Часть I. Знакомство с собой 6 глава

За общей суматохой он понял, что есть возможность исчезнуть в палатке, и до шести поспать совершенно без ущерба для дел.

… Разбудил Виктора пришедший с Катей с раскопа Игорь. Гомон вокруг был невообразимый. Казалось, праздник уже начался.

— Что у вас за взрыв был? Все целы? — испугано спросил Игорь. Он, почему-то, всегда выглядел напуганным и растерянным.

— Да, полыхнуло. Газ из трубы прорвался, накопился в воздухе, воспламенился. Вакуумный взрыв. Потрепало немного, но всё нормально. Сколько времени?

— Без двадцати шесть.

— Дежурный! Е! — позвала Катя. — Хватит секретничать, работа стоит.

— Работа не волк, сама в лес не убежит. Поэтому её делать приходится — прозвучал незнакомый голос.

— Работа — не волк. Волк — это идти. Работа — это ворк! — развил шутку другой голос, сыграв на русско-английском познании.

— Сколь волка не корми — а у осла всё равно хрен больше! — вызвала взрыв неприличного смеха Лена.

— Дежурные! Не спим! — повторила Катя.

Игорь уже вышел из палатки, а Виктор от этого короткого сна без сновидений почувствовал прилив сил. Вновь прибывшие явно не соблюдали сухой закон. За полтора часа их лица обрели характерную для небольшого подпития мягкость. Они рвались делать всё, что только можно. Виктор не возражал. Воспользовавшись общей суматохой, он в одиночку помылся уже горячей водой в натопленной бане, обсушил одежду. Игорь тоже, в основном, сидел у костра, а вокруг него прибывшие с какой-то радостью выполняли всю работу дежурного, и даже больше.

Ужин был сумбурным, громким, говорливым, как встреча старых добрых друзей. Всех интересовали подробности взрыва на газопроводе. Фото следов медведя и волков интересовали ещё больше. Серия снимков «дерево погрызенное бобрами до» и «после» взрыва стала хитом.

Дежурство передали Петру и Алексею после ужина. Эти двое тоже были уже под хмельком. Сразу после ужина руководство предпочло исчезнуть. Остановить явно разгорающуюся досрочно пьянку, руководители экспедиции уже не могли, а ронять авторитет указаниями, которые не выполняются, не стали.

Около восьми, ещё по свету, Виктор понял, как устал. Ранний подъём, пережитый страх, плотный ужин, дождь — всё навалилось сразу. В компании, которые образовались в разных частях лагеря, не звали. Было немножко обидно. Ладно, лучше пойти поспать, чем мокнуть.

В палатке Петра и Алексея с одного края «улицы» и у Олеси и Юли с другого было темно; у Оксаны («А с кем она живёт?») под крышей горел фонарик, две тени метались по стенкам; у Лены («А кто соседка Лены?») в палатке бушевала женская компания.

Виктор расстегнул палатку, начал влезать. В ту же секунду в палатке включил фонарик Игорь, который пришёл буквально на две минуты раньше, уже успел влезть в спальник.

— Заканчивается этот долгий странный день — проговорил Виктор, снимая волглые вещи.

— Меня с этим разведённым сухим спиртом весь день стебали. Хорошо, что у вас там полыхнуло, сразу все переключились. Евгений Борисович даже хотел отправить группу к вам, если вас зацепило. Марина ему на карте показала, где вы сегодня должны были шурфы бить, получалось, вас не должно было цепануть.

— Да мы всё больше закопушками, быстро шли. Ещё перед обедом пошли сухое место искать. Метров на шестьсот приблизились к месту будущего взрыва. Я, честно говоря, думал, самолёт падает.

— Мы тоже сначала на самолёт подумали — сообщил Игорь.

— Мужики!! А вы чё там попрятались? Идите к нам! — прозвучал зычный голос Лены. — Чего молчим? Думаете, спрятались?

— Лен, спать охота, спасибо, — вяло отозвался Виктор.

— Та-а-ак, я сейчас! — решительно выдала Лена, зыкнула молния, послышались шлёпающие шаги, зыкнула молния в палатке Игоря и Виктора, к ним ввалилась изрядно пьяная Лена. Она неловко завалилась набок, отчего из растянутого топика выскочила огромная правая грудь. Лена без капли стеснения заправила значительную часть тела обратно, оглядела хозяев и начала недовольно отчитывать.

— Вы чё тут ломаетесь? Вас зовут в гости двести пятьдесят килограммов женской биомассы и… и… Ленка-мелкая, ты сколько весишь? — повысила Лена голос.

— Сорок кило! — прозвучало в ответ.

— Ой, ты ж гос-с-споди, убогонькая какая!.. Вот, и сорок кило плоского недоразумения, а вы тут кобенитесь. Собирайтесь и живо к нам! Бабам мужики нужны. Да хрен с ним, что ничего у вас нет, ничего от вас не надо, у нас у самих всё есть. Или мы сейчас к вам переберёмся. Узнаете тогда, что такое три слонихи в одной маленькой палатке! Да, мы толстые, не красавицы, зато с нами весело и развратно!

Возражать против такого напора было трудно и чревато переносом пьянки в эту маленькую двухместную палатку.

Лена дождалась, пока Игорь и Виктор соберутся, сопроводила, хозяйским жестом откинула полог своей палатки. Виктор захватил банку призовой сгущёнки, у Игоря нашлись две шоколадки.

— Встречаем гостей! Штрафную!

Гости неловко протиснулись мимо двух толстых полуодетых женщин и одной детского вида, тоже полуодетой, вглубь просторной четырёхместной палатки, Лена закупорила собой выход.

— Юля, восемьдесят!

— Женя, восемьдесят пять!

— Ленка-мелкая! Мой вес вы уже знаете! — отрекомендовались изрядно косые участницы застолья.

— А вас мы знаем! — гаркнула Лена. — Витус, я тебя Юльке обещала, Игоряхой Женя займётся!

— Вот так сразу? Прямо без раскачки? — Виктор растерялся от откровенности и однозначности ситуации.

— Пейте, давайте. Это «Ред Булл» для взбодриться, это беленькая. Давай-давай-давай! — командовала Лена.

Выпили одного, сразу выпили другого, на куске хлеба поднесли горку оливье… К этому празднику явно готовились заранее. К удивлению Виктора, Лена-маленькая пила наравне с собутыльниками, граммов по 50 за раз.

Опьянел Виктор мгновенно. Голова закружилась, в глазах поплыло.

— А теперь изволь обнять меня и начинать тискать за все места — Юля легла на колени к Виктору спиной, прижала его руки к своим большим мягким грудям, и прямо навалилась на руки Виктора. — Ммммм… их с восьмого марта не тискали!.. Сделай более алчущее лицо и давай уже целоваться…

Женя в это же время притянула к себе поплывшего Игоря, обняла его, гладила по голове.

Две Лены выполняли функции «аналитиков», выясняли, «а налито ли у вас?». Ещё после двух тостов, перемежающихся поцелуями и тисканьем обширных Юлиных прелестей, Виктор полностью утратил связь с реальностью. Ему стали нравиться эти смелые красивые женщины, которых так много, которые так свободны.

— Так, у вас два часа, Женя, ты идёшь к Игорю, мы с Мелкой пошли искать Анатолия, пусть девку порадует.

— Толику прррывет! — передала Юля. — Кириллов две тысячи форева! Мелкая, Толик — это стержень! Не отступай от него! Ему любая баба по кайфу, если не кобенится! Эх, Толик, Толик, скоро сорок, а всё хрен по ветру… Умный, вроде, мужик… А тебя, Витя, он уже просветил? Спроси у него, обязательно, про хорошую жизнь…

