 |
Глава 55. Dream Theater
|
|
|
|
Глава 55
I don't pretend to have the answer
Never said I have the key
But somehow they see a light inside of me
Am I not the man who I was meant to be
Dream Theater
–... Профессор Снейп, как вы это сделали?
–... Поразительно! Кто бы мог подумать!..
–... Полностью обратить ликантропию, как?!..
–... Мистер Макнейр, кто надоумил вас работать в паре?..
–... Как вы проводили последние тесты?..
–... Когда можно начать массовое производство сыворотки и лечение вервольфов?..
–... Каковы затраты, сколько будет стоить производство одной дозы?..
Северус сжал виски руками, пытаясь унять мучительную колючую головную боль. Бессонная ночь вымотала его до предела, а пережитое нервное напряжение лишило последних сил. Едва Макнейр обнаружил его в палате Браун, он немедленно известил о происшествии главного целителя больницы, Эгревина Локвуда – и палата девчонки превратилась в проходной двор, пока Макнейр не сообразил вывести всех в свой кабинет и не запер дверь палаты, чтобы несчастную пациентку не свели с ума повторно, пока они не разберутся с насущными вопросами. Лабораторию он закрыл на все возможные чары еще утром, до того, как сходил к Локвуду. Слыханное ли дело – рецепт действующей антиликантропной сыворотки! Да ему цены нет.
Слава Моргане, напарник заметил серое от усталости лицо Снейпа и характерный жест, свидетельствовавший о головной боли, и гаркнул:
– Господа, попрошу говорить по одному!
Собравшиеся коллеги Макнейра разом посмотрели на главного целителя. Локвуд, только что закончивший просматривать последний лабораторный журнал исследований, закрыл потрепанную обложку и воззрился на Снейпа с неподдельным интересом:
– Профессор Снейп, я, признаться, потрясен. Это… неописуемо. Разумеется, я отдаленно приглядывал за вашими экспериментами, мне неоднократно докладывали о деятельности мистера Макнейра, но я не надеялся, что у вас получится. Да еще с объединением методов маггловской медицины и магии... Но прежде чем мы обсудим все вопросы, связанные с этим лекарством, у меня есть вопрос, касающийся исключительно этики и законности ваших действий. Вы не являетесь сертифицированным целителем, так что вы были не вправе ставить такие эксперименты на людях. Пусть даже ваша пациентка и была признана безнадежной. Если бы вы делали это у себя дома, при наличии разрешения родителей девочки никто бы не придрался. Но вы занимались этим в стенах госпиталя, подконтрольного министерству магии. У нас здесь установлена масса досадных ограничений, так что возможны не слишком приятные последствия.
|
|
|
– Прошу прощения, мистер Локвуд, – встрял до сих пор молчавший Макнейр. – Поскольку профессор работал под моим руководством, уступая моим настойчивым просьбам, именно я санкционировал все эксперименты. Так что все вопросы ко мне. Я готов нести ответственность за свои действия. Смею лишь напомнить, что эксперименты, этичные или нет, увенчались успехом. А родители девушки были информированы обо всем с самого начала и дали свое разрешение на лечение. Пациентка находилась на паллиативной терапии. Вы не сможете предъявить нам претензии в нарушении законов.
Снейп бросил на него удивленный взгляд. Неужели его впервые в жизни кто-то защищает, помимо Дамблдора и Гермионы? И как они объяснят сейчас директору, что последний эксперимент зельевар проводил сам, даже не уведомив своего напарника? Локвуд прав: у него нет лицензии целителя. По закону лечение должен был вести сам Макнейр, тогда и впрямь было бы не подкопаться. Вчера он совершенно забыл об этом нюансе, буквально одержимый стремлением поскорее покончить с последним этапом исследований.
|
|
|
Макнейр, перехватив его взгляд, лишь поднял подбородок и едва заметно качнул головой: не вмешивайтесь.
Локвуд, прищурившись, посмотрел на целителя:
– Мистер Макнейр, я, конечно же, еще осенью уведомил соответствующие отделы в министерстве, что в больнице проводится исследование с целью разработки антиликантропного зелья. Уверен, мы сможем обойти даже тот факт, что вы легкомысленно воспользовались методами маггловской медицины, которая у нас не поощряется, хотя законом не запрещена. Но, как я понимаю, сегодняшнюю ночь у пациентки дежурил именно профессор Снейп – в журнале посещений отмечено, что вы покинули госпиталь вчера вечером и вернулись сегодня утром. Следовательно, именно он ввел ей сыворотку. Если об этом узнают за пределами больницы – у нас могут возникнуть проблемы.
