Обличение предателя; уход Иуды

(Мф.26:21-25; Мк.14:18-21; Лк.22:21-23; Ин.13:21-30)

Умыв ноги учеников Господь «возмутился духом»: в эти торжественные часы рядом с Ним присутствует предатель. Может с той целью, чтобы в предателе возбудить раскаяние, Господь сказал: «истинно, истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня» (Ин.13:21). «Они опечалились», по св. Марку, или - «весьма опечалились» по св. Матфею. Ясно понимая глубокое падение человеческой природы, все они, как бы не полагаясь сами на себя, спрашивают: «Не я ли, Господи?». По св. Матфею, и Иуда спросил: «Не я ли, Равви?» и Господь тихо ответил ему: «ты сказал».

Ученики поняли, что предатель – один из двенадцати. Но они не поняли кто именно. Поэтому Петр попросил Иоанна уточнить. Иоанн, «один же из учеников Его, которого любил Иисус, возлежал на груди Иисуса» (Ин.13:23)[448]. Припав совсем близко к груди Учителя, он тихо спросил: «Кто это?». Иисус отвечал: «тот, кому Я, обмакнув кусок хлеба, подам» (Ин.13:26). Глава семьи иногда сам раздавал куски хлеба в знак особого благоволения. Он сам обмакивал в солило и подавал. Следовательно указание Ин.13:26 также не раскрывало Иоанну личность предателя. Только Иуда в тот миг ясно осознавал: Господь знает точно, что предатель – он. Скрывая свое беспокойство, нервничая, Иуда, видимо сам потянулся за куском и неосторожно опустил одновременно с Иисусом руку в блюдо (Мф.26:23; Мк.14:20). Никто не придал значения этому жесту, вероятно потому, что Иуда возлежал слишком близко ко Христу (некоторые толкователи даже предполагают, что до этого Иуде первому были омыты ноги). Однако, ничто не поколебало Иуду в его преступном замысле: ни умовение Господом его ног, ни указание на предателя, ни предсказание о его несчастной участи, ни даже этот кусок хлеба. И «после сего куска вошел в него сатана» (Ин.13:27).

«Что делаешь, делай скорее» (Ин.13:27) – это приказание Господа, жаждавшего скорее осуществить волю Божию, было благовидным предлогом освободить общество учеников от присутствия предателя, установить без него, как недостойного, великое таинство Евхаристии. Все же возлежащие подумали, что Иисус делает Иуде распоряжение о покупке всего требуемого к празднику (значит праздник еще не наступил, ибо в вечер праздника невозможно было бы что-либо купить).

На вопрос: «причастился ли Иуда?» нет однозначного ответа.

По выражению церковных песнопений, Иуда после умовения ног, оставаясь «неисправленным», тая в себе «нрав несытный и дерзость бесчеловечную», и будучи «по виду учеником, а на самом деле убийцею» с ужасным «бесстыдством» простирал к приятию Хлеба нетления те самые руки, которыми уже получил цену предательства, и «льстивно» пил Божественную Кровь своими устами[449].

[450]Блаж. Августин верит, что Иуда вкусил на Тайной Вечери от святого Хлеба. Сатана вошел в Иуду «после вкушения» причастного Хлеба: «когда он [Иуда] взял кусок [Хлеба], тотчас вышел из горницы»[451]. Но при этом Августин замечает, что как ниспослание Св. Духа имело свою постепенность (слова «примите Духа Святаго» (Ин.20:22) еще не даровали той силы, которой исполнились апостолы в день Пятидесятницы), так и окончательное пленение Иуды дьяволом было постепенным (через замысел о предательстве сатана вошел в Иуду до вечери (Лк.22:3; Ин. 13:2), а после вкушения от Хлеба – сатана окончательно пленил его (см.Ин.13:27))[452].

О причащении Иуды также говорит Синаксарий на Четверток утрени и прямое следование слов ап. Луки, у которого после установительных слов: «сия чаша есть Новый Завет в Моей крови…» далее сказано, что «рука предающего Меня со Мною за столом» (Лк.22:21-22).

Однако, блаж. Феофилакт приводит два разных мнения и ни настаивает ни на одном их них: Иуда «даже причащаясь тела Его, не раскаивался. Впрочем, некоторые говорят, что Христос приобщил Своих учеников Тайнам Своим уже тогда, когда Иуда вышел. Так обязаны поступать и мы, то есть нечестивых людей удалять от Божественных Тайн»[453].

Многие дореволюционные и современные[Alexey14] толкователи отрицают возможность причастия Иуды. В пользу этой точки зрения Б. И. Гладков приводит следующие аргументы[454]. В начале вечера было двенадцать апостолов. По свидетельству ап.Иоанна, во время вечери Иуда ушел. Спрашивается, когда именно: до установления Таинства Евхаристии или после? Евангелисты Матфей, Марк и Лука, кратко повествуя о Тайной Вечери, говорят только об изобличении Иуды и установлении Таинства Евхаристии, а об омовении ног и о прощальной беседе Господа с учениками, равно как и об уходе Иуды, ничего не говорят, и оканчивают свои повествования словами: «и, воспев, пошли на гору Елеонскую» (Мф. 26, 30; Мк. 14:26, то же и Лк. 22:39). Поэтому, если основываться только на первых трех Евангелиях, то можно заключить, что все апостолы остались с Иисусом до конца вечери. И по окончании ее, воспевши, все пошли на гору Елеонскую, и только после этого Иуда отделился и украдкой пошел к первосвященникам за стражей. Из этого вывод: Иуда присутствовал на вечери от начала до конца и из рук Иисуса причастился Святых Тайн. Однако, ап. Иоанн сообщает, что Иуда ушел до прощальной беседы Господа с учениками («Когда он [Иуда] вышел, Иисус сказал...», Ин. 13:30-31), сразу после умовения ног и обличения предателя. А умовение ног никак не могло быть после Евхаристии. Кроме того, следуя ап. Иоанну, Господь подал кусок хлеба, обмакнув его в солило (Ин.13:26), значит Иуда взял не евхаристический хлеб и вышел. Что касается последовательности ев. Луки, то он, вероятно, отступает от хронологического изложения, логически соединяя в начале текста о Тайной вечери все то, что касалось Пасхи и Евхаристии, а в конце - все то, что касалось учеников и предательства Иуды. Поэтому, следуя четвертому Евангелию, можно предположить, что Иуда не присутствовал ни за Прощальной беседой, ни за установлением Евхаристии.