Все посторонние выбрались из палатки. Виктор воспринимал ситуацию как со стороны, фрагментарно. Вот он целует Юлю, она задыхаясь целует его в ответ. Она снимает с него одежду. Обтирает его влажными салфетками. Надевает на него презерватив. Он говорит, что мылся сегодня, пытается забраться на неё, а Юля смеётся, говорит теперь торопиться некуда, обтирается сама, потому что Виктор не может справиться с салфетками, они у него комкаются, выпадают из рук. За брезентовой стенкой ходят, разговаривают, смеются люди. Игорь что-то быстро и настойчиво говорит где-то в стороне. Юля стонет под ним в экстазе, он сам достиг оргазма. Юля снимает заполненный презерватив, обтирает его, надевает другой и процесс в цикле повторяется (отметил про себя Виктор термином из программирования). Теперь Юля на животе. Уже на боку. В следующий проблеск сознания он понимает, что лежит на спине, а Юля в экстазе лежит на нём и ему нечем дышать, но сказать он этого не может, в ней 80 килограммов. Её огромные груди душат его, закрывают всё лицо. Она снова обтирает его влажными салфетками и что-то говорит ласковым голосом…

Возврат к реальности был постепенным. Осознание того, что он только что был с совершенно незнакомой женщиной, вызывало смешанные чувства. Это был первый раз, когда ему для близости не пришлось ничего обещать, упрашивать, ждать, чем-то жертвовать. Она приехала на выходные именно для такой физической разрядки. Послезавтра она уедет, они ничем друг другу не обязаны. Ей гораздо важнее трое детей от двух бывших мужей.

— Если не было секса в палатке на свежем воздухе — считай, лета и отдыха не было — делилась своими представлениями о жизни Юля. — Это я после второго так расползлась, раньше была стройнее. Была вообще пятьдесят пять кило до первой беременности. А вот видишь, за пятнадцать лет как прибавила. Начала мужиков понимать, которым надо, а не даёт никто. Сама сейчас готова перед каждым ноги раздвинуть, да не просит никто. Нет, про женитьбу уже не говорю, на хрен! Была уже дважды, нахлебалась. Только секс и ничего личного! Сейчас на выходные папашам детей развезла, отдохнуть вырвалась. Здесь мужики всегда нормальные, не с одним, так с другим оторваться можно без лишних разговоров и обсуждений. Уж конечно, запаслась, заготовила всё. Если половой акт реже, чем новый год — не грех и подготовиться, запастись, чем надо!

Виктор постепенно приходил в себя, всё ещё значительно пьяный, он уже мог соображать. Однако, подступила другая сложность: наступающее похмелье вызывало тошноту. Юля заботливо помогла ему одеться, оделась сама в свежую одежду (её рюкзак лежал в дальнем углу), помогла выбраться на воздух. В этой заботе было что-то профессионально-материнское, абсолютно женское.

В бане звенели две гитары, громко звучали удивительно стройные голоса, хором исполнявшие какую-то залихватскую песню, по стенкам бани метались тени от нескольких фонариков и костра внутри. В стороне, в глубине леса, за палатками, обнаружились обе Лены, Большая и Маленькая. Маленькую нещадно рвало, просто выворачивало от перепоя. Лена Большая заботливо закапывала лопатой рвоту подруги, переводя её метр за метром на новое место. Лена-маленькая плакала. Она была убита горем: Анатолий не стал с ней ничего делать!.. Юля удивилась, мол, не похоже на Толика. Большая уточнила, что «он не увидел, за что её брать».

Подошли Игорь и Женя. Женя была в узеньких трусиках и распахнутой джинсовой куртке (при всех объёмах очень фигуристая), Игорь был завёрнут в покрывало на голое тело, его тоже рвало. Лена Большая с неприличным гоготанием начала закапывать вдвое больше. Женя крепко поддерживала Игоря, когда того сжимали спазмы, запахивала на нём явно мешавшее ему покрывало. Это покрывало Женя привезла с собой, как и презервативы, и салаты, и водку, и «конский возбудитель». Так они называли какой-то препарат для усиления полового влечения, который подсыпали в энергетик, что бы «уже никто не дал заднюю». Но, кажется, не учли дозировки или совместимость с алкоголем, отчего и Виктор согнулся пополам, выдавая земле весь праздничный ужин.

* * *

Несколько часов Лена Большая, Женя и Юля отпаивали водой с содой и солью Виктора, Игоря и Лену Маленькую. Около полуночи, во время очередного похода на свежий воздух, на небе обнаружились яркие холодные звёзды. Дождь, хлеставший весь день, прекратился. В середине ночи прямо сквозь кусты с треском и хрустом пришла Катя, соседка Лены Большой. В ней сидело не меньше полкило выпивки. С трудом ворочая языком, пожелала всем спокойной ночи пробралась в палатку, мгновенно провалилась в тяжёлый хмельной сон, с хрипом и тяжёлыми протяжными стонами. Лена Большая заботливо сняла с неё мокрую верхнюю одежду.

Виктор и Игорь в целом пришли в себя. Сидели на корточках у своей палатки, пили солёно-содовую воду, дышали ледяным свежим воздухом. Через полчаса, опираясь друг на друга, так же сквозь кусты, с треском и хрустом пришли в дугу пьяные Юля и Олеся. По ошибке начали лезть в палатку к Оксане. Оттуда громким чётким голосом Аня дала указание перейти к своей палатке. С визгливым смехом первокурсницы с явным трудом залезли к себе, долго хихикали, икали, возились, толкались в стенки палатки, и, наконец, затихли. Лена, Юля и Женя, «250 килограммов женской биомассы», заботливо проводили ко сну Игоря и Виктора, сами улеглись. Примерно к двум ночи лагерь затих.

* * *

Около пяти утра Виктор проснулся от яркого света и жары в палатке. Палатка стояла под деревом, но восходящее солнце на чистейшем небе под углом осветило и согрело брезентовое жилище. В голове было пусто, не хорошо. В кишках так же был дискомфорт. Но спать уже не получалось, слишком светло и жарко. Игорь тоже ворочался, не спал. Виктор выбрался из спальника, откинул полог палатки. Сразу стало холодно. Около половины шестого Катин голос начал причитать, что встать она не может. Началась «школа молодого повара», в курсе которой Катя через стоны и причитания рассказывала, как надо готовить завтрак, а Лена Большая со смехом внимала науку. Женя добавила, что сегодня завтраком кормит «Харчевня «Три толстяка». А если бы Ленка Маленькая была в состоянии выйти, то харчевню назвали бы «Премудрый пескарь».

Минут через 10 в откинутый полог в палатку к Виктору заглянула тепло одетая Женя: новоявленные поварихи не могут найти сегодняшних дежурных, Лёшу и Петра, нужна помощь, подежурить.

— Вы тут для нас самые близкие люди, к вам первым идём, — закончила Женя кокетливо. В ярком солнечном свете у Жени было очень красивое, тонкое, как у Серены Гранди, лицо, тонкие длинные пальцы на руках. Вчера в суматохе приветствия днём, потом в обманчивом свете фонариков, в угаре пьянки Виктор этого не разглядел. Отказать в помощи после произошедшего несколько часов назад было неловко.

Костёр был ещё горячий, много углей под золой. Дров с вечера гости накололи много и много же сожгли. Но того, что осталось, могло хватить на три дня. Водой были заполнены все ёмкости. Быстро, как-то между делом, разгорелся костёр, начала парить в вёдрах вода. Подряд три кружки кофе придали сил, захотелось есть. Игорь не мог оторваться от Жени, она позволяла за собой ухаживать, иногда с нежной улыбкой обнимала его, когда он неуклюже обнимал её, прижимала к себе. Юля тоже позволяла себя обнять, но уточнила, что «розовых соплей с сахаром» и изображения любовных отношений ей не требуется. Всё, как есть, без наигрыша. Если от души, аж сил не будет сдержаться, захочется обняться и расцеловаться — милости просим. Не будет такого порыва — не нужно кривляться, это нормально. Всё ровно. Вечером она всё равно опять заберёт себе Виктора. И завтра вечером — тоже. Только секс, ничего личного.

В 7 утра начали оглашать подъём. Люди со свежими лицами появились сразу, больше половины лагеря. Люди с помятыми лицами — с трудом, безрадостно выходили, жадно пили холодную воду из бидонов, прикладывали к голове холодные кружки. Лёша и Пётр нашлись в бане. Катя и Лена Маленькая долго умывались холодной водой, смотрели друг на друга, снова умывались. В огромных количествах в тугом молчании поглощался крепкий кофе.

— Ёж, — обратилась к Анатолию Юля, перемешивая в ведре кашу, — ты почто вчера Мелкую обидел? Чем не глянулась? Ты, случаем, не в гомопопы переметнулся?

— Тьфу на тебя, сама ты гомопоп… Гомофоб я знатный... Вообще сексист не толерантный. А Мелкую я не обижал, старался любые другие отмазы придумать. Мол, возраст, устал, лунный календарь, всё такое. Но они так напористо требовали, на ходу с меня штаны снимали. Пришлось прямо признать, что Мелкую просто взять не за что. Тут она обиделась, конечно. Вот, что хочешь про меня думай, но когда они вчера ко мне подошли, я как представил развитие событий — педофилом себя ощутил, аж передёрнуло. Не могу я так! Ты меня знаешь, я женщин люблю. Всяких. В штанах, в юбках, всех возрастов. Тебя люблю, всех люблю, но у женщины должно быть то, за что её можно взять. У Мелкой этого не отросло ни в одном месте. Я понимаю, любят всех, но мне, пожалуйста, кого помягче во всех местах. Ты же знаешь мой любимый типаж: как актрисы в фильмах Тинто Брасса. А вы как ночь провели? Кого в жертву принесли?

— Это Женька Игоряху раскатала. Оказывается, у него первый раз был.

— Сгущёнку жертве выдали?

— Нет, торжественно за завтраком вручим.

— Не смущай парня, давай сейчас.

— Игорь! — позвала Юля, — оторвись от Жени, пошли со мной. — Юля пошла к продуктовой палатке, Игорь за ней.

— Это вы про что? — уточнил Виктор.

— Погоду видишь? Верный признак: кого-то лишили девственности «под ёлочкой». «Принесли в жертву девственность», называется. Так вот если жертву не отблагодарить — погода испортится. Вот тебе и гы-гы…

Анатолий зевнул, потянулся, покрутил плечами, от чего захрустели позвонки по всей спине.

* * *

В продолжение громкого хруста спины послышался звук двигателя большой машины. К лагерю подъехал удлинённый «УАЗ» на шести огромных колёсах, «прикол». Из будки с эмблемой газовиков выскочили несколько мужчин в спецовках, им навстречу вышел Евгений Борисович. После нескольких минут разговора газовики уехали, Евгений Борисович сообщил интересующимся, что это по поводу вчерашнего взрыва на трубе, не пострадал ли кто. А ещё после обеда будут производить облёт нитки на вертолёте, могут взять с собой три человека.

Завтрак был шумным, говорливым, со взрывами смеха, с рассказами о каких-то нелепицах вчерашнего вечера и сегодняшнего утра.

После подъёма Оксана оглядела места, где вчера с вечера в три глотки опорожняли желудки «неопытные пьяницы», а Лена Большая закапывала, и произнесла, качая головой, больше с осуждением пьяниц, не способных рассчитать силы: «Ну, ты, Лена, понарыла…». В это время рядом была Олеся. Через полчаса около костра Олеся хотела что-то спросить у Лены Большой, но на обращение «Лена!» отозвалась Лена Маленькая. Тогда Олеся уточнила, к кому обращается:

— Лена Понарыла! Где можно взять… — что она хотела выяснить — неизвестно, поскольку всё вокруг утонуло в хохоте.

Максим заливаясь хохотом пересказывал другой утренний разговор с Мариной-Писклёй:

— Я её понять не могу, почему мне говорит?!.. Говорит, «я-я сделала, теперь а-а делать надо». Ну, надо, говорю, делай. Она мне опять: «да нет, я-я уже сделала, сейчас а-а буду, давай ванночки». Тут я понял, что она вчера «я» сделала, теперь нужен материал из «аа»! — гоготали в голос все, аж вёдра позвякивали.

Археологический раскоп делится на квадраты с определением по букве и цифре. С северной стороны цифры, 1,2,3…100, с западной стороны буквы, а,б,в, и так до я. Когда заканчивается линия квадратов «Я», следующая линия начинается с «АА». А когда заканчивается линия «ЯЯ», начинается линия «ААА». Это редкий случай, когда бывают такие большие раскопы, но такая возможность предусмотрена. В данном случае, возникла та ситуация, когда копать начали на границах квадратов «Я» и «АА». Поэтому фраза в написанном виде была бы совершенно нормальной: «Я линию «Я» закончила, перехожу к линии «АА», мне нужен материал для камеральной обработки». Но фраза, сказанная без такого подробного разъяснения, звучала не совсем необычно, была непонятна постороннему.

Собирались дольше обычного, поэтому вышли в половину девятого. Все четверо приехавших вчера парней на оба дня приписывались Александру Викторовичу, на шурфы. Если сохранится погода, то оставшиеся километры ввосьмером должны успеть за два дня. Серёга, Даниил, Николай и Саша выглядели довольными, отдохнувшими, готовыми к трудовому подвигу.

— Как бьём? На четыре стороны или настоящие? — поинтересовался Серёга.

— У нас всё всегда настоящее. Тем более, такими силами делаем метровые, настоящие. Ну, а ещё жёлтый тазик сегодня, тени будут характерные, — сказал дядя Саша. Жёлтым тазиком называли солнце, чтобы не сглазить погоду. Солнышко как бы не замечали. Виктору показалось такое суеверие откровенно глупым, но все к этому относились очень серьёзно.

Шли быстро, по уже протоптанной тропинке. Яркое жаркое солнце жарко светило на чистом, ярко-синем небе. Комары удивлённо и недовольно звенели в тенистых участках леса, стесняясь, как и все приличные вампиры, вылетать на жаркий солнечный свет. Шурфы копались быстро, тщательно. Приехавшие мужики твёрдо знали раскопное дело, любили его, делали с удовольствием, инициативно. Шеф распорядился полноценно прошурфить несколько вчерашних закопушек. Провожатым назначил Виктора. По пути приехавшие уточняли у Виктора о его опыте поездок, рассказывали о своих первых выездах. Ни одному не понравилось в первые дни. Каждому из парней вначале казалось, что это какое-то наказание, грязь, изжога от консервов, сырой спальник, вечно мокрая одежда, тяжёлая физическая работа…

— Здорово, правда?! — загоготал Серёга. Он вообще часто вставлял эту фразу в тех случаях, когда хотелось ужаснуться рассказу, всплеснуть руками и матюгнуться, надеясь, что ничего такого тебя самого не коснётся. После этой фразы ни метеоритный дождь, ни провал в болото, ни вчерашний взрыв не казались страшными. Катастрофические события становились просто приключением. «Когда рвануло, меня к дереву бросило…» — «Здорово, правда?!».

За полтора часа были выкопаны, отфотографированы, закопаны и задернованы 8 безупречных шурфов и два приемлемых шурфа Виктора.

— А ты что какой-то пришибленный? Нас застеснялся? — уточнил у Виктора Даниил. — Тебя тут как прозвали?

— Да нет, нормально всё, — отмахнулся Виктор.

— Обманывать нехорошо, — вступил в допрос Николай. — Говорить не хочешь — так и скажи, мол, не твоё дело, не лезь. А говорить очевидную неправду товарищам нельзя. — И после неловкой паузы продолжил: — Врут тем, кого боятся, а потому ненавидят, тем, кому нельзя сказать правду.

— Мы тебе, конечно, не друзья в узком смысле, но здесь все друг другу названая родня, даже если один час вместе. Условия такие. Можно с роднёй дружить, можно не дружить, но родня на то и родня, что чувствует, когда ей врут, — продолжил Даниил. — Ладно, не суть. Нормально — значит нормально. Просто если какие вопросы, сложности — сразу спрашивай, сообщай. Всегда поддержим, поможем.

Сергей и Саша громко спорили о вкусах: кто же красивее внешне и лучше поёт: Эмма Бантон или Софи Элис-Бэкстер. Саша утверждал, что кукольная внешность Софи Элис-Бэкстэр отвлекает от песен, Сергей напирал, что у Эммы крайне скудный репертуар при всех её голосовых возможностях. Спор звучал вычурно, высокопарно, в стиле бесед чеховских героев.

— Пока мой внутренний Чехов подбирает слова, мой внутренний Шнуров уже всё высказал, — прокомментировал спор Коля.

Продолжали очень споро работать. Неожиданно оказались рядом со срубленными в первый рабочий день в лужу сосенками. За половину солнечного дня почти все лужи впитались, остались мокрые углубления. До лагеря было меньше полутора километров, на обед к двум часам решили идти в лагерь, поесть за столом.

Николай и Анатолий при любой возможности отходили в сторону, о чём-то говорили, кому-то звонили, писали СМС, напряжённо ждали ответа. «Фраза, за которую несколько лет назад посчитали бы идиотом: «я тебе из леса позвоню» — с усмешкой подумал Виктор.

Анатолий настойчиво предлагал что-то, Николай отклонял. До Виктора доносилось убеждённое: «Есть простое решение, не надо городить сложные схемы». Анатолий явно хотел довести до конца какое-то дело, на которое Николай уже махнул рукой.

— ТСЖ барахлит? Опять санкции? — сочувственно спросил Саша у Николая.

— Палка ломается, европейский сегмент банит — услышал Виктор знакомые слова. Система платежей «ПэйПэл» среди пользователей зовётся просто «палка». Крайне капризная служба, которая по своему усмотрению может оставить у себя деньги пользователей, не объясняя причин. С началом американских санкций таких случаев стало огромное количество. Тем более рискованно принимать платежи за коммунальные услуги через такого ненадёжного партнёра.

— А как у вас бабульки платят? Или у вас в доме только молодые живут? — задал Виктор свой очевидный вопрос.

Анатолий, Николай и Саша внимательно выслушали, и буквально через пару секунд заулыбались и тихо засмеялись.

— ТСЖ — это Тайное Сообщество Жуликов — дал Николай внезапную расшифровку. — В России оно только деньги получает, а работает исключительно в Америке и Европе.

— А что делаете? — оживился Виктор. Он давно хотел включиться в такую работу, знал системы, но не мог найти тех, с кем можно вести подобную деятельность. Даже в даркнете не было тех, кто точно знал бы, что надо делать. Или просто те, кто знал, почему-то не вступали в контакт с Виктором.

— А с какой целью интересуешься? — задал встречный вопрос Саша.

— Давно ищу, кто бы знал эту работу изнутри. Как она вообще строится.

— Если спрашиваешь нас — то не спрашивай, мы тоже только свою часть выполняем… — отказал в помощи Николай. Анатолий молча внимательно рассматривал Виктора.

— И не спрашивай про такое вслух на людях, это я тебе как мент говорю, — рекомендовал Саша. — Надо обсудить подобное — организуй разговор так, чтобы о нём никто не узнал. Ни специально, ни, особенно, случайно.

— И как такой разговор организовать?

— Продумать заранее. Ты, Виктор, уже ежиный курс прошёл?

— Какой? — не понял Виктор.

— Анатолий с тобой своими формулами поделился? Нет? Толян! Почему у тебя человек не образованный ходит?! — не дожидаясь ответа на упрёк, в упор посмотрел на собеседника. — А ты, Витя, не тушуйся. Бери этого слона за хобот и не отпускай, пока всё до нуля из него не выдоишь, — убеждённо говорил Саша.

Уже не первый раз звучало наставление получить от Анатолия какие-то специальные знания. «Может быть, действительно, послушать?..» — проскользнуло в сознании. Вышли в лагерь на обед.

— А почему курс ежиный? — спросил Виктор Сашу на ходу.

— Знаешь, за что Анатолий «Ёж»? За настойчивость, иногда ослиную. Как в том анекдоте. Бежит один ёжик по дороге. Смотрит — ямка. Думает: «Она же на дороге, как-то её обходят, обойду по краю». Край оказался скользким, ёж упал в ямку. Бежит второй ёжик. Смотрит — ямка. По краю не обойти. Думает: «Она же на дороге, наверное, не большая, перепрыгну». Прыгнул — не допрыгнул, упал в ямку. Бежит третий, смотрит — ямка. Не обойти, не перепрыгнуть. Думает: «Наверное, она не глубокая, влезу и на том краю вылезу». Влез, вылезти не смог. Бежит четвёртый. Видит, что ямка глубокая, края скользкие, не перепрыгнуть. Думает: «Там, наверное, норка внизу. Влезу и через норку выберусь». Влез, норки не оказалось… Закончился день, прошла ночь, наступило утро… А ёжики всё сыпались и сыпались в ямку. — Саша сделал паузу. — Так и Анатолий наш, если столкнулся с нерешаемой задачей, миллион способов перепробует, пока не решит её или не обоснует, что эта задача не имеет решения.

Как математик, Виктор хорошо понял, о чём речь. Толстенные труды посвящены теоремам и задачам, которые не имеют решения, но в обоснование этого приводятся сотни страниц решений, которые не дали результата. Саша, кажется, тоже знаком с этими трудами, поскольку в его речи проскальзывали профессиональные математические слова.

— Сань, а ты мент по какому направлению? — уточнил Виктор.

— Отдел «К» — ответил Саша осторожно.

— Коллеги. Я тоже айтишник — улыбнулся Виктор.

Следующие десять минут разговор шёл гладко на привычные темы. Виктор испытал облегчение от разговора с коллегой. За обедом он даже сумел профессионально пошутить, впервые за время пребывания в экспедиции: с привычным кислым видом поставил себе полную тарелку и полную кружку чая, потом принёс из чистой посуды пустую тарелку и кружку.

— Вить, а это ты так зачем сделал? — осторожно спросил Серёга, указывая на сервировку. Саша начал одобрительно смеяться, ещё до начала ответа.

— Как зачем? Посуда с едой — это если захочется есть; посуда пустая — если не захочется…

Одобрительный взрыв доброго смеха приободрил Виктора. Он искренне улыбнулся навстречу доброму смеху.

Он начинал понимать, что здесь происходит.

С людьми.

* * *

И всё же окончания работы Виктор ждал с некоторым напряжением. Его беспокоила встреча с Юлей. Как-то всё криво, не так всё у них вышло. Так не бывает. Обязательно должно быть что-то ещё. Какие-то разговоры, выжимания обещаний, прожекты, высказывание обиды на другого, но с упрёком ему, Виктору…

Давно известно, женская логика тем и отличается от мужской, что она не ищет пути решения проблемы, а ищет только её новые витки. Если мужик сталкивается с проблемой, он её либо решает, либо ничего не делает, будь что будет. Если женщина сталкивается с задачей — она превращает её в проблему, а после этого делает всё, чтобы возникшая на пустом месте проблема проявилась со всех сторон. Женщина будет эти стороны бесконечно эмоционально обсуждать. И будет очень обижена, если проблема вдруг решится. Тогда женщина создаёт новую, чтобы было вокруг чего строить разговоры. По утверждению французской писательницы Жорж Санд, выразившей чисто женское поведение в одной фразе, «очевидная истина слишком проста, к ней нужно идти максимально сложно».

Виктор не раз сталкивался с ситуацией, когда начинал решать женские проблемы, за что был многократно выруган. Но как только он переставал решать женские проблемы просто потому, что «на хрен они мне сдались?», а просто выслушивал и молча сочувствовал — получал одни только похвалы. Этот диссонанс мешал строить нормальные отношения, поскольку у Виктора, как у всякого мужика, было только два состояния: бурной активной деятельности и полного паралича. Если паралич в решении женских проблем приветствовался, то паралич во всём остальном жестоко карался. А совмещать деятельность с параличом Виктор не умел.

Юля была женщиной. Хотя вчера она повела себя как мужик, родом с черноморского побережья. И утром тоже… Может быть, обойдётся?..

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: