 |
Алаббханиятхана сутта: Состояния
|
|
|
|
АН 5.48
[Благословенный сказал]: Монахи, есть эти пять состояний, которые нельзя обрести отшельнику, жрецу, дэве, Маре или Брахме, или кому бы то ни было в мире. Какие пять?
(1) Пусть то, что подвержено старости, не стареет! Таково состояние, которое нельзя обрести отшельнику, жрецу, дэве, Маре или Брахме, или кому бы то ни было в мире.
(2) Пусть то, что подвержено болезни, не заболевает!
(3) Пусть то, что подвержено смерти, не умирает!
(4) Пусть то, что подвержено разрушению, не разрушается!
(5) Пусть то, что подвержено утрате, не теряется! Таково состояние, которое нельзя обрести отшельнику, жрецу, дэве, Маре или Брахме, или кому бы то ни было в мире.
Монахи, у необученного заурядного человека то, что подвержено старости, стареет. Когда это происходит, он не рассматривает это так: Не только у меня то, что подвержено старости, стареет. У всех существ, которые приходят и уходят, умирают и перерождаются, всё, что подвержено старости, стареет. Если бы я печалился, горевал и плакал, рыдал, бил бы себя в груди, становился обезумевшим, когда то, что подвержено старости, стареет, то я бы потерял аппетит, и мои черты [лица] стали бы уродливыми. Я бы не смог выполнять свою работу, мои враги были бы рады, а друзья были бы опечалены.
Поэтому, когда то, что подвержено старости, стареет, он печалится, горюет и плачет, рыдает, бьёт себя в груди, становится обезумевшим. Такой зовётся необученным заурядным человеком, которого пронзил отравленный дротик печали, который только лишь мучает себя.
Далее, у необученного заурядного человека то, что подвержено болезни, заболевает то, что подвержено смерти, умирает, что подвержено разрушению, разрушается, что подвержено утрате, теряется.
|
|
|
Когда это происходит, он не рассматривает это так: Не только у меня то, что подвержено утрате, теряется. У всех существ, которые приходят и уходят, умирают и перерождаются, всё, что подвержено утрате, теряется. Если бы я печалился, горевал и плакал, рыдал, бил бы себя в груди, становился обезумевшим, когда то, что подвержено старости, стареет, то я бы потерял аппетит, и мои черты [лица] стали бы уродливыми. Я бы не смог выполнять свою работу, мои враги были бы рады, а друзья были бы опечалены.
Поэтому, когда то, что подвержено утрате, теряется, он печалится, горюет и плачет, рыдает, бьёт себя в груди, становится обезумевшим. Такой зовётся необученным заурядным человеком, которого пронзил отравленный дротик печали, который только лишь мучает себя.
Монахи, у обученного ученика Благородных то, что подвержено старости, стареет. Когда это происходит, он рассматривает это так: Не только у меня то, что подвержено старости, стареет. У всех существ, которые приходят и уходят, умирают и перерождаются, всё, что подвержено старости, стареет. Если бы я печалился, горевал и плакал, рыдал, бил бы себя в груди, становился обезумевшим, когда то, что подвержено старости, стареет, то я бы потерял аппетит, и мои черты [лица] стали бы уродливыми. Я бы не смог выполнять свою работу, мои враги были бы рады, а друзья были бы опечалены.
Поэтому, когда то, что подвержено старости, стареет, он не печалится, не горюет и не плачет, не рыдает, не бьёт себя в груди, не становится обезумевшим. Такой зовётся обученным учеником Благородных, который вытащил отравленный дротик печали, пронзённый которым, необученный заурядный человек только лишь мучает себя. Беспечальный, не имеющий дротиков, обученный ученик Благородных реализует ниббану.
Далее, у обученного ученика Благородных то, что подвержено болезни, заболевает то, что подвержено смерти, умирает, что подвержено разрушению, разрушается, что подвержено утрате, теряется. Когда это происходит, он рассматривает это так: Не только у меня то, что подвержено утрате, теряется. У всех существ, которые приходят и уходят, умирают и перерождаются, всё, что подвержено утрате, теряется. Если бы я печалился, горевал и плакал, рыдал, бил бы себя в груди, становился обезумевшим, когда то, что подвержено утрате, теряется, то я бы потерял аппетит, и мои черты [лица] стали бы уродливыми. Я бы не смог выполнять свою работу, мои враги были бы рады, а друзья были бы опечалены.
|
|
|
Поэтому, когда то, что подвержено утрате, теряется, он не печалится, не горюет и не плачет, не рыдает, не бьёт себя в груди, не становится обезумевшим. Такой зовётся обученным учеником Благородных, который вытащил отравленный дротик печали, пронзённый которым, необученный заурядный человек только лишь мучает себя. Беспечальный, не имеющий дротиков, обученный ученик Благородных реализует ниббану.
Таковы, монахи, пять состояний, которые нельзя обрести отшельнику, жрецу, дэве, Маре или Брахме, или кому бы то ни было в мире. [И далее он добавил]:
Не плачем, не печалью,
Хоть небольшое благо здесь можно получить.
Враги лишь будут рады,
Когда они узнают, человек грустит, что опечален он.
И как пришло несчастье, то мудрый не трепещет,
Ведь может различить он, где благо, а где нет.
Враги его печальны, не видят изменений
В чертах его лица, остались что как прежде.
Какое-либо благо, что можно получить
Различными путями хоть мантрой или пением,
Традицией, подарком, иль принципом каким
То стоит и старания вот в этом приложить.
Но если понимаешь: Вот этого вот блага
Достичь ведь невозможно ни мною, ни другим
То следует смириться с подобным состоянием:
Что я могу поделать, ведь камма столь сильна.
Косала сутта: Косала
АН 5.49
(сутта идентична предыдущей АН 5.48, включая строфы, но здесь добавлено вступление, где Будда обращается к царю Пасенади в связи со смертью его жены):
Однажды Благословенный пребывал в Саваттхи в роще Джеты в монастыре Анатхапиндики. И тогда царь Пасенади Косальский отправился к Благословенному, поклонился ему, и сел рядом. И тогда некий человек подошёл к царю Пасенади и прошептал ему на ухо: Ваше Величество, царица Маллика только что скончалась. Когда так было сказано, царь впал в уныние и печаль, и сидел там с опущенными плечами и поникшей головой, угрюмый и безмолвный.
|
|
|
И тогда Благословенный, осознав состояние царя, сказал ему: Великий царь, есть пять состояний, которые нельзя обрести отшельнику, жрецу, дэве, Маре или Брахме, или кому бы то ни было в мире?
Нарада сутта: Нарада
АН 5.50
Однажды Достопочтенный Нарада пребывал в Паталипутте в Петушином Парке. И в то время [жена] царя Мунды, царица Бхадда, дорогая и любимая им, скончалась. С момента её смерти он ни купался, ни мазался [мазями], ни принимал пищи, ни брался за свою работу. [Весь] день и [всю] ночь он сидел над телом царицы Бхадды. Затем царь Мунда обратился к своему казначею Пийяке: Что ж, друг Пийяка, погрузи тело царицы Бхадды в железный чан, наполненный маслом, и закрой другим железным чаном, чтобы можно было и далее смотреть на тело царицы Бхадды.
Да, Ваше Величество. - ответил казначей Пийяка. Затем он погрузил тело царицы Бхадды в железный чан, наполненный маслом, и закрыл его другим железным чаном.
И тогда мысль пришла к казначею Пийяке: [Жена] царя Мунды, царица Бхадда, дорогая и любимая им, скончалась. С момента её смерти он ни купается, ни мажется [мазями], ни принимает пищу, ни берётся за свою работу. [Весь] день и [всю] ночь он сидит над телом царицы Бхадды. Какой бы жрец или отшельник мог бы навестить царя Мунду, так, чтобы, услышав его Дхамму, он мог бы отбросить дротик печали?
И тогда мысль пришла к Пийяке: Достопочтенный Нарада пребывает в Паталипутте в Петушином Парке. И об этом Достопочтенном Нараде распространилась славная молва: Он мудрый, сведущий, опытный, умный, учёный, умелый оратор, красноречивый, зрелый, арахант. Что если царь Мунда навестил бы Достопочтенного Нараду? Быть может, если он услышит Дхамму Достопочтенного Нарады, он отбросит дротик печали?
И тогда казначей Пийяка отправился к царю Мунде и сказал ему: Ваше Величество, Достопочтенный Нарада пребывает в Паталипутте в Петушином Парке. И об этом Достопочтенном Нараде распространилась славная молва: Он мудрый, сведущий, опытный, умный, учёный, умелый оратор, красноречивый, зрелый, арахант. Вашему Величеству стоит навестить Достопочтенного Нараду. Быть может, когда вы услышите Дхамму Достопочтенного Нарады, вы сможете отбросить дротик печали.
|
|
|
Что ж, друг Пийяка, уведомь об этом Достопочтенного Нараду. Ведь как может мне подобный [даже] помыслить о том, чтобы отправиться к жрецу или отшельнику, проживающему в его же царстве, без предварительного уведомления?
Да, Ваше Величество. - ответил Пийяка. И затем он отправился к Достопочтенному Нараде, поклонился ему, сел рядом, и сказал: Господин, [жена] царя Мунды, царица Бхадда, дорогая и любимая им, скончалась. С момента её смерти он ни купается, ни мажется [мазями], ни принимает пищу, ни берётся за свою работу. [Весь] день и [всю] ночь он сидит над телом царицы Бхадды. Было бы хорошо, Господин, если бы Достопочтенный Нарада научил бы Дхамме царя Мунду так, чтобы он cмог бы отбросить дротик печали.
В таком случае, пусть царь Мунда приходит, когда того пожелает.
И затем казначей Пийяка поднялся со своего сиденья, поклонился Достопочтенному Нараде, и, обойдя его с правой стороны, отправился к царю Мунде. Он сказал царю: Ваше Величество, Достопочтенный Нарада дал своё согласие. Вы можете отправляться, когда того пожелаете.
И тогда царь Мунда сел в превосходный экипаж, и в сопровождении других экипажей со всем царским великолепием отправился в Петушиный Парк, чтобы повидать Достопочтенного Нараду. Он ехал в экипаже, покуда дорога была проходимой, а затем спешился, и вошёл в парк пешком. Он подошёл к Достопочтенному Нараде, поклонился ему, и сел рядом. Тогда Достопочтенный Нарада сказал ему:
Великий царь, есть пять состояний, которые нельзя обрести отшельнику, жрецу, дэве, Маре или Брахме, или кому бы то ни было в мире 1
Но если понимаешь: Вот этого вот блага
Достичь ведь невозможно ни мною, ни другим
То следует смириться с подобным состоянием:
?Что я могу поделать, ведь камма столь сильна.
Когда так было сказано, царь Мунда спросил Достопочтенного Нараду: Достопочтенный, как называется это изложение Дхаммы?
Великий царь, это изложение Дхаммы называется Извлечением дротика печали.
Вне сомнений, Достопочтенный, это извлечение дротика печали! Вне сомнений, это извлечение дротика печали! Ведь услышав это изложение Дхаммы, я отбросил дротик печали.
И тогда царь Мунда сказал казначею Пийяке: Что ж, друг Пийяка, кремируй тело царицы Бхадды и построй для неё памятный курган. С этого дня я буду купаться, мазаться [мазями], принимать пищу, и браться за свою работу.
Здесь повторяется вся сутта АН 5.48 целиком, но обращение идёт к царю Мунде.
Вторые пятьдесят
I.
Помехи
|
|
|
