 |
Генотип-средовые соотношения
|
|
|
|
В ВАРИАТИВНОСТИ КОГНИТИВНЫХ
ФУНКЦИЙ
Изучение причин, формирующих вариативность
признаков, сталкивается с рядом трудностей, не все-
гда отчетливо представленных в аналитических обзорах
по психогенетике. О некоторых из них уже шла речь,
поэтому здесь мы лишь коротко напомним о них.
Первая трудность связана с комплексностью, мно-
гозначностью психологических функций, процессов,
явлений. Вследствие этого во многих случаях нет даже
единого определения соответствующего понятия, ко-
торое принималось бы большинством исследователей
(примером может служить понятие «интеллект», речь о
котором подробнее пойдет дальше). На языке психоди-
агностики это означает, что реально в таких случаях
отсутствует содержательная (теоретическая, конструк-
тная) валидность теста, а это в свою очередь ставит
вопрос о том, генетику какого же психологического
признака мы изучаем. Иными словами, валидность зак-
лючения о генетической или средовой детерминации
любой психологической черты прямо зависит от ва-
лидности использованного психодиагностического ин-
струмента.
Вторая трудность заключается в том, что психоло-
гическая черта как объект генетического изучения имеет
ряд существенных особенностей. Она есть особый при-
знак — «событие, а не структура» [264], «операция, а
не свойство» [82], Любая тестовая оценка есть результат
некоторого процесса решения данной диагностической
14* 211
III
задачи, обычно скрытого от глаз диагноста. Ясно, что к одному и
тому же результату разные люди приходят разными путями (напри-
мер, одинаково хорошее запоминание может опираться у одних на
зрительное запечатление, у других — на логическую обработку мате-
|
|
|
риала). Это означает, что по своим психологическим механизмам фе-
нотипически идентичные признаки (черты) могут быть совсем раз-
ными. Изменение же механизмов реализации признака означает, что
реально мы имеем дело с совсем иным психологическим «событием»,
вероятно, имеющим и иное нейрофизическое обеспечение, и, впол-
не вероятно, иную этиологию. Эта мысль впервые была четко сформу-
лирована А.Р. Лурия [99]; базой для нее служило выдвинутое Л.С. Вы-
готским положение о смене в онтогенезе элементарных, «натураль-
ных», близких к физиологической основе форм психологических
функций высшими, социально опосредованными. Предполагалось, что
первые теснее «связаны с генотипом», чем вторые. Современные пси-
хогенетические данные говорят о том, что такой линейной, простой
зависимости нет, но сама возможность изменения генотип-средовых
соотношений в вариативности психологического признака при изме-
нении внутренних механизмов его реализации безусловно существует.
Такая смена может происходить в онтогенезе, в эксперименте, в ре-
зультате обучающих воздействий. Возможно, именно это является при-
чиной закономерных возрастных изменений в генотип-средовых со-
отношениях, а также случайных несовпадений результатов разных
исследований.
Наконец, третья трудность определяется различиями в статисти-
ческой надежности диагностических тестов. Как правило, вопросники
имеют более низкую надежность, чем психометрические процедуры
(например, тесты интеллекта). Как отмечалось во Введении, надеж-
ность измерительного инструмента (вернее, та часть коэффициента,
которая говорит о степени его ненадежности) включается в оценку
индивидуальной (внутрисемейной, уникальной, неразделенной) среды.
Это означает, что в исследовании можно получить завышенную оценку
средовой дисперсии, которая будет отражать не реальную роль инди-
|
|
|
видуальной среды в формировании признака, а невысокую надеж-
ность его измерения.
Указанные трудности следует иметь в виду при знакомстве с пси-
хогенетическими исследованиями.
ПСИХОГЕНЕТИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
ИНТЕЛЛЕКТА
Подавляющее большинство исследований в психогенетике посвя-
щено межиндивидуальной вариативности интеллекта, измеряемого,
в зависимости от возраста испытуемых, различными тестами. Думает-
ся, не будет большим преувеличением сказать, что эти работы зани-
мают около 80% всего массива психогенетических публикаций. При-
нято считать, что преобладание данной проблематики объясняется
стремлением понять происхождение социально наиболее значимой пси-
хологической переменной; именно с оценками интеллекта коррели-
руют школьная и профессиональная успешность, социальная мобиль-
ность и другие проявления социального благополучия или неблагопо-
лучия. Как справедливо пишет М.А. Холодная, «в современных условиях
интеллектуальный потенциал населения — наряду с демографичес-
ким, территориальным, сырьевым, технологическим параметрами того
или иного общества — является важнейшим основанием его прогрес-
сивного развития» [166].
Кроме того, существует точка зрения, согласно которой введение
наследуемости как вторичного критерия (т.е. после оценки валиднос-
ти и надежности) в создание тестовых батарей повышает вероятность
того, что измеряемая переменная относится к «исходному», «природ-
ному», «первичному» психологическому _______качеству, и тем самым по-
вышается прогностическая валидность теста.
Однако как объект генетического исследования интеллект чрез-
вычайно «неудобен», прежде всего из-за отсутствия четкого, приня-
того если не всеми, то хотя бы большинством исследователей опреде-
ления этого понятия. Один из ведущих психологов США, Р. Стерн-
берг, по материалам двух симпозиумов, прошедших в 1921 и 1986 гг.,
сопоставил признаки, которые в эти годы считались существенными
атрибутами интеллекта. Их — 21, среди которых 8 отсутствовали в
1921 г., но появились в 1986 г. и два, наоборот, ко времени второго
симпозиума «исчезли». В наибольшем числе работ — по 50% всех ис-
|
|
|
следований в обоих случаях — в качестве основной характеристики
интеллекта рассматривались «компоненты высшего уровня» — поня-
тийное мышление, решение проблем, принятие решения, но одно-
временно к ним относили и «элементарные процессы» — перцепцию,
внимание, а также скорость обработки информации, способность к
обучению, внешние поведенческие проявления — эффективность,
успешность реакции, адаптацию к среде. В целом корреляция частот
атрибутов интеллекта, использованных с 65-летним интервалом, рав-
нялась 0,50, т.е. довольно большое количество их было в поле зрения
исследователей и в 20-х, и в 80-х годах. Повторялись и некоторые
темы дискуссий, например, сколько существует интеллектов — один
или множество? — и ни в том, ни в другом случае согласие достигну-
то не было. В связи с этим обсуждался и объем понятия, и сама дефи-
ниция. В 80-х годах предметом изучения стало взаимодействие между
знанием и мыслительными процессами и т.д. Общую тенденцию
Р. Стернберг описывает как переход от психометрических вопросов в
1921 г. к изучению информационных процессов, культурного контек-
ста и их взаимодействия — в 1986 г. [415].
Известно, что два основных подхода к оценке структуры интел-
лекта, а через нее и к содержанию самого понятия интеллект связаны
с именами К. Спирмена и Л. Терстона. Согласно первому подходу,
существует некоторый общий фактор, определяющий успешное ре-
шение отдельных тестовых задач — фактор общего интеллекта, обо-
значаемый буквой «g» (от «general factor»). Аргументом «за» его суще-
ствование служит обычно констатируемая корреляция между оценка-
ми, получаемыми по разным тестовым задачам; предполагается, что
успешность решения отдельных субтестов может совпадать только в
том случае, если за ними стоит одна и та же латентная переменная, в
данном случае — общий интеллект. Однако наряду с общим фактором
«g» в каждом когнитивном тесте присутствует специфичный только
для него частный фактор «s». Поэтому теория Спирмена и названа
|
|
|
двухфакторной теорией интеллекта.
Автор второго подхода Л. Терстон утверждал обратное: интеллект
есть сумма нескольких независимых способностей. Основанием такого
утверждения служило выделение нескольких групповых факторов,
которые и были обозначены как «первичные умственные способнос-
ти». Их — 7: пространственная способность, перцептивная, вербаль-
ная, вычислительная, мнемическая, беглость речи и логическое рас-
суждение. Согласно этой концепции, описание индивидуального ин-
теллекта — профиль, а не единственная оценка в столько-то баллов
IQ. Дополнительными аргументами «за» эту точку зрения являются
факты чрезвычайного развития какой-либо одной способности (на-
пример_______, описаны случаи необычных мнемических и вычислительных
способностей), а также, наоборот, резкого снижения одной конкрет-
ной способности при некоторых хромосомных аномалиях. Подробно
эти подходы анализируются в упоминавшейся книге М.А. Холодной
[166]. Она отмечает (и вполне справедливо), что реально и в результа-
тах Спирмена кроме общего присутствуют частные факторы, т.е. от-
дельные способности, а выделенные Терстоном факторы коррелиру-
ют между собой, т.е. имеют некоторую общую основу. Поэтому речь
идет скорее об одной теории, в рамках которой подчеркивается либо
общий (Спирмен), либо частные (Терстон) факторы.
