Глава 3.Трансцендентное и обыденный мир

 

Прежде всего о том, что означает выражение «опыт трансцендентного». Это выражение противоречиво. Трансцендетное – это запредельное, то, что находится за пределами опыта… Таким образом, приобщение к «высшим сферам» – это «опыт, за пределами опыта». Однако, противоречие исчезает, если мы внесем уточнение: за пределами повседневного эмпирического опыта с его определениями.  

 Трансцендентное – опыт ино-мирности, нечто не похожее на привычные нам состояния, и тем не менее, это непосредственно переживаемый поток восприятий, ощущений, мыслей. В приобщении к трансцендентному человек попадает в особые состояния сознания, переживает широкую гамму чувств, которые являются для него непосредственно достоверными. Для мистиков и эзотериков действительность, являющаяся им в экстазах и трансах, нередко выступает гораздо более реальной, чем повседневный мир, который видится непостоянным и изменчивым, всего лишь мельканием бледных теней.

Термин «трансцендентное» мы рассматриваем как синоним слов «запредельное», «потустороннее», «сверхчувственное», «иномирное», «надэмпирическое», но не «сверхъестественное». Собственно, ничего «сверхъестественного» не существует, ибо все миры опыта «естественны» в том смысле, что они нам фактически даны, спонтанно возникают и являются моментами нашей жизни.

Опыт трансцендентного может быть описан через перечисление более конкретных видов опыта, имеющих свои наименования. Это, прежде всего, религиозный опыт. Всякий истинно верующий человек, глубоко эмоционально относящийся к собственной вере, имеет опыт «богоприобщенности» и «богооставленности», когда он переживает особый род контакта с мировым первоначалом или же страдание от отсутствия этого общения. Опыт контакта переживается как великое благо и включает коренное изменение обычных определений жизни. «В отношении к Богу, - пишет М. Бубер, - безусловная исключительность и безусловная включенность суть одно. Для того, кто входит в абсолютное отношение, все, взятое по отдельности становится неважным – вещи и существа, земля и небо; но все включено в отношение. Ибо войти в чистое отношение означает не отказаться от всего, но все видеть в Ты; не отречься от мира, но утвердить мир в его собственной основе»[13]. Ему вторит С. Л. Франк:: «Бог есть безусловно непостижимое, абсолютное первоначало, пережитое и открывающееся в опыте как «ты», - и притом так, что эта «ты-образность» испытывается как неким образом принадлежащая к его собственному существу и образу бытия»[14]. Богоявление – великое потрясение, накладывающее отпечаток на всю последующую жизнь человека. Оно нередко воспринимается как вневременной акт – приобщение к Абсолютному.

Достаточно близок религиозному оккультно-эзотерический и мистический опыт. На мой взгляд, личный опыт богообщения мистичен по своей сути, ибо он являет собой не веру – субъективную твердую уверенность, а непосредственное переживание. Впрочем, если собственно-религиозный опыт оказывается диалогом с Богом, то мистический опыт может сводить человека с самыми разными существами и сущностями «тонких миров»: с ангелами и демонами, духами запредельных сфер, душами умерших, естественными элементалями и т. д. Соответственно изменяются определения пространства и времени: они варьируют от незначительных искажений обычного восприятия до радикальных – слияния мгновения и вечности.

Достаточно широк спектр других измененных состояний сознания, при которых человек покидает уютные условия здравой обыденности и оказывается за их пределами. К этому спектру можно отнести и важнейший элемент повседневности – сон. Каждый из нас знает, что стоит даже среди белого дня слегка задремать, как попадаешь в преобразованную реальность, в которой нарушаются обычные законы. Причем происходит это нарушение как в области пространственно-временных характеристик, так и в эмоциональной сфере. Во сне без особых усилий преодолеваешь огромные пространства, летаешь, раздваиваешься, одновременно действуя и наблюдая себя со стороны, общаешься с умершими. Здесь возможно без угрызений совести испытывать и выражать огромной силы гнев или расставаться без тени сожаления. Духи разных мастей и сам Господь Бог также могут посещать нас во время сна.

Соприкоснуться с трансцендентным позволяют и наркотики. В ХХ веке прошедшая на Западе психоделическая революция породила целый культурный пласт, связанный с приемом психоактивных веществ и галлюциногенов, позволяющих увидеть действительность в принципиально ином ракурсе. Своеобразным обоснованием великой роли наркотических веществ в приобщении человека к потустороннему стала книга Теренса Маккены «Пища богов», где разные исторические периоды использования психоактивных веществ определяются в терминах «Рай», «Ад» и «Рай, вновь обретенный».

Впрочем, многие авторы подчеркивают, что наркотики – далеко не лучший путь для прорыва к трансцендентному. Ими пользуются оккультные «черные учителя», подкупающие своих учеников перспективой легкого пути к блаженству. Однако вместо блаженства ищущие получают тяжелые переживания, соответствующие «низшим тонким мирам», и безысходную наркотическую зависимость. От необходимости использовать психотропы открестился даже полумифический Карлос Кастанеда – кумир нескольких поколений молодежи, настроенной на мистико-психоделический поиск. В одном из интервью Кастанеда дает понять, что он вовсе не поборник наркотического пути к запредельному: не галюциногенный гриб-пейот, а воля Воина движет человека к выходу за пределы рутинной обыденности, к таинственному явлению «остановки мира»[15], при котором сознанию раскрывается множество иных измерений действительности.

Однако, желающим приобщиться к иномирности вовсе не обязательно прибегать к наркотикам. В ходе своей истории человечество выработало множество психотехник, духовных практик, упорно занимаясь которыми, можно получить искомый эффект – переживания сколь неординарные, столь и опасные. Можно медитировать, развивать экстрасенсорные способности, пользоваться шаманскими приемами или стародавними средствами западной практической магии. Другой вопрос, что увлечение психотехниками из одного лишь досужего любопытства и поиска развлечений так же не приводит ни к чему хорошему, как и попытка штурмовать трансцендентное при помощи марихуаны или ЛСД.

Надэмпирическая реальность, когда она не раскрывается человеку сама, оказывается местом суровых и грозных испытаний. Миф о маге-недоучке, как и современная песенка о нём же, весьма поучительны. Помните? «Сделать хотел грозу, а получил козу…» Очень часто эту самую «козу» легкомысленный дилетант получает в собственном внутреннем мире, ибо ищет не реальности и не истины, а развлечения, избавления от скуки либо просто гонится за модой. Абсолютное большинство тех, кто действительно всерьез получил опыт иномирности, были так или иначе ею «призваны».

Обратимся теперь к рассмотрению того, какое место занимает трансцендентное в обыденной человеческой жизни, кем и как оно оказывается актуализировано.

1. Первый вариант, который необходимо отметить, ибо он максимально широко распространен, это отсутствие трансцендентного в актуальном опыте людей.

Если читатель обратится сейчас к собственному сознанию и собственной эмпирической истории, то, вполне возможно, он тоже скажет: «Ничего иного не знаю, кроме обыденной жизни. Засыпаю, просыпаюсь, работаю, забочусь о близких, но с Богом и ангелами не общался, по ночам над крышами не летал, духов умерших не видел и с человечеством в едином экстазе не сливался. Ну, не случилось! Что ж теперь? … Как умею, так живу». И прекрасно! – отвечу я. На мой взгляд, волею судеб мы помещены в материальный мир, где нам просто не положено регулярно лазать в запредельные сферы. Они от нас по неким высшим причинам закрыты. Более того, это что-то вроде охраняемой границы, где на блок-постах пропускают только тех, у кого есть разрешение или приглашение с той, надэмпирической стороны. А нахалов, своевольно нарушающих рубежи запредельного, примерно наказывают: кого смертью, кого сумасшествием, кого – разрушенным здоровьем. Именно поэтому обычному нормальному человеку не о чем сожалеть. Не дан опыт иномирности – значит и не надо. В конце концов, внутри самой повседневности так много интересного и важного! Эмпирическая жизнь манит нас тысячью открытых возможностей, и нет никакой нужды без особых на то причин уклоняться от нее, стремясь взять штурмом укрепленные рубежи потустороннего.

Именно на этом массовом отсутствии контакта с иномирным строится материалистическое и рационалистическое мировоззрение. Заявлять о «смерти Бога» могут лишь те, кто никогда не ощущал в своей жизни божественного водительства, не следовал за внутренними гидами, не глядел в темные воды мистических откровений. Конечно, можно сказать вслед за многими авторами ХХ века, что сама способность приобщения к духовности – как светлой, так и темной – была вытравлена непомерно развившимся техническим разумом. Вполне вероятно, что так оно и есть. Трансцендентное закрылось от современного человечества, построившего «царство количества» (Р. Генон), огрубевшего в реализации материальных интересов. Однако, так или иначе, но люди наших дней в большинстве своем не имеют собственного опыта потусторонности. Они знают о «надэмпирических мирах» только понаслышке.

2. Второй вариант соотношения трансцендентного и повседневного – это опосредованное знакомство людей с наличием «иных миров». Надэмпирическое приходит к нам прежде всего через нарратив, через устный и письменный рассказ о том, что существует некий пласт бытия, радикально отличный от того, что непосредственно знакомо каждому.

Иномирность с ее особыми законами является человеку в облике детских сказок с их магами и чародеями, русалками и лешими, привидениями и колдовскими вещицами вроде шапки-невидимки или волшебной палочки. То, что происходит в сказках, нарушает все привычные нормы: здесь можно повернуть время вспять или заглянуть в будущее, создать из ничего целый город, превратить старика в молодого, а человека – в животное или предмет. Сказочный мир – мир трансформаций и оборотничества, в нем не действуют физические и физиологические запреты.

Сказочное повествование, конечно, не требует полного к себе доверия. Это заведомо условный мир, и знакомство со сказками совсем не исключает материалистических убеждений и полнейшей уверенности в том, что «сказки - это просто выдумки».

К сказкам в современных условиях примыкает фантастика, в особенности мистическая. Это могут быть книги или телефильмы – экранизированные истории типа сериала «Секретные материалы». В них современные ученые лихо общаются с привидениями, колдуют при помощи компьютеров, гоняют злых духов и приветствуют добрых. Все это сопровождается как правило громом, молнией, массовыми аннигиляциями, ожившими покойниками – всеми теми странными и пугающими визуальными образами, которые призваны наглядно явить отличие сверхэмпирического от уютной привычной обыденности.

Если сказки и мистические «страшилки» недвусмысленно заявляют о собственной художественной условности, то религиозные представления, напротив, требуют безоговорочной веры в то, что надэмпирическая реальность существует. Более того, согласно религиозным убеждениям Бог и тонкие миры, наполненные светлыми и темными духами – реальность куда более могучая, чем тварный человеческий мир. Бог, Благо и Бытие – суть единство, они источник всего, именно Господь ежесекундно воспроизводит наше бытие и ведет нас по путям истории.

Претендующие на высшую истину религиозные взгляды первоначально являются достоянием немногих людей – тех пророков, которых в стародавние времена посетило откровение. Однако, будучи канонизированы и догматизированы, полученные в откровении представления становятся предметом слепой веры для миллионов. Абсолютное большинство верующих не имеют собственного опыта богопознания и контакта с миром духов. Более того, церковь, как правило, осуждает и запрещает приобретение собственного опыта иномирности, так как это может пошатнуть веру в догмы. Именно поэтому соприкосновение верующего с трансцендентным можно считать опосредованным, непрямым: оно осуществляется через священный текст, через обряд и ритуал, через рассказ о чужом опыте.

В современном обществе, где экстрасенсорика стала легализованной, почти законной, человек может опосредованно столкнуться с чужим опытом иномирности, посещая целителя. В кабинете у практикующего сенситива можно наблюдать такую сценку: пациент сидит с изумленьем на лице, а целительница водит возле него руками и одновременно делится своими последними впечатлениями о посещении мира духов. Звучит это порой достаточно забавно и вполне обыденно: « Да вот, вчера у одной посетительницы сущностей гоняла… Целая толпа сущностей к ней прицепилась. Я уж и молитвы читала, и беседовала с ними «Уходите, мол, в свои измерения, не портите женщине жизнь! » А они ни в какую. Ну, что поделаешь, пришлось свечами выжигать! »

У целительницы, вполне возможно, есть собственный особый опыт соотношения с тонкими планами бытия, но пациенту он непосредственно недоступен. Он дан только в форме рассказа и совсем слегка – в форме особых физических ощущений, которые возникают в результате пассов, производимых целительницей. Впрочем, физические ощущения не могут быть признаком контакта с запредельным, поэтому их можно вовсе сбросить со счетов. Впечатлившийся магическим антуражем пациент все равно поет с чужого голоса. Утверждая наличие иномирности, он действует как внешний наблюдатель и слушатель, но не как субъект собственного переживания.

3. В жизни немногих людей происходит внезапное и, как правило, глубоко потрясающее столкновение с трансцендентным. Это уже собственный опыт, не прочитанный и не пересказанный, а непосредственно пережитый.

Вот как описывает свой опыт приобщения к иномирности знаменитый российский эзотерик ХХ века Даниил Андреев: « В ноябре 1933 года я случайно – именно совершенно случайно – зашел в одну церковку во Власьевском переулке. Там застал я акафист преподобному Серафиму Саровскому. Едва я открыл входную дверь, прямо в душу мне хлынула теплая волна нисходящего хорового напева. Мною овладело состояние, о котором чрезвычайно трудно говорить, да еще в таком протокольном стиле. Непреодолимая сила заставила меня стать на колени, хотя участвовать в коленопреклонениях я раньше не любил: душевная незрелость побуждала меня раньше подозревать, что в этом движении заключено нечто рабское. Но теперь коленопреклонения оказалось недостаточно. И когда мои руки легли на ветхий, тысячами ног истоптанный коврик, распахнулась какая-то тайная дверь души, и слезы ни с чем не сравнимого блаженного восторга хлынули неудержимо. И, по правде сказать, мне не очень важно, как знатоки всякого рода экстазов и восхищений назовут и в какой разряд отнесут происшедшее вслед за этим. Содержанием же этих минут был подъем в Небесную Россию, переживание Синклита ее просветленных, нездешняя теплота духовных потоков, льющихся из того средоточия, которое справедливо и точно именовать Небесным Кремлем. Великий дух, когда-то прошедший по нашей земле в облике Серафима Саровского, а теперь – один из ярчайших светильников Русского Синклита, приблизился и склонился ко мне, укрыв меня, словно эпитрахилью, шатром струящихся лучей света и ласкового тепла»[16].

Заметим, что этот опыт приобщения к иномирному был не первым для Д. Андреева. Откровения уже посещали его в подростковом возрасте. Важно, что прорывы за пределы повседневности зачастую происходят внезапно, как бы раздвигая пелену материальности и обращая взор человека к более глубоким пластам реальности.

Множество откровений и экстазов описывает в своей книге «Многообразие религиозного опыта» У. Джемс. Он принадлежит к числу тех первых авторов-ученых, которые отнеслись к опыту иномирности с глубоким вниманием. Джемс рассматривает ряд чудесных случаев излечения верой и религиозных обращений, после чего приходит к следующему выводу: «Не удивительно, что люди, прошедшие через такой опыт, выносят из него уверенность, что с ними было чудо, а не явление естественного порядка вещей. Во время подобного переживания они нередко слышат неведомые голоса, видят необъяснимый свет, неземные видения; они чувствуют себя автоматами, которыми управляет чужая воля, так как всегда после отказа от собственной воли кажется, будто внешняя высшая сила нисходит на душу и овладевает ею. Чувство обновления, спасения, чистоты и праведности так сильно и ярко в человеке после обращения, что понятна истекающая отсюда уверенность, что все его существо совершенно преобразилось»[17].

Джемс подчеркивает в своем анализе тот отказ от собственного решения, который является условием контакта с трансцендентным, захваченность индивида высшей силой, дарующей новый опыт. Однако соприкосновение с надэмпирическими явлениями порой происходит при сознательном волевом участии самого человека. Видимо, так бывает тогда, когда проникновение в иномирность не слишком глубоко, когда человек выходит лишь в ближайшие к обыденности поверхностные пласты запредельного. Примером этого являются «путешествия вне тела», порой сокращенно называемые ОВТ ( опыт вне тела) или ВТО (внетелесный опыт).

За рубежом в семидесятых годах, а в нашей стране – в девяностых вышла книга Роберта Аллана Монро «Путешествия вне тела», где он описывает, как после экспериментов с обучением во сне он стал испытывать сначала странные вибрации, а затем спонтанно покидать физическое тело. Он передвигался в разных измерениях реальности, находясь во «втором теле», проникающем через физические предметы. Это было потрясением для него. «Что делать человеку перед лицом неведомого? – спрашивает он в одной из глав своей книги, - Отвернуться и забыть? В случае со мной такой реакции препятствовали два фактора. Первый – самое обычное любопытство. Второй – как можно забыть или не замечать слона в своей гостиной? Или еще точнее – привидение в спальне? »[18].

Монро – современный культурный человек, судя по контексту – неверующий, по крайней мере, не относящийся к когорте ревностных христиан, он формально изучал философию в университете и не был знаком с эзотерикой. Но необычный опыт заставил его пойти по типичному для современного человека пути: начать изучать свое состояние и пытаться руководить им. «В конце концов, - пишет он, я стал экспериментировать со своим странным отклонением, записывая в дневник каждый случай, Кроме того, я принялся читать такую литературу, которой до той поры в силу своей жизненной ориентации пренебрегал»[19]. Путешествуя в астральном теле ( а именно так называет «второе тело» оккультизм), Монро пережил самые разные приключения, повидал умершего отца и попытался рационально отрефлексировать устройство тех «миров», которые ему удалось посетить.

Хочу подчеркнуть: начало внетелесных путешествий Р. Монро было спонтанным, им тоже овладела некая сила, но он включил свою волю, чтобы хоть частично овладеть процессом. Поэтому, отталкиваясь от этого длившегося во времени эксперимента, мы можем перейти к рассмотрению следующего типа соотношения повседневного и трансцендентного:

4. Сознательное и постоянное обращение к трансцендентности, сплавление повседневного и трансцендентного, появление единой реальности, где иномирность постоянно присутствует в обыденности.

Несомненно, яркий пример целенаправленного повседневного обращения к запредельности являет собой оккультизм. Если духовидцы и мистики получают свои прозрения внезапно, оказываются охвачены ими, то оккультист – это человек, совершенно сознательно стремящийся к запредельному, сделавший иномирность существенной и, более того, главной сферой своей жизни. Конечно, толчком к занятиям оккультными практиками нередко оказывается проявление экстраординарных способностей или некий «случай», когла будущему адепту являются духовные сущности и существа. Однако, об этих существах можно постараться забыть и отправиться на лечение к психиатру, дабы он навсегда и с гарантией избавил от галлюцинаций, а можно, ясно пережив реальность происходящего, искать людей со сходным опытом. Можно пытаться повторить нечаянно пройденный путь и стараться хорошенько разобраться в том, как вообще следует ходить по таинственным путям запредельности. А для этого нужны холодный ум, острый интерес и недюжинная храбрость, свойственные людям отчаянным. В оккультисты идут именно такие «сталкеры» ментальной и психической сферы.

Западный оккультизм всегда порицался церковью. И порицался он именно за это откровенно дерзкое и самоуверенное стремление самим разобраться с тонкими мирами. Не верить а знать, не слушать чужое слово, а непосредственно пережить. Осуждая оккультизм, церковь вовсе не отказывает адептам в возможности проникнуть в запредельное, она только указывает, что избранный ими путь не санкционирован Богом. Это те кружные тропинки, где бродит всякая нечисть, прихватывая с собой заблудшие оккультные души.

Впрочем, так или иначе оккультисты с давних времен регулярно общаются с запредельностью, и эти хождения «в мир иной» становятся для них чем-то вроде опасных, но увлекательных командировок. Кроме того, для людей, обративших лицо к иным сферам, тонкий мир начинает обнаруживать себя во всем, ибо «иномирность» не существует где-то «на небесах», она вся с нами – здесь и сейчас. Просто для обычного человека на первом плане находятся «плотные структуры», вещи, и он не чувствует тонких миров точно так же, как не видит молекул и атомов, а оккультист так «настраивает свое зрение», что для него делается видимым невидимое. И это невидимое становится главным.

«Оккультный путь, - пишет Дион Форчун, - не столько предмет изучения, сколько образ жизни. Если не присутствует элемент преданности и жертвенности, ключ не повернется в замке, запирающем двери Мистерий. Если мы подходим к этой Духовной науке не так, как подходили посвященные прежних времен, то не найдем в ней того, что находили они. Мало стремиться к раскрытию ее тайн подобно тем, кто стремится получить вознаграждение за свою работу. Мы должны жить ради нее так, как люди, живущие ради возвышенной идеи»[20].

Дион Форчун, известная английская оккультистка, писала свои книги в первой половине ХХ века. Как следует из приведенной цитаты, она очень серьезно и ответственно относилась к оккультизму как образу жизни, видела в сплавлении обыденности и иномирности род служения. Гораздо легче относятся к постоянным взаимодействиям «миров» современные практикующие медиумы, ныне называемые «каналами». О «ченнелинге», то есть медиумизме, издана целая серия книг, которые в том числе переведены на русский язык. Речь идет о том, что многие люди сегодняшнего дня вполне в состоянии путем легких трансов и неглубоких медитаций установить контакт с духовными сущностями, обитающими вне тела в тонком мире. У сущностей есть имена, свои интересы, желание наставлять и поучать человечество. Они в общем, хорошие ребята, как правило, не агрессивны, зато от них можно узнать много интересного. Входить в контакт с сущностями-приятелями можно при самых разных обстоятельствах: они и помогут и выручат.

Честно сказать, мне трудно поверить в такой необременительный игровой контакт с иномирностью. Уж очень это в духе бодрой американской рекламы. И, тем не менее, существуют письменные свидетельства о практическом слиянии в жизни конкретного человека посю- и поту-сторонности. А как еще это можно оценить, если духи советуют вам, что лучше съесть на завтрак?

 «Когда я только начинала ченнелинг Дии[21], - пишет Кэтрин Райдалл, - он посоветовал мне завязать много «духовных дружб» и обрести множество учителей. Так и получилось. Научившись общаться со многими существами на различных уровнях, я стала использовать эту способность, то есть вызывать именно тех наставников, чья помощь нужна мне была сейчас… Занимаясь ченнелингом, я постепенно научилась смотреть на вселенную как на гигантскую библиотеку, а на ченнелинг – как на своего рода читательский билет, дающий доступ к стеллажам»[22].

Как во всем, что связано с иномирностью, здесь можно сказать: хотите, верьте, хотите, нет…

Сомневаясь в правдивости некоторых конкретных историй, я все же думаю, что нельзя игнорировать опыт тысяч и тысяч людей как в прошлом, так и в настоящем. Повседневность пропитана, пронизана запредельностью, то тут, то там границы между ними тают, и чем сознательней и рациональней мы отнесемся к этому факту, тем гармоничней и целостней будет будет наш взгляд и на универсум, и на собственную жизнь.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: