Как вернуть «Детский взгляд»?

Итак, Взрослый взгляд на мир — это не только приобре­тение, но и потеря. Накапливая опыт, формируя свое непов­торимое индивидуальное «я», осуществляя свое призвание, мы вынуждены платить утратой непосредственности и жизне­радостности, утратой волшебства. Наверное, поэтому взрос­лость, когда она становится стопроцентной, похожа на бо­лезнь, симптомами которой являются скука, робость (как следствие полного понимания всего спектра необходимостей), вялость чувств, унылый прагматизм, лишающий мир покрова таинственности. Но всякую болезнь нужно лечить, пока она не стала губительной.

Конечно, было бы нелепо призывать взрослость отбросить душевный багаж, накопленный годами трудов и переживаний, и «впасть в детство». Да это и невозможно. Возвращение к детскому взгляду должно быть не инволюцией, не бесплод­ной попыткой вернуть прошлое (которое в принципе невозвра­тимо). Обращение к Детскому взгляду, восстановление, пусть на совсем короткий период, черт детского мировосприятия призвано сыграть роль волшебного лекарства, живой воды, смывающей ту неизбежную пыль, которой покрывается душа, прошедшая по жизненным дорогам. Возвращение хоть на миг к детскому взгляду — акт обновления.

Но как произвести этот таинственный акт? Очевидно, нельзя начать вести себя как дитя: капризничать, позволять себе неконтролируемые эмоциональные вспышки, спонтанные, ничем не скованные поступки. Это будет приобретением лишь поведенческой инфантильности. Возвратившись во «взрослое» поведение, «внутренний ребенок» может наломать дров, ибо он — могучее начало, связанное с силами подсознания, с теми подвалами нашего «я», где как вино в бочках бродят самые разные импульсы и страсти.

Может быть, следует больше играть, пытаться активизи­ровать Детский взгляд через практическое обращение к тому виду деятельности, который занимает такое большое место на первых этапах нашей жизни? Однако игра игре рознь. Азартные игры, связанные с прагматическими моментами, вряд ли вернут нам детскую красочность и незамутненность мировосприятия, ибо они ориентированы на деньги, наживу, непременное верховенство, фактически на разновидность «взрослой власти», которая желает довлеть и поэтому всег­да не в ладу с миром. В этом смысле модные нынче коммер­ческие игры для детей, приучающие их к занятию бизнесом, возможно, и дают детям ряд умений, но гораздо раньше отлу­чают их от детства, пропитывая «принципом полезности» да­же тот нежный возрастной этап, когда человек способен быть максимально бескорыстным и открытым действительности.

Другое дело — игры спортивные, а также разного рода викторины, состязания, преследующие не собственно праг­матические цели, но включающие момент соревновательности. Й. Хейзинга подчеркивает в своей знаменитой книге, посвя­щенной игре, что такого рода игра очень близка к ритуалу, для нее создается некое сакральное пространство, будь то теннисный корт или шахматная доска. Именно в этом «игро­вом пространстве» и должна твориться мистерия, уводящая че­ловека от привычной повседневности, позволяющая ему поки­нуть заботы обыденности и предаться состязательной полури­туальной игре. Идущая по заданным правилам в рамках «ма­гического круга», игра как бы помещает играющего в иное измерение бытия, по крайней мере, на некоторое время. Обы­денная жизнь остановлена, обременительным заботам объ­явлен антракт. Однако «игровое настроение лабильно по сво­ей природе, — пишет Й. Хейзинга — В любую минуту обыден­ная жизнь может предъявить свои права, например, из-за какого-нибудь толчка извне, нарушения правил игры, либо изнутри самой игры из-за выпадения игрового сознания, ра­зочарования, либо отрезвления играющих»[72].  Стоит добавить, что игровое настроение неизбежно конча­ется и тогда, когда время игры истекло, ибо игра как особое действо, как ритуал, как особого рода занятие не может ох­ватывать всей жизни, а занимает лишь небольшую ее часть.

