему вы хотите, чтобы секс был всего лишь платой, а не даром? Зачем вам нужна такая власть надо мной?
— Урок тридцать пятый: власть есть неизбежная часть человеческого общения. Ею обладаете либо вы, либо ваш противник.
— Какой у вас косный взгляд на человечество.
— Это не взгляд, а факт, — ответил он, проводя большими пальцами вверх по бедрам девушки. — И в жизни нет места таким дарам.
* * *
— Нет, нет, нет, — раздраженно сказал он, взмахом палочки заставив исчезнуть нарезанные квадратики дикой капусты. — Так заготавливают сухие листья. Свежие же нужно нарезать на полоски под углом точно в сорок пять градусов, иначе их способность свертывать кровь значительно уменьшится.
— О нет, — слабо сказала Гермиона, чувствуя, как кровь отхлынула от лица. — Я уже положила первую партию.
— Мисс Грейнджер…
— Да знаю, знаю! — простонала она, горько сожалея о времени, которое было — впустую! — потрачено на то, чтобы дойти до этого уровня. — Вы говорили мне, а я забыла. Идиотка. Нет, я хуже. Я всезнайка, которая посчитала, что такому гениальному зельевару, как она, вовсе не обязательно сверяться с записями.
— Вы закончили?
Ее «Да» было таким тихим, что она и сама едва его расслышала.
Двумя пальцами Снейп потер виски и глубоко вздохнул:
— Как вы, вероятно, уже поняли, это зелье безнадежно испорчено. Однако, — продолжил он громче, потому что Гермиона снова застонала, — так как это первое зелье, которое вы испортили, не принимая во внимание вашего Полиморфного зелья на втором курсе, которое вы сварили, нарушив правила, я думаю, вам стоит запомнить этот случай как доказательство того, что и вы можете ошибаться, и двигаться дальше.
— Урок… сорок первый? — спросила она несмело.
Он наградил ее усмешкой:
|
|
|
— Совершенно верно.
* * *
Наверное, самым странным в жизни было его явное нежелание отдавать приказы, хотя по контракту у него было на это право. Гермиона думала, он будет упиваться этим. Однако он был чрезвычайно осторожен в формулировках, тщательно прокладывал дорожку через минное поле слов и предложений, следование которым ничем девушке не грозило — кроме вспышек ярости.
Он согласился не отдавать ей приказов в постели, но относительно другого времени он таких обещаний не давал. И все же Гермиона могла сосчитать по пальцам одной руки те случаи, когда зельевар недвусмысленно велел ей сделать что-либо или, наоборот, запретил. (И Гермиона по-прежнему не понимала причины этого противопарикмахерского распоряжения: Снейп никогда не говорил ничего хорошего о ее волосах.)
Так почему же он так следил за своими словами? Гермиона могла бы счесть это случайностью, если бы за семь лет не выучила, что команды он предпочитает всем иным фигурам речи.
Разумеется, не имело ровным счетом никакого значения, почему он ведет себя именно так. Неважно, пользуется он своей властью или нет, важно то, что он обладает властью. Она ненавидела это. Ненавидела его.
И все же любопытно…
У нее было множество теорий. Возможно, он хотел только силой своего духа подчинить ее. Возможно, это была своеобразная попытка соблюсти нормы морали.
Однажды, когда Гермиона ждала, пока остынет зелье, ей пришло в голову, что, может быть, где-то очень глубоко в душе он все-таки хоть чуть-чуть считается с ее чувствами.
— Смех без причины, мисс Грейнджер, — первый признак сумасшествия, — сухо прокомментировал Снейп, когда она наконец успокоилась.
* * *
К тому дню, когда в Хогвартс должны были приехать студенты, Гермиона сварила, среди прочего, три котла с кроветворным зельем.
— Вполне приемлемо, мисс Грейнджер.
Эти слова, произнесенные им над первым котлом с удавшимся зельем, против ее воли взволновали Гермиону.
— Это самая высшая похвала, которую я от вас когда-либо слышала! — сказала она безразлично, стараясь не показать, как важны были эти слова. — Вы хоть знаете, как я была бы счастлива услышать это в классе?
|
|
|
Он фыркнул:
— И поэтому вы так невыносимо трясли рукой?
