Замечание на 9-ю статью

Замечание на 9-ю статью

Денисов обвиняет здесь святую церковь в новомудрствовании, утверждая, что аки бы она проповедует Христа распеншимся не на трисоставном кресте. Обвинение несправедливое: ибо святая церковь такого устава или догмата никогда не полагала, чтобы отметать распятие Христа Спасителя на трисоставном кресте, и Денисов ничем своего обвинения не подтвердил. Напротив, в Октае третьего гласа в среду в седальне по первой стихологии церковь воспевает: «На кипарисе, и певге и кедре вознеслся еси агнче Божий». И на Воздвижение честного креста в литии воспевает: «Ты ми покров державен, тричастный кресте Христов». И распятие Христово церковь изображала и изображает с подножием и титлою; и так изображать оное никогда не воспрещалось. А если где воображение распятия Христова встречается и на кресте не трисоставном, то это суть частных лиц действия, а не общее догматствование церкви, и за сие Денисов несправедливо возводит обвинение на всю вселенскую церковь. Если также встречаются у некоторых частных лиц выражения, что Христос распялся на четырёхконечном кресте, то это говорится только в показание главных частей креста Христова, без которых невозможно устроение и изображение креста. И такие выражения не новоизмышленные, но древние. В каноне кресту четвёртого гласа в песни первой говорится: «Кресте всечестный, четвероконечная сила». В священном писании св. крест Христос называется даже просто древом. Так, в книге Деяний: Егоже вы убисте, повесивше на древе (Деян.   5: 30); и паки: якоже скончаша вся, яже о нем писана, снемше со древа, положиша во гробе (Деян.   13: 29). И в самых богослужебных книгах патриарха Иосифа, именно в Октае, напечатанном в седьмое лето его патриаршества, во втором гласе в неделю в седальне по первой стихологии читается: «Благообразный Иосиф с древа снем пречистое тело Твое». Неужели за это выражение решится кто обвинять патриарха Иосифа, что он проповедовал Христа не распятого на кресте, но повешенного на прямом древе? Денисов приводит в доказательство своего обвинения против церкви книгу «Розыск» святителя Димитрия Ростовского и «Пращицу». Но и это делает несправедливо. Ибо сам святитель Димитрий пишет: «Не хулим мы креста осмиконечного, ни отметаем, но любовию приемлем, но благоговейно почитаем, и благочестно тому покланяемся, воспоминающе Христово распятие. Возражаем же хулу на крест четвероконечный, имже яко знамением Христовым и печатию Духа Святого при крещении нашем в миропомазании знаменани есмы; имже вся таинства церковные благословляются и освящаются и навершаются; имже вси христиане знаменаемся, не осьмиконечие, но четвероконечие крестное на себе воображающе: понеже и Христос Господь наш не осьмиконечне, но четвероконечне распят бысть». И паки: «Почитаем мы, правоверии, и осьмиконечный крест равно, якоже и четвероконечный, ниже противницы есмы церковному Октоиху, сказующему, яко на кипарисе, певге и кедре; но тому же разумию последуем» (Розыск гл. 24). От сих слов святителя Димитрия явственно доказывается, что и он истинно почитал крест трисоставный и покланялся ему; возражал же против раскольнических хулений на четвероконечный крест Христов. Такова была цель написанного им о кресте Христове, по собственным словам его. Также и в «Пращице» сочинитель оной не отметает того, что на кресте Господнем было подножие, но только сказует, что не упоминают об оном святые евангелисты. А притом, если бы у которого-либо писателя и было сказано что-либо подобное утверждаемому Денисовым, разве возможно за это обвинять всю вселенскую церковь, а паче из-за сего отделяться от церкви?

Замечание на 10-ю статью

В статье десятой Денисов обвиняет святую церковь за отложение трисоставного (осьмиконечного) креста от печати на просфоре, а также за отложение и копия, и трости, и самого кругловидства печати и надписания: «се агнец Божий вземляй грехи миру», и за то, что «вместо трисоставного креста новоположено печатати просфоры двочастным крестом, и печать четвероугольну, а не кругловидну имети». Вот сколько изменений в печати просфор, допущенных церковию, выставил Денисов в её обвинение! Но прежде нежели за всё сие обвинять церковь, Денисов должен был указать, на каком соборе сделано постановление о печати на просфорах и о виде оной, и каким вселенским собором сие постановление утверждено. Тогда только он мог бы обвинять церковь за отложение печати просфор, собором установленной и утверждённой. Но Денисов не только сего не показал, но не представил даже и не мог представить свидетельства о печати просфор от установления русской церкви или наших российских патриархов: ибо и московской печати в Служебниках ни в одном о печати просфор, требуемой Денисовым, указания не обретается. На чём же Денисов основал своё обвинение церкви за отмену печати просфор, им описанной? Ни на чём. Ибо если и были употребляемы дорники (печати) для просфор такого вида, как требует Денисов, то они употреблялись без установления соборного, и употребление их было не что иное, как частное и временное действие. Предпочитать сей обычай соборне изданному определению несправедливо, а тем паче отделяться из-за него от св. церкви есть грех раскола, неомываемый и кровию мучения.

Денисов утверждает, что просфора «грядет образовати страсть Господню, по сему на нее должно и полагати крест с титлою и подножием, чтоб было согласно первообразному». Ответствуем. Просфора на проскомидии прежде преложения не есть образ креста, но распеншегося четвероконечно Христа: посему над нею священник и действует всё четвероконечным крестом, как-то: пожрение, раздробление; посему и положение на ней печати креста четвероконечного вполне сообразно её значению и действию священника. Итак, справедливо положено собором 1667 года печатать просфоры крестом четвероконечным, который равносилен осьмиконечному.

Денисов требует, чтобы на просфорах было изображение горы Голгофы и главы Адамовой, как это и на иконах воображается. Но на иконах гора Голгофа и глава Адамова под крестом воображается, а не на самом теле Христовом. Изъятая же из просфоры часть для агнца образует самого Христа и по благословении пресуществляется в самое тело Христово: посему на оной части просфоры, которая пресуществится в тело Христово, справедливо ли быть изображению горы Голгофы и главы Адамовой? Итак, и сие требование Денисова несправедливо.

Далее он обвиняет св. церковь за отложение на просфорах около печати евангельского надписания: Се агнец Божий, вземляй грехи всего мира. Но св. Иоанн Предтеча произносил сии слова, указуя перстом на самого Христа Бога; просфоры же, пекомые просфорнею и подаваемые за здравие и за упокой, не только не суть тело Христово, но даже не бывают и образом Христа: посему справедливо ли надписывать на них слова Се агнец Божий, вземляй грехи всего мира? Даже и самая та просфора, на которой совершается проскомидия, до времени пресуществления оной бывает только образным хлебом, а не истинным телом Христовым: посему и этой просфоре прежде совершения над нею священнодействия справедливо ли давать таковое наименование: се агнец Божий, вземляй грехи всего мира? Это было бы подобно тому, как если бы иконописец на праздной доске прежде написания образа Спасителева написал оные слова: Се агнец Божий. Прилично ли было бы доске сие именование? Посему справедливо св. церковь на просфорах воображает один крест с подписанием ї©. хс. По слову св. Германа, «крест во Иисусе, и Иисус в кресте» (Соборник, в неделю первую поста).

Денисов обвиняет ещё церковь за отменение кругообразной формы печатей на просфорах. Он приводит свидетельство Симеона Солунского из главы 88-й. Но Симеон Солунский требует печати кругловидной для хлеба четвероугольного, дабы имелись оба вида – и кругловидность, и четвероугольность, во образ таинства воплощения и страсти. Это соблюдается и на просфорах, употребляемых православною церковию: самая просфора кругловидна, печать же четвероугольна. Но сей Симеоном Солунским описуемый обычай есть местный, а не соборное повеление, ибо и он в подтверждение сего обычая ни на какое древнее повеление не ссылается. Посему для вселенской церкви его свидетельство не может иметь обязательности.

О положении же креста четвероконечного на просфорах мы будем говорить в замечаниях на ответы 63 и 64, в коих и Денисов пишет о сем подробнее.

Далее Денисов обвиняет св. церковь в том что аки бы она за положение печати креста осмиконечного на просфорах отлучение и анафеме предала. И это говорит он несправедливо. Св. церковь не за положение печати креста осмиконечного предала именуемых старообрядцев отлучению и анафеме, но за хуление на церковь, на таинства её и на крест четвероконечный, под печатию коего, положенною на просфорах, аки бы хлеб не прелагается и в тело Христово, что и сам Денисов высказал в ответах 63 и 64. За такие хуления раскольники вполне достойны отлучения и клятвы. Притом не должно забывать, что они отделились от св. церкови не вследствие произнесённых собором 1667 г. клятв, но ещё ранее произнесения оных, как о том свидетельствует тот самый собор. Посему клятвы собора 1667 г. никак не могут служить оправданием их отделения от св. церкви.

Денисов хочет ещё оправдать отделение старообрядцев от церкви ссылкою на «Пращицу», в которой аки бы не исповедуется под печатию креста осмиконечного преложение хлеба в тело Христово. И опять несправедливо: ибо книга «Пращица», если бы в ней и находилось то, что хочет найти Денисов, явилась на свет почти столетие спустя по отделении именуемых старообрядцев от св. церкви: как же могла она быть причиною их отделения от церкви? Но в «Пращице» и говорится не то, что приписывает ей Денисов. В ней говорится о беглых попах, без повеления своего архиерея совершающих таинство литургии. Таковые, если бы совершали службу литургии и во всём согласно уставу церковному, но потому именно, что совершают оную без воли своего архиерея, подлежат тому самому суду, под какой подведены в «Пращице». Ибо св. Игнатий Богоносец (в послании четвёртом к смирнянам) пишет: «Та бо известна евхаристия да будет, яже от епископа бывает, или емуже той повелит». Итак, в «Пращице» не новое сказано о служении беглых попов, но согласное учению св. отец. И сам Денисов о действии беглых попов раскольнических мудрствует согласно «Пращице» – так же признаёт, что от бежавших иереев и без воли архиерея действующих таинства не совершаются. Зачем же он привёл в обвинение церкви слова «Пращицы», с которыми и сам согласен? По совести ли он это он сотворил?

Итак, все изложенные в 10-й статье 50-го ответа обвинения против церкви оказываются не имеющими никакой силы и нимало не оправдывают раскольников в их отделении от церкви.