 |
Центурион в мирное время. Принципалы в мирное время. Солдат после отставки
|
|
|
|
Центурион в мирное время
Прошедший подготовку солдат мог быть использован в гражданских или полугражданских строительных работах. Что касается центурионов, то для них оставалось множество обязанностей в сфере военной службы, помимо общего контроля за проведением его подразделением строительных работ. Ему могла быть поручена полувоенная должность начальника подразделения (praepositus), выполняющего полицейские или охранные функции. Его могли назначить на одну из должностей в рудниках или каменоломнях. Например, центурион мог выполнять там обязанности технического эксперта, или ответственного за работу, или просто начальника охраны. Если городские жители выказывали явное нежелание платить налоги, на должность сборщика налогов (exactor tributorum) также назначался центурион. Иногда центурионам выпадало выполнять и более приятные обязанности третейского судьи (iudice dati) в рамках разбирательства спорных вопросов между различными поселениями провинции. Эта и подобная работа поручалась им правителями провинции. Часто центурионам приходилось выполнять и роль дипломатических посланников. Они осуществляли доставку почты, как между императором и наместниками провинций, так и между императором и представителями крупной знати внутри страны и даже между императором и зарубежной знатью. Наконец, центурионы широко использовались для выполнения задач тайной полиции.
Принципалы в мирное время
В отличие от центурионов принципалы редко выполняли самостоятельно поручения с предоставлением им прав командира. Правда, иногда они занимали незначительные посты в полиции. Обычно более честолюбивые из принципалов искали себе места при штабе правителя провинции или чаще при более мелком штабе прокуратора, напрямую отвечавшего перед императором за состояние финансовых дел провинции. Как уже говорилось выше, существовала специально разработанная иерархическая структура для правления наместника провинции.
|
|
|
В особом положении находились фрументарии, которые начиная с начала II в. выполняли функции сотрудников государственной тайной полиции. Помимо того, что они входили в штат правления наместника, они подчинялись еще и своему штабу в Риме. Название этой должности указывает на то, что когда-то она была связана со сбором зерна (frumentum). Скорее всего, первоначально их обязанности были связаны с контролем поставок зерна в армию по заранее установленным маршрутам. Поскольку этим людям приходилось много перемещаться и бывать в различных уголках империи, позже их стали использовать в качестве секретных курьеров. После того как они взяли на себя эту задачу, постепенно в глазах административных органов империи она стала их основной обязанностью. Так продолжалось до времен поздней империи, когда эта служба была преобразована в гражданскую секретную службу agents in rebus.
Солдат после отставки
С самого начала после создания профессиональной армии администрация империи в некоторой степени чувствовала себя ответственной за финансовую сторону жизни ветеранов. Сразу же был принят простейший способ решения проблемы: уволенных солдат селили в колониях, предоставляя им земельные участки. По личному распоряжению Августа в Италии было создано не менее 28 колоний, где земля предоставлялась в основном ветеранам гражданских войн. Позднее колонии для ветеранов создавались преимущественно в провинциях. К 13 г. до н. э. вместо предоставления земельных участков ветеранам стали выплачивать денежные суммы. Наконец, в 6 г. н. э. было создано военное казначейство aerarium militare. Одновременно были установлены пособия для военных (praemia militae). Эта мера была очень важна, поскольку наконец-то солдаты стали получать установленное для всех пособие не в качестве привилегии, а по закону. Решение взять на себя ответственность за судьбу профессионального солдата, конечно, не было частью заранее разработанного плана. Такое бремя римским императорам было навязано ходом событий. Солдаты постоянно испытывали беспокойство, их волновало свое финансовое положение, и они не желали продолжать службу дольше минимального установленного срока. Поэтому Август установил размер денежного вознаграждения для солдат, которые остались служить по окончании установленного срока. Так, преторианец после 16 лет службы получал 5 тысяч денариев, легионер после 20 лет – 3 тысячи денариев.
