 |
8. Закрепощение религиозными идеологиями общебиологических потребностей. Модификация религии
|
|
|
|
8. Закрепощение религиозными идеологиями общебиологических потребностей. Модификация религии
Когда религиозные заповеди воспринимаются в обществе архетипически, и врождённое мистическое чувство «выздоравливает» – тотально-религиозная парадигма воспринимается всё менее оправданной. Общебиологические потребности вновь потихоньку пробуждаются. «Прогрессисты» реабилитируют человеческую природу, утверждая, что она не так и плоха, просто надо придать ей цивилизованный вид. И религиозность постепенно теряет господство, шаг за шагом уступая светской идеологии. Говоря иначе, перворелигиозная доктрина, исцелив мистические страхи, не сходит со сцены, а вступает в соревнование за интеллект. Но чтобы преуспеть в борьбе за умы, религия смягчается, подстраивается под осмелевшую светскую идеологию, идёт на компромисс. Образно говоря – идеологически догоняет человеческое мышление, вновь стремящееся пощекотать нервы сверхъестественными тревогами. А значит – шаг за шагом сдавая позиции в пользу светских идеологий, отходит от первичной своей чистоты.
Обратимся к знакомой европейской истории. Веку к IV-V мистическое чувство западных европейцев расшаталось не на шутку. Такова – плата за многовековой научно-технический прогресс античного мира. Дальше тянуть нельзя, и за дело взялись отцы церкви – бросились исцелять мистические неврозы. И вот, века после четвёртого общебиологические потребности европейцев уже надёжно дискредитированы и упрятаны под толщей христианских догм. Животные страсти погашены вроде бы навсегда – все только и делали, что молились и прислушивались к непостижимому источнику эволюции.
Однако с годами «мрак Средневековья» рассеивался – природные потребности поднимали голову. А с Нового времени эксперименты над биосредой уже встречают явное сочувствие – раннехристианское мировоззрение уступает светскому. Например, в XVII веке Декарт в противовес Августину утверждал: «Мы должны стать господами и властителями природы». Ф. Бэкон: «Но это невозможно осуществить иначе как рассеканием мира и прилежнейшим его анатомированием (... ) Истина и полезность в этом случае совершенно одни и те же вещи» [17, XXIV].
|
|
|
Вновь обратимся к узким специалистам. Швейцарский теолог Г. Кюнг делит многовековую борьбу христианской и светской идеологий на шесть фаз. Эти шесть ступеней отражают раскрепощение человеческого естества от раннерелигиозных запретов: 1) Апокалиптическая парадигма первоначальной церкви и иудеохристианства. 2) Эллинистическая византийская парадигма древней церкви. 3) Средневековая римско-католическая парадигма. 4) Реформационная (евангелически-протестантская) парадигма. 5) «Модерная» просвещенчески-новоевропейская парадигма. 6) «Постмодерная» постпросвещенческая парадигма настоящего момента [54, 144].
Как видим, где-то к пятой ступени христианская идеология явно дрогнула под натиском светской. Однако несмотря на сдачу позиций религиозность ещё долго влияла на умы и поступки европейцев (что, впрочем, не всегда сознавали сами авторы этих поступков). Длительный светско-религиозный конфликт пришёл в основном к завершению в ХХ веке. Общебиологические потребности животного с уникальной нейрофизиологией окончательно растормаживаются, и «исправление» природы ради ублажения этих потребностей лишается последних сдерживающих сил.
Ещё раз отметим единство и борьбу двух оппонирующих мировоззрений. Религиозного – закрепощающего человеческое естество, и светского – освобождающего это естество и придающего ему цивилизованные формы. Отход исторического маятника в одну сторону со временем влечёт возврат к противоположной позиции.
|
|
|
Отступление религиозных учений от первичной чистоты, их медленную капитуляцию под давлением светских идеологий назовём модификацией религии.
9. Вторая функция религии: гуманизация сознания
Деяния человека по переустройству биосферы имеют два последствия. О первом сказано выше – это необходимость периодически «снимать» болезненное перенапряжение чувства сверхъестественного, укрощать биопотребности и воздерживаться от расширенных преобразований природы.
Но есть и второе следствие. Суть его в следующем: необходимо, чтобы одновременно с ростом технической оснащённости человека рос и гуманизм его сознания. Взаимосвязь технического прогресса и гуманизации очевидна: человеку со смертоносной техникой в руках, плюс агрессией в голове недолго «наломать дров» и преждевременно закончить счастливую карьеру «царя зверей». Говоря иначе, чтобы гарантированно выжить и процветать, необходимо параллельно с научно-технической мощью заиметь в голове и запрет применять эту мощь там, где нельзя. Гуманизм – это своеобразный тормоз, который ограничивает использование разума, как против природы, так и против себе подобных.
Отнесение к числу «себе подобных» всё большего числа сородичей, снижение агрессии к ним – и есть тот самый гуманизм, который при нормальном развитии сопровождает техническое развитие.
Замечено: гуманизм прогрессирует не стихийно, а по вполне определённым ступеням. Критерий «свой – чужой», «друг – враг» развивается в строгой логике. Рассмотрим её.
Первая ступень – родовой гуманизм. Первобытный человек получил в наследство от природного мира деление на «своих и чужих» по принципу рода. Те, кто входят в ваш род – друзья, а кто входит в чужой – враги. А враги это объект агрессии. Всё, как у животных собратьев меньших. Родовой гуманизм (любовь к родственникам) порождает особую форму общежития – племя и родоплеменной строй. На создание общности покрупнее чем племя у родового гуманизма силёнок не хватает ввиду узкого понимания «своих», зато широкой трактовки «чужих». Чтобы прочувствовать, что такое родовой гуманизм и родоплеменная формация, достаточно полистать, скажем, дневники Н. Миклухо-Маклая о буднях полинезийцев.
|
|
|
Вторая ступень – этнический гуманизм. При нормальном развитии, повторим, рост технологической мощи человека обусловливает дальнейшую гуманизацию сознания. Ведь если за «своих» принимать только род до седьмого колена, как при родовом гуманизме, а со всеми «чужими» рубиться, то при крепнущей технической мощи никаких ни «чужих», ни «своих» скоро не останется. Поэтому по мере научно-технического роста человечество со стадии родового гуманизма переползает на вторую ступень – этнического гуманизма.
Этногуманизм (он же патриотизм) признаёт «своими» уже более широкий круг соседей, а не только род. И этот сдвиг в сознании позволяет собрать общность побольше, чем племя. А именно – государство.
При этногуманизме граница «свой – чужой, друг – враг» проходит не между племенами, а между нациями и государствами. Если раньше воевали с чужими родами, то теперь – с другими народами. Однако при возросшей мощи государствам недолго взаимно уничтожить друг друга. Это и было почти продемонстрировано, например, в I и II мировых войнах в ХХ веке. Поэтому необходимое условие для выживания – дальнейшее снижение агрессивности.
Третья ступень – общечеловеческий гуманизм. Чтобы остаться в живых, человечество расширяет понятие гуманизма, раздвигает грани «свой – чужой» и – осваивает третью ступень гуманизации. Любовь к дальнему крепчает, и гуманизм распространяется, если не на всё человечество в целом, то хотя бы на ту его часть, которая также дозрела до третьей степени гуманизации.
Евросоюз, возникший на наших глазах – как раз пример гуманизации третьей ступени. Подчеркнём: именно преодоление в сознании этноцентризма позволило объединить разрозненные страны в единый блок. При застревании же сознания на второй стадии – этнопатриотизма – конечно, ни о каком еврообъединении не могло быть и речи. Фундамент Евросоюза – новый тип гуманизма, поселившийся в головах европейцев в ХХ веке.
|
|
|
Четвёртая ступень – общеприродный гуманизм. Если при растущей технологической мощи слишком долго засидеться на третьей (общечеловеческой) ступени гуманизма, то запросто уничтожишь природу, среду обитания. Поэтому гуманизация по-прежнему идёт рука об руку с техническим прогрессом, не отставая. Задача прежняя: добиться, чтобы техническое развитие не обогнало гуманизацию. На четвёртой стадии гуманизм охватывает не только человечество, но и природу в целом.
Нынешний численный рост экологически озабоченных граждан, влияние партий «зелёных», включение в конституции статей о защите животных – всё это первые ласточки переползания с третьей ступени гуманизации на четвёртую – общеприродную.
Подчеркнём ещё раз: если при росте научно-технической мощи человечество параллельно не совершенствует гуманизм, то научно-техническая мощь вскоре не пожалеет и человечество.
Итак, «подвиги» человека по преобразованию природы имеют два последствия. Первое следствие – это периодический запрет на вмешательство в природоразвитие, замена такого вторжения на самоподчинение воображаемому Универсуму. И второе – периодическая гуманизация сознания как лекарство для человека от самого себя.
Обе эти задачи решает религиозная идеология. А как ещё расширить гуманизм, если сознание насквозь мистично, особенно на ранних этапах? Уговорами, научными доводами? Если сознание мистично, то единственный путь для нового гуманизма – припугнуть гневом Бога. Именно религии, перерастая из местных родоплеменных в глобальные и общенародные, распространяют гуманизм на всё б о льшие территории.
Расширим теперь вышеприведённое определение религии.
Религией будем называть доктрину, которая, во-первых, блокирует человеческие общебиологические потребности и переориентирует социум с изменений биосреды на минимальное вмешательство в развитие среды, а во-вторых способствует гуманизации человеческого сознания.
Нетрудно заметить взаимосвязь двух религиозных компонентов. Расширение понятия гуманности, осознание своей гуманности одновременно способствует и избавлению от тревог по поводу конкуренции с воображаемым Универсумом.
Или, ещё понятнее: религия властвует и подавляет разум до тех пор, пока новый уровень гуманизации в нём прочно не утвердится. Укоренив новый гуманизм в массовом сознании, религия функционально исчерпывается и отступает.
|
|
|
