Между Римом и Византией 3 страница

Тут же можно вспомнить альтернативу благородному мужу у Конфуция — «низкого человека»… и наши 90-е: «Низкий человек любит уподобляться другим и не умеет быть в согласии». Тем самым низкий человек «становится виновником людской разобщенности и, следовательно, всех противостояний и усобиц в обществе»[33].

И еще несколько слов о принципе «срединности» — принципе дзюдо, принципе древнекитайского искусства стратегии и… большой стратегии Путина. Для китайской стратегии принципиально важно не только определение соотношения сил и обстоятельств, но и контроль над этим соотношением, то есть за «обстановкой» или «ситуацией». Для обозначения этого контроля применяется термин цюань, который трактуется как «достижение пути срединности в переменах мира». Вспомним, опять же, пятый принцип дзюдо. Однако этот же термин цюань  в древних источниках имел отношение к «уравновешиванию», и тут мы вспоминаем эволюцию позиционирования России в мире при Путине: от «великой державы» (собственно реванш) в 2000 году к «уравновешивающему фактору» в международной политике в 2013-м и далее. Замыкая круг, скажу, что в термине цюань  «уравновешивание» ситуации через, соответственно, контроль над ней равнозначно обладанию властью или господству[34]. Это и есть один из базовых принципов китайской стратегии — отойти (обойти), отступить (уступить), чтобы победить. И тут напомню о главном принципе дзюдо, которое есть «гибкий путь», и о словах самого Путина: «Практика схватки допускает и компромисс, и уступки, но возможны они только в том случае, если это путь к победе»[35].

Теперь посмотрим на первый принцип Дзигоро Кано — внимательно наблюдай. Тут речь идет о знании «ситуации», соотношения сил или положения вещей, то есть, собственно, о предмете стратегии: «Предмет стратегии — непрерывно меняющаяся конфигурация сил, которую невозможно свести к формулам и правилам. Познание соотношения сил, или того, что в Китае называли условием властвования (цюань ), требует превзойти одномерность формального анализа и перейти к системной оценке действительности. Стратегия — это не просто действие, а действие “с двойным дном”, включающее в себя свою противоположность, как бы “противотечение”»[36].

В продолжение толкования первого принципа Дзигоро Кано. Разработка стратегии начинается со сбора информации об обстановке. Этот тезис кажется банальным, но в Китае все банальное зачастую оказывается предельно глубоким. Китайские стратеги идут не тем путем, что европейцы, и именно эти отличия мы видим в принципах работы Путина. В военном каноне Сунь-цзы стратегическое знание начинается с получения конкретной информации, которая как раз и складывается из знания себя и наблюдения за людьми и окружающим миром, из донесений лазутчиков (разведка) и разных специальных сведений. Все эти данные мудрый стратег должен знать досконально. Однако тут же возникает вопрос: есть ли предел этой «тщательности», то есть конкретизации и детализации обследования ситуации? Сунь-цзы говорит, что сам секрет победы начинается со все более тонкого, углубленного изучения обстановки и обстоятельств действия вплоть до мельчайших нюансов. Напомню, что не только интерпретаторы деятельности Путина, но и его соработники всегда отмечали, я бы это назвал, стратегический интерес президента к мельчайшим деталям в исследовании любой ситуации. А ведь Сунь-цзы считал, что из двух противников побеждает тот, кто способен «рассчитать больше» и в итоге составить более тщательный план.

Однако несмотря на то, что от способности «рассчитать больше» зависит едва ли не победа, стратегическое зрение включается позже. Погружение в детали на определенной ступени перерождается, детали уходят на периферию сознания, мудрый стратег достигает максимального бодрствования духа, которое — то же, что «пустота». Вот как в книге Путина и его товарищей Василия Шестакова и Алексея Левицкого описывается это состояние со слов японского дзенского патриарха XVII века Такуана: «внутренняя “пустота”, рассеянное сознание, не сконцентрированное ни на чем, непоколебимое спокойствие, предельное самообладание — качества, обеспечивающие адепту боевого искусства успех»[37]. Скажу только, что мастер боевых искусств перед боем — это тот же стратег перед битвой. Собственно, сам Путин не раз говорил, что в основе успеха мастера дзюдо лежат знания о себе и о противнике, которые позволяют «знать заранее, действовать на опережение».

Результатом накопления информации о ситуации становится переход на следующий уровень, на котором «решающее значение имеет способность вырабатывать синтетически всеобъемлющее видение, или, как сказано в книге «И цзин » («Книге Перемен»), «великое видение», которое превосходит и включает в себя все частные перспективы созерцания. Достижение этого идеала предполагает умение сводить воедино различные виды информации, сопоставлять отдельные факторы и выводить из этого общее и притом уникальное качество ситуации, ее, так сказать, символический тип»[38]. Исследователи китайского искусства стратегии не раз указывали на то, что в древних трактатах авторы ничего не говорят о том, каким образом конкретизация и детализация переходят в целостное постижение действительности и создают пространство для стратегического действия. От себя хочу добавить, что для этого перехода нужны два условия: на выходе с первого уровня и на входе на второй — от стратегического знания к стратегическому видению.

Первое условие, связанное с вопросом о пределе «тщательности», можно обозначить понятием «избыточность». Нужно не просто владеть всей необходимой информацией об остановке и противнике — ее должно быть больше, чем, как нам кажется, необходимо. Информация об обстановке должна быть избыточной и включать такие «мелочи» и детали знаний о событиях и людях, которые заведомо кажутся излишними. Именно такое «избыточное» знание позволяет стратегу начать «чувствовать» ситуацию и противника и, соответственно, просчитывать вектор ее возможного изменения в свою пользу после совсем, казалось бы, небольшого, точечного воздействия на нее внешних факторов.

Второе условие, определяющее возможность и качество входа на уровень стратегического видения, связано со способностью стратега к видению «целостности». Как пишет В. Малявин: «Знание китайского стратега предстает в своем роде парадоксальным сочетанием предельной сосредоточенности на “текущем моменте”, безупречного “соответствия обстановке” и полной открытости миру и даже, точнее, открытости сокровенному зиянию Пустоты. Безупречная точность каждого действия обеспечивается наиболее “далеко идущим“ планом, неким предельным замыслом, превосходящим все мыслимые понятия»[39]. Эта полная открытость миру возможна только у того стратега, ментальные карты которого соразмерны ситуации, а если твой «предельный план» — новая архитектура мирового устройства, то ментальные карты у тебя должны быть соразмерны земному шару. Только тогда стратег способен не только видеть целиком «театр военных действий», но и то, что находится за его пределами и воздействует на него как бы извне и даже как бы «случайно». Более того, все находящиеся на таком — в пределе равном земному шару — «театре военных действий» акторы должны быть для мудрого стратега персонализированными, то есть должны быть субъектны. В противном случае, когда правитель путает страны и континенты (как в одной известной стране, мнящей себя империей), уподобляясь древним римлянам, для которых все неримляне были одинаково безликими и безголосыми варварами, никакого шанса достичь успеха в реализации своей большой стратегии, даже если она исчерпывается «жандармскими» параметрами, у него нет. Хотя бы потому, что каждый из этих субъектов на «театре военных действий» и вне его является потенциальным противником, и даже самый на первый взгляд маленький и незаметный из них может стать участником противной коалиции, и именно его, казалось бы, ничтожный вес может склонить чашу весов на ту или другую сторону. Как мышка в сказке про репку[40].

Здесь я бы хотел подчеркнуть особую «китайскость», или, если хотите, «восточность» (потому что и «японскость» тоже) приведенных выше параметров стратегического знания и «великого видения». Дело в том, что традиционные восточные стратегии изначально отвергают так называемый принцип «бритвы Оккама», который лежит в основании западного, римского по происхождению, стратегического подхода. Напомню, «бритва Оккама», в простейшем изложении выглядит так: если некое явление может быть объяснено двумя способами:

• через привлечение сущностей (факторов, фактов) A, B и C;

• через сущности A, B, C и D,

и при этом оба способа дают одинаковый результат, то следует предпочесть первое объяснение, так как сущность D в этом примере лишняя, избыточная. «Не следует множить сущее без необходимости», — говорил монах-философ Уильям Оккам, развивая западный паттерн, идущий уже от Платона и Аристотеля, с его принципом достаточного основания. Таким образом, принцип «бритвы Оккама» отражает базовый вектор западного паттерна на упрощение[41]. В восточном паттерне принцип другой: действие может быть простым, а знание, на котором оно основано, должно быть сложным. Даже в приведенном описании принципа бритвы Оккама воспитанный в восточной традиции мудрый стратег не только не отвергнет сущность (фактор, факт) D, но и добавит E и F, что, как часто случается, позволит по-иному увидеть A, B и C и в результате получить стратегическую инициативу. Западная наука только во второй половине XX века пришла к новой «науке о сложности», которая приближается к синтетическому нелинейному знанию[42].

Есть еще пара параметров китайской стратегии, отраженных в принципах дзюдо, хорошо известных Владимиру Путину. Наблюдение за собой, наблюдение за другими (противниками) и за окружающей обстановкой, помноженное на тщательное обдумывание, позволяет получить инициативу. В трактате Сунь-цзы используется понятие ши  (из древнейшего даосского канона «Дао дэ цзин») — «сила, которая дает завершение вещам». У Сунь-цзы это понятие обозначает «некий исподволь наращиваемый искусным полководцем или, можно сказать, вызревающий благодаря его действиям стратегический потенциал обстановки, непостижимую для ограниченного субъективного ума “силу обстоятельств”»[43]. Мудрый стратег умеет создать стратегическое преимущество из быстро меняющегося соотношения различных факторов и из поведения всех участников противостояния и в результате, воспользовавшись «потенциалом обстановки», одерживает победу как бы без видимых усилий, «в силу обстоятельств». Этот «потенциал обстановки», согласно Сунь-цзы, разряжается в одном ударе, который «наносится накоротке», то есть стремительно и неотразимо, без возможности для противника провести уклоняющий маневр. Для того чтобы лишить противника возможности уклониться, надо использовать его собственный замысел и его собственную энергию и инерцию. Это один из базовых, даже центральных принципов китайской стратегии… и дзюдо. Вот как сам Путин говорит о нем: «Это происходит не сразу: понимание того, что можно использовать силу соперника в своих интересах, для достижения своей < …> цели. Это приходит с ростом мастерства. Дзюдоисты понимают, как важно использовать знание о сопернике. < …> Знать заранее, работать на опережение, имея в виду, что можно использовать инерцию его веса, инерцию его собственных действий»[44].

Мудрый стратег не мнит себя демиургом реальности, не поддается соблазну считать себя тем, кто своими действиями определяет «начала и концы», мысли и поступки людей, будь то союзники или противники. Он не управляет внешними событиями и не ограничивается реакцией на них, а следует за ними. «Знающий полководец, — говорит Сунь-цзы, — побеждает как раз благодаря действиям противника, что бы тот ни предпринимал». Но здесь надо помнить, что это «следование» не имеет ничего общего ни с пассивностью, ни с простым реагированием. «Как раз наоборот, — пишет Малявин, — следование у Сунь-цзы сопряжено с владением инициативой и даже способностью опережать, упреждать его действия»[45].

Ну а теперь самое время привести пример того, как арсенал китайской стратегии проявляется в действиях Путина. В сентябре 2013 года весь мир знал, что в Вашингтоне уже принято решение о проведении военной операции в Сирии по ливийскому сценарию. Владимир Путин и многие другие лидеры государств мира были против силового сценария американцев, но, как казалось, остановить набравшую агрессивную инерцию военную машину США невозможно. И тут внезапно ситуация перевернулась. Перевернул ее Путин, но, что важно, источником изменений стали сами США. Так, 8 сентября во время пресс-конференции в Лондоне госсекретаря Джона Керри американская (! ) журналистка задала «дежурный» вопрос: «Что еще может сделать правительство Башара Асада, чтобы избежать военного удара? » Госсекретарь саркастически заявил: «Асад мог бы передать международному сообществу абсолютно все имеющиеся в Сирии химические вооружения в течение следующей недели, однако он, разумеется, этого не сделает». Вот он, второй шаг противника с попыткой захвата, во время которого, используя его собственную энергию, противника можно вывести из равновесия и… бросок. Так Дзигоро Кано, только нащупывая способы победить более мощного соперника, нашел и апробировал на Кенхикего Фукусиме главный принцип дзюдо. И эта аналогия не осталась незамеченной, в том числе умными американскими аналитиками. Известный «специалист по Путину» Фиона Хилл[46] тогда написала: «Если взять в качестве метафоры любимый вид спорта Путина — дзюдо, то можно сказать, что российский лидер провел против Барака Обамы удачный бросок».

А дальше Путин показал, что значит владение «потенциалом обстановки» и стремительный удар «накоротке», не дающий противнику возможности уклониться. В тот же (! ) день министр иностранных дел Сергей Лавров заявляет: «Если установление международного контроля над сирийским химическим оружием позволит избежать военных ударов, Россия немедленно включается в работу». Предложение было тут же передано министру иностранных дел Сирии, который находился в Москве (! ), и уже на следующий день он заявил, что правительство Асада готово на реализацию российского плана. Учитывая, что Вашингтон сам (! ) увязал готовящийся военный удар против правительства Асада с возможностью реального применения последним химического оружия против собственного населения, Обаме ничего не оставалось, кроме как поприветствовать инициативу Москвы и свернуть подготовку военной операции. Вот что значит владение «потенциалом обстановки» и предварительное внимательное, избыточное изучение обстановки. Некоторые наблюдатели сказали тогда, что Путин с американцами «играл с двух рук», но так мы далеко зайдем. Хотя, впрочем, сегодня многие в США заходят еще дальше, и я вполне могу себе представить такое заявление, например, нынешних представителей Демократической партии США: Путин все подстроил! Он лично шантажировал американского президента, запугал Джона Керри, КГБ подкупил американскую журналистку и т. д. Именно поэтому сирийский министр иностранных дел «ждал» в Москве, а Асад в Дамаске «сидел на проводе» вместе со своим правительством. Да и Китай уже заранее отправил в поход морские суда, которые вместе с российскими должны были принять на борт сирийское химоружие. Это сейчас западные СМИ создали из Путина образ (китайский, кстати) «дракона, сокрытого в облаках». А тогда видный американский конгрессмен, глава комитета по разведке Майк Роджерс просто признал: «Путин играет в шахматы, а мы — в крестики-нолики». Но и этого признания недостаточно. Только позже американцы поймут (если поймут), с кем на самом деле они «играют». Этот очерк как раз призван отчасти открыть им глаза.

Понимая, что для раскрытия темы «Большая стратегия Путина и китайские стратагемы» потребуется написать целую книгу, и покидая в этом очерке стратегические традиции Поднебесной, хочу еще раз привести главные принципы этой древней китайской науки или искусства. Итак, побеждать надо без (или до) войны, а если приходится воевать, надо уклоняться от генерального сражения, делая упор на маневры, чтобы ослабить и утомить противника. Для того чтобы побеждать без войны, надо использовать дипломатов и шпионов. Дипломатия и разведка нужны, чтобы, во-первых, получить избыточную информацию о противнике и обстановке, а во-вторых — ослабить противника изнутри. Принцип Сунь-цзы: «Самая лучшая война — разбить замыслы противника; на следующем месте — разбить его союзы; на следующем месте — разбить его войска». И тут — на этом принципе Сунь-цзы — стоит сделать «последнюю остановку» в Китае, потому что здесь мы можем увидеть еще один важный параметр большой стратегии Путина. Итак, «лучшая война — разбить замыслы противника». В качестве примера следования этому принципу можно рассматривать приведенную выше историю с химоружием в Сирии и, как следствие, разрушением замысла США провести военную операцию против Дамаска и занять ключевое и доминирующее положение в регионе Ближнего Востока. Для раскрытия второй части принципа Сунь-цзы — «разбить его союзы» — хочу привести две стратегии из древнего трактата «Тридцать шесть стратагем». Девятнадцатая стратагема называется «Вытаскивать хворост из-под очага» и звучит так:

«Не противодействуй открыто силе врага,

Но ослабляй постепенно его основу.

Толкование: вода закипает под действием силы, и эта сила — сила огня. Огонь — это сила ян, заключенная в силе инь, и она так велика, что до огня нельзя дотронуться.

Хворост — это опора огня, от которой огонь берет свою силу. Он дает жар, но сам по себе не горяч, и его можно без труда взять в руки.

Так можно понять: даже если сила столь велика, что не подпускает к себе, возможно устранить ее опору»[47].

Империя США базируется на финансово-экономической и военной мощи — это огонь. Бороться с ним в начале XXI века Россия не могла. Другое дело — «хворост», то есть ресурсы, которые питают финансово-экономическую и военную мощь Штатов. Ресурсы можно попытаться «вытащить из-под очага», не обжегшись. Здесь главное было понять, что именно является ресурсом империи, причем во времени, а именно: какие ресурсы нужны, чтобы построить империю, и какие — чтобы ее сохранить. Когда Путин осознал, что одним из основных ресурсов для сохранения гегемонии США является их престиж и авторитет, стратегия стала очевидной. Стало понятно, какой хворост можно и нужно было вытащить из-под очага, не обжигаясь, то есть не выходя на прямую конфронтацию с противником и не доводя дело до генерального сражения. Тут как раз нужны дипломатия, разведка и спецоперации, чтобы подорвать престиж чужой империи и при этом не вызвать прямого ответного удара.

Давайте посмотрим, как эта стратагема трактуется в древней и таинственной «Книге Перемен» («И Цзин »): «Образ Озера внизу и Неба наверху». Речь идет о гексаграмме № 10 Ли (Наступление или Поступь). Смысл гексаграммы раскрывается в следующем афоризме: «Наступи на хвост тигра; он не укусит — свершение. < …> Идея наступления выражена в доминировании Неба как апогея активной янской силы над Озером. < …> Небо соответствует тигру — царю зверей — и притом символизирует противника. Последний обладает в этой ситуации явным преимуществом. Между тем ключевое положение в гексаграмме занимает третья, единственная иньская черта. Эта черта воплощает “покой в центре” (опять вспоминаем “срединность”. — А. К. ) и противостоит избыточной активности Неба. В динамической структуре гексаграммы она представляет тенденцию к равновесию и гармонии и поэтому способна создать ситуацию, когда “мягкое наступает на жесткое”. Можно предположить, что именно ей соответствует тот, кто “наступает на хвост тигра”, а сам “хвост тигра” представлен четвертой десяткой»[48]. Образ озера (воды, противостоящей Небу — огню) здесь особенно характерен. Сыграть роль «младшего партнера» и уступать, не сдаваясь, силе — это стратегия, которая дает время на сосредоточение и подготовку к противостоянию. А это уже про большую стратегию Путина.

Невольно вспоминается образ воды у даосского мудреца Лао-цзы: будучи субстанцией мягкой и податливой, вода совершенно не поддается сжатию. Из «Дао дэ цзин»: «Искривленное сохранит себя в целости, согнутое станет прямым, ущербное станет полным, обветшавшее станет новым». Такой лозунг мог бы использоваться в России в начале 2000-х годов как обещание и надежда. То есть способность склониться перед внешней силой, кажущийся отход на самом деле подготавливает победу. Как тут не вспомнить само определение дзюдо как «гибкого, мягкого пути» и притчу, которую рассказал в свое время — более ста лет назад — сам Дзигоро Кано: «Зимой врач Акаяма Широбеи прогуливался по саду и любовался заснеженными вишнями. Как-то Акаяма заметил, что толстая ветка не выдержала тяжести снега и сломалась. Зато маленькая, гибкая веточка все гнулась, гнулась к земле, но не сломалась. Снег соскользнул с нее, и она, целехонькая, выпрямилась вновь. Увидев это, Акаяма воскликнул: “Сначала поддаться, чтобы потом победить! ” Его слова относились к приемам борьбы, над созданием которой он трудился»[49].

При этом, «наступая на хвост тигра», самому надо вести себя как «змея с горы Чаншань» у Сунь-цзы, о которой говорили: «Если ее ударить по голове, она бьет хвостом; если ее ударить по хвосту, она бьет головой. А если ударить ее посередине, она бьет одновременно головой и хвостом». Как показывает этот пример, накопленный «потенциал обстановки» позволяет ответить на любой удар противника — и притом всегда асимметрично. США в 2014 году совершили против России фактически акт прямой агрессии на Украине (госпереворот в Киеве) и получили молниеносный и асимметричный «удар головой» в Крыму. В ответ на санкционную войну Путин — опять же асимметрично — ввел ответные санкции, которые нанесли удар по главному союзнику США в Евроатлантике — Евросоюзу, спровоцировав тем самым появление еще одной трещины в монолитной, казалось бы, позиции Запада.

И опять вспоминаем о «вытаскивании хвороста из-под очага» и о престиже империи как о ресурсе для ее сохранения. В дополнение к этой стратагеме приводятся слова из книги «Воинское искусство Вэй Ляо» (III в. до н. э. ):

«Мои люди не могут бояться двух вещей одновременно.

Иногда они боятся меня и смеются над неприятелем.

Иногда они боятся неприятеля и смеются надо мной.

Тот, над кем смеются, потерпит поражение.

Тот, кого боятся, одержит победу…»

Так давайте ответим на вопрос: кого боялись и над кем смеялись в конце 90-х годов? Над США или над Россией (Ельциным)? А кого боятся и над кем смеются сейчас?..

Планомерный подрыв престижа империи США на протяжении всех двадцати лет (а в последние годы и прямая дискредитация мифа об их всемогуществе (Сирия, Венесуэла)) происходит, как учили древние китайские стратеги, сам собой, без прямого участия России. Путин только помогал осознать то, что и так представлялось очевидным.

Самый яркий пример — ситуация накануне начала агрессии США против Ирака. Прекрасно понимая, что решение о вторжении Вашингтоном уже принято и предотвратить войну не удастся, Путин все-таки отправляется в большое европейское турне. И в результате на пресс-конференции в Париже вместе с ним будущее вторжение осуждают лидеры Евросоюза — главного союзника Штатов, в том числе по блоку НАТО — Германия (Герхард Шредер; замечу, что Меркель, в то время председатель Христианско-демократического союза, уже тогда выступала на американской стороне) и Франция (Жак Ширак). Войну это не остановило, но, во-первых, оставило «рубец» в памяти и европейцев, и американцев, а во-вторых — существенным образом снизило легитимность агрессии США в глазах именно западного (! ) сообщества. И не будем забывать, что именно тогда Жак Ширак высказался про «младоевропейцев», которые с энергией, достойной лучшего применения, поддержали США: «Они упустили шанс промолчать». И тем самым была сделана еще одна трещина во взаимоотношениях «старой» и «новой» Европы.

Ключевую роль в подрыве престижа и авторитета США сыграла, конечно, Мюнхенская речь Путина. Не являясь поклонником нумерологии, не могу тем не менее не отметить, что пришел к власти и объявил стратегию реванша Путин в 2000 году. В Мюнхене буквально «взорвал» сознание западного истеблишмента в 2007 году. Крым воссоединился с Россией в ответ на американскую агрессию на Украине в 2014 году. То есть каждые семь лет Путин поднимает Россию на следующую ступень к ее законному месту в числе мировых держав-лидеров. Ждем 2021 года? Новой «Ялты» и нового «Бреттон-Вуда»? Вот что значит настоящий план. Вот что значит «оседлать время», как говорили про мудрых стратегов в Китае в древности.

Итак, Мюнхенская речь — это то, о чем впоследствии напишут не только в российских учебниках, но и в европейских, китайских, японских, ближневосточных и даже американских. В последних напишут, что с этого путинского «иду на вы! » начался закат американской империи. Путин произнес вслух и на весь мир то, о чем уже говорили, но шепотом тысячи политиков, публицистов, историков и экспертов по всему миру, даже изредка в США. Говорили о своем недовольстве имперским давлением со стороны Соединенных Штатов — наглым и бесцеремонным. Говорили об упрощенчестве и прямолинейности в политике, свойственных этой молодой нации, на которую с нескрываемым недоумением и даже с некоторой снисходительностью смотрели народы, насчитывающие многие сотни, а то и тысячи лет своей истории. А ведь по отношению к этим народам спесивые «новые римляне» вели себя как менторы. Все эти недовольные голоса сливались в гул, уже довольно громкий, но еще не артикулированный на мировых площадках — никто не хотел выходить на авансцену.

Недовольство народов создавало тот «потенциал ситуации», о котором писали в древности китайские стратеги, и этот потенциал разрядился в импульсе Мюнхенской речи Путина. Конечно, импульс был радикально усилен тем, что говорил это лидер ядерной державы, способной уничтожить Штаты. Эта правда, изменившая мир, прозвучала в нужном месте (тот же Мюнхен, где западные лидеры развязали руки Гитлеру, теперь стал местом, где Путин предложил связать руки новому претенденту на мировое господство — США) и в нужном формате: главное послание в речи — отказ Штатам в праве быть мировым жандармом — был перенесен с периферии политической жизни в самый ее эпицентр и поэтому прозвучал как удар грома. Все присутствующие в зале понимали, что Путин говорит правду (даже Меркель). Они и сами об этом говорили, только шепотом и «под одеялом». А потом, после Мюнхенской речи, Путин стал для мировой политики настоящим «драконом, сокрытым в облаках» — тем, кто единственный способен противостоять давлению США и глобалистской «элиты». Началась поистине демонизация Путина. «Дракон» на секунду показался из облаков, нанес молниеносный удар, обнаружив себя, и снова скрылся. Но после этого все, что происходило «плохого» с США, Европой и вообще с Западом, приписывалось уже Путину, разгоняя его образ до планетарного масштаба. И тем самым — эффект обратной петли — подрывая свой собственный авторитет и престиж своего глобализационного проекта.

А Путин следовал за реальностью, накапливая «потенциал обстановки» и ждал, когда можно будет нанести США и Западу следующий удар — ход, завершающий эту «партию» и начинающий новую. Ждать пришлось более 10 лет. Этот удар был нанесен 1 марта 2018 года, когда Путин объявил о создании Россией гиперзвукового оружия. В результате этого «удара» была обнулена попытка США получить стратегическое преимущество над Россией путем создания глобальной ПРО. Американцы сами — впервые (! ) в своей истории почувствовали себя уязвимыми, и без шанса предотвратить угрозу.

Тем временем мы наблюдали, как рассыпался казавшийся монолитным западный блок. Напомню пунктиром: разлад в Евросоюзе: Испания — Каталония; Великобритания — Шотландия — брексит; конфликт между Центральной/Северной Европой и Южной — Греция; конфликты ЕС со странами, отказывающимися принимать мигрантов, — Италия/Венгрия/ Польша и др.; тлеющие конфликты между Германией и Польшей, Польшей и ЕС, Великобританией и ЕС, Венгрией и ЕС; кризис политики мультикультурализма; кризис с мигрантами. Путин ориентируется на двусторонние связи с европейскими странами через личные отношения с лидерами (Шредер, Ширак, Берлускони, потом более молодые Вучич, Курц, Макрон и др. ), поддерживает оппозиционных глобалистскому мейнстриму евроскептиков (Франция, Германия, Италия, Австрия и др. ). Разлад между США и Европой: от «желтых жилетов» до торговых войн, а до этого — скандалы с прослушкой (спасибо Сноудену, который в Москве, а «с Дона выдачи нет»). Разлад в США: Трамп, межэлитные войны и начало «перестройки»; «имперский» кризис, антивильсонизм и т. д.

А в это время «дракон, сокрытый в небесах» читает «Тридцать шесть стратагем», включая девятнадцатую: «Вытаскивать хворост из-под очага». Или четвертую: «Спокойно ждать, пока враг утомится». Или девятую: «С противоположного берега наблюдать за пожаром». А когда скучно, то тринадцатую: «Бить по траве, чтобы вспугнуть змею».

И тут мы переходим к самому интересному. Несмотря на то что Путин блестяще освоил весь арсенал китайской стратегии и изучил основанную на последней философию дзюдо, он все-таки не китаец. Путин родом из другой традиции, и это очевидно для всех. Я говорю, разумеется, о православной цивилизации, а значит, русской по факту и византийской по происхождению. Для того чтобы проиллюстрировать различие, приведу две истории. Первая — из биографии основателя дзюдо Дзигоро Кано. Вторая — из жизненного опыта самого Владимира Путина.

Как-то шел Дзигоро Кано домой по мосту и на него напали двое бандитов: «Отдавай все, что у тебя есть! » Кано снял кимоно. Они увидели, что оно старое, и вернули, не понравилось. Спрашивают: «А в сумке у тебя что? » Кано достает три пирожка и говорит: «Этот тебе, этот ему, а этот мне! » — и разошлись они с миром. А ведь Дзигоро Кано был таким мастером, что без усилий мог обоих бандитов скинуть с моста. Это еще раз подтверждает слова Кано: «Предотвращенная схватка — это выигранная схватка». В этом вся философия дзюдо. Но двух пирожков из трех мастер Кано лишился. А если бы они предназначались его маленьким детям?

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: