 |
«Дальневосточный федеральный университет»
|
|
|
|
МИНИСТЕРСТВО НАУКИ И ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Федеральное государственное автономное образовательное учреждение
высшего образования
«Дальневосточный федеральный университет»
| ШКОЛА ИСКУССТВ И ГУМАНИТАРНЫХ НАУК |
Департамент философии и религиоведения
| Особенности осмысления эстетического переживания «философии жизни», философии экзистенциализма и постмодернизма. |
КУРСОВАЯ РАБОТА
| Студент Б4119-47. 03. 01 ______________________________________ Фамилия И. О. | |
| Руководитель ____________________ (должность, ученое звание) ________________________________ Фамилия И. О. ______________________ | |
| (оценка) | |
| Регистрационный № ____ «_____» ___________________ 20 г. ___________ ___________________ (подпись) Фамилия И. О. | ______________________ (подпись) «_____» ________________ 20 г. |
г. Владивосток
2022
Оглавление
Введение
Глава 1. Особенности неклассической эстетики
1. 1. Эстетический переворот в середине XIX в.
Кризис КЛАССИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИИ И ИЗМЕНЕНИЕ МЕНТАЛЬНОЙ ПАРАДИГМЫ. С. В. Резванов
Тотальный кризис мирового сообщества необходимо отразился и в философии. Наиболее опасный рецидив этого кризиса — сегментация философии, её распадение на отчуждённые друг от друга фрагменты. Они приобретают самостоятельный вид. Возникает эффект плюрализма, или множества различных автономных философий. Представители одной философии не понимают представителей другой. Более того, возникает вопрос: для чего и кому вообще нужна философия? Отсутствие ответа на этот вопрос приводит в конечном счёте к нигилизму, то есть отрицанию необходимости философии.
|
|
|
В XIX—XX веках к философии обращались политики, учёные, художники, просто люди, чтобы получить ответы на актуальные для них вопросы. Сегодня философия растеряла свой авторитет. Люди не ждут от неё оптимальной информации, а многие далее полагают, что философия является не только бесполезной, но и вредной. Телевидение, Интернет, эзотерика и т. д. играют сегодня роль «высшей мудрости». Но существует скептицизм и по отношению к этим «источникам мудрости».
Возникнув в новоевропейской традиции как антитеза религии и схоластике, философия первоначально «надстраивалась» над наукой (естествознанием, от ранних элементарных форм естествоведения до возникших позднее сложнейших математических и иных моделей), искусством, моралью, психологией и т. д. [6]. (Следует отметить, что в западной традиции наука понималась и понимается только как естествознание, а обществознание в западном тезаурусе есть «культура». ) От философии ждали ответы на вопросы о сущности соотношения разных духовных образований с жизнью. Исследователи думали, что искусство описывает явления, а философия искусства вскрывает их сущность, в том числе генезис; мораль описывает факты (явления) человеческих отношений, а философия морали, соответственно, — их сущность, генезис и т. д. Новое просвещённое сознание считало, что, кроме видимых «для глаза» явлений, существуют ещё невидимые сущности (эссенции). Они-то и управляют миром. Их можно «видеть» разумом. И это — занятие философии (метафизики, онтологии, гносеологии и т. д. ). Они являлись надстройкой над духовными формами общества: наукой, религией, искусством..., или, как сказал один российский философ, — «золотым крестом на храме познания» [5].
|
|
|
Сегодня востребованность в философии существует интуитивно и проектив-но. Современные исследователи предполагают, что философия преодолеет кризис, и вот тогда... всё будет хорошо. Однако современное высшее и среднее профессиональное образование потеряли много гуманитарных ресурсов. Например, в СССР обучали философии три семестра, в конце которых было два экзамена и зачёт. Сегодня в России философию преподают один семестр, в конце которого только один зачёт. Таким образом, мы видим, что проблема «смерти философии» перешла из теории в практику жизни. Однако эта проблема имеет длительную историю.
Проблема, или идея кризиса (смерти), философии не является умственным изобретением одного или группы философов (гуманитариев). Это не инсайд и не «ньютоновское» яблоко. Это — реальный факт, который отразился в концепции представителей различных, в том числе стратегически прямо противоположных идейных направлений. Все они в XIX — начале XX века объявили о смерти философии, иногда делая акцент на её распаде (разложении). Мыслители этого периода часто критиковали «классиков» и персонально Гегеля, который завершает классическую философию.
Отсюда старая, или «простая», классовая структура общества состояла из: 1) аристократии; 2) народа. Новая («сложная») представляла многочисленные социальные классы — группы населения: буржуа, наёмные рабочие, крестьяне. Социально и политически эти группы населения различались по размерам собственности (дохода) и способам потребления (расходам), которые зависели от исторических традиций, внешних условий жизни и т. д. Поэтому каждая такая группа, или микрокласс, имела своё мировоззрение, свои «джентльменские» приоритеты и правила поведения [7].
Всеобщие идеалы свободы, добра, истины и т. д. в «старом» обществе были для аристократии абсолютными и априорными. Для простого народа «возвышенных» идеалов не существовало. Он жил естественной жизнью и следовал естественным традициям. В новом обществе с исчезновением приоритета аристократии идеалы оказались диверсифицированными. У каждой социальной группы были свои идеалы: «своя» истина (правда), «своя» мораль, «своя» эстетика, «своя» религия. До конца XIX века философия обобщала отдельные идеалы в единую (целостную) картину мира.
|
|
|
В России начала XX века состоялся ренессанс философской «надстройки» над объективным знанием о мире — ренессанс «философской картины мира», или просто «картины мира». Страх необразованных пролетарских теоретиков «второй волны» (или «учеников», перешедших на сторону революции буржуазных мыслителей, а также дореволюционных философов — социал-демократов) перед естествознанием, перед недоступными их необразованному крестьянскому уму «мудрыми» приборами, «хитрыми» экспериментами, графиками, математическими формулами проявился в обожествлении натурализма. Он и способствовал возрождению такого артефакта, как якобы непротиворечиво-целостная «картина мира». Дополнительной причиной такого обожествления философии была магия слова «надстройка». Пролетарские идеологи «увидели» здесь аналогию с основополагающими (по их мнению) категориями «истмата» — «базис и надстройка».
Такое обобщение было, в принципе, утопическим [4]. Механическое собирание «в кучу» разрозненных, исторически ограниченных представлений о мире репрезентировалось как целостность с помощью произвольной или целенаправленной фантазии, мифологии (или мифологики — Маркс).
С конца XIX — начала XX века «картина мира» и философия как картина мира стала объективно ненужной. Негативное мнение по отношению к философии: 1) в «чистом виде»; 2) в прикладном виде (философия искусства, философия науки, философия религии и т. д. ), разделяли все философы постклассического периода. Они констатировали факт деструкции единой системы ценностей, доставшейся от аристократии Нового времени, от средневековья и от аристократии Великой Древней Греции. Умершая аристократия умерла, так же как и философия как картина мира и наука наук. Вместе с философией, как декларировали европейские идеологи Новейшего времени (конец XIX — начало XX века), умерли бог, мораль, искусство...
Формальное единство мыслителей конца XIX — начала XX века по отношению к деструкции философии имело принципиальное содержательное различие. Большинство из них считало, что отрицание старой философии есть базис новой «идеологии». Но были такие мыслители, которые считали, что произошла не «смена парадигм», а исчезновение философии как «науки наук». Её предмет исчез, точнее, был репрезентирован в реальных исторических духовных предметных формах. Они не нуждаются в «верховной» мудрости философии, которая была раньше и методологическим (псевдометодологическим) базисом «картины мира». Теперь эта «картина мира» есть синтез самих реальных духовных отраслей знания. Их реальное историческое соотношение и есть их подлинное идейное единство. Оно может быть как целостным, так и разорванным, комплементарным. Но это единство имеет всегда конкретно-историческую форму [3].
|
|
|
История того времени, да и во многом современная история сродни мифологии. В ней идёт речь о филиации фактов, тенденциозном их подборе и таком лее тенденциозном их толковании. В основе такого подбора находится идеология — методологически реализованное мировоззрение одного класса общества. Идеология господствующего класса занимает «первичное» место по отношению к идеологиям других классов, навязывается им. По отношении к такой, молено сказать, идеологической истории Макс говорил, что он «не является марксистом».
Никакая предвзятость, никакая метафизика не могут быть основой («методом») объективного исследования и его результата. Мы думаем, что под историей Маркс понимал конкретно-научный, или конкретно-теоретический подход (или метод). То лее самое можно сказать и о теории истории, в основе которой находится конкретно-диалектический метод. По отношению к этому методу нужна была теория как система «воспроизведения объекта в мышлении» [2].
Проблема метода научного исследования была той последней инстанцией, которая отделила марксизм — одновременно любую объективную научную историографию — от философского (метафизического, спекулятивного, наконец, идеологического) метода утопического измышления типа рефлексии. Маркс полагал, что на место придумывания сложных объективно-диалектических связей между явлениями необходим их конкретный и исторический анализ. Конкретный — значит исследующий во всей сложности. Конкретное есть в переводе с латинского «сращённое» (Э В. Ильенков) [1], или с древнегреческого — гармоничное. Маркс использует так лее выражение «ансамбль». Последнее молено понять, раскрыв генезис предмета. Такова сущность конкретно-исторического подхода, или метода.
|
|
|