– А зачем нам кому-то говорить о том, как и когда именно это было сделано? – совершенно искренне удивился Макнейр. – Есть сыворотка. Есть готовый результат. Сейчас нужно сделать огласку об этом лекарстве в узких кругах и пригласить добровольцев на дальнейшие эксперименты и лечение. Когда наберем какое-то число излеченных – представим в министерство полный отчет, с расписками от выздоровевших о том, что во всех исследованиях они принимали участие добровольно. Если же вас тревожит отсутствие у профессора Снейпа лицензии на целительство – у нас что, проблема с бланками? Выдайте ему лицензию задним числом, и к вам никто не придерется. Я уверен, вы знаете, как это можно сделать. Все необходимые целителю результаты П. А. У. К. у него есть.
– И вы готовы рисковать репутацией? Невзирая на отсутствие нарушений закона, есть и мнение общественности. Если Скитер раскопает что-нибудь...
– Мистер Локвуд, если бы я не рисковал, ничего бы не добился. Как и профессор Снейп. Писанина Скитер меня не волнует. Мнение общественности – тем более. У нас беспрецедентное происшествие: изобретена сыворотка, полностью уничтожающая вирус ликантропии. Нам нужны лишь добровольцы для последних тестов, чтобы определить оптимальную дозировку и возможные побочные эффекты, а также проверить, одинаково ли сыворотка действует на всех оборотней, независимо от давности заражения. С родителями пациентки я проведу беседу и предупрежу их обо всем, что говорить нельзя, если вдруг их начнут о чем-то расспрашивать. О чем еще говорить? Профессор Снейп остается работать здесь в паре со мной – мисс Браун требуется длительное восстановление. Заражение мы убрали, но она крайне истощена болезнью, так что дел у нас по горло. Может, покончим с этой бюрократией и пойдем спасать жизни?
|
|
|
Локвуд обвел взглядом собравшихся в кабинете старших целителей. Вопросительно поднял брови:
– Что скажете, дамы и господа?
– Я согласен с Коннеллом, – кивнул один из них, приземистый пожилой волшебник в форменной робе госпиталя. – Нужно продолжить работу, закончить все тесты и как можно скорее сделать это лечение доступным для оборотней. Со своей стороны мы готовы оказать мистеру Макнейру и профессору Снейпу любое необходимое содействие. И... хотели бы ознакомиться с исследованиями поближе, как только авторы позволят.
– И еще, – Макнейр скрестил руки на груди, не сводя глаз с Локвуда. – Прежде чем министерству и кому-либо другому станут известны все детали, я хочу подать заявку на патент. Чтобы авторское право на это лекарство было закреплено за профессором Снейпом и мной.
– Вполне разумное замечание, – согласился главный целитель. – Принесите мне заявку, как только все эксперименты будут закончены, я ее завизирую и напишу рекомендацию. Что же касается добровольцев для последних тестов – я немедленно отдам распоряжение, чтобы вам набрали группу, и займусь бумагами. А теперь все по местам, и работаем дальше. У нас полная клиника тяжелых пациентов.
Целители по одному подходили к Снейпу и пожимали ему руку, задавали вопросы, но он почти не слышал их, слегка покачиваясь взад-вперед и ни на кого не глядя прямо. Макнейр, наконец, выставив всех, с размаху бросился в кресло у своего рабочего стола и потер лоб ладонью:
– Ну, дела...
Снейп поднял на него глаза:
– Наверное, я должен извиниться перед вами, Коннелл. За то, что не уведомил вас, что собираюсь провести тест сегодня ночью. Но я предположил, что... вы не согласитесь. Снова.
|
|
|
– Северус, не оправдывайтесь. Дело сделано, и сделано успешно. И я должен вас поздравить – вы оказались храбрее меня. Никогда не думал, что в этом госпитале найдется человек храбрее меня, с учетом всех моих предыдущих опытов.
Снейп отвел взгляд и поймал себя на том, что слегка улыбается. Как же быстро улетучивается вся храбрость, когда речь идет о ком-то, кто стал тебе дорог…
– Нам нужно поскорее закончить все тесты и подать заявку на патент. Но для начала… Дайте-ка подумать, – Макнейр порылся в столе, ища чистый свиток пергамента, разорвал его пополам, на одной половинке установил копировальное перо, на другой – самопишущее, и принялся диктовать. Снейп, у которого от усталости темнело в глазах, улавливал лишь отдельные слова: ... нижеподписавшиеся свидетельствуют... авторство антиликантропной сыворотки... Северус Снейп и Коннелл Дугалл Макнейр...
– Вот, подпишите это и забирайте с собой, – Макнейр подтолкнул к нему один из документов, на котором только что оставил размашистую подпись. – Это просто для успокоения нервов. Ваших и моих.
