 |
Старые крыши. Ленинградец. Блокада. Рассказ блокадника
|
|
|
|
Старые крыши
Я слышу: над городом старые крыши
В свои водосточные трубы трубят.
Как будто приветствуют новых мальчишек
И с доброй улыбкою сверху глядят.
Спускается ночь. Наплывают туманы.
Мосты на дыбы, словно кони, встают.
Вдоль улиц застыли дома-великаны
И крыши бессменную вахту несут.
Им снятся в ночи орудийные вспышки,
Тревожные годы военной судьбы,
И словно бы снова мальчишки, мальчишки
Стоят на дежурстве у каждой трубы.
У них под ногами шипят «зажигалки»,
Но словно на фронте — ни шагу назад! —
Мальчишки суровой блокадной закалки
Сражаются тоже за свой Ленинград.
... Немало уже пронеслось и промчалось,
И новые крыши у старых домов,
Но что-то, наверное, все же осталось
На крышах, встречающих натиск ветров.
Пусть небо над ними просторнее, выше,
С рассветом встречается мирный закат,
Но старые крыши глядят на мальчишек —
На верных, лихих ленинградских ребят!..
В. Суслов
Ленинградец
Сегодня не бомбили, и с ласкового неба
Вдруг музыкой упала тишина,
Да только не согреться, и нет ни крошки хлеба.
Блокада. Бесконечная зима.
Карандаша огрызок я взял из-под подушки,
Он, неприметный, в печке лишь чудом не сгорел,
И на листке последнем рисую я осьмушку..
Нет, полбуханки хлеба — уж очень есть хотел.
Хотя, наверно, мог бы и целую буханку
Нарисовать украдкой, но страх меня берет.
Куда мне, первоклашке, с гранатою под танки,
А значит — иждивенец я, а значит — лишний рот.
А хлеб-то получился почти как настоящий,
Я даже запах чую с морозом пополам.
Нет ничего вкуснее, и ничего нет слаще,
Чем он ржаной, промерзший кусок на двадцать грамм!
|
|
|
Но, что же я любуюсь один таким богатством?
С сестренкою и мамой разделим мы обед.
Я в валенках, шатаясь, иду к большой кровати
По голому бетону, где раньше был паркет.
А на кровати этой, под рваным одеялом,
Они спят крепко-крепко уже…четыре дня.
Я прислонился к спинке, и хлебную бумагу
Делю на маму с Катькой, а также на меня.
Все поровну, все честно, я на кровать их доли,
Законные их доли тихонько положил…
Но мама ведь большая, и ей бы дать поболе,
А маленькая Катька совсем лишилась сил.
И, треть свою, помешкав, я снова разрываю
Напополам, хоть это мне душу бередит,
Потом к ним забираюсь, и долго засыпаю,
Боясь пошевелиться, и Катьку разбудить…
С. Сухонин
Блокада
Выжить — цель и обычная участь,
Чтоб пером нацарапать повесть,
Как в одних умирала трусость,
Как в других просыпалась совесть…
Только выжить — всего-то и надо,
Старый очень, неважно, иль молод…
Им, блокадникам. жаль Ленинграда,
Холод страшен был — внутренний холод!
Снова жизнь здесь боролась со смертью,
Встав за грань и порог истощенья
Тягой к жизни стегала, как плетью,
У врагов не моля снисхожденья!...
Умирали за Родину роты
И не слышали сводок хвалебных.
Умирали, ползли на работу
Для победы и…карточек хлебных.
…Знал художник, поэт подворотен
Город тёмный не виден из рая!
На последнем из сотен полотен
Рисовал город свой, умирая…
Гневным стоном сирены завыли —
В небе тучи стервятников снова!
Как ладонями город прикрыли
Тучи — словно молились покрову…
Нет воды. Утром будет молитва,
Шёпот тихий сухими губами —
Лишь о будущем (каждый день — битва),
О Победе своих над врагами.
Нет вина на печальные тризны.
Смерть привычна. Жестоки итоги —
Жизнь ушла на Дороге их жизни,
А другой не бывает дороги…
…На Фонтанке лёд — стылая корка,
|
|
|
Только чёрные пятна местами:
Санки с трупом — везут их из морга
Под слепыми от горя мостами.
И не знает блокадная пресса,
Кто в тех санках — блокадный подросток?
А быть может, ушла поэтесса
Или Мастер — упал, умер просто…
Нет, не выжить, окопы не роя…
Сколь героев в родимой отчизне?
Жертвы мы, или, может, герои?
Всё равно — каждый тянется к жизни!...
…Метроном — звука точного сила,
Пострашней поднебесного грома,
И, когда бы меня ни спросили —
Слышу, чувствую стук метронома!
Не хотелось погибнуть нелепо,
Быть убитым фашистским снарядом…
Бомбы падают гулко и слепо —
До сих пор, как мне кажется, — рядом...
Не бомбите меня! НЕ БОМБИТЕ!
Говорят, что сегодня мой праздник?!
Повезло… Вот он я — жив, смотрите!
Я зовусь страшным словом — БЛОКАДНИК!
Вспоминают блокадные дети,
Зализавшие раны подранки.
Вот и я вспоминаю дни эти —
Берега лет военных Фонтанки!
…Как мне вспомнить всё это хотелось:
Всю блокадную, страшную повесть,
Где в одних просыпалась смелость,
А в других просыпалась совесть!
В. Таиров
Рассказ блокадника
Ольге Берггольц
Я — ровесник блокады,
Это значит — войне:
Был рождён в Ленинграде
В сорок первой весне...
Лишь три месяца мирных,
И пошла круговерть:
В коммунальных квартирах —
Голод, холод и смерть!
Отбивался я криком,
Запелёнут до пят...
Рвался немец блицкригом
Взять Неву, Ленинград.
Рвались в стенах снаряды,
Бомбы — в стылой реке —
И казалось, что рядом,
Враг был — невдалеке...
В тишине думать лучше
О простейших вещах —
Как господствовал Случай:
И казнил, и прощал!
Фронт держал оборону,
Дом от взрывов дрожал...
И висел в небе чёрном
Колбасой дирижабль...
Коммуналка, Фонтанка,
Мать — в больнице врачом…
Жизнь проехалась танком...
Хлеб... Ещё-то — о чем?
О невиданных бедах,
Разведённых мостах?
Нет важнее Победы,
Побеждающей страх!
Чем прогневались боги?
Или мы так плохи?..
Вновь блокадные Ольги
Я читаю стихи.
В память прошлое вбито,
Но вопрос не закрыт,
Что «Ничто не забыто,
И никто не забыт!.. »
Дальше многое было —
Не опишешь весь путь,
|
|
|
Если память забыла,
Можно сердцем всплакнуть.
Не положено плакать —
Лишь усталым глазам,
Отступленье атакой
Уготовано нам!..
Я дожил… Что наградой?
— Позабыть о войне?
Позабыть о блокаде?
Да по силам ли мне?!
Вспоминать это надо,
Чтоб для радости жить —
Как пожар Ленинграда
Приходилось тушить.
…Страшен стук метронома:
Как услышу опять —
Тянет выйти из дома, —
Скоро ль будут стрелять?
Был рождён в Ленинграде
В сорок первой весне,
Я — ровесник блокады,
Это значит — войне...
В. Таиров
|
|
|
