Передача от 3 февраля

Мы продолжаем читать «Слова» преподобного Иоанна Кассиана Римлянина из второго тома «Добротолюбия». Разбираем главу «Цель и конец подвижничества». В прошлых беседах мы говорили, что, по мысли Иоанна Кассиана, искомая сверхцель человеческой жизни – это чистота сердца.

Каждый человек, который читал в своей жизни какие-то наставления, размышления, рассуждения святых отцов, естественно, этот феномен, это состояние, эту добродетель в писаниях святых отцов встречал. То есть о чистоте сердца рассуждали многие, причем русские духовные писатели и святые отцы ХIХ века, начала ХХ века. И рассуждали об этом очень много.

Интересно посмотреть в этой связи, какой смысл вкладывает в это состояние сам Иоанн Кассиан. На самом деле есть некие отличия от того, как мы понимаем чистоту сердца. Что вкладывали сами русские святые в этот термин, в это понятие, это другой вопрос. Но мы обычно понимаем это несколько своеобразно, уж точно не так, как понимает это сам Иоанн Кассиан, употребляя словосочетание «чистота сердца».

Третий абзац:

Так учит святой Павел, когда к приявшим благое иго Христово говорит: «имате плод ваш во святыне, кончину же – жизнь вечную» (Рим.   6,   22). Этим он сказал как бы: цель ваша – в чистоте сердца, а конец – жизнь вечная. Итак, что может нас направить к сей цели, т. е. к чистоте сердца, тому мы следовать должны всею силою, а что отвлекает от ней, того избегать, как гибельного и вредного. Ибо для ней все подъемлем мы и делаем; для ней оставляются родители, отечество, чины, богатство, утехи мира сего и все удовольствия, – чтобы т. е. сохранно удерживать постоянную чистоту сердца. Если посему будем мы всегда иметь во внимании эту цель, то все действия наши и помышления будут направляться прямо к достижению ее. Если же она не будет неотходно стоять пред очами нашими, то все труды наши и силы, не будучи направляемы на одно это, напрасно будут иждиваемы.

Мы видим, что отнюдь не только отсутствие плотских помыслов, плотской страсти является чистотой сердца, как об этом часто думаем мы. Это некое состояние человека. Это не просто отсутствие чего-то, это именно такое состояние сердца, при котором вообще человек не имеет никакой нечистоты, никакой скверны, никакой страсти. Это некий эквивалент бесстрастия, а не просто отсутствие блудных помыслов и плотских страстей.

Причем очень важно, что состояние чистоты сердца не статично, а динамично. Это не состояние, которое ты достиг и в нем пребываешь. Обычно мы размышляем о неких духовных состояниях, что главное – этого состояния достичь, а дальше уже все неважно. На самом деле, по мысли святых отцов и по мысли Иоанна Кассиана, самое главное – в этом состоянии устоять. Есть разница.

Человек, который стоит на лестнице, достаточно не в очень стабильном состоянии: он над землей на лестнице. Но в целом, с другой стороны, это состояние совершенно стабильное. Он может стоять там хоть сколько, если лестница не гнилая, вполне себе прочная. Пока не устанет, может стоять. Нет, строго говоря, никакой обычной естественной силы, которая могла бы его с этой лестницы, на которой он прочно стоит, уронить.

Но совсем другое дело, когда человек пытается подняться вверх. Если человек, например, захотел прыгать или летать, то для этого ему придется делать постоянные усилия, чтобы удержаться в этом состоянии полета, в этом состоянии поднятия вверх. Это состояние для человека неестественно, его сила тяжести тянет вниз, поэтому требуются очень большие, напряженные усилия для того, чтобы подниматься вверх. Вот в этом разница между статичным и динамичным состоянием. Статичное состояние требует усилий, чтобы на какой-то уровень забраться, но дальше ты можешь на нем отдохнуть и постоять. В динамичном состоянии, чтобы даже удержаться на каком-то достигнутом уровне, требуются очень большие усилия.

Так же и с чистотой сердца. Ее мало стяжать, гораздо больше усилий тратится на то, чтобы эту чистоту сердца удержать, а удерживать ее надо непрестанно. По мысли, например, Симеона Нового Богослова, вообще удержание себя в чистоте, удержание себя в благодати, удержание себя во Христе требует значительно больше усилий, чем достижение этого состояния пребывания в Боге. Если, скажем, для того, чтобы достичь состояния пребывания во Христе, ощущения своего пребывания в Боге, достаточно одной мысли, одной простой веры, одного какого-то поступка – и человек ощущает себя объятым благодатью, находящимся под воздействием благодати, то сохранить и удержать себя в этом состоянии требует невероятно больших усилий. Более того, это почти невозможно. Школа, навык обучения тому, как удержать себя в Боге, как удержать себя в благодати или, говоря языком Иоанна Кассиана, удержать себя в чистоте сердца, есть наука из наук, особая школа.

Возьмем простые наши житейские примеры. Скажем, стать чемпионом мира по какому-нибудь виду спорта трудно, но это случается каждый год, каждый год кто-то становится чемпионом мира. Но удержать себя в звании чемпиона мира значительно труднее, чем стать чемпионом мира, потому что отстаивать свои особые качества, свой статус невероятно труднее, чем о них заявить.

Точно так же и в духовной жизни. Например, научиться не осуждать очень несложно, нужна только решимость. А вот чтобы прожить свою жизнь, не осуждая никогда и никого, требуется очень много усилий. Или научиться молитве можно, но чтобы сохранить эту молитву до конца своих дней, требуется гораздо больше усилий, чем чтобы этой молитве научиться. Поэтому чистота сердца – это, безусловно, динамическое чувство, особое динамическое состояние, поэтому оно требует непрестанных усилий.

Человек, например, надел белую чистую рубашку. Вот он надел, вот она чистая. Для того чтобы она была чистая, ее надо было полчаса постирать в стиральной машине. А для того, чтобы ее не запачкать, чтобы сохранить ее чистоту хотя бы до конца этого дня, требуются очень большие усилия, надо быть внимательным, осторожным, аккуратным: как ты надеваешь одежду, как прикасаешься к еде, как прикасаешься к грязным частям в общественном транспорте, в машине… Для того чтобы сохранить эту рубашку в чистоте, требуется напряженное внимание в течение целого дня. Чтобы сделать ее чистой – полчаса. И не моих усилий, а машина это делает. Чтобы сохранить рубашку чистой до конца дня в течение десяти часов, требуется десять часов моего непрестанного внимания, заботы о том, чтобы рубашка не загрязнилась. По-моему, очевидно и понятно это сравнение. Так и чистота сердца не столь трудно взыскивается (хотя, несомненно, трудно), сколь гораздо большими усилиями эту чистоту сердца нужно удержать.

Возвращаясь и обращаясь к чистоте сердца, мы понимаем, что на самом деле полностью сохранить чистоту сердца вряд ли кому возможно, ибо несть человек, иже жив будет и не согрешит (3 Цар. 8, 46). Мы это знаем. Поэтому на самом деле сохранять свое сердце постоянно в чистоте, отгоняя от него всякий помысел греха, всякий прилог врага, всякий прилог какой-нибудь страсти, очень трудно, потому что сама душа очень динамична, она сама очень изменчива. Уследить умом за всеми колебаниями своей собственной души – тоже особое искусство; и тоже очень трудно это сделать. И здесь на самом деле принципиальными являются не столько какие-то охранительные усилия, сколько усвоенное в душе стремление к чистоте.

Продолжим образ с чистой рубашкой: сохранить чистоту белой рубашки, находясь в угольной шахте, при всех усилиях невозможно, абсолютно невозможно. Сохранить чистой рубашку, работая на тракторе, возможно, но чрезвычайно трудно. Сохранить чистой рубашку, работая в школе, значительно проще, но все равно нужны определенные усилия. А если вы работаете, скажем, врачом, в медицинской структуре, это сделать максимально просто, потому что там все чисто и все стерильно, там нечистых вещей практически нет. Это притча о том, что на самом деле, чтобы сохранить чистоту души, надо стремиться к тому чистому, где чистота души есть естественное состояние.

Человек может пытаться сохранить чистоту сердца, но при этом смотреть телевизор, читать какие-то ненужные романы, ругаться, ссориться, гневаться, сидеть в Интернете. Естественно, сохранить чистоту души в этом состоянии почти невозможно. А если он всего этого отстраняется, если читает именно духовную литературу, Священное Писание, пребывает в храме и разговаривает только с благочестивыми людьми, то сохранить эту чистоту сердца значительно проще. Получается, не следить за тем только, что попало в мою душу чистого или нечистого, а устремляться к тому миру, к тому вечному состоянию, где чистота является нормой жизни. Вот что необходимо.

Если бы камень мог думать, он, брошенный вверх, начал бы останавливаться тогда, когда начал бы думать о своем полете. Пока он устремлен к цели, ему легче преодолевать сопротивление земли. Не думать о том, как он летит, не думать о том, что осталось внизу, а думать о цели, стремиться к цели... И вот это делает возможным продолжение полета для разумного существа.

Человек, ищущий чистоты души, должен стремиться к миру, к Богу, Который и есть абсолютная чистота. Только это стремление к чистоте как к единственному состоянию человека и делает возможным эту чистоту и обеспечивает ее. Вот это стремление к чистоте, по существу, на самом деле и есть действие Святого Духа. Чистота сердца сама по себе есть некое состояние. Но стремление к этой чистоте есть всегда только действие Святого Духа. Он как абсолютно чистый Дух всегда, прикасаясь к разумному существу, воспламеняет его желанием чистоты, устремляет его к чистому, светлому совершенству.

Он, Дух Святой, в сущности, и есть чистая любовь человека к Богу. Я не оговорился. Понятно, что Бог любит человека. Но когда человек чувствует совершенно чистую, незапятнанную любовь к Богу, это и есть всегда и безусловно действие Святого Духа в человеке. Человек может ощущать зависимость от Бога, может ощущать потребность в Боге, он может ощущать благодарность к Богу, он может молиться, потому что нуждается в Боге, – это тоже действие Святого Духа, но в душе человеческой, которая еще не очищена; она чувствует действие Духа в себе, но еще очень-очень слаба. А когда человек весь совершенно объят чистой любовью к Богу, в которой он не нуждается в Боге, не акцентирует внимание на этой нужде, не высказывает никаких просьб, а просто славит Его (не благодарит за то, что он человек, что спасен, что у него есть то-то и то-то), восхищаясь Его неизреченной мудростью, долготерпением, любовью, человеколюбием, изливающимся на всякую тварь (и это восхищение и это изумление величием и кротостью неизреченного Бога наполняет все его существо), – вот это состояние всегда есть чистое действие Святого Духа в человеке. Человек сам по себе, естественным образом, вне действия Святого Духа на это не способен.

И вот эта устремленность человека к совершенной чистоте любви к Богу и есть энергия действия Святого Духа. И насколько человек отдается этому действию, этой силе Божественной энергии, настолько Бог нас и очищает, настолько и очищается наше сердце, настолько очищается наша душа, настолько светлым становится наш ум. А значит – чистота души как совершенная цель для Иоанна Кассиана всегда и есть пребывание в Духе Святом именно потому, что он подчеркивает динамичность этого состояния. Это не просто достижение какой-то ритуальной духовной плотской чистоты, а непрестанное пребывание в Боге, в Духе Святом. И только Дух знает совершенство Божественной чистоты, и только Он и устремляет меня к этой чистоте, устремляет меня к Богу. И вот эта устремленность к Богу и очищает постепенно все существо человека.

Получается, что в крещении ветхий человек совершенно как бы умирает, он должен умереть и все в купели должно обновиться, все дела плоти в купели должны раствориться. Из купели человек должен выйти чистым. Это значит, что плоть умерла – и он теперь духовный человек, в нем только дела духа. Совершенный человек, совершенно чистый, новый человек. Это человек, который живет только Духом и приносит только плоды Духа.

Собственно, купель и есть купель очищения, и в ней по замыслу Церкви, по замыслу Божьему это очищение с нами и должно произойти. Но оно не может произойти помимо нашей человеческой воли. Мы должны на это решиться, и эту решимость мы исповедуем перед нашим погружением в купель, мы должны полностью отречься ото всех дел тьмы, всех страстей, от всякого греха и совершенно отдаться той ожидающей нас силе Духа, которая повлечет нас к чистоте. У кого это получается сделать до крещенской купели, с тем это и происходит, он действительно в купели обновляется, очищается. Мы видим как в прежние века, так и в нынешние времена человека совершенно переродившимся в купели. Он был грешным, страстным человеком, обычным, но в купели он переродился. Он еще не стал совершенным, в нем еще жив ветхий человек. Но у него уже есть достаточно сил, чтобы любить, вожделеть чистоту, устремляться к духовному, творить дела Духа и распинать свою плоть со страстьми и похотьми, убивая в себе дух плоти, окончательно погружая его в эту крещенскую купель.

Но обычный современный человек об этом не помышляет, он просто крестится, не зная ни Бога, ни веры, ни Символа веры, не отрекаясь от тьмы. И что бы он там ни говорил словами, в душе он помышляет только о делах плоти, о славе, о богатстве, о чести и достоинстве, о многих других плотских вещах, поэтому перерождение в купели не происходит. И тогда основной эффект перерождения выпадает на всю последующую жизнь человека, которая является осуществлением в его жизни того, что не смогла сделать купель. Он постепенно скорбями, страданиями, болью совлекается греховных дел плоти, он обнажается от дел плоти и постепенно научается жить по Духу, когда его сердце отречется от большинства дел тьмы, от всякой нечистоты. Постепенно это происходит именно потому, что крещение именно свершилось, Дух Святой на человека сошел – и Он приобщает его к этой чистоте, устремляя его к Богу. То есть чистота сердца есть действие Святого Духа и стяжание Святого Духа.