— Я просто хотела, чтобы вы знали, что я стою… — она остановилась и нахмурилась. — Неважно. Забудьте. Меня не волнует, что вы обо мне думаете теперь.
Он поднял бровь и вернулся к работе, но с тех пор ни разу не упускал возможности отметить, что ее зелья сварены надлежащим образом.
* * *
За день до пира в честь начала учебного года Гермиона сопровождала Снейпа в лавку «Все для зельеварения» А.Р. Джиггера в Хогсмиде, чтобы понаблюдать, как он будет делать последние покупки перед первым семестром.
— Нельзя ли помедленней? — неодобрительно спросила девушка, идя по вымощенной булыжником тропинке с двумя пустыми корзинами в каждой руке.
— Хмм… — Снейп был в особенно плохом расположении духа и шел так быстро, что его мантия развевалась за спиной, как живая, поднимая уже упавшие в преддверии осени листья.
— Профессор, — начала она, продолжив только тогда, когда он не сделал попытки проклясть ее, — вам хоть чем-нибудь нравится преподавание?
— Нет.
— Тогда почему, черт возьми, вы не уволитесь?
Он глянул на нее через плечо.
— А чем, по-вашему, моя дорогая мисс Грейнджер, мне следовало бы заняться? — спросил он с сарказмом.
Это был чрезвычайно трудный вопрос.
— Как — чем? Изготовлением зелий, разумеется, — ответила Гермиона, догоняя зельевара. — Или исследованиями. Как мастер зелий вы очень востребованы…
— Каждый раз, как только я оправляюсь в Европу, — ответил он, остановившись так резко, что полы мантии схлестнулись у его ног, — меня оскорбляют. Или обвиняют в том, что я принял сторону Волдеморта, или ненавидят за то, что предал его.
Некоторое время Гермиона изумленно смотрела на него.
— Но… вы же герой, — она услышала, как сказала это, и не могла поверить, что слова сорвались с ее собственного языка.
— Вам стоит поработать над вашей чудовищной наивностью, — сказал Снейп горько, а затем добавил: — Это совет, а не приказ.
— Конечно, не все…
— Но и их достаточно.
— Как же могут люди вести себя так… так…
— По-людски? — подсказал он. — Скажите, что бы вы чувствовали, покупая составы у волшебника, который, очень может быть, отравил вашу троюродную сестрицу? Или родственника поближе?
— Думаю, что стала бы покупать зелья в другом месте, — немедленно ответила Гермиона, как по команде.
— Магическая Европа — это маленький мир, не склонный прощать. А так как я не желаю начинать жизнь заново на другом континенте, в особенности потому, что кое-кто хотел бы застать меня врасплох, одного, я остаюсь в Хогвартсе, в окружении людей, способных меня выносить.
|
|
|
Секунду Гермиона молчала, прикусив нижнюю губу.
— Ну, здесь вы уже давно… Если вы все это время откладывали по чуть-чуть, то можете уволиться пораньше и жить в Хогсмиде.
— Не так уж много у меня сбережений, — ответил он тихо. — Моя зарплата стремилась к нулю до тех пор, пока директором не стала Минерва.
— Как? Почему?
— Дамблдор считал это своеобразным способом расплаты.
— Да что вы! — воскликнула Гермиона. — Этот… мерзкий…
Снейп пожал плечами.
— Уж получше, чем Волдеморт.
— Даже если и так, он пользовался вами.
— Если не согласиться с тем, что власть — неизбежная часть человеческих взаимоотношений — кажется, я уже упоминал об этом, — ничего не добьешься, — он замолчал и посмотрел на Гермиону тяжелым взглядом. — Не …
— Говорите никому, — закончила она. — Я не скажу. Обещаю.
Снейп поджал губы и отвел взгляд.
— Нет. Не жалейте меня, будьте любезны. У вас все на лице написано.
Он снова пошел по тропинке, еще быстрее, чем раньше. Срываясь на бег, чтобы идти с ним рядом, Гермиона выровняла дыхание и сказала спокойно:
— Я вас не жалею и не пугаю. Смиритесь с этим с этим, вы, великий специалист в области издевок и запугивания!
