 |
Александр Андреевич Иванов (1806-1858).
|
|
|
|
Выдающийся русский живописец Александр Андреевич Иванов - столь же значительная, ключевая фигура для русского искусства нового времени, как Андрей Рублев для искусства Древней Руси. Его творчество - образец редкой последовательности в чередовании художественных замыслов, исключающей хаотическую пестроту интересов. Художник известен, прежде всего, своим грандиозным полотном «Явление Христа народу», на создание которого у него ушло двадцать лет. Иванова даже называют художником одной картины, несмотря на то, что в его творчестве есть и другие интересные произведения. Получив классическое художественное образование, он подавал надежды как талантливый живописец академического толка. Но собственные духовные размышления и тесное общение с представителями романтической школы направили его творчество в русло романтизма, а поздние акварели из цикла «Библейские эскизы», в которых проявляется визионерство мастера, приближаются к символизму. Искусство Александра Иванова стоит у истоков реализма ХХ века. Философско-религиозная проблематика его работ заложила основы русской религиозной живописи и нашла свое развитие в творчестве Николая Ге, Василия Поленова и Михаила Нестерова.
В 1837 Александр Иванов приступил к созданию многофигурной композиции «Явление Христа народу» (1837–1857, Государственная Третьяковская галерея, Москва). Первоначальный вариант (1835) был написан на холсте меньшего формата, но через два года художник решил перенести изображение на огромное полотно (540х750 см). За это время изменилась концепция работы: автор захотел представить более грандиозное зрелище, чем задумывал ранее.
Художник задумал изобразить едва ли не самый существенный момент в истории человечества – явление Спасителя во время крещения и пророческой проповеди Иоанна Крестителя. Факт Богоявления определял перелом в жизни народа, его прозрение, внутреннее озарение. Идея картины, в которой человек в своей оголенности – и в прямом, и в переносном смысле слова – предстает перед лицом Бога, послужила поводом для создания десятков этюдов фигур и голов, где должна была воплотиться человеческая сущность каждого участника сцены. В этих этюдах тело приобретало не меньшую выразительность чем лицо. В каждой фигуре Иванов находил формулу душевно-телесного единства, полного соответствия телесного поведения душевному состоянию. Эти пластические формулы столь многообразны, что вместе они составляют как бы полный свод характеров и состояний, свойственный всему человечеству в целом. Здесь же извечные проблемы бытия человечества перед лицом Бога: прозрение, надежда, упование, покаяние, страх, сомнение, борьба веры и неверия, добра и зла.
|
|
|
А. Иванов был новатором не столько в нахождении сюжета, сколько в отношении к главному Герою картины – Иисусу Христу. Тематика и круг сюжетов, характерные для академической живописи XVIII – начала XIX века определялись образами историческими и мифологическими. В их число входили и библейские сюжеты. Образ Христа чаще всего воспринимался в ряду других, так называемых «исторических» персонажей. Грамотному построению композиции, отточенности художественного мастерства уделялось больше внимания, чем самому смыслу произведения.
Замечательно, что сама ситуация вопрошания, вслушивания и всматривания - та ситуация, в которой пребывает любой зритель в качестве именно зрителя (а не просто праздношатающегося) перед картиной, которую показывает и толкует некий знаток, мудрец, скажем, гид, - это ситуация, изображенная на картине Иванова Явление Христа народу. Зритель, следовательно, тот, который, имея глаза, - видит, должен увидеть в картине... самого себя в дарованной свыше способности видеть и слышать, но и в многообразных ограничениях этой способности. Эти ограничения: юность, старость, сомнение, рабство, фанатизм - суть характеры картины. Но это такой момент, о котором говорится в пословице «посеешь характер - пожнешь судьбу». У Иванова характер представлен как судьба, момент исторический представлен как момент вечно повторяющийся в других одеждах и в других условиях, первое явление Христа перед людьми показано как прообраз последнего предстояния людей перед Ним в день Последнего суда.
|
|
|
На картине Иоанн Предтеча, только что крестивший людей и проповедовавший им приближение Царствия Небесного, указывает иудейскому народу на появившегося Иисуса как на долгожданного Мессию. С момента знакомства людей с Христом начинается новая эра – эра христианства. Люди получили возможность духовно возрождаться и нравственно совершенствоваться. Это историческое событие – ибо оно реально имело место в мировой истории – стало поворотной точкой в развитии философии, религии, морали и этики человечества.
Явление Христа народу, по мнению Иванова, – судьбоносное событие для всех людей. Поэтому ему важно показать не столько самого Господа, сколько людей и то, как они приняли своего Спасителя. Так возникла идея многофигурного полотна, каждый персонаж которого воплощает собой определенную эмоцию. Огромный размер холста, превышающий в длину семь метров, подчеркивает масштабность исторического события. Каждая деталь картины имела для художника большое значение. Он создал много эскизов, прорабатывая не только отдельные образы персонажей, но и элементы пейзажа. Для того чтобы проникнуться духом Святой земли и писать исторически достоверные ландшафты, Иванов адресовал Обществу поощрения художников письма, в которых просил командировать его в Палестину, однако эти просьбы были отклонены. Поэтому ему пришлось делать наброски с итальянской природы.
Центральной фигурой полотна выступает Иоанн Креститель – Предтеча Спасителя, крестивший людей в водах Иордана во имя Христа. Ярый проповедник указывает на приближающегося Иисуса: «Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира» (Евангелие от Иоанна, гл. 1; 29). Эти слова внесли смятение в народ. Кто-то, открыв сердце истине, с зарождающейся верой и надеждой на спасение в Царствии Небесном, о приближении которого в тот день говорил Иоанн, внимает пророку. Люди обернулись на Спасителя: одни с верой, другие с простым любопытством. Старики-фарисеи в правой части композиции не пожелали оказать Христу такой чести и не повернули головы – ясно, что они и слышать не желали о Нем.
|
|
|
Особняком среди устремившихся к Христу держится так называемый сомневающийся в голубом одеянии, изображенный в левой части холста. Его лицо с опущенными долу глазами являет собой олицетворение неверия.
Есть на картине и два портретных образа: это автор в шляпе и с посохом странника позади Иоанна Крестителя и Гоголь – человек в красном одеянии в правой части композиции, обернувшийся к идущему Христу. В их взглядах, устремленных на Мессию, читаются вера и жажда истины, что служит косвенным свидетельством религиозных исканий художника и писателя.
Молодой Иванов приступил к созданию «Явления Христа народу» с твердой верой в то, что истинно нравственное искусство действительно способно сделать людей лучше. Свой грандиозный труд он считал миссией – открыть людям свет добра, любви и веры. Однако время шло, работа не близилась к завершению, а сам художник убеждался в невозможности искоренить человеческое зло.
К тому же в 1835–1836 в Германии вышла книга теолога Давида Фридриха Штрауса «Жизнь Иисуса», в которой он подвергает сомнению историчность евангельских рассказов о чудесах Иисуса, при этом не отрицая сам факт Его существования. В частности, Штраус полагает, что Человек, пришедший креститься к Иоанну, поначалу был лишь учеником Крестителя, который, в свою очередь, не считал Его ожидаемым всем еврейским народом Мессией. Размышления автора, опровергающие историчность библейского текста в привычном христианском понимании, произвели на Александра Андреевича такое сильное впечатление, что со временем мастер остыл к своей картине и уже не мог писать с прежней убежденностью.
|
|
|
А. А. Иванов мечтал, что его эпохальное полотно займет достойное место в храме Христа Спасителя, строившегося в Москве. Для этого собора он даже написал эскиз запрестольного образа «Воскресение», однако не получил официального заказа на него. Но работа над холстом, как уже говорилось, затянулась, мастер немного остыл к нему и воспламенился новой идеей. Он хотел создать свой собственный «храм искусства», для оформления которого в 1850-х начал цикл «Библейские эскизы». В специально построенном здании по этим эскизам предполагалось писать фрески, рассказывающие историю духовного развития человечества до и после пришествия Христа. Этот утопичный проект имел в основе идею нравственного возрождения людей. Художник все так же страстно желал служить обществу, неся своим искусством свет надежды и веры.
Иванов продумал систему расположения росписей: сцены из жизни Христа, по-прежнему интересовавшие его больше всего, должны были помещаться под ветхозаветными сюжетами. Всего предполагалось создать около пятисот фресок, в число которых, возможно, должны были войти изображения на мифологические темы. Но мастер успел создать акварельные эскизы только к двумстам из них. Работы посвящались ветхозаветным и новозаветным сюжетам. Так появились «Библейские эскизы» – акварели, в которых искусство зрелого художника достигло своей высоты.
«Библейские эскизы» начинаются с ветхозаветной истории праотца Авраама, не имевшего детей от своей законной супруги. Однажды к нему явились ангелы Божьи в обличье трех странников, один из которых возвестил его уже старой супруге Сарре о скором рождении: сына. Акварель «Три странника, возвещающих Аврааму рождение Исаака» (1850-е, Государственная Третьяковская галерея, Москва) написана в духе жанровой сцены.
Академическая манера прослеживается в акварели «Моисей перед Богом» (1850-е, Государственная Третьяковская галерея, Москва).
Удивительна по красоте и силе выразительности акварель «Архангел Гавриил поражает Захарию немотой» (1850-е, Государственная Третьяковская галерея, Москва). В работе запечатлена новозаветная история про возвещение архангела Гавриила священнику Захарии о скором рождении сына – великого пророка перед Богом. Усомнившегося старца архангел наказывает за неверие: лишает дара речи вплоть до рождения младенца, которого нарекут Иоанном и которому суждено стать Предтечей Христа. Техника акварели позволяет художнику добиться эффекта свечения красок.
|
|
|
В другой новозаветной акварели явление ангела Божьего трактуется Ивановым как чудо. «Сон Иосифа» (1850-е, Государственная Третьяковская галерея, Москва) – мистическое видение, словно залитое ослепительным светом, исходящим, однако, не от ангела, а от спящей Марии, точнее, от Младенца, которого она носит под сердцем. Посланник Божий во сне открывает Иосифу истину о неземном происхождении Ребенка и имя Спасителя – Иисус.
«Хождение по водам» (1850-е, Государственная Третьяковская галерея, Москва) – замечательная работа, сюжет которой – одно из чудес Христа. Выразительные средства этой акварели весьма ограниченны, однако при всей лаконичности она чрезвычайно выразительна.
В работе «Христос и Никодим» (1850-е, Государственная Третьяковская галерея, Москва) живописец обращается к проповеди Христа, адресованной одному только слушателю – Никодиму, начальнику фарисеев, уважаемому и образованному иудею преклонных лет, тайно пришедшему ночью к Христу в поисках истины. Выбор сюжета не случаен –той ночью Христос объяснил Никодиму, зачем пришел в этот мир и как добиться спасения. Есть только один путь достичь Царствия Небесного – родиться заново, то есть принять крещение и родиться во Христе, очистив свое сердце от греха. Об этом и хотел напомнить людям Иванов, планируя поместить роспись по эскизу в свой храм.
На акварели «Иосиф Аримафейский и Никодим переносят тело Христа» (1850-е, Государственная Третьяковская галерея, Москва) представлена одна из скорбных сцен страданий Христовых. Иосиф Аримафейский был учеником Иисуса, именно он снял тело Спасителя с Креста и вместе с Никодимом, тайно уверовавшим во Христа, осуществил Его погребение. Симметричная композиция, выдающая академическую выучку художника, усиливает строгость компоновки фигур благодаря каменной ограде с четко обозначенным по центру входом. Центральное место в работе отведено Иосифу и Никодиму, готовящимся опустить тело на расстеленные на земле белые пелены, их фигуры обозначены белилами. Остальные участники сцены – женщины, собирающиеся умащивать Иисуса благовониями, и проходящие мимо солдаты – едва намечены контурным рисунком.
Эскизы так и не были переведены в масло, а храм искусства, храм человечества не был построен. Утопичной идее Александра Иванова не суждено было сбыться, однако акварели являют собой замечательные творения его кисти. Дописать запланированные эскизы художник не успел.
В 1858 живописец вернулся в Петербург и привез с собой полотно «Явление Христа народу». Чего ожидал Иванов? Успеха, честно выстраданного двадцатилетним кропотливым трудом над серьезным произведением, поднимавшим философские и нравственные проблемы? Картина экспонировалась в Белом зале Зимнего дворца, как того хотел сам автор. С работой ознакомились члены императорской семьи и президент Академии художеств – великая княгиня Мария Николаевна. Через несколько дней холст был перенесен в Академию художеств: он не произвел впечатления на высокопоставленных особ. Здесь произведение Иванова предстало на суд публики, надежд которой, как выяснилось, тоже не оправдало. Академики были разочарованы картиной, не поняв ее. Александр Иванов, двадцать лет положивший на создание исторического полотна, был словно оглушен столь прохладным приемом. Картина экспонировалась в июне, а уже в начале июля 1858, заболев холерой, художник умер, не дождавшись признания своего труда. По величайшей иронии судьбы в тот же день «Явление Христа народу» было куплено императором Александром П, а Александр Андреевич уже посмертно удостоен ордена Святого Владимира. Поэт Петр Вяземский в 1858 посвятил Александру Иванову стихотворение, в котором ясно читается его преклонение перед художником, «поклонником чистой красоты», свято веровавшим в искусство.
АЛЕКСАНДРУ АНДРЕЕВИЧУ ИВАНОВУ
Я видел древний Иордан.
Святой любви и страха полный,
В его евангельские волны,
Купель крещенья христиан,
Я погружался троекратно,
Молясь, чтоб и душа моя
От язв и пятен бытия
Волной омылась благодатно.
От оных дум, от оных дней,
Среди житейских попечений,
Как мало свежих впечатлений
Осталось на душе моей!
Они поблекли под соблазном
И едким холодом сует:
Во мне паломника уж нет,
Во мне, давно сосуде праздном.
Краснею, глядя на тебя,
Поэт и труженик-художник!
Отвергнув льстивых муз треножник
И крест единый возлюбя,
Святой земли жилец заочный,
Ее душой ты угадал,
Ее для нас завоевал
Своею кистью полномочной.
И что тебе народный суд?
В наш век блестящих скороспелок,
Промышленных и всяких сделок,
Как добросовестен твой труд!
В одно созданье мысль и чувство,
Всю жизнь сосредоточил ты;
Поклонник чистой красоты,
Ты свято веровал в искусство.
В избытке задушевных сил,
Как схимник, жаждущий спасенья,
Свой дух постом уединенья
Ты отрезвил, ты окрилил.
В искусе строго одиноком
Ты прожил долгие года,
И то прозрел, что никогда
Не увидать телесным оком.
Священной книги чудеса
Тебе явились без покрова,
И над твоей главою снова
Разверзлись в славе небеса.
Глас вопиющего в пустыне
Ты слышал, ты уразумел –
И ты сей день запечатлел
С своей душой в своей картине.
Спокойно лоно светлых вод;
На берегу реки Предтеча;
Из мест окрестных, издалече,
К нему стекается народ;
Он растворяет упованью
Слепцов хладеющую грудь;
Уготовляя божий путь,
Народ зовет он к покаянью.
А там спускается с вершин
Неведомый, смиренный странник:
«Грядет он, господа избранник,
Грядет на жатву божий сын.
В руке лопата; при́ дет время,
Он отребит свое гумно,
Сберет пшеничное зерно
И в пламя бросит злое семя.
Сильней и впереди меня
Тот, кто идет вослед за мною;
Ему – припав к ногам – не стою
Я развязать с ноги ремня.
Рожденья суетного мира,
Покайтесь: близок суд. Беда
Древам, растущим без плода:
При корне их лежит секира».
Так говорил перед толпой,
В недоуменьи ждавшей чуда,
Покрытый кожею верблюда
Посланник божий, муж святой.
В картине, полной откровенья,
Всё это передал ты нам,
Как будто от Предтечи сам
Ты принял таинство крещенья.
30 июня 1858
|
|
|
