 |
Çимĕк. Баранье пиво (така сăри). Осеннее пиво (кĕр сăри, или кĕрхи сăра)
|
|
|
|
Ç имĕ к
Его отмечают в последнюю субботу перед троицей. Раньше отмечали не в субботу, а в последний четверг перед троицей. Таким образом он оказался в один день с русским семиком, который праздновали в седьмой четверг после пасхи.
К этому дню чуваши пекут лепешек, ватрушек (пÿ ремеç ), красят яйца в красный и желтый цвета (хĕ рлĕ ç ă марта, сарă ç ă марта), берут бочонок пива да бутылку водки, и около полудня вся деревня идет на кладбище к могилам своих близких. Располагаются около могилы, достают пищу и питье, сначала отламывают по кусочку и кладут покойнику на могилу, немного отливают выпивки, потом садятся и сами и съедают-выпивают все то, что с собой взяли.
Могилы родных и родственников, как правило, находятся рядом, поэтому из пищи и питья воздают всем сразу, обращаясь к ним таким образом:
Атте, анне... сана икерчĕ хыватă п,
Умă нта пултă р, пил ту.
Атте, анне... сана пÿ ремеç хыватă п,
Умă нта пултă р, пил ту.
Хĕ рлĕ ç ă марта хыватă п,
Умă нта пултă р, пил ту.
Сарă ç ă марта хыватă п,
Умă нта пултă р, пил ту.
Сă ра хыватă п,
Умă нта пултă р, пил ту.
Эрех хыватă п,
Умă нта пултă р, пил ту.
Ачасене пахиллĕ хне пар,
Выльă ха-чĕ рлĕ хе уç лă хне пар,
Вă хă тлă пырса, вă хă тлă кил.
Йă мă ксене, тă вансене, тетесене,
Инкесене, ачамсене, шă ллă мсене -
Пурне те умă рта пултă р,
Пил ту, пахиллĕ хне пар.
Пĕ лнисене, пĕ лменнисене те,
тă лă хсене, ç улта вилнисене те,
шыва кайса вилнисене те,
ç ын ç апса вĕ лернисене те,
пурне те умă рта пултă р,
пил ту, пахиллĕ хне пар!
|
|
|
Батюшка, матушка...
Приношу тебе блины,
Да будет пред тобой, благослови.
Батюшка, матушка...
Приношу тебе ватрушку,
Да будет пред тобой, благослови.
Приношу красные яйца,
Да будет пред тобой, благослови.
Приношу желтые яйца,
Да будет пред тобой, благослови.
Возливаю пива,
Да будет пред тобой, благослови.
Возливаю водки,
Да будет пред тобой, благослови.
Дай благословения детям,
Скоту и живности благоплодия дай,
Приди в урочное время и уходи в урочный час.
Сестрицам моим, родственникам моим,
Братьям, тетушкам, детишкам
и младшим братьям, всем им,
да будет пред тобой, благословения
и благополучия дай.
Знакомых и незнакомых,
сирых, погибших в пути,
усопших, убиенных, всех их, да будет пред тобой,
одари благословением и благополучием!
Потом едят и пьют, весело разговаривают у могилы, а когда кончается пища и выпивка, взятые с собой из дома, встают и идут домой. (Таяпа).
Баранье пиво (така сă ри)
Отмечают осенью перед Покровом, в сентябре. Можно отмечать в любой день, но нельзя в новолуние. К этому дню хозяин режет барана, готовят кашу, лепешки, пиво, водку и приглашают на поминки соседей. Вечером перед тем как садиться к ужину, хозяин для всех умерших в семье откладывает еду и наливает питье в их посуду и так обращается к ним:
Ваттисем, умă рта пултă р,
така сă ри хыватă п.
Эпĕ пĕ лни пур, эпĕ пĕ лменни пур,
пурте пĕ рле ĕ ç се-ç исе кайă р...
Усопшие, да будет перед вами,
Возливаем " баранье пиво",
Будь известные мне, будь неизвестные,
Все вместе угощайтесь...
После этого по очереди обращается к умершим и для каждого кладет еду и напиток в посуду. Закончив с этим, все выносят на улицу и выливают, а посуду там же ополаскивают стаканом воды. Потом и сами садятся за ужин. (Улхаш).
|
|
|
Осеннее пиво (кĕ р сă ри, или кĕ рхи сă ра)
Обычно справляют в ноябре через месяц после праздника Покрова в четверг вечером. Для этих поминок режут курицу, готовят кашу, блины, пиво, водку и приглашают соседей с обеих сторон.
Хозяин и на этот раз перед ужином зажигает в честь каждого умершего отдельную свечу и крепит их на стену, находящуюся справа от двери:
Асатте, умă нта пултă р,
сана асă нса ç урта ç утатă п.
Асанне, умă нта пултă р,
сана асă нса ç урта ç утатă п.
Атте, умă нта пултă р,
сана асă нса ç урта ç утатă п.
Анне, умă нта пултă р,
сана асă нса ç урта ç утатă п...
Дедушка, да будет пред тобой,
Поминая тебя возжигаю свечу.
Бабушка, да будет пред тобой,
Поминая тебя возжигаю свечу.
Батюшка, да будет пред тобой,
Поминая тебя возжигаю свечу.
Матушка, да будет пред тобой,
Поминая тебя возжигаю свечу...
Если у них среди умерших имеется маленький ребенок, то по случаю этих поминок и ему тоже зажигают свечу:
Ачам, пеххил ту, сана та ç урта ç утатă п.
Ç авă н вĕ ç не юлтă н,
умă нта пултă р, пеххил ту.
Эс авлан унта,
кунтан вара сана урă х ç урта ç утмастă п.
Дитятко мое, благослови,
И тебе возжигаю свечу.
Остался лишь с этим,
Да будет пред тобой, благослови.
Ты там женись.
В дальнейшем не стану тебе зажигать свечу.
Если умерла маленькая девочка, то ей говорят:
Эс качча кай унта...
Ты уже там выходи замуж...
(Впрочем, на остальных поминках никогда не зажигают свечей для умерших маленьких детей. )
Как и в свечный день, на этих поминках тоже зажигают одну " домашнюю свечу" (кил ç урти) для домового на левой стороне двери около печи. Пока свечи горят, ставят небольшой столик на месте умерших, а на стол две посуды для еды и питья им. Каждого опять поминают и откладывают для них еду, отливают питье. Между тем свечи догорают, и их остатки кладут в посуды, выбрасывают на улицу, после чего водой ополаскивают миску и кастрюлю. Для тех, кто скоропостижно скончался [в пути] (камалсă р вилĕ ), оставляют на улице три лепешки так же, как и в свечный день. Закончив все это, они и сами едят и пьют. (Улхаш).
|
|
|
Потусторонняя жизнь
Рассмотрев с научной точки зрения веру в потустороннюю жизнь, играющую большую роль в духовном мире и повериях чувашей, следует отметить, что она в разных местах проявляется по-разному. В одних местах она больше сохраняет традиции язычества, в других на нее безусловно оказали сильное влияние ислам или христианство.
Самое нетронутое наследие я обнаружил в районе Вомпукассов в устах стариков, видавших на своем веку и языческие времена. По их представлениям, потусторонний мир размещается вне земли, в нем ад и рай не существуют. Умерший, оставаясь невидимым для наших глаз, и после смерти тела продолжает свою привычную на земле жизнь, однако не среди живых, а на кладбище около своей могилы с остальными покойниками деревни. На похоронах к этому его готовят родные и не отпускают с пустыми руками в могилу. В гроб рядом с ним кладут трубку и кисет, а также огниво, потому что кто на земле любил курить, тот и после смерти не заведет новые привычки. Рядом с ним кладут гребенку, мыло, ножик и кочедык, так как все эти предметы и там нужны будут ему. Не сможет он среди других покойников и без денег, поэтому дают ему и деньги. Тяготы земной жизни не берут с собой на кладбище. Как зарабатывать хлеб, о еде-питье нет у них забот, без всего этого живут они все вместе около своих могил. На поминках, траурных тризнах ходят они и в деревню к своим родственникам, однако их никто не видит. В основном ведут они себя тихо и мирно, но если их обидеть словом, то от этого они гневаются и, насылая разные болезни, мстят своим обидчикам.
Среди этих северночувашских традиций как будто встречаются и следы покаяния и искупления вины. Если покойник еще при жизни украл коня или иной скот, то после своей смерти раскаивается в этом своем поступке и украденную скотину хочет вернуть ее хозяину, который также, в свою очередь, есть один из его товарищей-покойников. Однако тот не берет обратно, и вору таким образом суждено вечно стыдиться. Кто при жизни украл что-нибудь из одежды, тот голый ходит вокруг своей могилы, и среди остальных покойников не найдется никого, кто бы его одел.
|
|
|
Семейная жизнь продолжается и после смерти, женщина и там следует за своим мужем. Сколько у него было жен при жизни, все мирно ладят у его могилы, живут одной семьей. У кого было три жены на земле, того на кладбище первая жена будет водить за правую руку, вторая жена за левую, а третья ходит с плачем за его спиной, потому что ей ничего не осталось. Кто умирает молодым, тот женится в потусторонней жизни. Девушка выходит замуж, а парень найдет себе невесту.
Потусторонняя жизнь представлялась чувашам вечной, по крайней мере об этом свидетельствует и древнее северночувашское название загробного мира — " настоящая земля" (чă н ç ĕ р), тогда как преходящий земной мир называли " ложной землей" (соя ç ĕ р).
Вера в потустороннюю жизнь южных чувашей-язычников отображает уже пеструю смесь старых традиций и позднего влияния мусульманства. Взаимодействуя, эти две традиции создали во многом противоречивый, смешанный конгломерат, который однако не противоречит народному духу, так как в представлениях чувашей, как и у всех других народов, вряд ли можно найти строгую последовательность и закономерность. Народный дух довольствуется даже попытками к последовательности без ее полного достижения.
Южные чуваши-язычники осведомлены уже и об аде (тамă к), и о рае (ă рай: ă рай пахчи). По их поверьям, душа умершего вплоть до проведения больших поминок (пумилке) находится около своего дома и своих близких. На поминках на третий день вместе ест и пьет с ними, до тех пор пока на больших поминках не выпроваживают его из дома. После этого он окончательно расстается с ними и уходит на тот свет к Богу. Чтобы туда дойти, он должен перейти радугу (асамат кĕ перри — " мост божьего величия" ) *, но через нее сможет перейти полностью только честный и добрый в жизни человек. Грешник же упадет и свалится в ад, где в большом котле (тамă к хуранĕ — котел ада) жарят злых при жизни людей. Зато в раю добрые души живут в спокойствии и в мире. Все это несомненные следы мусульманства.
Ад, согласно шаманскому миропониманию, унаследованному из древнего язычества, представляется находящимся под землей — " под седьмым ярусом земли".
Но рядом с адом и раем мусульманского происхождения доволно мирно сосуществует и порядок потусторонней жизни, берущий свои корни в древней вере чувашей. И они кладут в гроб рядом с умершим трубку и кисет, а под голову — деньги, правда, немного, лишь по две копейки, но ему говорят, что дали двести рублей. Посошок дают ему в руку, чтобы было с чем ходить. А во время больших поминок приносят ему на кладбище голову и ноги зарезанных для поминок жеребенка и теленка и говорят, что принесли ему жеребенка и теленка, чтобы он их пас и ухаживал за ними. Приносят ему столик, стул и мост, чтобы, когда он ест за столом, было ему на чем сидеть, а мост, чтобы по нему ходить.
|
|
|
Все эти народные поверья являются веским доказательством потусторонней жизни, имеющей древние корни, где покойнику нужны его трубка, деньги да посох, где он садится за стол, когда ему во время поминок на могилу приносят еду и питье. