4. Этический коллективизм (XVIII-XX вв.)

Абсолютистские коллективисты просветительствовали два века не покладая рук, пока не внедрили в народное сознание государствоцентристские премудрости. А дальше, к XVIII веку Левиафан, выполнив историческую задачу, стал функционально не нужен. Прошедший абсолютистскую выучку народ уже самостоятельно и добровольно поддерживал взаимодействие, мотивированное государственной пользой. А потому – больше не нуждался в руководстве думающей за него элиты. Что последовало затем нетрудно догадаться – новое, как и в XIV веке, открытие «доброты» человеческой воли.

Например, один из теоретиков антиабсолютистской Великой Французской революции – Ж. -Ж. Руссо, при оценке «доброты» или «недоброты» человека пришёл к выводам, прямо противоположным абсолютистским. Согласно Гоббсу, считает Руссо, «(…) человечество оказывается разделённым на стада скотов, имеющие каждое своего хозяина, который охраняет своё стадо, чтобы сожрать его. Как пастух по природе своей стоит выше своего стада, так и пастыри, стоящие во главе людей, принадлежат к породе высшей, чем их народ». На деле же, «Люди, живя в своей первоначальной независимости (... ) не являются естественными врагами друг друга (... ) Война не есть отношение человека к человеку, но отношение государства к государству». Поэтому социум, объединяющий «добрых» волей индивидов, согласно Руссо, и в отличие от Гоббса, «(... ) не имеет и не может иметь интересов, противоположных их (индивидов. – К. К. ) интересам». «Хранители исполнительной власти являются не господами народа, а его чиновниками; народ может назначить их и сменить, когда ему угодно» [82; 5, 8-9, 15, 86].

«Предмет моего исследования, – формулирует французский коллективист-антиабсолютист должную субординацию власти и масс, – выражен в следующих словах: «Найти такую форму ассоциации (... ) в которой каждый, соединяясь со всеми, повиновался бы, однако, только самому себе и оставался бы таким же свободным, каким он был раньше». Вот основная проблема, которую решает общественный договор» [82, 12].

Принципы добровольного и ненасильственного коллективистски-мотивированного взаимодействия теоретически разработали Руссо и Гельвеций, Гольбах и другие антиабсолютисты – в теориях «естественной человеческой доброты», разумного эгоизма и др. Качества, позволяющие сознательно служить народу (коллективу, государству), антиабсолютисты называли моральностью или этичностью. Этичность заложена в каждом из нас естественным образом, присуща всем без исключения – такова человеческая природа. Правда, иногда этичность скрыта, припрятана. Однако она довольно быстро раскрывается с помощью заветного средства. А именно – просвещения.

Что же такое «просвещение»? Это всего лишь осознание, что каждый живёт не изолированно, а в сотрудничестве с окружающими. Понимание, что от кооперации зависят жизнь и благополучие всех нас. А если кто не понимает – надо сесть рядом и объяснить два раза. Поэтому просвещённый индивид мотивирован пользой коллектива уже сознательно и добровольно, без угроз и понуканий абсолютистских вожаков. (Предварительная двухвековая коллективистско-просветительская работа Левиафана, как правило, не учитывалась. Просветителями антиабсолютистские теоретики называли себя).

«Трудитесь ради моего счастья, – растолковывает альтруистическую этику Гольбах, – если хотите, чтоб я заботился о вашем счастье. Проявите участие к моим невзгодам – и я разделю ваши невзгоды» [цит. по: 53, 349]. «Добродетель есть не что иное, как польза людей, соединённых в общество (... ) Любить других (... ) значит сливать свои интересы с интересами наших сотоварищей, чтобы работать для общей пользы»1, – так формулирует Гольбах мотивацию этически развитого индивида на коллективистской стадии.

Характерно, что цели прожитого универсализма – смирение перед Богом, аскетизм, безбрачие и т. д. – этические государствоцентристы считают откровенно ложными. Ведь эти идеалы нацелены не на общество, а на воображаемый Универсум. А значит – могут вредить материальным интересам коллектива.

Подытожим. В ХVI веке по мере остывания религиозности и освобождения человеческого естества универсалистски-мотивированное взаимодействие сменилось коллективистским. Для внедрения новых принципов труда общество сковал идеологический пресс абсолютистов. Когда к XVIII веку государствоцентристски-стимулированное сотрудничество наладилось, тотальный надзор абсолютистов отпал. А значит – выучиваем ещё один термин. Эпоху освобождения от абсолютистского гнёта после освоения коллективистского типа взаимодействия и осознанного посвящения труда пользе государства будем именовать эпохой этического государствоцентризма.

Природные преобразования при государствоцентризме ведутся ещё не для удовлетворения индивидуальных общебиологических потребностей. Цель вмешательства в биосреду – материальная польза коллектива в целом. Именно для социального, научного прогресса, блага народа, Культуры, Искусства этический коллективист сдерживает свою порочную природу и не даёт ей мотивировать деятельность.

Как видим, при коллективизме человеческое естество несколько «оживает» по сравнению с его тяжёлым положением при универсализме. Говоря иначе, государствоцентристская идеология имеет двойную природу – представляет своего рода компромисс между религией и безрелигиозностью. С одной стороны, она санкционирует нарушения божественного мироустройства. Но с другой – изменяет окружающий мир на благо не индивидуальных витальных запросов, а потребностей народа в целом. А значит – продолжает частично закрепощать общебиологические потребности и выполнять религиозную функцию. Поэтому коллективизм назовём модификацией религии.