Снейп притянул к себе пергамент и, щурясь, прочел текст. Это была самая обычная расписка, он таких за свою жизнь и составил, и подписал немало. Всего лишь подтверждение, что антиликантропная сыворотка создана ими в паре, и изобретатели не имеют претензий друг к другу. Все по-честному. Семейство Браунов выдало ему похожую о том, что они согласны на экспериментальное лечение и не имеют претензий в случае неудачи или смерти Лаванды. Страховка.
– Северус, говорить об этом пока рано, но все же… Поскольку основная часть работы была проделана вами, я бы хотел предложить разделить будущие доходы 70/30 в вашу пользу. Если вас это устраивает.
– Меня устроит 50/50.
Макнейр, казалось, потерял дар речи. Снейп тяжело повел головой из стороны в сторону:
– Не смотрите на меня так. Вы стимулировали мои изобретательские способности и обучали меня маггловской медицине. И заодно приносили массу полезной литературы. Так что 50/50. И зафиксируйте это здесь, чтоб два раза не писать.
Макнейр, уже знавший, что с профессором лучше не спорить, быстро дописал нужную строчку в обеих копиях. Снейп подписал оба документа, скатал один и сунул в карман сюртука. Макнейр закрыл свою копию в ящике стола и наложил на него запирающее заклятие. Посмотрел на Снейпа изучающим взглядом:
– Северус, ступайте-ка домой спать. Я разберусь с текущими делами. И чтоб до завтра я вас на работе не видел.
– Но мисс Браун... Нам необходимо провести полный осмотр и оценить ее психическое состояние... и еще... – вяло запротестовал Снейп, морщась от очередного приступа мигрени.
|
|
|
– Я проведу предварительный осмотр, чтобы убедиться, что в ее крови не осталось заражения. Все остальное мы сделаем завтра, когда вы отоспитесь. У вас дома есть сонное зелье? Хотя, зачем я спрашиваю... Идите домой. Немедленно, пока не потеряли сознание. И обязательно примите Умиротворяющий бальзам. Если хотите, я вам прямо сейчас налью.
– Не надо, у меня дома все есть. Спасибо, Коннелл.
Тот лишь махнул рукой, а затем вдруг одарил Снейпа такой широченной, счастливой улыбкой, что тот поневоле смутился. Радость молодого целителя была ему так понятна. Впрочем, в следующую секунду Макнейр, сам засмущавшись такого проявления эмоций, поудобней перехватил свою палочку и выскочил из кабинета, явно охваченный жаждой деятельности.
Встретившая его у дверей Гермиона испуганно схватилась за его плечи:
– На тебе лица нет! Что случилось? Ты заболел? Ты сказал, что останешься в госпитале поработать до утра, и я подумала, что...
– Нет, все в порядке. Все хорошо, дорогая, – он качнулся на каблуках и взялся рукой за лоб. – Я просто очень устал. Мне надо поспать. Я все расскажу тебе, когда проснусь. Уже можно.
Ее глаза расширились:
– Это твоя сыворотка? Неужели... Северус... У тебя получилось? У тебя правда получилось?!
– Да.
Она подпрыгнула на месте и повисла у него на шее:
– Я знала! Знала, что ты сможешь. Все, спать. Немедленно. Расскажешь все потом. Что тебе принести? Сон без сновидений? Умиротворяющий бальзам?
Северус выпил предложенное ему зелье. До кровати он добрался уже в полусне, повалился на подушки и проспал почти восемнадцать часов.
Когда он проснулся и спустился вниз, на кухне его ждал стол, заваленный письмами от целителей Мунго, лицензия целителя, датированная прошлым июлем, а еще – сиявшая от счастья и гордости Гермиона. Увидев его, она вскочила со стула:
– Так это была Лаванда! Лаванда Браун? Макнейр прислал Заступника сообщить, что с ней все в порядке, но ты спал, и я приняла сообщение... Мерлин! Я думала, она погибла! Я собственноручно отшвырнула от нее Фенрира во время боя за Хогварц!
– Как видишь, жива. И будет здравствовать, как только долечим.
Больше он ничего не успел сказать. Его чуть не сбили с ног и закрыли рот самым горячим поцелуем из всех, что он когда-либо испытывал.
*****
Следующие несколько недель смешались в причудливый калейдоскоп совершенно непривычных ситуаций и ощущений. У Снейпа почти не оставалось времени, чтобы спокойно сесть и проанализировать или хотя бы осознать происходящее. Редкие минуты покоя теперь выпадали исключительно на поздние вечера, когда он после ужина пил свои традиционные полбокала вина в гостиной в компании своей жены. И эти минуты после дневной суеты и беспрестанных разговоров с людьми были так бесконечно прекрасны, что он не променял бы их ни на что другое.
Перепуганные круглые глаза Лаванды Браун, когда она снова увидела его в своей палате: он пришел на утренний осмотр вместе с Макнейром, но особенно не вмешивался, пока целитель подробно расспрашивал девушку, что она помнит и как себя чувствует, и проводил полную диагностику ее состояния. Снейпу не составило труда понять причину ее испуга: оказалось, что она помнила только последний год в Хогварце, когда он был директором и Пожирателем смерти, да и то выборочно. Но сразу после этого к ней пришли родители, и на следующем осмотре она смотрела на него уже совершенно спокойно. Что бы они ни рассказали ей – девчонка перестала его бояться.
Группа из семи оборотней, укушенных в разном возрасте. Где Локвуд их отыскал и чем мотивировал на прохождение этой далеко не безболезненной терапии, Снейп спрашивать не стал. Они с Макнейром потратили около двух недель, вводя им сыворотку поочередно и наблюдая за процессом уничтожения вируса. В трех случаях из семи это заняло не ночь, как с Лавандой, а почти двое суток, и проходило куда тяжелее, но все оборотни излечились. Самым сложным оказалось даже не создание самой сыворотки, а все сопутствующие побочные эффекты, происходившие во время сеанса терапии. Требовалось немалое терпение и большое количество поддерживающих снадобий, чтобы пациент выдержал процедуру. Макнейр оставил всех в больнице под наблюдением, а сам буквально за сутки составил проект патентной заявки и после корректировки Снейпа немедленно отнес ее в министерство.
Еще через несколько дней их обоих вызвал к себе министр магии. Макнейр пришел в восторг от приглашения, но Снейп, помнивший последнюю встречу с Шеклболтом и взаимный обмен любезностями, преисполнился самых мрачных ожиданий.
Как оказалось, совершенно напрасно в этот раз. И это тоже изумило его донельзя.
– Я не знаю, как вам в голову пришла идея построить вашу сыворотку на еще более опасном вирусе, чем ликантропия, но, должен признать, это было гениально, хотя наши светила в патентном отделе взвыли от ужаса, когда увидели рецепт. Еще и с применением магии, что уже выходит за рамки традиционного зельеделия. Я так понимаю, ликантропия обращается полностью, и у пациента не остается никаких следов обоих вирусов?
– Никаких, – подтвердил Макнейр. Снейп предпочел хранить молчание. – Мы все еще наблюдаем за теми, кто прошел терапию, чтобы удостовериться, что не возникнут какие-то отсроченные побочные эффекты. Пока что ничего не было, но мы будем наблюдать их еще месяц или два, а потом – только периодические осмотры.
– Смертельные случаи были? – деловито осведомился Кингсли, сверля глазами Снейпа, хотя вопрос был адресован Макнейру.
– Нет. Все эксперименты запротоколированы и подписаны главным целителем Локвудом. Один из группы чрезвычайно тяжело перенес терапию, но его история болезни самая длительная – ему уже за шестьдесят, а укусили его еще ребенком. Мы перевели его на усиленный курс реабилитации, профессор Снейп варит чудесные снадобья для поднятия иммунитета и восстановления всех функций организма. Наиболее требующей внимания пациенткой пока остается мисс Браун, поскольку частичная трансформация повредила ее память и нервную систему. Но я убежден, что в ближайшем будущем мы и ее поставим на ноги.
Министр долго разглядывал их обоих, затем вдруг с явным облегчением выдохнул и, взяв со стола два плотных конверта, украшенных массивными сургучными печатями, протянул их Макнейру и Снейпу:
– Ваш патент. В двух экземплярах. Мне пришлось крепко прижать этих стариканов, чтобы они прекратили истерику и ознакомились с результатами. Они, к слову, были уверены, что подобное лечение неэтично и неприемлемо для колдовского мира, раз для сыворотки использовался еще более опасный вирус, да еще и на основе маггловских медицинских исследований. И изготовить ее по вашему рецепту в лаборатории для проверки никто из них не рискнул. Это очень необычный случай и идет вразрез с установленными правилами выдачи патентов, но я решил довериться тому, что написано в заявке, и не пробовать создавать такие сложные лекарства без специалистов, изучивших все тонкости этого рецепта. Думаю, через год-два я смогу избавиться от этих маразматиков и взять в отдел кого-то более прогрессивного.
– Благодарю, господин министр, – Макнейр ухватил драгоценные конверты и передал один из них своему партнеру. – Я так понимаю, вместе с патентом мы получаем и эксклюзивную лицензию на производство?
– Все верно. Лицензия прилагается. Лекарство хоть и кажется несложным, но без надлежащего обучения его никто, кроме вас, не воспроизведет. Надеюсь, вы со временем обучите технике приготовления кого-то еще и не станете требовать за вашу сыворотку слишком большие деньги. Далеко не у всех укушенных есть средства.
– Можете не беспокоиться, господин министр, – обронил Снейп, по-прежнему сохраняя ровное лицо. – Я намерен передать весь свой наградной фонд в пользу тех, кому не хватит средств на лечение. В первую очередь – для лечения детей, пострадавших в прошлом году от оборотней.
Макнейр удивленно посмотрел на него. Министерство уже прислало им уведомление о том, что сразу после оформления патента они оба получат по ордену Мерлина, да еще и денежную премию за свое творение. И немалую. Можно было бы жить, не напрягаясь, несколько лет. Шеклболта данное заявление, похоже, тоже впечатлило. Он задержал взгляд на бывшем Пожирателе, постукивая указательным пальцем по столу. Наконец, ответил:
– Как вам будет угодно. Мистер Макнейр, если у вас больше нет ко мне вопросов, я попросил бы вас подождать вашего партнера в коридоре. Я хочу обсудить с ним некоторые… нюансы.
– Разумеется. Еще раз благодарю за содействие, господин министр.
Сияющий и довольный целитель вышел за дверь, а Снейп, болезненно сморщившись, снова посмотрел на Кингсли:
– Ну, и чем я вызвал твое недовольство на этот раз?
– Ничем. Расслабься. Знаешь, не думал я, что ты… способен на такие вещи.
– На какие?
– Чтобы создать это лекарство, надо было либо слишком захотеть славы и денег, либо очень сильно желать реабилитироваться в глазах общественности.
– Ты прекрасно знаешь, что слава и деньги меня не особо интересуют, – бросил Снейп. – Иначе я не проработал бы все прошлые годы в Хогварце на должности преподавателя зельеделия.
– Похоже, что так и есть, – министр по-прежнему внимательно сканировал лицо сидевшего перед ним зельевара. – С тех пор, как стало известно про это лекарство, меня заваливают письмами, Северус. Одни требуют наградить тебя как героя за эту сыворотку. Другие – немедля бросить тебя в Азкабан за практику черной магии, поскольку люди убеждены, что без этого ты не смог бы создать лекарство. На чем основывается ваш рецепт, нигде еще не разглашалось. Если узнают, что вы применили вирусную терапию – боюсь, писем станет больше. Народ у нас дремучий.
– М-да… Лишний раз показывает, что наш мир застрял в средневековье. Давайте еще отомстим магглам за то, что они жгли нас на кострах, и не станем пользоваться их изобретениями, которые приносят реальную пользу, – отозвался Снейп. – Результаты подтверждают, что вирусы взаимно уничтожаются, и пациент остается здоровым, хоть и очень ослабленным в первые пару недель. Но это поправимо. Несравнимая цена за то, чтобы снова стать полноправным членом общества. И чтоб люди перестали от тебя шарахаться.
– Ты же знаешь, раздуть скандал проще простого, а вот успокоить общественность – куда труднее.
– Знаю. Испытал на собственной шкуре. Но я убежден, что у вас найдется управа на Скитер, если она опять начнет раздувать скандалы. Тем более, что в данном случае все это абсолютно ничем не обосновано.
– Северус, я хочу рассказать людям, какую роль ты сыграл во Второй войне. И провести публичную церемонию награждения.
Снейп поднял брови:
– Помнится, не далее как прошлым летом ты собирался закрыть меня в Азкабане, потому что я тебе неприятен, невзирая на все то, что мне пришлось сделать по приказу Дамблдора.
– Я и сам уже не знаю, как я к тебе отношусь, Северус, – вздохнул Шеклболт. – Я думал об этом весь год. Будь у меня возможность побеседовать с Дамблдором, возможно, мне было бы легче. Но мое положение обязывает к… скажем так, определенному отношению к некоторым категориям людей. По факту ты невиновен. Но на суде ты признал свою вину во всем, включая убийство Дамблдора. И что с этим делать, я так и не придумал. Как это объяснять людям – я тем более не придумал, особенно после статей Скитер. Потому я и хочу, чтобы твоя история стала известна. Иначе мне придется разбираться с очередным скандалом. И я хочу, чтобы ты дал пресс-конференцию. Или интервью.
– Нет. Ни за что.
– Ты хочешь полностью реабилитироваться или нет?
– Чтобы люди лезли мне в голову и в душу? Нет, благодарю покорно. Достаточно с них и антиликантропной сыворотки.
– Значит, ни славы, ни денег, ни быть героем?
– Ничего героического я в этом не вижу, – буркнул Снейп, начиная закипать. – Я делал то, что должен был, и плевать на мотивацию, это уже никого не волнует. Год назад меня считали предателем и убийцей. Я создал нечто, что поможет хоть немного компенсировать тот вред, который нанес обществу режим Вольдеморта. Но я не хочу, чтобы история моей жизни стала достоянием общественности. Я этого не потерплю, Кингсли. Даже не думай.
– Ладно, – как-то уж слишком легко согласился Шеклболт. – Не хочешь – не надо. Я передам твой наградной фонд куда скажешь. Но орден хоть примешь? Твой партнер, судя по реакции, в полном восторге от происходящего.
– Мой партнер молод и талантлив. Ему хочется признания.
– А тебе?
– Когда-то давно хотелось. А сейчас я просто хочу жить спокойно, Кингсли. Жить спокойно и заниматься тем, что мне интересно – исследованиями и зельями. Это мое единственное желание.
– Поймаем Кэрроу – возможно, твое желание осуществится в полной мере. Думаю, с учетом происходящего ты еще будешь рад охране, – хмыкнул министр, вставая из-за стола и давая понять, что аудиенция окончена. – Иди, работай. О церемонии тебе сообщат письмом. И обязательно приведи свою жену.
– Чтоб все видели, какой я благопристойный реабилитировавшийся преступник? – хмуро съязвил Снейп. Кингсли закатил глаза:
– Избавь меня от своего сарказма. У меня и так голова кипит после посещения патентного отдела.
Церемония в министерстве. Вспышки фотокамер и непрестанные попытки людей с ним общаться. Гермиона, чинно державшая его под руку. Вопросы, выкрикиваемые из собравшейся толпы, на которые он не счел нужным отвечать. А затем на трибуну поднялся Поттер и произнес такую речь, что Снейп пожалел, что не провалился сквозь землю еще до церемонии. Он закипал при одном только воспоминании об этом даже неделю спустя. Публика, впрочем, была в диком восторге, а журналисты и подавно. Драгоценный Избранный колдовского мира с присущим ему пафосом и горящими глазами коротко поведал собравшимся о героизме профессора Снейпа, с риском для жизни шпионившего обе войны в пользу Ордена Феникса, о создании им антиликантропной сыворотки с целью оказания помощи колдовскому миру после падения режима Вольдеморта, после чего храбро шагнул к зельевару с бархатной коробочкой в руке.
– Я прикончу вас на следующей же тренировке, Поттер, – процедил Снейп сквозь зубы, сохраняя бесстрастное выражение лица. Мелкий гаденыш широко улыбнулся:
– Не посмеете, профессор – я пожалуюсь миссис Снейп. И у меня полный карт-бланш от министра говорить все, что я захочу, чтобы восстановить ваше доброе имя.
Снейп бросил уничтожающий взгляд на Кингсли, высившегося по другую сторону трибуны и старательно делавшего вид, что он не при делах, оставил журналистам краткое «благодарю за оказанную честь» и поспешил немедленно убраться оттуда – что удалось ему далеко не сразу. Пробиваться сквозь образовавшуюся толпу пришлось так же, как и в прошлом мае после суда – расталкивая народ плечом и таща за собой спотыкающуюся Гермиону.
Коробочку с орденом он в тот же день закинул в дальний угол сейфа в Гринготтсе, даже не открывая.
А уже на следующее утро газеты пестрели таким количеством фотографий и душераздирающих подробностей всего упомянутого Поттером героизма, что чета Снейпов предпочла прекратить чтение прессы на ближайшую неделю или две, хотя Гермиона все равно тайком от мужа читала и закатывала глаза. Герой обрастал легендами без единого участия со своей стороны и клялся закопать Поттера и Шеклболта живьем.
Церемония в Ассоциации зельеваров Британии.
Церемония в Ассоциации колдомедиков.
Церемония в Совете по колдовским открытиям и изобретениям.
Кто бы мог подумать, что в стране такая уйма дармоедов, любящих собираться в советы и ассоциации?..
*****
Снейп шел по коридору со стаканом свежеприготовленной настойки. Мисс Браун поправлялась быстро, но домой ее отпускать было еще не время. Ее нервная система, поврежденная ежемесячными трансформациями, что усугублялось еще и провалами в памяти, нуждалась в длительном восстановлении, и среди прочих методов был ежедневный прием зелья, разработанного специально для нее. Зелье нужно было принимать в первые полчаса после приготовления и пить по часам, в одно и тоже время. Поэтому Снейп, сварив свежую порцию, оставил Макнейра беседовать с миссис Браун, а сам понес лекарство пациентке, желая лично проконтролировать своевременность приема. Мисс Браун уже не нуждалась в изоляции, и к ней начали пускать посетителей. Родители бывали у нее ежедневно, порой приводили еще каких-то родственников, а сегодня миссис Браун сообщила Макнейру, что привела для девочки ее лучшую подругу.
– Бедняжка так настрадалась в этих стенах, она всегда была такая общительная, и сейчас ей так грустно, – сказала она целителю. – Мистер Макнейр, профессор Снейп информировал меня, что Лаванда не сможет покинуть госпиталь еще минимум две недели. Может быть, вы разрешите ее лучшей подруге навещать ее? Я так хочу, чтобы моя бедная девочка снова улыбалась…
Похоже, Макнейр нашел себе достойную собеседницу, такую же болтливую, как и он сам, думал Снейп, вспоминая многословность Гортензии Браун. Однако, в данном случае миссис Браун была права. Снейп помнил свою студентку в школе смешливой, болтливой девчонкой, хотя на его уроках Лаванда была весьма дисциплинированной и… абсолютно бестолковой. Сейчас же, придя в себя, она стала тихой, апатичной и, казалось, напрочь утратила желание болтать. На осмотрах она послушно выполняла все, что от нее требовалось, беспрекословно глотала предлагаемые ей лекарства, терпела регулярные беседы с родственниками, направленные на то, чтобы восстановить провалы в памяти, и смотрела на Снейпа грустными голубыми глазами. Она ни о чем не спрашивала, ничему особо не удивлялась, и поэтому ее мать, видя такое несвойственное ей безразличие ко всему, всячески пыталась расшевелить дочь. Снейп ничего не имел против. Пусть приводят подружек, если это поднимет девчонке настроение. Лаванду переселили в другую палату, намного более уютную, чем ее старая «клетка». Там стоял мягкий диван для посетителей, висело зеркало, стояли живые цветы и даже была книжная полка, забитая различной развлекательной литературой, которую пациентке горами притаскивал Макнейр. И вот, на подходе к приоткрытой двери этой новой палаты, Снейп услышал внутри чужой голос и девичий смех. Он притормозил у входа в палату и, держа в одной руке стакан, другой полез в карман сюртука за часами, чтобы проверить время. Еще восемь минут. Он было собрался толкнуть дверь и войти, как вдруг этот второй голос в палате произнес его имя.
Снейп замер. Многолетняя привычка шпионить и подслушивать заставила его затаить дыхание и прислушаться.
– Снейп? Профессор Снейп? – удивленно спросил голос, принадлежавший еще одной девушке. Видимо, подружке.
– Да, Парвати, скоро он придет на осмотр и принесет мне лекарство. Такое интересное зелье, кстати. Оранжевое и дымится, а по вкусу похоже на кофе… только с сумасшедшим количеством корицы. Жаль, что сахар добавить нельзя, – вздохнула Лаванда.
Ага. Похоже, подружкой оказалась Парвати Патил. Они и в школе сидели за одной партой.
– Ничего себе… Я даже не знала, что он здесь работает, я думала, он просто зелье изобрел. Так ты его видишь каждый день?
– Ну конечно, – несколько удивленно ответила Браун, – он же меня лечит. Знаешь как я испугалась, когда пришла в себя и увидела его возле моей кровати? Я же ничего не помнила после того, как тот оборотень на меня напал. Я думала, он Пожиратель смерти, и Вольдеморт победил… У меня был шок, когда я его увидела так близко. А потом мистер Макнейр рассказал мне, что профессор Снейп больше не преподает и уже не директор, а работает в Мунго… так странно, правда?
– Так ты что, ничего не знаешь про Снейпа? – голос Парвати Патил опустился до шепота. – Тебе никто не рассказывал?
– Нет, – в отрешенном голосе Лаванды явственно проступило любопытство. – Мама и папа ничего не говорили… Ну, они сказали только, что ему удалось меня вылечить… раньше никому не удавалось… и больше я ничего не знаю. Тетушка тоже ничего не рассказывает… А что случилось? Что-то интересное?
– Его год назад сразу после окончания войны осудил Визенгамот. Приговорил к Поцелую Дементора. И прямо на суде за него вдруг поручилась Грейнджер, и они там сразу же поженились! А еще она бросила ради него Рона Уизли… это такой был скандал! Ты представляешь? Гермиона Грейнджер теперь жена Снейпа! – восторженный голос мисс Патил был отчетливо слышен едва ли не по всему этажу. Во всяком случае, Снейпу казалось именно так. Услышанное огорошило его. Давненько он не испытывал такого смущения. Одно дело читать о себе сплетни в газетах, и совсем другое – стать свидетелем того, как бывшие ученики перемывают тебе косточки.
Он хотел было открыть дверь и немедля прекратить это безобразие, но что-то остановило его. И вместо этого он остался стоять, напряженно вслушиваясь. За дверью тем временем отзвучал сдавленный, но отчетливый вздох изумления. Кажется, мисс Браун оценила новость по достоинству.
– Гермиона Грейнджер?! Вышла замуж за профессора Снейпа?! Парвати, это что, шутка такая? Ты что, это же Снейп, он… ну… он же старый, – каким-то странным, задушенным голосом проговорила Лаванда.
– Да какая шутка… Эта Грейнджер всегда была ненормальная, представляешь, бросить Уизли! Да за ним и за Поттером в прошлом году толпы бегали… Только он ни на кого и смотреть не хотел тогда. Нет, ты правда ничего не знаешь? Тебе разве газеты не приносят? Смотри, вот у меня есть позавчерашний номер, Снейп теперь типа герой, про него опять писать стали после того, как он изобрел эту сыворотку, которая тебя вылечила. Там есть фотография и статья…
Из палаты донесся шелест газетной бумаги. Новая порция вздохов и хихиканье.
– Миссис Снейп! Грейнджер! Теперь миссис Снейп… смотри, он ее за руку держит, Парвати, я не могу поверить… Ой, она ему та-а-ак улыбается… Нет, ну ничего себе! Ух ты… а платье на ней какое!..
Терпение Снейпа лопнуло. Да и, слава Мерлину, время приема зелья как раз подошло. Он резко распахнул дверь палаты:
– Добрый день, мисс Браун. О, здравствуйте, мисс Патил, не ожидал увидеть вас здесь.
Девчонки замерли и с одинаковым выражением на лицах уставились на Снейпа, буквально пожирая его глазами самым бесцеремонным образом и оценивающе рассматривая его с головы до ног. Под этими любопытными взглядами ему мгновенно стало крайне неуютно.
«Надо же... Мисс Браун, да ваша апатия испаряется прямо на глазах! Кажется, вашей матушке не о чем беспокоиться – сплетни питают вас как хороший энергетик».
Снейп еле сдержался, чтобы не произнести это вслух. Вместо этого он поставил стакан со снадобьем на столик возле кровати и снова вынул из кармана часы:
– Мисс Браун, тридцать секунд. Можете пить ваше лекарство.
Не удержавшись, он посмотрел на раскрытую газету, лежавшую на коленях Лаванды. Позавчерашний номер «Пророка», внутри разворота статья и фото с очередной церемонии награждения. Фотография действительно запечатлела момент, как сияющая гордостью Гермиона подходит к нему среди поздравляющих и берет его за руку. Переведя взгляд на умолкнувшую и по-прежнему завороженно смотревшую на него Парвати Патил, Северус понял, что надо ретироваться. Иначе он покраснеет как мальчишка под взглядом этих круглых, взволнованных и насмешливых девичьих глаз. Бросив последний взгляд на Лаванду, только что выпившую содержимое стакана и вытиравшую губы тыльной стороной ладони, он развернулся и, не произнеся более ни слова, быстро вышел из палаты.
«Чертовы девчонки! Жить не могут без сплетен! »
Из-за закрывшейся за его спиной двери снова послышалось хихиканье, а затем взрыв хохота.
– А он вблизи… уже не такой и страшный, – резюмировала Парвати. – Он с тобой разговаривает? Все такой же противный, когда открывает рот?
– Да вроде бы нет… Ну, он со мной почти не общается, только спрашивает про самочувствие, и все. Но Грейнджер… Парвати! Как это случилось? Они что, роман крутили еще в школе?
– Да никто не знает. Там какая-то мутная история вообще, это поручительство странное… Это он сейчас герой, а год назад его все считали убийцей и последним гадом.
– Ну… если он меня вылечил… От ликантропии же раньше не было лекарства.
– В том-то и дело! Он первый, кому удалось! Это же страшно, сколько всего он скрывал! А еще он, оказывается, все это время был за нас и шпионил для Дамблдора, министр ему даже орден Мерлина дал!..
Беседа вряд ли могла стать интереснее, поэтому Снейп бесшумно отошел от двери.
Сплетни. Макнейру, наверное, польстило бы подобное внимание. Но Снейп, не привычный к такому, почувствовал себя почти как на том судебном заседании, где он сидел прикованный к креслу, а на него таращились со всех сторон. Как все меняется… Еще лет пять назад он был бы рад и ордену Мерлина, и этому всеобщему восхищению. Но он уже оценил, насколько переменчиво настроение общественности. Всего какой-то месяц назад он был изгоем, как и его жена. А теперь – ему не дают покоя, заваливают его письмами и предложениями, более чем щедро оплачивают все заказанные снадобья и присылают приглашения на всякие обеды-вечеринки-мероприятия в таком количестве, что физически невозможно ответить на все. Поэтому он с чистой совестью их выбрасывал. Не исключено, конечно, что еще через месяц про него опять забудут и переключатся на какую-нибудь другую… «знаменитость». А, может, и нет. За Поттером вон до сих пор бегали бы, если бы мальчишка не носил рабочий аврорский амулет с чарами невнимания, отваживавшими прили
|
|
|