|
|
|
К сожалению, новая система не обеспечивала справедливого вознаграждения для всех солдат. Уже к 14 г. н. э. они жаловались, что в награду за службу им предоставляются земельные участки на болотах или на крутой холмистой местности, где землю невозможно было обрабатывать. Вероятно, речь идет о случаях, когда вместо денежного пособия солдатам все-таки вручались земельные участки. Понятно, что солдаты чувствовали себя обманутыми. В течение всего I в. солдатам вместо денег довольно часто давали участки земли, иногда такие, как в случаях, о которых речь шла выше. По словам Тацита, при императоре Нероне ветеранов по окончании срока службы направляли на поселение в города Тарент (Калабрия) и Анций (Лаций), однако «даже этой меры было недостаточно для того, чтобы остановить падение численности населения в этих районах Италии. Большинство поселенцев возвращались в провинции, где они несли службу. Они не были обременены семьями с детьми и поэтому с легкостью покидали свои новые жилища». Тацит видит причину этого в отсутствии у солдат корпоративного духа: «В прежние времена колонии состояли из целых легионов с трибунами, центурионами и солдатами всех рангов. Поэтому все жители таких поселений были объединены общим прошлым, имели давние связи друг с другом. Теперь же колонисты не знали друг друга, поскольку прибыли из различных частей, у них не было лидера, общих интересов. Сами они представляли собой беспорядочное сборище случайно собранных вместе людей, скорее толпу, чем группу». В некоторой степени с такой критикой можно согласиться. Однако после того, как армия стала профессиональной, количество военнослужащих в каждой части сокращалось ежегодно на определенный незначительный процент, поэтому было просто нереально набрать достаточное количество поселенцев-выходцев из одной части для того, чтобы все население было спаяно общими узами предыдущих лет службы.
|
|
|
Положение изменилось при Адриане. Колонии для ветеранов перестали создаваться. Возможно, это было вызвано чисто экономическими причинами. Цены на землю, скорее всего, росли и в какой-то момент, вероятно, превысили размер пособия военных, которое оставалось неизменным вплоть до времен Каракаллы. Однако все же более правдоподобным объяснением является то, что эта тенденция отвечала принимаемым Адрианом мерам по обеспечению обороны империи. При нем стал обычной практикой набор новобранцев на местах. Большая часть призывников родились и проживали в непосредственной близости от военного лагеря (castris) или, по крайней мере, в той же провинции. Нетрудно догадаться, куда стремились вернуться ветераны после их увольнения из армии.
Как это ни удивительно, до наших дней не дошли материальные доказательства того, что военнослужащим вспомогательных войск и флота также на регулярной основе выплачивалось пособие или, как альтернатива, предоставлялся земельный участок после их увольнения из армии. Исключение имело место во времена Веспасиана. По его приказу ветераны флота в Мизенах были расселены в Пестуме, а их коллеги из Равенны – в Паннонии. При этом известно, что в поселение в Пестуме прибыла всего одна партия солдат, что вряд ли может свидетельствовать об удовлетворительных условиях жизни в той колонии. Император Веспасиан был человеком широкой души. Об этом свидетельствует тот факт, что он приказал указать в документах уволенных по состоянию здоровья ветеранов II Вспомогательного легиона, которые были бывшими моряками, определение «после безупречной службы», а не «по состоянию здоровья». Некоторых из них он в качестве награды за храбрость приказал уволить до наступления установленного срока, также с определением «после безупречной службы». Но необычная щедрость Веспасиана могла быть вызвана и тем, что он был очень многим обязан флоту. Многие исследователи считают, что солдатам вспомогательных войск как негражданам Рима пособие по выслуге лет не полагалось. [48]
|
|
|
Однако, например, П. Брунт считает невероятным, что вспомогательные войска, которые часто сражались бок о бок с легионами, не получали тех льгот, которые, как они явно знали, полагались легионерам. Однако из аттестатов солдат вспомогательных войск видно, что им порой давались привилегии, которые не полагались ветеранам легионов.
Отсюда можно сделать вывод, что оба этих рода войск получали свой собственный набор льгот и что эти льготы считались примерно равными.
В общем правиле, что солдатам вспомогательных войск не выплачивались денежные пособия, было исключение. По воле императора Августа солдаты римских городских когорт, набранных из граждан города, обладали теми же привилегиями, что и легионеры, поэтому было бы логично предположить, что они получали одинаковое с легионерами жалованье и денежное пособие. Однако вряд ли так продолжалось долго. Как свидетельствует Чизман, первоначально эти солдаты были практически на том же положении, что и легионеры, однако позднее одно лишь название этих когорт выделяло их из прочих вспомогательных войск. Когда именно произошло изменение статуса этих солдат или их привилегии были сведены на нет постепенно, осталось неизвестным. [49]
Военное пособие в Древнем Риме соответствует системе военных пенсий в современных армиях. Прежде чем гадать, была ли та система справедливой или нет, соответствовала ли она потребностям солдат или не соответствовала, необходимо остановиться на нескольких пунктах. Во-первых, следует принять во внимание тот факт, что римским солдатам была предоставлена возможность делать накопления из своего жалованья и других денежных выплат, которыми они могли воспользоваться позже, после увольнения из армии. Кроме того, после увольнения солдаты получали денежное пособие или земельный участок, о чем многие из них мечтали всю жизнь. То, что эти льготы были неодинаковыми для солдат различных родов войск, лежит за рамками данного обсуждения. Даже в наши дни, когда пенсией обеспечиваются все военнослужащие, ее размер для различных категорий может сильно отличаться. Такие общие ответы можно сразу же дать на возникающие общие же вопросы.
|
|
|
Во-первых, сейчас всем известно о существовании полковых сберегательных касс. Ко времени правления Домициана в них хранилось так много денег, что в 89 г. н. э. объединенных накоплений двух легионов, расквартированных в Могонтиаке (совр. Майнц), хватило на то, чтобы обеспечить финансами восстание Антонина Сатурнина. Домициан посчитал необходимым не только прекратить практику размещения в одном лагере одновременно двух легионов, но также и ограничить размер депозита каждого солдата до 250 денариев. Проблемой было то, что у многих солдат накопились суммы, превышающие их жалованье за год службы. Напомним, что базовое жалованье составляло 225, а затем и 300 денариев. Скорее всего, ограничение Домициана могло носить временный характер. Ведь описанная Вегецием система, по которой солдаты должны были в обязательном порядке хранить половину своих денежных поступлений в полковой кассе, наверняка привела к тому, что у каждого солдата накопились суммы значительно выше обозначенного лимита 250 денариев. В любом случае понятно, что солдаты могли часть своих денег хранить в общей кассе. Преторианцам, которые получали более высокое жалованье и многочисленные денежные дары, конечно, удавалось сохранить больше денег, даже несмотря на то что стоимость их жизни в столице наверняка была выше, чем у легионеров, расквартированных в провинциях.
Гораздо меньшие суммы получали за службу солдаты вспомогательных войск, поэтому у них было мало шансов иметь какие-либо личные накопления. Это можно подтвердить и дошедшими до нас документальными свидетельствами. Большинство солдат вспомогательных войск, перечисленных в берлинском папирусе, имели по 100 денариев на депозите и по 75 денариев были выданы им на руки в качестве дорожных денег. Первая сумма, скорее всего, представляет собой половину денежной выплаты солдатам. Вторая сумма – дорожные деньги, которые в этой части, по-видимому, подлежали обязательному хранению в полковой кассе. Только трое солдат имели на своих вкладах большие суммы, от 187½ до 206 денариев. Можно заключить, что для обычного пехотинца вспомогательных войск было очень мало шансов накопить значительную денежную сумму. Несколько иным было состояние дел в кавалерии, где жалованье солдат было больше, а их статус считался выше. Некий Дионисий из алы ветеранов Галлии примерно в 175 г. н. э. имел на своем счете не менее 1562 денария. Этот человек, конечно, был исключением, так как общая сумма вкладов всех солдат в этой части составляла 16 172 денария 6½ обола, из которых сумма 11 129 денариев 10½ обола представляла собой накопления солдат, 3626 денариев 3 обола – обязательные депозиты и 1416 денариев 21 обол – дорожные деньги. Дионисию удалось накопить сумму, равную жалованью за семь лет службы. Вряд ли такое удавалось многим солдатам. Остается заключить, что даже если эта сумма была собрана частично за счет товарищей (например, выигрыши в азартные игры или другими способами), то все равно понятно, что в кавалерии солдаты имели возможность делать накопления. Собрав вместе дошедшие до нас документы, автор должен сделать вывод, в котором, собственно, нет ничего нового, а именно: возможность создавать накопления находилась в прямой зависимости от размера платы, которую получал солдат. Можно сказать, что различия в общественном и финансовом статусе преторианцев, легионеров, кавалеристов и солдат вспомогательных когорт после увольнения в запас становились еще более явными. Поскольку солдаты вспомогательных войск не получали дополнительного денежного вознаграждения, то после увольнения в отставку их финансовое положение вряд ли можно было сравнить с положением преторианцев или даже легионеров.
Можно относительно легко примерно оценить размеры денежного вознаграждения, которое получали солдаты. В период до правления Домициана легионер получал 225 денариев в год, а при увольнении ему выплачивалось пособие в сумме 3 тысячи денариев. Для того чтобы после увольнения обеспечить себе ту же сумму, что он получал в армии, солдату было необходимо вложить ее в какое-то дело в сельском хозяйстве или торговле, обеспечивающее прибыль 7, 5 процента. Во все времена эта задача была решаемой, если хорошо над ней потрудиться. Те же, кто после увольнения получал вместо денег земельный надел, находились в гораздо более неопределенном положении. Поэтому случаи недовольства и многочисленные жалобы поступали именно от этой категории ветеранов.
Вопрос о том, насколько продолжительной была жизнь ветерана после увольнения из армии, на самом деле еще более сложен. эту проблему исследовал А. Берн на примере двух регионов римской империи, африканских и дунайских провинций. По его заключению, для солдат, в том числе и отставных, возраст которых составлял примерно 42 года, в Ламбесе (провинция Нумидия в Африке) средняя продолжительность жизни была несколько выше, чем у местных жителей. Однако после 42 лет ситуация менялась, и средняя продолжительность жизни солдата медленно, но неуклонно снижалась и падала ниже уровня жизни местных жителей. Далее исследователь провел сравнительный анализ уровня смертности для рабов, в том числе и освобожденных, солдат, в том числе и отставных, и среднестатистического мужского населения данной провинции. Выяснилось, что после возраста 42 лет смертность среди солдат на графике проходила где-то посередине между местным свободным населением и рабами (включая освобожденных). Данные для дунайских провинций являются еще более поразительными. Там средняя продолжительность жизни солдат начинает снижаться (то есть растет относительная смертность), по сравнению с местным мужским населением, начиная с возраста 30 лет. Показатели для гражданского населения здесь тоже проигрывают, по сравнению с африканскими провинциями Рима. Конечно, следует учитывать местные условия, которые имеют огромное значение в таких расчетах. Опустив несколько случаев отдельных исключений, можно сделать общий вывод о том, что по достижении возраста отставника средняя продолжительность жизни солдата падала. В качестве причин Берн приводит ранения и увечья. Кроме того, он выражает уверенность в том, что в римской армии удавалось вытянуть из солдата все его жизненные силы, прежде чем приходило время избавляться от него. В отдельных случаях так это и было, но вряд ли такое объяснение достаточно раскрывает общие причины. Более вероятным представляется, что продолжительность жизни является одним из показателей общего уровня жизни и что общественное и финансовое положение солдат имело тенденцию к падению после их выхода в отставку. Постепенно оно начинало уступать показателям для местного населения. Остается предположить, что военное пособие, каким бы важным с материальной точки зрения оно ни было, практически не могло обеспечить солдату после отставки тот же уровень жизни, что и во время его службы.
Такая мрачная картина жизни бывших солдат, существовавших на некоем уровне ниже средних стандартов, где-то между свободными гражданами и рабами, в «сумеречной зоне» для граждан низшего класса, ни в коей мере не может быть повсеместной. Конечно, такое могло быть в некоторых процветающих провинциях, где даже действующие военнослужащие занимают довольно низкое положение на общественной лестнице. Но должна была существовать и оборотная сторона медали. Например, в Британии или Германии в армии служила значительная часть населения. Здесь, где гражданское население не могло обойтись без ее присутствия, военные ветераны имели возможность поддерживать свой авторитет и общественный статус, особенно в тех областях, где сильно ощущалось влияние военных, чтились армейские традиции и порядки. Поэтому отставные солдаты, что вполне естественно, предпочитали оседать в приграничных районах, там, где стояли укрепленные лагеря легионов, где поселения при них достигли значительных размеров и приобрели во II и III столетиях важное значение. Особенно явной такая тенденция стала после того, как при Септимии Севере был снят общий запрет на вступление военнослужащих в брак. Удивительно, но в приграничных районах в Британии оставалось жить не так уж и много ветеранов. Ученый Сэлви предполагает, что там климатические условия были слишком суровыми, чтобы эти места привлекали ветеранов возможностью поселиться там навсегда, несмотря на привычную обстановку и наличие многочисленных товарищей. Могло случиться и так, что просто не сохранилось достаточное количество соответствующих документов из этих областей. Полной противоположностью является Рейнская область, где со времен династий Юлиев и Клавдиев селилось множество ветеранов, которые даже объединялись в союзы. Во главе таких сообществ стоял куратор. Организации отставных военнослужащих напоминали современный Британский легион. Союзы ветеранов процветали в городах при военных крепостях, где проживало большое количество не только отставных военных, но и гражданского населения. В более мелких поселениях (vici) у второстепенных небольших военных укреплений необходимости в создании таких союзов не было, так как все население или по крайней мере большую его часть там составляли ветераны и их семьи.
Итак, в данной книге была рассмотрена военная карьера римского солдата начиная с момента призыва и до выхода в отставку. Наш гипотетический доброволец к настоящему моменту успел затеряться в лабиринте воинских частей римской армии и ступеней военной карьеры, поскольку путь отдельного военного в римской армии проследить очень сложно. Зато читатель сумел убедиться в том, как широкие обобщения по поводу быта римской армии могут завести в тупик. Ведь отдельные части того огромного организма так сильно отличались друг от друга. И даже в пределах одной и той же части, в особенности если речь идет о легионах или гвардии, причудливая военная судьба могла повести разных людей совершенно разными путями. Новобранец, ставший хорошим солдатом в легионе, имел возможность вырасти по меньшей мере до должности принципала и даже до центуриона. Перед теми, кто попадал в гвардию, сразу же открывались гораздо более широкие перспективы. Обычно они сохраняли свой более высокий общественный статус. Преторианцы относительно легко делали карьеру центурионов в легионах или в корпусе вигилов, имея при этом отличные шансы на дальнейшее продвижение по службе. Для молодых солдат вспомогательных войск перспективы продвижения по службе не были такими радужными, они никогда не достигали таких высот, как преторианцы или легионеры. Высшим достижением по службе для солдата вспомогательной когорты была должность центуриона в такой когорте. Но большинству приходилось довольствоваться меньшим. Даже после отставки эта разница в социальном статусе продолжала оставаться значительной. Она становилась даже более значительной, поскольку к разнице в общественном статусе теперь добавлялось и различие в финансовом положении. С другой стороны, очень вероятно, что большинство римских солдат были вполне довольны своей судьбой. Обычно во время службы солдат постоянно двигался вверх по социальной лестнице. Даже оставаясь рядовым пехотинцем вспомогательной когорты, он постоянно ощущал это: после увольнения ему предоставлялись права на гражданство и на заключение брака, а это тоже были шаги вверх по общественной лестнице.
|
|
|
