 |
Раздел 3. Представления о «частном» и «общественном»
|
|
|
|
Раздел 3. Представления о «частном» и «общественном»
в исторической ретроспективе
В. В. Айрапетова
Пятигорск, Пятигорский государственный лингвистический университет
ОБРАЗ СЕМЬИ В ВОСПОМИНАНИЯХ П. А. ФЛОРЕНСКОГО
Для развития духовной культуры современности многое может дать обращение к воспитательному опыту отдельных семей, воплотивших высокие образцы гуманистической культуры взаимоотношений, сумевших создать условия полноценного и счастливого развития своих детей.
Связь родителей с детьми, семейная жизнь, по мнению выдающегося отечественного мыслителя Н. О. Лосского, – наиболее естественный путь нравственного воспитания, развития у молодежи способности к личной любви, ведущей за пределы семьи. Связь родных людей в семье философ называл высокой степенью единства душ и нравственных устоев, а также в какой–то мере единства тела: «…телепатическая связь, например, столь глубока, что один член семьи думает о каком–либо предмете, а другой высказывает громко ту же мысль или отвечает на невысказанный вопрос и т. п. »[226]. Семья, по Н. О. Лосскому, гораздо непосредственнее, чем религия, отстаивает права своих членов на основе любви к ним и конкретного переживания абсолютной ценности их; на этой почве естественно возникает признание за каждой личностью таких прав, нарушение которых недопустимо ни в коем случае[227].
Работа «Детям моим. Воспоминания прошлых дней» одарила нас возможностью увидеть строй и содержание внутренней и внешней жизни семьи, в которой вырос будущий ученый, соприкоснуться с тем прекрасным, что было в ней явлено. Повествование П. А. Флоренского точно и тонко раскрывает глубины как психической жизни ребенка, так и внутрисемейных отношений. Читая «Воспоминания…», мы в очередной раз получаем неоспоримое свидетельство того, что развитие ребенка и помощь ему невозможно оторвать от реалий семейной жизни.
|
|
|
По убеждению самого Флоренского, «все начинается с раннего детства, здесь истоки всего человеческого». Будущий ученый родился 9 января (по старому стилю) 1882 г. возле местечка Евлах Елисаветпольской губернии. Из его воспоминаний мы узнаем, что уровень семьи, в которой он рос и воспитывался, был «повышенно–культурный, с разносторонними интересами, причем предметом интересов были знания технические (отец), естественно–научные (дети) и исторические (отец, мать и отчасти все)». По отцу родословная П. А. Флоренского уходит в русское костромское духовенство, мать же Ольга Павловна (урожд. Сапарова) – армянка, происходила из древнего и знатного рода карабахских беков, поселившихся в Грузии. В числе ее предков были и грузины. Род Флоренских происходил из Малороссии, в начале XVIII в. представители его поселились на костромской земле. Отец Павел писал: «Этот род отличался всегда принципиальностью в области научной и научно–организаторской деятельности. Флоренские всегда выступали новаторами, начинателями целых течений и направлений – открывали новые точки зрения, новые подходы к предметам…». Московский род Соловьевых с сильно развитой музыкальностью и клинский род Ивановых, среди которых было много художественных натур, соединились в бабушке о. Павла – Анфисе Уваровне Соловьевой. От армянского рода матери наследственность выражается в ярком ощущении материи и конкретного мира: «Красота материи и ее конкретность – вот что унаследовали мы от рода моей матери».
Александр Иванович Флоренский видел в семье исключительную нравственную силу и свою семью стремился вести к идеалу. Стремление своего супруга всецело поддерживала жена – Ольга Павловна. По описаниям Павла Флоренского, она была человеком тонкой и чуткой души, развитой эстетически и интеллектуально, гордой (но не высокомерной), с обостренным чувством нравственной и физической чистоты: «Горделиво застенчивая и охваченная нравственной чистоплотностью до нелюдимства».
|
|
|
Семейная атмосфера была пронизана такой взаимной нравственной чистотой, таким взаимным уважением и пониманием, что ничто нечистое не касалось сознания детей. «Отрицательных свойств жизни мы (дети) не только не видели, но и подозревать о них не могли... Отношения личные не могут быть иными, как ласковыми и вежливыми, внешние отношения – бескорыстными, чистыми и т. д. », – вспоминал Павел Александрович. Эта атмосфера чистоты и достоинства сохранила неразрушенным восприятие ребенком мира как рая, т. е. гармонии, радости, красоты единства и взаимности. Флоренский верил в изначально присущее детской психике состояние непорочности и чистоты, но вторжение в нее чего–либо разрушительного – лжи, жестокости, эгоизма приводило к потере этого райского ощущения, утрате единства и гармонии с окружающим миром.
Чувство гармонии произрастало и из особого, глубокого, и индивидуального и космического восприятия родителей, близких: «Единство отца и сына было в моем сознании безусловным, и самый отец был для меня безусловным отцом, а я – его безусловным сыном». А мать «казалась мне с первых дней моего сознания существом особенным, как бы живым явлением природы, кормящей, рождающей, благодетельной, и вместе с тем далекой, недоступной... Мать была для меня родными недрами бытия... В матери я любил природу или в природе – мать... у меня всегда было чувство таинственного величия ее».
Большое место в детстве Павла Флоренского занимала тетя, которая была неразрывно связана с ребенком: «Я любил ее глубоко личной любовью, был, вероятно, влюблен в нее со всем цельным чувством ребенка». Она была мальчику и другом, и товарищем, и учителем; с ней он делился своими горестями и радостями; от нее получал выговоры и наказания (хотя таковых бывало очень мало), вообще, «все человеческое было у нее». «Хотя и старше меня, – писал впоследствии философ, – она по складу своего характера откликалась на многие мои чувства и, насколько я теперь могу понять, со мной жила тою жизнью, которая не нашла бы удовлетворения в среде взрослых... Мое ощущение – то, что пред нею мне не надо было особенно скрывать мои мысли и чувства... ».
|
|
|
Павел Александрович Флоренский, как явствует из его произведений, всю жизнь искал свой утраченный детский рай: единства и полноты бытия, в котором каждая деталь пронизана высшим смыслом. Он жил в уютном, замкнутом космосе большой доброй семьи, огражденный от злого внешнего хаоса. Это помогало ему выживать даже в сталинских застенках, вдали от семьи, без надежды на возвращение. Здесь возникла, по словам Д. Шеварева, последняя из созданных Флоренским наук – «наука расставания» – учение о том, как, находясь в разлуке с детьми, можно чувствовать их рост, влиять на их устремления, питать их ум и душу, имея в распоряжении лишь клочок бумаги, карандаш и любящее сердце. Письма философа семье из ссылки – своего рода продолжение его «Воспоминаний прошлых дней», попытка воплощения уже в собственной семье традиций и атмосферы родительского дома. «Ничего не уходит совсем, ничего не пропадает, а где–то и как–то хранится. Ценность пребывает, хотя мы и перестаем воспринимать ее», – эта фраза, воспринимаемая как завещание П. А. Флоренского всем нам, дает исследователям импульс снова и снова возвращаться к его наследию и выискивать по крупице те ценности, которые в нем «пребывают».
|
|
|
