М. И. Мирошниченко. Личное и частное в жизни девиц–казачек на Урале. В середине 1920–х гг.

М. И. Мирошниченко

Челябинск, Южно–Уральский государственный университет

ЛИЧНОЕ И ЧАСТНОЕ В ЖИЗНИ ДЕВИЦ–КАЗАЧЕК НА УРАЛЕ

В СЕРЕДИНЕ 1920–Х гг.

Социогенез частной жизни представляет собой интересную и относительно новую область гуманитарных исследований. Под частной жизнью подразумевают, как правило, те сферы человеческого поведения, в которых индивид волен самостоятельно, без всякого вмешательства извне, со стороны каких–либо организаций и групп, определять цели и средства своих действий. Сфера частного и личного в 1920–е гг. в уральской глубинке в жизни женщин–казачек была чрезвычайно мала. Это было связано как с традициями общинности казачьего быта, так и с патриархальным характером семьи и самим укладом хозяйства мелкого производителя, пусть во главе его даже и стояла вдова казака. Жизнь женщин–казачек является одной из наименее изученных областей женской истории Урала. В этом отношении глубокие и подробные наблюдения были оставлены выдающимся уральским краеведом Д. М. Голубых.

В 1920–е гг. девушек называли словом «девицы», этим же термином обозначался официально и статус «незамужняя»[656]. К девицам относились девочки–подростки от 11 до 17 лет и все остальные старшие по возрасту девушки, это было общепринятым обозначением девушки до выхода ее замуж. В Тимофеевском поселке, по свидетельству Д. М. Голубых, девочки (и мальчики) в возрасте 11–13 лет составляли первую группу молодежи, девочки (и мальчики) 14–16 лет – вторую, девушки (и юноши) от семнадцати лет – третью группу. Верхним возрастным пределом выступало время замужества (для юношей – женитьбы). Иногда девочку лет 12–13 можно было встретить во второй группе, а девочку 14–16 лет в первой. Каждая присоединялась к той группе, которую считала для себя наиболее подходящей[657]. Гулянья были важной областью личной жизни девушек. Они происходили только в праздничные дни, которых в году выпадало 59 дней. В небольших казачьих поселках молодежь всей деревни гуляла вместе, в «одной кампании»: там девицы старших возрастов вместе с парнями плясали под гармошку, пели песни, а младшие девочки смотрели на развлечения старших[658].

Утром в праздничные дни девицы вместе с семьей отправлялись в церковь[659]. После обедни молодежь собиралась у «амбара»: каждая группа в отдельности на глазах у взрослых пела песни и танцевала. Почти весь праздничный день девицы с парнями проводили около сельсовета «у амбара». Одни уходили обедать, другие отдыхать, но через некоторое время снова возвращались к амбару. В большие праздники чаще всего уходили домой девицы, чтобы сменить платье (девицы из семей зажиточных казаков меняли платья и платки по 3–4 раза в день). После того, как молодежи надоедало сидеть у амбара, они шли (каждая возрастная группа обособленно) гулять по улице.

Часто парни и девицы уходили в лес, там они танцевали и пели, чувствуя себя свободнее, чем в поселке. В лесу молодежь расходилась парочками. Там происходили объяснения в любви, там «заклинались» (клялись в верности).

Все знали, кто с какой девицей ходил в лес, но на такие развлечения взрослые смотрели снисходительно[660]. Хотя слово «шмара» в годы Гражданской войны широко употреблялось в значении «проститутка», «сожительница», здесь оно значило «любая женщина», вероятно, в контаминации «моя женщина». Формой проявления любви были подарки. До революции подарки своим миленьким делали только девицы (дарили носовые платки и кисеты), в середине 1920–х гг. парни также стали дарить девицам (приколки, мыло, шпильки).

В большинстве случаев ухаживания не обязывали к браку. И парни и девицы женились и выходили замуж за любимого человека чрезвычайно редко. Браки совершались по указанию родителей. Молодежь покорно соглашалась с родителями.

Девицы–казачки были непременными участницами «половинок» – совместных гуляний молодежи двух поселков (Коркинского, Томинского, Шумаковского и др. ), которые проходили на равном расстоянии от каждого поселка в поле или в лесу по договоренности между парнями. Там танцевали под гармонику, пели песни, играли в «разлучки». Парни приносили с собой самогон и закуску, иногда юноши приходили на «половинки» уже изрядно выпившими. Ребята одной деревни начинали отбивать «шмар» у своих товарищей из другой деревни: ухаживали за ними, уделяя им большое внимание, попарно удалялись в лес. Чаще пострадавшие затевали открытую драку. Девицы некоторое время поджидали своих парней, но, если драка становилась затяжной, то убегали в деревню. «Половинки», устраиваемые всеми тремя группами молодежи, причем первая не завершала их дракой, были наиболее веселой многолюдной гулянкой, где парни «знакомились» с девицами из другой деревни, но после не «играли» с ними, то есть ухаживаний не продолжали[661].

Пространство частной жизни расширялось зимой, когда устраивались «попрядухи», «супрядки», «вечерки». «Попрядухи» начинались с утра, на них приглашались обрабатывать лен и коноплю только девицы. Хозяйка угощала всех пирогами и самогоном. Это заменяло денежную плату. К вечеру приходили парни с гармоникой (потом они провожали девиц по домам), и работа сменялась весельем с танцами и шутками. Парней ничем не угощали. «Супрядки» («посиделки») устраивала девица тогда, когда ее родители уезжали куда–нибудь из дома на всю ночь. Рано утром, до появления взрослых, молодежь расходилась. Супрядки проходили мирно, без драк.

Драки часто случались на вечерках. На вечерках бывало много парней и девушек, никто на глазах у всех не обнимался, целовались только во время игры. Целоваться и миловаться выходили из избы в сени или во двор[662]. По свидетельству Д. М. Голубых, тимофеевская молодежь за крайне редкими исключениями не переступала в своих отношениях определенных границ. Парни целовались, обнимались с девицами, но не вступали с ними в половую связь. Даже в те ночи, когда парни после супрядок оставались ночевать у девиц, они не имели половых сношений: от поцелуев девка не умрет, говорили, а больше нам ничего и не нужно – все равно, как только исполнится нам 18 лет, так отцы женят[663].

Участие в «гуляньях» было той областью частной жизни девушек–казачек, в которой в общепринятых и строго установленных социумом границах вырабатывались навыки общения с противоположным полом, важным было и то, что приобретался опыт тактильной совместимости.