Семьи с приемными родителями

Для меня после внимательного изучения материалов бесед с Эриком и Денизой, Диком и Гейл, Роем и Сильви­ей, Хэлом и Ирен, а также со всеми остальными, стало совершенно ясно, что некоторые взаимоотношения «функ­ционируют», то есть оказываются удовлетворительными гармоничными, развивающимися и даже нерасторжимыми, а другие, иногда включающие в себя тех же самых людей, напротив, приносят лишь несчастье и кончаются отчужде­нием и разводом. И я спросил себя, нельзя ли здесь нащу­пать некие нити, которые помогут отличить одно от другого? Смогу ли я в каждых данных взаимоотношениях выявить аспекты, которые дадут мне уверенность, что эти взаимоот­ношения значимы для их участников и имеют шанс на дли­тельное существование, или же другие аспекты, подразуме­вающие противоположный результат? Я хочу поделиться с вами своими мыслями на этот счет и надеюсь, что вы смо­жете прийти к собственным выводам, пусть даже отличным от моих.

Преданность? Привязанность?

Первая нить, которую я обнаружил, имеет какое-то от­ношение к двум словам, указанным в заголовке, хотя знак вопроса свидетельствует, что ни одно из них меня не удов­летворяет. Позвольте мне изложить вам ход моих мыслей на эту тему.

«Я люблю тебя»; «Мы любим друг друга». В этой книге мы встретили множество примеров, показывающих, насколько эти утверждения лишены смысла в качестве хоть каких-то гарантий удовлетворительных или устойчивых вза­имоотношений, — хотя они вполне могут соответствовать чувствам, переживаемым во взаимоотношениях самых недо­лговечных. Речь не идет о том, что сами по себе эти выска­зывания бессмысленны; в некий момент они могут быть абсолютно правдивы, однако мы видели — например, в истории Ирен (глава 5), — с какой легкостью они превра­щаются в «Я думала, что люблю тебя».

«Я думаю только о тебе и о твоем благе»; «Я забочусь о тебе больше, чем о самом себе». Чувства благородные. Од­нако мы видели, как они привели к катастрофе брак Дженнифер и Джея (глава 1), и наблюдали бесплодные усилия Хэла сделать то, что пойдет на пользу его первой жене (гла­ва 6). Какими бы прекрасными поначалу ни казались эти стремления, в них может утонуть собственное «Я» одного из партнеров, что для взаимоотношений фатально.

«Мы постараемся обустроить свой брак». Это тоже благое намерение, но несколько туманное и подразумеваю­щее нечто статичное. Кое-что по этому поводу мы обнару­жили в заключительной части беседы с Диком и Гейл (глава 2), однако прозвучало это не особенно убедитель­но. То, о чем они, в сущности, говорили, как правило, сво­дится к следующему тезису: «Мы приложим все усилия, чтобы сделать ящик, в котором живем, уютным». Этого недостаточно.

«Мы считаем институт брака священным, и он будет свят для нас»; «Мы дали друг другу обет быть вместе, пока смерть не разлучит нас». Хватит одного взгляда на статистику раздельного проживания и разводов, чтобы понять: как бы искренне супруги ни давали подобные обеты, они смогут их выполнить, только если взаимоотно­шения окажутся для них удовлетворительными. В про­тивном случае они будут мучить и изводить сами себя и друг друга или нарушат свои обязательства — а иногда все это вместе. Значение таких торжественных обещаний представляется мне практически нулевым.

«Мы созданы друг для друга; через наших детей нас соединяет глубокое биологическое сродство; мы полны ре­шимости (вследствие полученного в детстве воспитания) сделать наш брак нерасторжимым». Такая многогранная приверженность друг другу весьма красноречиво описана Эриком и Денизой в предыдущей главе, и все же я ис­кренне сомневаюсь, объясняется ли этими утверждениями долговечность их брака. Так много людей высказывали с такой же убежденностью все эти положения только для того, чтобы увидеть, как их взаимоотношения рассыпаются в прах или, еще того хуже, оставляют после себя осадок неизбывной горечи и высказанных или невысказанных об­винений.

«Я посвящаю себя работе над процессом наших взаи­моотношений, которые так много для меня значат». Вот это, по моему мнению, уже немного ближе к сути понятия «привязанность». Здесь брачные взаимоотношения рас­сматриваются как продолжающийся процесс, а не как контракт. Совершаемые усилия направлены на личное удовлетворение, а не только на взаимное. Думается, яснее всего это видно в третьем браке Ирен (глава 5), когда Джо — спокойно, настойчиво, без помпы — целиком отдает себя процессу их взаимоотношений, хотя Ирен ре­шительно отказывается это принять, правда только пона­чалу. Джо не намерен выслушивать ее «страшные исто­рии» — рассказы о ее несчастном прошлом. Он сосре­доточивается на процессе их нынешних взаимоотношений, и постепенно Ирен к нему присоединяется, после изуми­тельного разговора со своим отражением в окне. С этого момента в их отношениях начинается процесс становле­ния — они развиваются вне зависимости от обмена ка­кими бы то ни было клятвами и от легализации брака.

Нечто подобное мы, я полагаю, видели у Бекки (глава 6), хотя, к сожалению, мы не познакомились с ее личными впечатлениями. Она инициирует процесс их вза­имоотношений, потому что любит Хэла, избрала его, и постепенно он это осознает, несмотря на все препятствия, которые только могут возникнуть в браке чернокожего с белой женщиной. Однако Бекки полна решимости выстроить эти взаимоотношения.

Так мало-помалу, в основном с помощью отсева, я при­шел к формулировке, которая меня удовлетворяет, — на данный момент. Это попытка выразить словами — боюсь, слишком многословно — подлинное значение такого тер­мина, как «привязанность» в его применении к взаимоот­ношениям. Данная формулировка, я убежден, описывает одну из нитей постоянства и развития в любых долговеч­ных взаимоотношениях. Каждое слово в ней тщательно об-, думано и имеет для меня большой вес:

«Каждый из нас посвящает себя совместной работе над процессом совершенствования наших нынешних взаимо­отношений, потому что эти взаимоотношения сейчас обога­щают нашу любовь и нашу жизнь, и мы хотим, чтобы они развивались». Насколько я понимаю, этим сказано все.

Возможно, ни в каких пояснениях нет необходимости, но мне просто трудно удержаться. Такая привязанность индивидуальна, однако постоянный, тяжелый, рискованный труд (это я постараюсь уточнить позже) по необходимости совершается вместе. Здесь признается, что взаимоотноше­ния долговечны, только если это качество долговечности присуще им в каждый данный момент. Здесь не предпри­нимаются грандиозные попытки выявить прошлые или будущие затруднения, за исключением тех, которые делают совместную жизнь несчастливой в настоящее время. Вза­имоотношения рассматриваются здесь как струящийся поток, а не статичная структура, которую можно было бы при­нять как данность. В центре внимания находится не столько партнер и не столько сам индивидуум (хотя об этом я тоже выскажусь позже), сколько собственно взаимоотно­шения, связанные с совместной жизнью и любовью между двумя людьми сейчас. Таким образом, здесь мы прибли­жаемся к тому идеалу, который так хорошо описал Бубер и который, возможно, пострадает от сокращения цитаты, однако для меня чрезвычайно важны даже несколько фраз: «Первичные слова Я—Ты могут быть высказаны только целостным существом... Когда человек говорит Ты, он ни­чего не имеет в качестве своего объекта... Он обретает свой статус в отношениях... Ты не имеет пределов (во взаимоот­ношениях Я—Ты). Никакая фальшь сюда не проникает; здесь колыбель Подлинной Жизни» (Buber, 1937, р. 3, 4, 7). Когда преданность и привязанность достигаются та­ким способом, какой мне в конце концов удалось сформу­лировать, тогда, я верю, они становятся той колыбелью, в которой могут начать свое развитие подлинные близкие взаимоотношения.

Общение

Какой клубок разноречивых и противоречивых пред­ставлений ассоциируется с этим словом! Что оно только не означает! «Передай мне масло». Это общение, причем такое, дальше которого у многих супругов дело не идет. «Мама всегда говорила, что ты — скотина, и так оно и есть!» Это тоже нужно рассматривать как общение, и по­добные обвинения, суждения, оценки способны, наверное, повредить взаимоотношениям больше, чем любой другой известный мне фактор. Или вспомним Сильвию, молча, без единого слова, любовно проводящую своими длинными волосами по спине Роя — это ведь тоже общение, как и безропотный взгляд, или брезгливая мина, или защитное движение первой жены Хэла, когда он хотел поцеловать ее. Невербальное общение бывает весьма выразительным.

Так что утверждать, что в браке должно быть доста­точно общения, — это, в сущности, почти ничего не ска­зать. В любом браке, к счастью или к несчастью, происхо­дит какое-то общение, вербальное или невербальное. И все же в этих наслоениях смыслов я обнаружил нить разви­тия, значительно повышающего шансы на прочность отно­шений, на счастье. Давайте посмотрим, смогу ли я вытянуть ее, чтобы внести ясность, — прибегая, вероятно, к приме­рам не только положительным, но и отрицательным.

Приверженность процессу совершенствования взаимоот­ношений (то, что я недавно попытался сформулировать) в каком-то смысле является основой для лучшего способа общения. Однако общение обусловлено многими компо­нентами.

Повторяющиеся чувства

Я, пожалуй, приведу самый заурядный пример. Мужу давно не нравится, как его жена выглядит во время завт­рака, — неумытая, в мятом халате, с бигуди на голове. Если он будет постоянно копить в себе эти чувства, они однажды найдут свой выход — скорее всего, в виде раздраженного упрека, например: «Почему ты по утрам выглядишь как ханыга?» Однако если он в достаточной мере отдает себе отчет в том, какие чувства возникают у него внутри, тогда после нескольких повторов этого своего ощущения он смо­жет выразить суть дела с точки зрения того, что происходит с ним: «Знаешь, я понял, что мне не нравится, как ты выгля­дишь по утрам». Это, безусловно, вызовет отклик, и, хотя не исключено, что последующее общение будет не слишком приятным, каждый из супругов сможет многое узнать о дру­гом, если им удастся и дальше говорить только о своих чувствах, а не упрекать друг друга. Это не фокус и не пси­хологическая техника — в таком качестве этот стиль обще­ния привел бы к полному провалу. Но если основываться строго на внутренней установке: «Я хочу рассказать тебе о себе и о своих чувствах, даже если не все они положитель­ны», — тогда практически можно гарантировать конструк­тивное продолжение.

Риск

Такое общение всегда предполагает риск. Вы раскры­ваете до тех пор неизвестную — и потому уязвимую — грань самого себя. Когда женщина, набрав в грудь воздуха, решается рискнуть и говорит своему партнеру: «Не знаю, в ком тут дело, в тебе или во мне самой, но я, в сущности, не получаю настоящего удовлетворения от наших сексуальных отношений», — она тем самым совершает два поступка. Она подвергает риску сами взаимоотношения ради возмож­ности их развития, а также раскрывает опасливо прячущу­юся часть своего «Я», которая может быть отвергнута, или неверно истолкована, или превращена в мишень для обви­нений, — словом, ставит взаимоотношения на кон. Однако опровергнуть ее высказывание невозможно. Только она сама может знать, насколько оно соответствует действительнос­ти. И оно может стать исходным фактом, перед которым поставлен каждый из супругов и который побуждает их к глубокому общению.

В предыдущих главах мы видели немало тому приме­ров. И Дик, и Гейл с такой легкостью умеют упрекать друг друга, но, выражая собственные чувства, связанные с сексом, встречают сочувствие и понимание партнера (гла­ва 2). Ирен, отчаянно, всеми способами пытавшаяся со­здать ложный образ самой себя, в том числе с помощью имитации оргазма, постепенно приходит к умиротвореннос­ти, рассказав обо всех ужасах, которые видит в самой себе, и в ответ находит лишь любовь (глава 5).

У такого предельно уязвимого общения существует один эффект, в который большинство людей просто не могут по­верить, пока сами с ним не столкнутся. Он заключается в том, что раскрытие самых глубоких чувств, которые только можно найти в своем «Я», почти неизбежно вызывает в ответ аналогичную откровенность. Когда Пег рассказывает сво­ему мужу все, что может, о том, какая она ужасная, он в ответ делится чувствами, которые испытывает к самому себе, и она обнаруживает, что «он тоже адски мучился» (глава 1). После такого общения остается огромный задел волнующих и впечатляющих открытий, на которые можно опираться, чтобы совершенствовать процесс взаимоотношений.