В некотором смысле это праздник, но не тот, «который всегда с тобой», а который закономерно кончается с достижением стрелкой часов назначенной точки. На спортивную площадку или в зал викторины приходят другие, а ты уходишь, и что именно унесешь ты в своей душе, зависит не от процесса игры, а от тебя лично.

Судя по всему, мы не можем обрести столь желанную для нас новизну и прелесть детского взгляда через внешнее дей­ствие. Путь к собственной новизне — это все же путь внутрь, хотя выводит он на самые широкие просторы сегодняшней ре­альной жизни. Для многих эзотериков переход к «состоянию ребенка» тесно связан с молитвой и медитацией. «Когда вы начинаете медитировать, — пишет Шри Чинмой, — всегда старайтесь почувствовать себя ребенком. (... )... Ребенок — само сердце. (... ) Сначала почувствуйте, что вы — ребенок, а затем постарайтесь почувствовать, что вы находитесь в цве­тущем саду. Этот цветущий сад — ваше сердце... Если вы сможете оставаться в сердце, то начнете чувствовать внут­реннюю мольбу. (... ) Когда ребенок взывает, немедленно его отец или мать приходят к нему. Если вы можете просить глубоко внутри себя покоя, света и истины, и если это — един­ственное, что удовлетворит Вас, тогда Бог, ваш вечный Отец и вечная Мать, обязательно придет и поможет вам»[73].

«Ребенок — сердце — непосредственность — не­предвзятость взгляда» — именно такая взаимосвязь просле­живается в советах Шри Чинмоя. Несколько изменив направ­ленность его поучения, можно сказать, что путь к открытию ребенка в себе лежит через сердце, через внутреннее отстра­нение от «ментальной суеты», через переживание надежды и перспективы. Для гуру образ ребенка — путь к сердцу и к Бо­гу. Для неверующего, напротив, путь к собственному серд­цу — путь к своему детству, а если при этом нам откликнет­ся Бог, то можно лишь благодарить судьбу за неожиданное экзистенциальное открытие. Медитация на «духовное серд­це» способна таким образом, раскрепостить наш Детский взгляд, стереть грязь и копоть с красок мира.

О возможности восстанавливать детское мировосприятие говорят и психологи. Они предлагают постепенную регрессию в воспоминаниях, мысленное возвращение назад не для того, чтобы стать «ребенком вообще», но чтобы ощутить с новой силой свое собственное детство. Так, у психолога Джаннет Рейнуотер есть упражнение, которое так и называется «Воз­растная регрессия». Необходимо, расслабившись, вообра­зить экран, на котором «бегут назад годы твоей жизни, и ты можешь остановиться на любом и вспомнить минута за минутой какой-нибудь счастливый день детства. Утро, пол­день, вечер, ничего не упуская. Необходимо восстановить как можно подробнее все детали этого дня, людей, которые тебя окружали, их имена, заботы, разговоры. Вспомнить, что ты ел и пил, и какая была погода, и какое настроение. Только тогда, сотканная из мельчайших деталей, вновь вспыхнет кар­тина мира, увиденная детскими глазами, еще не затуманен­ными последующим неизбежно однобоким опытом. И свет ее распространится на настоящее, растечется по всем его угол­кам. Если уловить в себе способность видеть мир своими собственными детскими глазами, она уже не исчезнет, останется с вами, из нее нельзя уйти, как с игровой площадки. Конечно, вновь открытый детский взгляд может и не сопровождать вас ежеминутно, но то, когда и сколько вы глядите на жизнь имен­но так, не зависит от внешних обстоятельств. Волшебный клю­чик располагается в собственной душе.

Возможно, есть и другие способы возвращения детского взгляда, радостного обновления себя. Каждый волен искать их сам с тем, чтобы обыденная жизнь, наша повседневность никогда не превращалась в тоскливую обыденщину, но всегда была исполнена яркого солнца и глубокого смысла.