 |
Глава 3. Торнадо/мыльные пузыри
|
|
|
|
ГЛАВА 3
ТОРНАДО/МЫЛЬНЫЕ ПУЗЫРИ
Я шел по дороге домой.
Было тепло, поэтому я снял рабочую рубаху, оставшись в белой майке. Легкий ветерок обдувал кожу.
Ключи от автомастерской приятно оттягивали карман. Я вытащил связку, желая получше рассмотреть их. У меня в жизни не было столько ключей. Они дарили ощущение ответственности.
Я спрятал их обратно. Чтобы не дай бог не потерять.
— Эй! — вдруг крикнул кто-то. — Эй, там! Ты! Эй, парень!
Я оглянулся.
На грунтовой дороге, внимательно разглядывая меня, стоял мальчик. Его ноздри трепетали и раздувались. Яркие голубые глаза были широко распахнуты. Я отметил короткие светлые волосы. И загорелую кожу. Практически настолько же загорелую, как и у меня. Он был юн и мал, и я подумал, уж не снится ли мне это.
— Привет, — поздоровался я.
— Кто ты? — спросил он.
— Я — Окс.
— Окс? Окс! Ты чувствуешь этот запах?
Я принюхался. Но не почувствовал ничего, кроме запаха леса.
— Пахнет деревьями, — ответил я.
— Нет, нет, нет, — помотал он головой. — Это что-то иное...
Мальчик сделал пару шагов ко мне, его глаза распахнулись еще шире. А потом он вдруг побежал.
Большим его было не назвать. На вид не старше девяти − десяти лет. Не успел я сделать и шагу назад, как он врезался мне в ноги. После чего начал карабкаться на меня, обхватив ногами за бедра и подтягиваясь выше, пока не схватил руками за шею, так, что наши лица оказались на одном уровне.
— Это ты!
Я опешил.
— Что — я?
И непроизвольно обнял его. Не хотелось, чтобы он упал. Мальчик сжал мои щеки ладонями.
— Почему ты так пахнешь? — требовательно спросил он. — Откуда ты? Ты живешь в лесу? Кто ты? Мы только приехали. Наконец-то. Где твой дом? — он прижался лбом к моему лбу и глубоко вдохнул. — Я не понимаю! — воскликнул он. — Что это? — и упираясь ногами в грудь, вскарабкался мне на плечи, а затем на спину. Обхватив руками за шею, мальчик положил подбородок на мое плечо. — Мы должны найти папу и маму, — сказал он. — Они поймут, что это такое. Они все знают.
|
|
|
Этот незнакомый мальчик являл собой торнадо из пальцев, ног и слов. А я оказался в самом центре его урагана.
Запустив руки мне в волосы, он потянул за них, слегка откидывая мою голову назад и без умолку рассказывая о том, что живет в доме в конце переулка. Что приехали они только сегодня. Приехали издалека. И уезжать от друзей было так грустно. Ему уже исполнилось десять. Он надеялся стать таким же большим, как я, когда вырастет. Нравились ли мне комиксы? Любил ли я картофельное пюре? Что такое «У Гордо»? Чинил ли я уже Феррари? Взрывал ли я когда-нибудь машины? Он хотел бы стать астронавтом. Или археологом. Но не сможет, потому что однажды ему придется стать лидером. Сказав это, мальчик ненадолго умолк.
Он упирался коленями мне в бока. Обвивал руками за шею. И был немного тяжеловат.
Мы подошли к моему дому. Мальчик заставил меня остановиться, чтобы разглядеть его. Он все еще сидел у меня на спине, поэтому я подтянул его повыше.
— У тебя есть своя комната? — спросил он.
— Да. Сейчас мы с мамой живем вдвоем.
Он затих, а потом вдруг произнес:
— Прости.
Мы только познакомились. Ему не за что было извиняться.
— За что?
— За то, что заставило тебя грустить, — словно он догадался, о чем я думаю. Будто бы знал, что я чувствую. Как будто он и впрямь был здесь, настоящий.
— Мне снится сон, — сказал я. — Иногда так бывает. Кажется, словно все наяву. Но потом оказывается, что нет.
— Ты не спишь. Окс, Окс, Окс. Разве ты не видишь? — спросил он.
— Не вижу чего?
— Мы живем так близко друг от друга, — прошептал мальчик, словно если бы говорил чуть громче, это оказалось бы неправдой.
|
|
|
Мы завернули к дому в конце переулка.
День клонился к закату. Тени становились длиннее. Мы шли среди деревьев на горящие впереди огни. Яркие огни. Словно маячки, зовущие путника домой.
Три легковушки: один внедорожник и два пикапа. Все новенькие, явно меньше года. На каждом авто номера штата Мэн. И два грузовика с тридцатифутовыми евро-фургонами для перевозки.
А еще люди. Стоят. Смотрят. Ждут. Словно они знали, что мы сейчас появимся. Будто услышали нас издалека.
Двое парней выглядели моложе остальных. Один моего возраста. Другой чуть младше. Оба блондины, немного меньшей комплекции, чем я. Их голубые глаза горели любопытством. Они выглядели точь-в-точь как «торнадо» на моей спине.
Еще там была женщина. Взрослая. С тем же цветом волос и глаз. Она держалась по-королевски, и в голову пришло, что я еще не встречал никого красивее. Ее глаза были добрыми, но настороженными. Тело казалось напряжено, словно она готова в любой момент сорваться с места.
Рядом с ней стоял мужчина. Его волосы были темнее, скорее, как у меня, чем у всех остальных. Он был суров и мрачен, и все, о чем я мог думать, — это уважение, уважение, уважение, хотя никогда не встречал его прежде. Его рука покоилась на спине женщины.
А рядом с ними… ох.
— Марк? — удивился я. Он выглядел точно так же, как в нашу прошлую встречу.
— Окс, — ухмыльнулся он. — Рад снова тебя встретить. Вижу, ты завел нового друга, — Марк выглядел довольным.
Мальчик на моей спине заерзал. Я отпустил его ноги и он, скатившись с меня, встал позади. А затем, схватив за руку, потащил к этим красивым людям, будто я имел право находиться здесь.
И снова разразилась «буря» из переменчивых интонаций голоса и слов, которые, казалось, лились нескончаемым потоком.
— Мама! Мам. Ты должна понюхать его! Это похоже… похоже… я даже не знаю, с чем это сравнить! Я гулял по лесу, проверяя нашу территорию, чтобы быть как папа, а потом… вау. Я увидел его. Сначала он не заметил меня, потому что я хорошо охочусь. А я был весь такой рррр и грррр, но потом почувствовал этот запах снова, и оказалось, что это он и я просто бум! Даже не знаю! Я не понимаю! Ты должна принюхаться к нему, а потом сказать мне, почему это как конфеты и шишки, так эпично и восхитительно.
|
|
|
Все пораженно уставились на него, словно происходящее было для них в диковинку. Марк же пытался спрятать улыбку, прикрывая рот рукой.
— Даже так? — наконец произнесла женщина. Ее голос дрогнул, как звон хрусталя. — Рррр, грррр и бум?
— И эти запахи! — воскликнул мальчик.
— Об этом не забыть, — тихо произнес мужчина рядом с ней. — Конфеты и шишки, эпично и восхитительно.
— Разве я не говорил? — сказал им Марк. — Окс… другой.
Я не понимал, что происходит. Впрочем, в этом не было ничего нового. Подумалось, вдруг я сделал что-то неправильно. Сразу стало не по себе.
Я попытался высвободить руку из хватки мальчика, но он не отпускал.
— Эй, — сказал я ему.
— Окс, — он взглянул на меня широко распахнутыми голубыми глазами. — Окс, я должен тебе кое-что показать!
— Что?
— Ну… я не… — пробормотал он. — Все!
— Ты только приехал, — ответил я, чувствуя себя не в своей тарелке. — Разве тебе не нужно…? — я не знал, что конкретно собирался сказать. Слова подводили меня. Вот почему я чаще молчал. Так было проще.
— Джо, — позвал мужчина. — Дай Оксу минутку, ладно?
— Но, пап…
— Джозеф, — прозвучало почти как рычание.
Мальчик («Джо», — повторил я про себя, — «Джозеф») вздохнул и отпустил мою руку. Я сделал шаг назад.
— Простите, — сказал я. — Он просто стоял там, я не хотел никого обидеть.
— Все в порядке, Окс, — произнес Марк, спускаясь с крыльца. — Порой это бывает немного… сложным.
— Что именно?
— Жизнь, — пожал он плечами.
— Ты сказал, мы можем быть друзьями.
— Можем. Просто нам потребовалось чуть больше времени, чем я ожидал, чтобы вернуться.
Женщина за его спиной склонила голову, а мужчина отвел взгляд. Рука Джо медленно скользнула обратно в мою, и я понял, что они пережили что-то тяжелое, хотя и не знал что именно. Как и то, каким образом я это понял.
— Это Джо, — сказал Марк, подходя ближе. — Но думаю, его ты уже знаешь.
— Возможно, — сказал я. — Я не узнал его имени. Он слишком много болтал.
Все снова посмотрели на меня.
|
|
|
— Я не слишком много болтал, — проворчал Джо. — Это все ты. Ты и твое лицо, — но он не отошел от меня. Пнул землю носком кроссовка с развязанным шнурком. Рядом на одуванчике сидела божья коровка. Красный, черный и желтый. Подул ветерок, и она улетела.
— Джо, — сказал я, пробуя имя на вкус.
Он широко улыбнулся мне.
— Эй, Окс. Окс! Есть кое-что, что я… — он осекся, украдкой взглянул на отца и вздохнул. — Ладно, — сказал он. И я не понял, к кому он обращается.
— Это его братья, — продолжил Марк. — Картер. — Тот, что моего возраста. Картер улыбнулся и махнул мне. — Келли, — чуть младше Картера и постарше Джо. Келли кивнул мне, выглядя немного скучающим.
Остались еще двое. Они не пугали меня, хотя казалось, что должны. Я ждал, что Марк представит их, но он молчал. В конце концов женщина произнесла:
— Ты необычный, Окс.
— Да, мэм, — ответил я, потому что мама учила меня уважать старших.
Она рассмеялась. Я подумал, что это прекрасно.
— Я — Элизабет Беннет. Это мой муж, Томас. Ты уже знаком с его братом, Марком. Похоже, мы будем соседями.
— Рад нашему знакомству, — сказал я, потому что мама учила меня и манерам.
— Что насчет нашего знакомства? — спросил Джо, потянув меня за руку.
Я посмотрел на него.
— И нашему тоже.
Улыбка вновь озарила его лицо.
— Останешься на ужин? — спросил Томас, внимательно наблюдая за мной.
На ум пришло одновременно «да» и «нет». От этого разболелась голова.
— Мама скоро вернется домой. Мы ужинаем сегодня вместе, потому что у меня день рождения, — я поморщился. Потому что не собирался это говорить.
— Что? — ахнул Джо. — Почему ты не сказал мне! Мама! Сегодня его день рождения!
В ее голосе слышался смех, когда она произнесла:
— Я стою прямо здесь, Джо. Я слышу. С днем рождения, Окс. Сколько тебе исполнилось?
— Шестнадцать.
Они все по-прежнему смотрели на меня. Я ощутил, как по шее сзади стекла капелька пота. Стало жарко.
— Круто, — заметил Картер. — Мне тоже.
Джо посмотрел на него и оскалился.
— Я нашел его первым.
А затем встал впереди, пытаясь загородить меня от Картера.
— Довольно, — отрезал его отец низким голосом.
— Но… но…
— Эй, — обратился я к Джо.
Он посмотрел на меня раздосадованным взглядом.
— Все в порядке, — сказал я. — Слушайся папу.
Он вздохнул и кивнул, снова сжимая мою руку. А затем опять пнул одуванчик и шнурок совсем развязался.
— Мне десять, — пробормотал он наконец. — И я знаю, ты старше, но я первым встретил тебя, так что сначала ты должен стать моим другом. Прости, пап.
А потом добавил:
— Я просто хотел сделать тебе подарок.
Так что я ответил ему:
|
|
|
— Ты уже сделал, — и вряд ли я когда-нибудь видел настолько яркую улыбку, как у него в тот момент.
Я попрощался с ними и почувствовал, что они смотрят мне вслед.
* * *
— Кто-то переехал к нам по соседству? — спросила мама, когда я вернулся домой.
— Да. Беннеты.
— Ты познакомился с ними? — она выглядела удивленной. Потому что знала, я не стану разговаривать с людьми, если этого можно избежать.
— Ага.
Она ждала.
— И?
Я оторвал взгляд от учебника истории. Итоговые экзамены начнутся уже на следующей неделе, и у меня были тесты, к которым следовало подготовиться.
— И?
Мама закатила глаза.
— Они милые?
— Думаю, да. У них… — я подумал о том, что у них было.
— Что у них?
— Дети. Один мне ровесник. Двое помладше.
— Что это за улыбка?
— Торнадо, — сказал я, сам того не желая.
Она чмокнула меня в голову.
— Я думала, когда ты станешь старше, я начну понимать тебя лучше. С днем рождения, Окс.
В тот вечер мы ужинали. Мясным рулетом. Моим любимым. Только для меня. И смеялись. Давно такого не было.
Мама подарила мне подарок, завернутый в комиксы из старой воскресной газеты. «Руководство по эксплуатации Бьюика» 1940 года, старое и потрепанное. С оранжевой обложкой. Оно восхитительно пахло затхлой бумагой. Мама сказала, что увидела его в «Гудвилле» и подумала обо мне.
Еще там были новые рабочие штаны, старые совсем износились.
И открытка с волком, воющим на луну, на внешней стороне, и шуткой на обороте: «Что ты скажешь потерянному волку? Обернись! ». Внизу мама написала семь слов: «Этот год будет лучше. С любовью, мама». Она нарисовала сердечки вокруг слов «с любовью», малюсенькие, почти невесомые. Казалось если я выдохну они разлетятся по сторонам.
Потом мы с мамой мыли посуду, а старое радио играло в окно, открытое над раковиной.
Она тихо подпевала, брызгаясь в меня водой. Я же размышлял, почему от меня пахнет конфетами и шишками. Восхитительно и эпично.
Мыльный пузырь приземлился маме на нос.
Она сказала, что у меня на ухе тоже пузырь.
Я взял ее за руку и закружил в танце под кульминацию какой-то мелодии. Ее глаза сияли.
— Однажды ты сделаешь кого-нибудь очень счастливым, — сказала она. — И я не могу дождаться, чтобы увидеть это.
Когда ложился спать, я увидел в окно, что в доме в конце переулка горит свет. И задумался о них. О Беннетах.
Кого-нибудь, сказала мама. Сделаешь кого-нибудь очень счастливым.
Не ее. А кого-нибудь.
Я закрыл глаза и уснул. Мне снился «торнадо».
|
|
|