Эта дилемма, возникшая еще в 20—30-х годах, существует поны-
не, хотя и в иных формах. До сих пор одни исследователи отрицают
существование общего фактора «g», считая его химерой, другие пола-
гают, что работы последних лет также подтверждают его существова-
ние, хотя никто из них не утверждает, что «проблема интеллекта»
решена [182, 206]. Как будет показано дальше, эта ситуация нашла
отражение и в психогенетических исследованиях.
В более поздние годы возникли новые проблемы, например ин-
терпретация интеллектуальных тестов как оценки обучаемости [68],
скорости обработки информации [251] и т.д.
М.А. Холодная предлагает принципиально новое определение ин-
теллекта: «интеллект — это форма организации индивидуального мен-
тального (умственного) опыта», а индивидуальные оценки его «сле-
дует искать в особенностях индивидуального умозрения (в том, как
человек воспринимает, понимает и объясняет происходящее)» [166;
с. 352—353]. Она полагает, что такое понимание интеллекта больше,
чем тестовые задачи, «соответствует естественной стихии человеческо-
го познания» и более органично встраивается в проблему индивидуаль-
ности, поскольку индивидуализированные субъективные средства ов-
ладения действительностью «выступают в качестве одного из важней-
|
|
|
ших условий индивидуализации... жизнедеятельности» человека [там же;
с. 354]. Таким образом, здесь речь идет не о психометрике, а скорее об
оценке проявлений интеллекта в реальном поведении в реальной среде*.
Посмотрим, наконец, определение интеллекта в отечественных
психологических словарях последних лет — они_______, как всякий справоч-
ник, должны давать наиболее устоявшиеся сведения. В словаре 1983 г.:
интеллект в широком смысле есть совокупность всех познавательных
функций человека (ощущения, восприятия и др.); в узком — мышле-
ние. Отмечаются три понимания функции интеллекта: как способности
к обучению, как оперирование символами, как способность к актив-
ному овладению закономерностями окружающей действительности.
В словаре 1985 г.: интеллект — «относительно устойчивая структура
умственных способностей индивида» [85; с. 119]. И наконец, в словаре
1996 г.: интеллект — «1) общая способность к познанию и решению
проблем, определяющая успешность любой деятельности и лежащая
в основе других способностей; 2) система всех познавательных спо-
собностей индивида: ощущения, восприятия, памяти, представления,
мышления, воображения; 3) способность к решению проблем без проб
и ошибок, "в уме". Понятие И. как общей умственной способности при-
меняется в качестве обобщения поведенческих характеристик, связан-
ных с успешной адаптацией к новым жизненным задачей» [129; с. 138].
Общее в этих определениях одно: понимание _______интеллекта как со-
вокупности всех когнитивных способностей, близкое к схеме Спир-
мена. Другие аспекты различаются, что и отражает сложность той ре-
альности, которая скрывается за понятием «интеллект». Нельзя не
согласиться с А. Дженсеном, когда он говорит, что неопределенный
термин — не лучший фенотип для психогенетического анализа [296].
Все это важно иметь в виду, когда идет речь о происхождении
индивидуальных различий по интеллекту. Учитывая, что в психогене-
тике используются психометрические процедуры, поскольку именно
они позволяют получить континуум индивидуальных оценок (тесты
Векслера, Стенфорд-Бине, Бейли и т.д. — в зависимости от возраста),
все выводы касаются только того «интеллекта», который диагности-
руется этим инструментарием.
* Желающие более детально ознакомиться с историей и современным состо-
янием исследований интеллекта могут обратиться к упомянутой книге М.А. Хо-
лодной [166] и соответствующей главе в книге М.С. Егоровой [58].
Отсутствие какой-либо теории интеллекта, стоящей за ним, от-
мечалось многократно. Не случайно иногда исследователи специально
оговаривают, что именно будет пониматься под термином «интел-
лект» в конкретной работе. Например, видная американская исследо-
вательница С. Скарр в одной из своих последних работ пишет: «Для
целей данной главы интеллект определяется как оценки (scores) ког-
нитивных тестов, включая стандартные тесты интеллекта и факторы,
извлекаемые из тестов специфических когнитивных способностей; чаще
всего интеллект будет означать общий интеллект, или "g". Принимает-
ся, что интеллект развивается через овладение культурно значимыми
знаниями и навыками в человеческой "социальной среде"» [398; с. 4].
По мнению Дженсена, необходимо, очевидно, вообще «разли-
чать фенотип, подлежащий изучению, и некоторый частный индекс
этого фенотипа. Интеллект как психологический конструкт и IQ как
стандартизованная оценка данного ментального теста — примеры
фенотипа и его индекса. Не обязательно существует идеальная корреля-
ция между реальным фенотипом (если он поддается измерению) и не-
которым его индексом» [296; с. 55], Поэтому и причины формирования
изменчивости того и другого, как считает Дженсен, могут не совпадать.
Иными словами, — повторим еще раз, поскольку это принципи-
ально важно, — интерпретация данных, получаемых при изучении
изменчивости оценок интеллекта прямо зависит от интерпретации той
латентной переменной, на диагностику которой направлена исполь-
зуемая методика. С пониманием этой стороны дела перейдем к изло-
жению эмпирических данных в психогенетике интеллекта.
Учитывая, что любой метод психогенетики, как и вообще любой
исследовательский метод, имеет спои ограничения, наиболее убеди-
тельные сведения мы можем добыть, объединяя и сопоставляя ре-
зультаты, полученные разными методами.
Одно из первых таких обобщений появилось в 1963 г. [248; см. так-
же 130]. В нем были обобщены результаты 52 работ, включавших
30 000 пар — 99 групп людей разных степеней родства, В обобщение
были включены только те исследования, которые имели достаточно
большие выборки, не вызывавшие сомнений психодиагностические
методики, в близнецовой части — надежную диагностику зиготности.
Более двух третей всех корреляций относится к баллам IQ, осталь-
ные — к специальным тестам. На рис. 9.1, отражающем эти общие
результаты, отчетливо виден параллелизм степени родства, т.е. коли-
чества общих генов, и сходства по интеллекту: чем выше первое, тем
выше и второе. Даже врозь воспитанные МЗ близнецы имеют более
высокое в среднем сходство, чем ДЗ и сиблинги, выросшие вместе,
Это позволило авторам сделать вывод о генетической обусловленнос-
ти вариативности оценок интеллекта: средние значения корреляций
близки к тем, которые могут быть получены теоретически, с учетом
только меры генетической общности.
Рис. 9.1. Сходство по когнитивным характеристикам у людей разной сте-
пени родства и средовой общности [248].
Горизонтальные линии — порядок величии коэффициентов корреляций. Точки —
отдельные коэффициенты. Вертикальные штрихи — медианы.
Следующее обобщение содержится в работе Р. Пломина и Ф. де Фриза
[360; см. также 132]. Она интересна и тем, что в ней сопоставляются
результаты, усредненные дважды — по работам, произведенным до 1963 г.
и с 1976 по 1980 г. Это позволяет оценить воспроизводимость результа-
тов — очень важный показатель их надежности (табл. 9.1).
Обе колонки корреляций, независимо от колебаний величины
коэффициентов, обнаруживают одну и ту же закономерность: одина-
ковые гены дают высокое сходство по интеллекту даже в том случае,
если среда была разной; одна и та же среда, при отсутствии общих
генов, дает несопоставимо меньшее сходство по баллам IQ. В самом
деле: сходство вместе выросших МЗ близнецов равно надежности тес-
та, т.е. результатам повторного тестирования одних и тех же людей
(r = 0,86 и r = 0,87 соответственно); у разлученных МЗ близнецов
сходство несколько ниже, однако оно все же выше, чем у родствен-
ников, живущих вместе, но имеющих только 50% общих генов (у пер-
вых оно равно 0,75, у вторых корреляции колеблются от 0,34 до 0,62);
наконец, у последней группы людей, воспитанных в одной семье, но
не являющихся родственниками, т.е. не имеющих общих генов, сход-
Таблица 9.1
|
|
|