Одна из самых счастливых особенностей того стиля общения, о котором я говорю, состоит в том, что такое общение может начать один из партнеров. Это, конечно, требует отваги, но это возможно.

Вот чем закончилась моя попытка как можно лаконич­нее сформулировать различные трудноуловимые тонкости второй нити, ведущей к развивающемуся партнерству. И опять же, это далеко не случайное высказывание.

«Я подвергну себя риску, стараясь раскрыть своему парт­неру любые постоянно возникающие у меня чувства, пози­тивные или негативные, во всей глубине, какая только до­ступна моему собственному пониманию, в качестве живой, ак­туальной части меня самого. Затем я продолжу рисковать, приложив всю свою способность к сопереживанию, чтобы понять его или ее отклик, — окажется ли он обвинительным и критическим или сочувственным и откровенным».

Я бы хотел сократить и это высказывание, однако моя привычка к систематическому мышлению требует от меня учета всех мыслимых ситуаций. Как бы то ни было, я убежден, что вы обнаружите — ив этой книге, и в окру­жающей вас жизни, — что в тех случаях, когда наблюда­ется, хотя бы в зачаточном виде, это сложное явление откровенного, рискованного, внимательного общения, шан­сы на развивающиеся, раскрепощающие взаимоотношения неизмеримо возрастают. Особенно это заметно на приме­ре третьего брака Ирен, а также брака Эрика и Денизы, но это должно прослеживаться и в любых взаимоотноше­ниях, имеющих тенденцию перейти в режим процесса, то есть динамики, а не статики. Чем меньше скрытого оста­ется во взаимоотношениях (копание в прошлом не в счет), тем лучше подготовлена почва для изменения и развития. И один из партнеров способен ввести этот мяч в игру, хотя, если общение долгое время продолжается в качестве игры в одни ворота, перспективы развития становятся сомни­тельными.

Отмирание социальных ролей

Один из факторов, который, как мы видели, может играть и положительную, и отрицательную роль в зави­симости от придаваемого ему значения, — это набор социальных ожиданий, присущих данной культуре или субкультуре. Жизнь, выстроенная согласно ролевым ожи­даниям, представляется полностью не совместимой со вза­имоотношениями, которые к чему-то движутся, находятся в процессе развития. Будем ли мы говорить о женщине из Тепоцтлана, покорной своему мужу, потому что это само собой разумеется, или о Джоан, вышедшей замуж за Макса, потому что этого ждали от нее родители и друзья, или о Дике и Гейл, которые после свадьбы внезапно обна­ружили, что очутились в новых «ящиках», сколоченных не ими самими, в любом случае мы будем говорить о взаимоотношениях, которые статичны или катятся в про­пасть.

Итак, в тех брачных союзах, которые стремятся к тому, чтобы стать гармоничными и успешными, ролевые ожида­ния имеют все меньшее и меньшее значение, пока, как в случае Эрика и Денизы, не исчезают практически пол­ностью. Следовать (в большей или меньшей степени слепо) ролевым ожиданиям со стороны родителей или религии, своей культуры означает привести к краху специ­фически идущий процесс развивающихся взаимоотно­шений.

Это не значит, что все подобные ожидания сами по себе «плохи». В самом деле, человек может по зрелом размышлении выбрать такой образ действий, который его родители тоже считают мудрым. Но он делает это потому, что он так выбрал, а не потому, что этого ждут от него родители. И в связи с этим возникает одна хитрость: действительно ли ваши собственные чувства, ваши «ес­тественные ритмы» склонили вас к такому образу дей­ствий или же вы дурачите самого себя, уверяя, будто бы таков ваш свободный выбор? Разобраться в своих чув­ствах не так-то легко. В сущности, на это уходит вся жизнь. Однако в той степени, в какой вы способны прислушиваться к собственному организму и двигаться в том направлении, которое представляется правильным и ему, и вам, в такой степени вы отходите от поведения, определяемого ролевыми ожиданиями. И в той же самой степени вы приближаетесь к сложности подлинных взаи­моотношений, к гармонии совместной жизни, которая со­всем не так проста, как жизнь в соответствии с ролевыми ожиданиями, но которая гораздо более удовлетворитель­на. Итак, на мой взгляд, это еще одна нить, объединяю­щая те взаимоотношения, которые находятся в процессе становления. Партнеры не позволяют себе следовать шаб­лону ролевых ожиданий, какими бы авторитетными те ни казались: «Мы будем жить в соответствии с собствен­ным выбором, с самыми глубокими ощущениями нашего внутреннего существа, на какие мы только способны, но мы не будем подстраиваться под те пожелания, предписа­ния и социальные роли, которые окружающие с таким усердием нам навязывают».

Становясь самостоятельной личностью

Во взаимоотношениях, представляющих собой процесс, один из самых важных факторов, ответственных за их под­линное развитие, может показаться и одним из самых па­радоксальных. Суть дела заключается в следующем: когда каждому из партнеров удается в большей степени стать самостоятельной личностью, взаимоотношения становятся более гармоничными. Это почти то же самое, что сказать: чем независимее вы становитесь, тем больше появляется шансов на прочность вашего союза. Не следует это вос­принимать слишком буквально, ведь очевидно, что точно так же может произойти и обратное. Однако почти каж­дый пример в нашей книге служит тому подтверждением. Живые взаимоотношения образованы двумя людьми, каж­дый из которых обладает собственной индивидуальностью, ценит ее и развивает. Лучше всего это иллюстрируется примером Эрика и Денизы. Когда Дениза делает первые запинающиеся шаги, уходя от прежнего своего несамосто­ятельного существа, сформированного ее родителями или Эриком, их брак выигрывает в своем развитии. По мере того как она превращается в сильную и независимую лич­ность, каждый шаг в этом направлении идет на пользу взаимоотношениям. Но что это означает — стать самосто­ятельной личностью? Попробую сформулировать, что это означает для меня.

Выявление собственного «Я»

В первую очередь это значит, что он/она (замучи этот мужской/женский род местоимений!) все время ста­рается приблизиться к своему внутреннему существу, к большей близости и осведомленности — с тем и о том, что происходит внутри него самого. История Джоан — короткий и драматический пример того, как женщина узнает — слишком поздно для ее первого брака, — что у нее существуют чувства и что им вполне можно доверять­ся (см. главу 1). Каждый индивидуум, в конце концов, обнаруживает, что его внутренние ощущения настолько сложны и разнообразны, что вызывают совершенно раз­личные реакции — от неконтролируемых и «сумасшед­ших» до стабильных и социально одобряемых.

Признание самого себя

Человек приходит к признанию в качестве подлинной части самого себя всей этой изменчивой сложности — этой безумной мозаики своих особенностей, которых ему нечего стыдиться. Он начинает владеть собой — весьма ценное приобретение. Чем больше он владеет собой, тем больше он может быть собой. Чаще всего я наблюдал этот процесс во время психотерапии или групповых тре­нингов, однако с тем же успехом он мог бы происходить в нашей системе образования, если бы мы только осознали, что помогать личностям стать личностями — зада­ча гораздо более фундаментальная, чем помогать им стать математиками или переводчиками с французского или кем-нибудь еще.

Итак, если участвующая во взаимоотношениях личность с приязнью смотрит на все свои ужасные, ненормальные, отвратительные, трогательные, симпатичные и сильные сто­роны, то она в большей степени пригодна для взаимоотно­шений. Ирен и Джо из главы 5 — классический пример, стоящий повторного чтения. Однако проследить, как мед­ленно продвигается к успеху Дениза (см. главу 8) или Рой и Сильвия (см. главу 3), значит понять, какой это сложный, многолетний и многотрудный процесс. Он подтверждает как возможность причинения боли взаимоотношениями, так и восхитительный шарм их непредсказуемости. Когда две неповторимые личности живут вместе, в близости и обще­нии, — это что-то!

Отбрасывание масок

Практически без слов ясно, что в этом процессе он и она отказываются от фасадов, брони самозащиты и при­творства. Она — уже не испуганный недоразвившийся ребенок, прячущийся под маской искушенной светской женщины. Он может показаться живым экземпляром «мачо» (от исп. — мужчина, характеризующийся напуск­ной напористостью, агрессивностью, доминантностью. — Прим. перев.), образцом сверхмужественности, сверхсилы, но ему нет нужды отгораживаться фасадом. Внутри он зачастую оказывается ребенком, беспомощным, нуждаю­щимся в материнской опеке, точно так же как ей по временам нужна поддержка отца, которая так много зна­чит для испуганной маленькой девочки. Каждый может быть таким, каким временами бывает, не опасаясь, что придется застыть в этой форме навеки. Я часто предла­гаю людям быть добрыми, ласковыми и заботливыми по отношению к ребенку, который всегда живет у них внутри. И если моя партнерша тоже сможет любить этого мальчишку, часть меня, это будет вдвойне хорошо и заодно поможет мне быть тем мужчиной, каким я себя ощущаю.

Освоение ценностей

Каждый из партнеров развивает в себе то, что я назвал бы «внутренним оценочным центром». Этим я хочу сказать, что ценность или значение всего, переживаемого вами на опыте, определяются не тем, что говорит ваш партнер, не суждениями ваших родителей, не правилами вашей церкви, не привитыми в школе взглядами, но одним лишь «ощу­щением», возникающим на самых глубоких уровнях вашего существа. Например, все эти внешние влияния, которые я сейчас перечислил, могут клонить к тому, что имеющаяся налицо ситуация с вашим супружеским сексом правильна, законна и естественна и только доказывает любовь. Всё это вы знаете. И все-таки вы можете, в самых укромных уголках вашего существа, знать еще и то, что на самом деле это манипулирование одного партнера другим, что это лишь притворство, обман, не имеющие к настоящей любви ника­кого отношения. Коль скоро у вас есть внутренний центр оценивания, вы полагаетесь именно на такие суждения и именно они обусловливают ваше дальнейшее поведение. Тем самым также предполагается, что вами не управляют те «надо» и «нельзя», которые наша культура во всех ее ас­пектах с такой готовностью подставляет вместо ценностей, обнаруженных вами в себе и для себя.

Когда личность развивается во всех описанных мною направлениях, становясь самостоятельной и неповторимой, тогда человек представляет собой достойного партнера — не раба и не рабовладельца, не тень и не эхо, не всегда начальника и не всегда подчиненного, не самоуверенного типа «понятно, какой я» и, уж бесспорно, как указал Эрик, не того, с кем бывает скучно.

Развитие обоих партнеров

И наконец, усилия, направленные на пробуждение под­линного собственного «Я», настолько себя оправдывают, что почти неизбежно вы будете уговаривать и поощрять своего партнера последовать вашему примеру и радоваться каждому сделанному им шагу. Так приятно развиваться вместе, жить двумя неповторимыми и сплетающимися жизнями!

Должен добавить, что в случае, когда это развитие само­стоятельной личности происходит только с одним из парт­неров, не поощряется и не культивируется в другом, тогда увеличивающаяся дистанция между партнерами может стать непреодолимой и взаимоотношения, катящиеся прямо в про­пасть, сможет спасти разве что чудо.

«Возможно»

Я хотел бы предложить, как и в предыдущих разделах, свою личную формулировку этого последнего фактора, этой вплетенной во взаимоотношения упрочняющей нити. Вы­бор слов опять не был легким.

«Возможно, я сумею лучше узнать и приблизиться к тому, что я в действительности представляю собой глубо­ко внутри. Испытывая ли ярость или ужас, чувствуя ли любовь и доброту, бывая ли обаятельным и сильным или не знающим удержу и отвратительным, — я не стану скры­вать эти чувства от самого себя. Возможно, я смогу высоко оценить себя во всей своей многогранности. Возможно, я смогу стать более похожим на того, кем являюсь внутри. В таком случае я смогу жить в согласии с собственными, усвоенными на опыте, ценностями, хотя и помня обо всех нормах общества. Тогда — со всей этой многограннос­тью чувств, представлений и ценностей — я смогу участ­вовать в отношениях с моим партнером — быть достаточ­но свободным, чтобы выказывать свою любовь, свой гнев и свою нежность такими, какими они существуют во мне. Может быть, тогда я смогу быть настоящим партнером, поскольку я на пути к превращению в подлинную лич­ность. И надеюсь, я смогу побудить моего партнера встать на его собственный путь, ведущий к раскрыти