Социальный конструкционизм К. Гергена

В США заявку на построение принципиально новой парадигмы в социальной психологии сделал К. Герген (СНОСКА: В некоторых переводах на русский язык фамилия этого автора транскрибируется как Джерджен [см.: Социальная психология: саморефлексия маргинально-сти. Хрестоматия. М., 1995]. Как и во многих других случаях, это не должно порождать недоумение, так как вопрос произношения и написания иностранных фамилий всегда, к сожалению, вызывает проблемы). Его концепция укладывается в рамки весьма распространенного современного течения, известного под названием «постмодернизм». Не касаясь широкого смысла данного термина (включения его в анализ экономических, социальных и политических преобразований постиндустриального общества), отметим, что одним из проявлений постмодернизма как общей тенденции общественных наук в конце XX в., является заявка на новую перспективу в построении знания.

Главная мысль заключается в том, что существующая в прошлом реалистическая эпистемология делала чрезмерный акцент на том, что теории должны соответствовать реальному миру, в то время как задача заключается в том, чтобы теории начали «генерировать новые формы поведения» [Герген, 1995]. Это положение применяется к любой форме знания и соответственно к любым теориям. Особое содержание идея приобретает в случае приложения ее к социальным наукам и, в частности, к социальной психологии. Иногда говорят о том, что в социальную психологию проник «вирус постмодернизма» [Якимова, 1995]. Его проявлением явилась волна критики старых парадигм, все из которых, по мнению К. Гергена, основаны на позитивистской методологии. Вариант новой парадигмы предполагает прежде всего постмодернистский подход к социальному познанию. Конкретное воплощение этого подхода и есть социальный конструкционизм, который «был среди первых "школ" психологии, охватывающих постмодернистскую критику позитивистски-эмпирической науки и ее концепций истины и знания» [Augoustinos, Walker, 1996]. Новая эпистемология, предложенная К. Гергеном взамен старой «реалистической», базируется на следующих принципах.

Во-первых, выход за пределы типичного для психологии «дуализма» S—О (субъект—объект) и базирование на альтернативной (неэмпирической) науке; во-вторых, объединение экзогенной и эндогенной концепций знания. Экзогенная концепция, которая восходит к философии Локка, Юма, Миллса, предполагает, что источником знания является реальный мир, а эндогенная, опирающаяся на идеи Спинозы, Канта, Ницше, считает, что знание обусловлено внутренними процессами субъекта. Первая отождествляется в психологии с бихевиоризмом, вторая — с когнитивизмом, причем Герген особо подчеркивает роль К. Левина в ее развитии [Герген, с. 59—60]. Несмотря на впечатляющие масштабы «когнитивной революции», когнитивизм все же не сумел справиться с экзогенной концепцией, так же как не избежал просчетов и эндогенной концепции, причиной чего явилась ориентация всей американской культуры на принципы индивидуализма с его концентрацией на внутренних состояниях личности. В условиях процессов глобализации, характерных для конца столетия, необходим уход от такой индивидуалистической ориентации в психологии.

Но именно для этого психологии и нужно преодолеть как бихевиоризм, так и когнитивизм, перестать качаться, словно маятник, между этими концепциями, совершить «скачок» к новой ориентации, что и предлагает сделать социальный конструкционизм. Одна из центральных идей Гергена заключается в том, что социальная психология не только в ее бихевиористской парадигме, но также и в традиционном когнитивизме недооценивает значения социальной ситуации, в рамках которой осуществляется процесс познания человеком окружающего мира, т.е. утрачивается такой важный компонент познавательного процесса, как конструирование социального мира. «Собственно говоря, движение в сторону конструкционизма начинается в тот момент, когда под сомнение ставится теория знания как ментального представления» [там же, с. 63]. Знание, таким образом, не может быть рассмотрено как предмет индивидуального обладания, сосредоточенный в пределах человеческого разума, а должно быть понято как продукт совместной деятельности людей [там же; выделено нами. — Авт.].

Социальный конструкционизм, выступающий альтернативой и бихевиоризму, и когнитивизму, предлагает расширить сферу критического анализа, который осуществляли по отношению друг к другу обе эти ориентации. По мнению Гергена, критика всегда была направлена лишь по горизонтали, т.е. по линии эмпиризм-рационализм. Это исключало выход за пределы одной — западной — индивидуалистической культуры. В связи с упомянутой глобализацией социального мира, с выдвижением на авансцену и иных культур, критика различных ориентации в социальной психологии должна осуществляться также и по вертикали, т.е. по линии Запад—Восток. Тогда возможными линиями сопоставления будут, например, такие: эмпиризм—буддизм или рационализм—синтоизм [Gergen, 1994, р. 10]. Основная мысль, проводимая в этом рассуждении, касается выхода социальной психологии за пределы традиции, сложившейся в достаточно узком контексте западной, преимущественно американской, культуры. Социальный конструкционизм включает это требование в ряд других, обеспечивающих значительно больший акцент вообще на социальной обусловленности психологических феноменов.

Для этого необходимо принимать в расчет следующие гипотезы:

1) Исходным пунктом всякого знания является сомнение в том, что окружающий мир есть нечто само собой разумеющееся. Но если так, то любое объяснение этого мира может быть только конвенцией (соглашением).

2) Но в этом случае осмысление мира неизбежно становится результатом совместной деятельности людей, вступающих в определенные отношения, и слова, употребляемые для обозначения социальных процессов, имеют смысл лишь в контексте этих отношений (что означает включение в процесс познания исторических и культурных «воздействий»).

3) Распространенность той или иной формы понимания мира зависит от характера социальных процессов, и правило что чем считать не является чем-то застывшим, а устойчивость образов социальных объектов зависит от характера социальных изменений.

4) Но это означает, что описания и объяснения мира сами конституируют определенные формы социального действия и тем самым включаются в социальную деятельность [Gergen, 1994].

Игнорирование этих требований справедливо ставится Гергеном в вину когнитивистской традиции, а учет их провозглашается главным завоеванием социального конструкционизма. Однако его программа не исчерпывается реализацией названных гипотез. Вторая важная идея Гергена состоит в новой интерпретации существа социальной психологии как науки. Поскольку преодоление дуализма S—О означает большее «допущение» интерпретативного начала в познание, социальная психология сближается с теми дисциплинами, которые ориентируются на интерпретацию как на основу познания.

Сама по себе эта идея не является новой в истории науки: известно положение, высказанное еще Дильтеем о понимании (Verstehen) как основном методе психологии. Противопоставление парадигмы объяснения и парадигмы понимания рассматривается сегодня как рубеж между американской и европейской традициями в социальной психологии [см. Шихирев, 1999]. Герген, конкретизируя эту идею, предлагает рассматривать социальную психологию как историю [Герген, 1995, с. 23].

Аргументация в пользу этого тезиса вновь повторяет мысль о том, что существует глубокое отличие схем познания, принятых в естественных науках, от аналогичных решений в обществознании. Так, социальная психология не имеет дело со стабильностью, характерной для явлений природы, а напротив, «имеет дело с фактами, которые подвержены заметным временным флуктуациям и по большей мере неповторимы» [там же, с. 25]. Но если принципы взаимодействия людей базируются на нестабильных фактах, они не могут быть выявлены с течением времени. При этом необходимо учитывать два ряда обстоятельств.

Во-первых, влияние самой науки (т.е. социальной психологии) на процесс социального взаимодействия. По мнению Гергена, в любом психологическом исследовании заложена необъективность оценок, поскольку каждый специалист в этой области неизбежно занимает двойственную позицию: он как исследователь ориентирован на получение объективной информации, но вместе с тем как реальный участник социального процесса при переработке информации включает в нее и момент ценностей. «Мы включаем наши личностные ценности и в разрабатываемые нами теории социального взаимодействия. Воспринимающий эти теории получает, таким образом, двоякую информацию: бесстрастное описание того, что является, и искусно замаскированное предписание того, что желательно» [там же, с. 28]. При этом осуществляется своеобразное воздействие на «естественный» ход событий, что отличает позицию социального психолога от позиции естествоиспытателя. Кроме того, в естествознании ученый не сообщает объекту полученные о нем данные, в социальной же психологии информирование испытуемого жизненно важно для поведения последнего. При этом возникает ситуация, когда эта информированность может изменить «поведенческие последствия», поскольку «расширяет диапазон альтернативных действий, приводя к модификации или постепенному исчезновению прежних поведенческих моделей» [там же, с. 34]. Вольно или невольно социальная психология становится орудием социального контроля.

Во-вторых, существенное отличие социальной психологии, сближающее ее с исторической наукой, заключается в том, что «зафиксированные здесь закономерности, а следовательно, теоретические принципы жестко привязаны к текущим историческим обстоятельствам» [там же, с. 36]. Между тем, и Герген показывает это на ряде примеров, традиционные для социальной психологии исследования, как правило, претендуют на описание универсальных закономерностей или регулярностей поведения, без учета исторического контекста. Эта особенность относится и к когнитивистской (теория социального сравнения и когнитивного диссонанса Л.Фестингера), и к бихевиористской (теория подкрепления) ориентации. Исключение, по мысли Гергена, представляет лишь интеракционистская ориентация: в ней можно усмотреть признание зависимости «личностных склонностей, существование которых ограничено во времени» [там же, с. 40]. Как справедливо отмечает П. Н. Шихирев, «символический интеракционизм есть результат синтеза различных отраслей знания о действительном социальном процессе, который лишь в научной абстракции может делиться на социологический и психологический авспекты» [Шихирев, 1999, с. 190-191].

Приведенные примеры позволяют Гергену сделать вывод о том, что «занятия социальной психологией есть по преимуществу занятия исторические, где исследователь поглощен объяснениями и систематизацией современных социальных явлений». Так должно быть, но пока такая традиция не реализована. Смысл новой парадигмы в том и состоит, что в исследовательской работе социального психолога должны быть осуществлены значительные изменения.

Программу этих изменений составляют четыре задачи:

1) интеграция чистого и прикладного знания, которая мыслится как преодоление чрезвычайно узкого подхода в конкретном прикладном исследовании и, напротив, чрезмерно высоких, но часто весьма тривиальных абстракций академической психологии. (Изучение современных социальных вопросов необходимо с «использованием наиболее общих концептуальных схем и научных методов».);

2) отказ от прогнозирования как краеугольного камня социально-психологической науки и переход к беспрецедентной ее роли «в качестве катализатора социальной восприимчивости и чувствительности», что и отвечает идее конструкционизма. (Эта функция может быть реализована, например, при консультировании, когда социальный психолог призван облегчить адаптацию человека к новым, меняющимся условиям.);

3) разработка индикаторов психосоциальных диспозиций, что означает перенос центра тяжести с изучения базовых социально-психологических процессов на анализ этих процессов как «психологических копий культурных норм», т.е. на выявление изменений психологических склонностей в связи с социальным поведением;

4) изучение стабильности поведения, что выводит социальную психологию на уровень сложных отношений с психофизиологией и психологией индивидуальных различий: некоторые из социально-психологических склонностей, несмотря на их включенность в социальный контекст, в столь сильной степени зависят от физиологических параметров, что возникает определенный континуум исторических длительностей, позволяющий дифференцировать социальные феномены по их «исторической стабильности».

Решение этих задач существенно сближает социальную психологию с историей и требует не концентрировать внимание на «мельчайших элементах текущих социальных процессов, научиться объяснять взаимосвязь событий, "далеко отстоящих друг от друга во времени"» [там же, с. 49]. Требованием создать соответствующие таким задачам теоретические разработки и завершается обоснование новой, постмодернистской парадигмы в социальной психологии, обозначенной как социальный конструкционизм.

Легко видеть, что со многими предложенными принципами трудно спорить и их справедливость очевидна. Если внимательно проанализировать тенденции развития теоретических ориентации, сложившихся в социальной психологии на протяжении второй половины XX в., то можно убедиться в сходстве предложенных Гергеном новаций и уже осуществляемых изменений. Более того, пафос критики в работах Гергена направлен не всегда по адресу: зачастую «обличения» затрагивают не социально-психологические (хотя и это присутствует), а общепсихологические концепции. Что же касается собственно социальной психологии, то в последнюю четверть века в ней сделано много предложений, которые по существу уже реализуют многие пожелания Гергена. Некоторые из них не претендуют на включение в концепцию социального конструкционизма, но рассматриваются как другие варианты постмодернизма в социальной психологии.