Снейп сузил глаза — выглядел он при этом задетым. Секундой позже он громко рассмеялся, вспугнув несколько фей, которые до этого мирно сидели в траве. Смех его был похож на сухой лай, но, в конце концов, он был подтверждением того, что Снейп не утратил чувство юмора.
— Ну конечно, всегда же есть студенты, — сказал он, и взял одну из корзин.
* * *
Преподаватели за столом внимательно следили за сортировкой, но Гермиона вдруг поняла, что ей вовсе не интересно, какого ребенка куда распределят. Она не могла даже наслаждаться презабавным видом Снейпа, исполнявшего роль Безумного шляпника. Когда начался пир, через Пенелопу Клируотер, Вильгельмину Граббли-Планк, нового учителя защиты от темных искусств — она забыла его имя — Гермиона продолжала исподтишка разглядывать мастера зелий, чопорного и неулыбчивого.
Они оба в ловушке, она — у него, а он — у всех остальных.
Рассердившись праведным гневом на оба этих обстоятельства, Гермиона пылко отозвалась о порочности магического мира, когда они возвращались из Хогсмида с корзинками, ломившимися от покупок.
— Позвольте озвучить вам урок сорок восьмой, на всякий случай — вдруг вы еще не выучили его? — сказал он, не сводя глаз с замка. — Жизнь несправедлива.
— Я знаю, — ответила она. — Я не прошу справедливости, всего лишь немного самостоятельности.
Снейп вздохнул, скользнув взглядом в ее сторону.
— В каждой ситуации мы вольны выбирать, мисс Грейнджер.
Сидя за учительским столом, не обращая внимания на шум, наполняющий зал, Гермиона гадала: какой выбор могла сделать она?
* * *
Позже он не пришел в ее спальню. Весь следующий день она провела в библиотеке, так как Снейп грубо сказал ей, что будет «чертовски занят, чтобы отвлекаться на всяких учениц». Девушка крепко спала, когда он, пошатываясь, вышел из камина.
— Который час? — спросонья спросила она, пробормотав заклинание, чтобы осветить комнату.
— Без десяти двенадцать, — ответил он. Его обычно ровный голос звучал надтреснуто.
— Ну и ну! — недовольно ответила Гермиона, и уже хотела высказать ему все, что думает, но, увидев его, внезапно замолчала.
Он был в брюках и льняной рубашке — рукава закатаны до локтей, кое-где видны пятна чего-то непонятного. Глаза воспалились, хотя определить это было сложно: он едва мог держать их открытыми. Со стоном сгорбившись в кресле у кровати, он прорычал:
— Да уберите же этот проклятый свет!
Повинуясь приказу — она подождала немного, чтобы дать себе возможность прийти в себя после воздействия магии, а Снейпу — успокоиться, и спросила:
— Что с вами случилось?
— Как будто вы не догадываетесь. Первый учебный день, будь он трижды проклят.
Повисла еще одна многозначительная пауза.
— Слизерин, — сказал он вдруг в темноту, — самое никчемное сборище бездельников, вечно всем недовольных типчиков и самых избалованных болванов, которые когда-либо появлялись на свет.
Гермиона начала смеяться, но он еще не закончил:
— Беда, в которую они умудрились вляпаться сегодня вечером, таковой бы не была, если бы сегодня утром я не учил бы кошмарный класс, состоящий целиком из второкурсников-гриффиндорцев, после полудня — первогодок-рейвенкловцев, которые каждые три минуты спрашивали «почему» и от которых только у трупа голова не разболится. А после обеда мне несколько часов пришлось присматривать за отрабатывающими взыскание хаффлпафцами, которые умудрились взорвать котел с зельем Сна без Сновидений.
— Новые невиллы? — спросила Гермиона, не в силах сдержаться.
— Скорее уж близнецы Уизли, — ответил он глухо, уронив голову на руки.
— А что сделали ваши драгоценные слизеринцы?
Ответ прозвучал сдавленно:
— Я отказываюсь отвечать. И если вы когда-нибудь проговоритесь о том, как я их назвал, вы об этом будете жалеть всю оставшуюся жизнь.
— Бедный несчастный профессор.
— Зато я сейчас вас осчастливлю, — ответил он, но это была довольно вялая попытка соблазнения, и Гермиона с упреком прищелкнула языком.
— Они вас измочалили. Все, что вам нужно, — сон, и немедленно. Нет, нет, — продолжила она, когда он попытался возразить, — у вас голова с трудом держится, не говоря уже о других частях тела. Идите-ка сюда…
Она затащила его на постель, расшнуровала ботинки, чтобы он смог стянуть их, и помогла выпутаться из испорченной рубашки.
— Что же все-таки случилось? — спросила она.
— Вы не хотите этого знать, — он рассеянно потер шею и поморщился.
— Почему, черт возьми, вы не позвали меня помочь вам на занятиях или присматривать за отработкой взыскания?
— Полагаю, мастер зелий в этой школе я, — язвительно ответил он.
— Ну в самом деле! Разве не в этом смысл ученичества — делать всю грязную работу? Зачем же вы взяли меня в ученицы, если… О, не обращайте внимания, — добавила она с легким стоном, когда вспомнила зачем.
— Будьте хотя бы благодарны, что я не втягиваю вас во все это, — ответил он резко. — В любом случае, грязная работа скоро появится: я уже дал студентам письменные задания.
Почему-то чувствуя себя успокоенной, Гермиона натянула стеганое одеяло на них обоих и отодвинулась от Снейпа как можно дальше, как только он беспокойно зашевелился.
— Я уже потратил одну ночь впустую, — пробормотал он.
— Если вы все-таки не… не получите того, что вам причитается на этой неделе, — сказала Гермиона сухо, — я позволю вам наверстать упущенное на следующей.
Он приподнялся на локте и посмотрел на нее с выражением, которое Гермиона определила как шоковое.
— Но только один раз, имейте в виду, — добавила она быстро, уже передумав. «Что с тобой, Грейнджер? Не предлагай ничего противнику, черт тебя побери!»
— Это очень… порядочно с вашей стороны.
Она устроилась как можно дальше от него, повернувшись спиной, и уже почти заснула, когда Снейп скользнул к ней.
— За это я отказываюсь от четверти того, что причитается мне на этой неделе, равно как и от вашего предложения, — сказал он и обнял ее за талию.
Это было…
Приятно.
О, нет…
Так заботливо прочерченная линия была пересечена: дневной Снейп был в ее постели.
Полностью проснувшись, Гермиона долго вглядывалась в темноту, заставляя себя думать обо всех имеющихся причинах презирать Снейпа, а тепло его объятия согревало ее.
____________
Примечания:
«Полагаю, мастер зелий в этой школе я». Десять баллов вашему факультету, если вы вспомнили, что Снейп уже говорил эти слова Локхарту в «Гарри Поттер и ТК». Снейп очень внимательно следит за тем, чтобы никто не нарушал границ его территории.
16.11.2009
Глава 6. Сделка.
Когда Гермиона проснулась, Снейп уже ушел, но оставил записку, в которой было сказано: «Остаток недели будет таким же кошмарным. В субботу продолжим работу в лаборатории. Рассчитываю на твою помощь в пятницу: надо проверить эссе этих олухов. Б.Н.П.»
На секунду подпись привела Гермиону в замешательство, но потом девушка вспомнила: «Бедный несчастный профессор»… Ночные страхи снова накрыли Гермиону с головой, когда она поняла, что с нежностью улыбается, глядя на пергамент.
«Перестань немедленно! — разбранила она себя, разрывая записку на мелкие кусочки. — Он чертов тиран! Он не заслуживает твоего сочувствия. Он почти насильник, и его неудавшаяся жизнь не дает ему права поступать с тобой так же, как когда-то поступили с ним».
Гермиона заставила себя пойти на завтрак, стараясь унять так не вовремя одолевшее ее беспокойство.
* * *
На другое утро сон о Снейпе, обнимающем ее, заставил Гермиону проснуться, и она обнаружила, что тот действительно лежит, прижавшись к ней и перекинув голую руку через ее бедро. Должно быть, он пришел очень поздно, раз ему удалось обнять Гермиону, не разбудив.
В полудреме девушка подумала: «Надеюсь, я смогу к этому привыкнуть». Взволнованная этой мыслью, Гермиона проснулась окончательно.
Неправильно, абсолютно неверно — в этом нет никакого смысла, если только она постепенно не сходит с ума. А может быть, он магически на нее воздействует…
«Господи, я ведь могу даже никогда и не узнать… Стоит ему лишь прошептать приказание, и я буду чувствовать… все что угодно…»
Она почувствовала прилив адреналина и инстинктивное стремление спасаться, спасаться немедленно. И Гермиона попыталась освободиться от его объятий, но Снейп что-то неясно возразил и прижал ее еще крепче.
— Пожалуйста, отпусти меня, — прошептала девушка.
— Нет, — полусонно ответил он.
— Почему? — спросила она, впрочем, не ожидая ответа.
— Моя, — пробормотал он в ее волосы.
«Это ужасно, — мрачно подумала Гермиона, — когда все время напоминают о том, что ты кому-то принадлежишь».
* * *
— Боже мой!
— Ммм…. Как приятно, что ты так обо мне думаешь.
Гермиона извернулась в руках Снейпа так, что смогла как следует рассмотреть его.
— Вы третий раз подряд ночуете в моей постели. В моей. С вашей что-нибудь случилось?
— Там кое-чего не хватает, — ответил он, криво улыбнувшись.
— Этого не было в договоре!
Мускулы на его лице напряглись — движение это было таким неуловимым, что Гермиона вряд ли заметила бы что-нибудь, если бы не находилась так близко.
— Мисс Грейнджер, — сказал Снейп холодно, — я совершаю честный обмен. Пожалуйста, помните о том, что одно только мое слово может заставить вас делать все что угодно. Неужели вам настолько противно спать рядом со мной?
— Мне отвратительна вся эта ситуация, — выплюнула она, выпуталась из простыней и хлопнула дверью ванной.
Через пару минут ей пришло в голову, что Снейпа, уверенного в том, что он отвратителен физически, ее вспышка убедит в этом еще больше, хотя Гермиона имела в виду только принуждение. «Вот и хорошо», — подумала она, усевшись в дальнем углу ванной, скрестив и руки и ноги.
Пятью минутами позже, со вздохом встав с пола, она решилась объясниться.
Но Снейп уже ушел.
* * *
К тому времени, как закончились утренние занятия, Гермиона уже была бы рада встретиться с ним за ланчем. Ее собственные слова снедали ее, и неважно, что Снейп заслуживал всего, что она могла ему высказать.
Но на ланче он не появился. Оставалось пятнадцать минут до звонка, и Гермиона, желая облегчить душу, бегом бросилась в его класс. Но и там его не было. В конце концов, ей пришлось уйти, когда студенты с выражением мрачного смирения на лицах заполнили класс.
«Бедняги так и не узнают, какая муха его укусила», — подумала Гермиона, выходя за дверь, — и тут же столкнулась с мастером зелий.
— Профессор, — задохнулась она, — я…
Он ворвался в класс и хлопнул дверью так, что лязгнули петли. Его приглушенный голос раздался почти сразу:
— Два балла со Слизерина, мистер Эйнсворт, за то, что вы выглядите непроходимым болваном.
Разрываясь между желанием рассмеяться и расплакаться, Гермиона вытащила палочку, наколдовала стул и устроилась на нем возле двери в ожидании окончания занятий.
Когда наконец последний студент унес из класса ноги, Гермиона ринулась в помещение и увидела, как край мантии Снейпа исчезает в кладовой: вероятно, ее владелец направлялся в лабораторию.
— Профессор, — позвала девушка, но тщетно: он не остановился.
А когда она ворвалась в лабораторию, Снейпа нигде не было видно.
* * *
Тем вечером Снейпа не было за ужином. К Гермионе он так же не пришел. В час ночи, потеряв всякую надежду заснуть, девушка все-таки решила предпринять то, на что не могла отважиться весь день.
Сжимая горсть зеленого порошка, Гермиона босыми ногами ступила в золу и произнесла:
— Комнаты профессора Снейпа!
Она боялась, что ничего не получится: Снейп вполне мог заблокировать от нее свой камин. Но это сработало и, по правде сказать, испугало ее не меньше.
Была своеобразная ирония в том, что Гермиона искала общества человека, которого была бы счастлива никогда больше не видеть. «К тому же, — добавил ее внутренний голос с оттенком горечи, — наличие совести — очевидный недостаток: тем, у кого она есть, всегда хочется сделать все правильно — и будь что будет».
— Lumos, — прошептала девушка и внимательно огляделась.
Кровати не было, из чего Гермиона сделала вывод, что очутилась в гостиной. Девушка подождала, пока глаза привыкнут к полутьме, и крадучись подошла к двери, за которой, как ей казалось, должна была быть спальня.
Но дверь вела в маленькую библиотеку. Проявив почти сверхъестественную выдержку, Гермиона тихо закрыла дверь, повернулась — и почувствовала, что палочка Снейпа приставлена к ее горлу.
— Мисс Грейнджер? — спросил тот в замешательстве, опустив оружие, а затем выплюнул: — Что, ради Мерлина, вы здесь делаете?
— Пытаюсь…эээ… найти вашу спальню.
— Вон. Отсюда.
Повинуясь приказу, ноги сами понесли девушку обратно к камину. Но, не думая о последствиях, Гермиона заставила себя остановиться и бросилась на пол.
— Послушайте… — начала она, но поняла, что может произнести только: — О, нет…
Снейп быстро сократил расстояние между ними, но вместо того, чтобы вышвырнуть Гермиону из комнаты, опустился на колени и за подбородок приподнял лицо девушки.
— Вас не будет тошнить, мисс Грейнджер, — произнес он нараспев, как будто гипнотизируя. — Вас не тошнит.
И как только он сказал это, мерзкое ощущение в желудке исчезло без следа.
— Спасибо, — сказала Гермиона, отводя глаза.
— Так уж вышло, что мне очень нравится мой ковер, — пробормотал Снейп, убирая руку с ее лица.
Решив не указывать на то, что для простого Evanesco нужно было бы приложить гораздо меньше усилий, Гермиона сказала:
— Откуда вы узнали, что ваши слова возымеют такой успех?
— Ваше… состояние… явилось следствием нарушения договора, и это навело меня на мысль, что я в силах прекратить это. Сомневаюсь, что с другим человеком результат был бы таким же.
— Ужасно жаль, — ответила Гермиона, пытаясь все обернуть в шутку. — На секунду я подумала, что договор хоть в чем-то мог бы сослужить хорошую службу: вылечить все болезни, например.
Снейп потер переносицу и нахмурился.
— Зачем вы пришли? — спросил он без выражения.
— Я должна вам объяснить, что имела в виду сегодня утром. Нет, ничего не говорите! — добавила она, едва Снейп открыл рот. Зельевар тут же удивленно закрыл его, последовав приказу. — Вы не кажетесь мне отвратительным физически. В вашей внешности нет ничего отталкивающего.
Снейп насмешливо фыркнул, и Гермиона, прикусив губу, протянула руку и дотронулась до его обнаженной кожи — впервые по собственному желанию.
— У вас волевой подбородок, — сказала она, проводя ладонью от уха вниз. — Да, нос действительно необычный, но довольно интересной формы, — она провела пальцем по переносице с горбинкой. — И ваши брови… — очертила контур одной из них, — очень выразительны.
Черная как смоль прядь волос безвольно повисла у виска. Гермиона заправила ее Снейпу за левое ухо.
— Ну и пусть волосы у вас сальные. Разве я могу критиковать вас за это, с моими-то нечесаными космами?
Она ждала, что Снейп хотя бы усмехнется, но он только пристально смотрел на нее, едва приоткрыв рот, и не двигался, пока она вела пальцами по его шее до плеч.
Гермиону ударило, словно током, когда она поняла, что обладала властью над ним, пусть совсем небольшой. То, что это возможно, никогда раньше не приходило Гермионе в голову. Девушке всегда казалось, что она всего лишь удобная замена какой-то абстрактной Женщине.
«Урок тридцать пятый: власть есть неизбежная часть человеческого общения…»
— Это же не из-за тебя, неужели не видишь? — сказала Гермиона, пользуясь своим преимуществом и придвигаясь к Снейпу. — Принуждение — вот что ужасно. И я думала, что ты поймешь это лучше всех.
Моргнув, Снейп как будто взял себя в руки.
— Ничто не сравнится с ужасом Темной метки, — сказал он холодно. — Срок действия вашего договора истечет, и вы отправитесь на все четыре стороны целой и невредимой. Да к тому же прекрасно образованной.
— Вы передергиваете, сэр.
— Урок сорок девятый: я порочный ублюдок, мисс Грейнджер.
— Нет, — просто ответила она.
Снейп вздохнул глубоко и раздраженно, резко вскочил и исчез в комнате, которую Гермиона приняла за спальню. На секунду девушке показалось, что чаша его терпения переполнилась. Но профессор вернулся, одетый в черный халат.
В руках Снейп держал договор.
— Я его уничтожу, — сказал он.
Гермиона жестоко расправилась с проклюнувшимся было ростком надежды и спросила:
— Чего вы хотите взамен?
— Продолжения нашего соглашения.
Она подозрительно смотрела на него:
— И?..
— И… — Снейп помолчал, как будто принимал решение, — я так же рассчитываю спать рядом с тобой, когда бы мне этого ни захотелось.
— Никакого магического принуждения, — сказала Гермиона.
— Абсолютно.
— Это соглашение длится до конца моего ученичества.
Он слегка заколебался, но потом ответил:
— Согласен.
В течение четверти часа они составляли новый договор, спорили над выбором формулировок, и, наконец, Гермиона поставила свою подпись — не прикасаясь к пергаменту палочкой. Снейп бесстрастно продемонстрировал ей старый договор, под которым Гермиона так бездумно расписалась, поднял свою палочку и пробормотал:
— Incendio.
Никакого всплеска магии на этот раз. Ощущение было похоже на первое пробуждение прекрасным солнечным утром после продолжительной болезни.
— Слава богу! — воскликнула Гермиона, спрятав лицо в ладони.
— Да. И, — сухо вклинился Снейп, — раз уж все равно очень поздно или, скорее, рано, думаю, пора отдать должное дьяволу.
— Перестань, пожалуйста! — ответила Гермиона, с трудом поднимаясь с пола. — Ты ведь не Мефистофель. Ну же, прикажи мне что-нибудь! Давай!
— Пойдем в постель.
— Нет! — Гермиона дерзко ухмыльнулась.
У девушки слегка кружилась голова, и ей было неважно, что скажет Снейп.
Он же только выразительно поднял бровь.
— Ну хорошо, хорошо, я нарочно, — сказала Гермиона. — Через камин?
— Раз уж мы здесь… — и взяв ее под локоть, Снейп привел Гермиону в свою темную спальню.
— Может быть, я смогу завтра поближе познакомиться с твоей библиотекой? — устроившись на своей половине кровати, с надеждой спросила она, без возражений позволяя Снейпу обнять ее.
— Хммм… Полагаю, потребуется еще одна сделка.
— Так нечестно!
С тихим смешком он, уткнувшись ей в шею, ответил:
— Возможно. Зато последствия сделки будут очень приятны.
— Ты отвратителен, — быстро сказала Гермиона, и тут же осознала — слишком поздно — какое неудачное слово выбрала. — Постой… я…
— Я знаю, что ты имела в виду, — ответил он ровно. — Спокойной ночи.
Минутой позже Гермиона спросила:
— Ты наложил пробуждающие чары? Из-за меня ты так поздно сегодня ложишься, боюсь, пропустишь первое занятие…
— Не просплю, — ответил он весело, — хотя я уже подумываю, не заставить ли тебя провести урок?
— Гриффиндорцы-второкурсники, да?
— Я бы назвал их сущим наказанием.
Прошло еще десять минут, и Гермиона снова нарушила тишину вопросом, над которым, охваченная восторгом, не задумывалась раньше:
— Зачем тебе нужно… это?
— Потому что я лучше сплю — разумеется, при условии, что ты молчишь.
Какое-то время Гермиона обдумывала ответную реплику, полную завуалированного сарказма, — до тех пор, пока не уснула.
16.11.2009
Глава 7. Святая святых.
Уже пробило девять, когда Гермиона открыла глаза и обнаружила, что лежит на огромной кровати Снейпа в одиночестве. На секунду девушку охватила паника, но потом она вспомнила, где находится и почему.
Свободна.
Почти.
Радости Гермионы поубавилось: ей все еще придется заниматься с ним сексом четыре раза в неделю.
Дальнейшие размышления привели Гермиону к раздражающему заключению, что ее положение не изменилось ни на йоту. За некоторым исключением, Снейп не пользовался своим преимуществом полного контроля над девушкой. По крайней мере, не использовал его напрямую, только косвенно, и на горизонте всегда маячила завуалированная угроза.
Конечно, оттого, чтобы уйти от Снейпа, ее удерживала теперь не магия, а закон. Из книг о магическом законодательстве, которые Гермиона прочла раньше, когда искала лазейку, девушка знала, что Снейпу не придется прикладывать особых усилий, чтобы убедить министерский суд сохранить в силе нынешний договор и одновременно вернуть договор о магическом подчинении в случае, если Гермиона попытается сбежать от него или отказаться от выполнения своих обязательств.
Ему даже не нужно будет заботиться о своей репутации. Решения по так называемым мелким претензиям по гражданским делам — по причинам, которых Гермиона не понимала — решались всегда одинаково.
«Отлично. Я все еще в ловушке. А он получил то, что хотел».
Какое-то время Гермиона кипятилась. Потом, сделав глубокий вдох и постаравшись успокоиться, она напомнила себе, что без договора, который висел над ней как Дамоклов меч, было все же лучше, и приняла решение не зацикливаться на отсутствии самостоятельности, по крайней мере, до тех пор, пока у нее есть возможность наслаждаться частной библиотекой Снейпа. Примечательно, что он разрешил ей остаться, а не вытащил из постели и не вышвырнул через камин.
Спальня Снейпа, как оказалось, разительно отличалась от спальни Гермионы: вместо слизеринских цветов, в которые ее первоначально заточили, это комната была отделана в синих тонах. Профессор, неужели втайне вы рейвенкловец?
Над изголовьем кровати висел гобелен, изображавший герб Слизерина, над которым были вытканы слова: Cupiditas ante omnia.
Честолюбие превыше всего. Как… типично.
На ночном столике — несколько пустых флаконов, под один из которых Снейп подоткнул клочок пергамента.
«Когда ты наконец снизойдешь до того, чтобы подняться с постели, — говорилось в нем, — начни с омерзительного нароста на столе напротив камина (читай — с проверки эссе первокурсников на моем рабочем столе). Постарайся разбранить их как следует, иначе все их последующие попытки написать письменную работу будут еще более невыносимыми. Призови домашнего эльфа, пусть принесет тебе еды, если ты все-таки пропустишь завтрак в Большом зале».
После этих слов Снейп пропустил строчку, а затем продолжил: «Когда закончишь с эссе, можешь пойти в кабинет. И — нет, у тебя не получится пробраться туда, если я решу не пускать тебя, любительница нарушать правила».
Широко улыбаясь против воли, Гермиона сунула записку в карман халата и отправилась в свои комнаты, чтобы переодеться.
* * *
Ко времени ланча (который Гермиона также попросила принести эльфа по имени Дриппи — он смотрел на нее с недоверием до тех пор, пока Гермиона не убедила его, что Снейп знает, что она в его комнатах) Гермиона перелопатила три четверти свитков первокурсников. Она не думала, что это займет столько времени, но, тем не менее, старалась дать точные советы — вместе с оскорблениями. Неудивительно, что Снейп не особенно беспокоится о работах, со вздохом подумала Гермиона.
Другой проблемой было огромное количество первокурсников. На пире в честь нового учебного года Гермиона обращала на них мало внимания; теперь же девушка обнаружила, что их гораздо больше, чем было в те времена, когда в школу поступила она.
Разумеется, это было объяснимо. Гермиона родилась, когда Волдеморт был на пике силы в первый раз, а эти дети появились на свет перед его возвращением. Вероятно, число первокурсников начало расти уже тогда, когда Гермиона была курсе на третьем, но тогда у девушки голова была занята вовсе не подсчетом количества младших студентов.
«Бедняга Снейп, — подумала Гермиона с улыбкой, возвращаясь к эссе, которые были почти так же ужасны, как он и предрекал. — Так много болванов и так мало времени».
Когда Гермиона вспомнила, что он застрял здесь надолго, может быть, на всю жизнь, улыбка исчезла с ее лица.
* * *
— В самом деле, мисс Грейнджер, — сказал он, прислонившись к дверному косяку шестью
|
|
|
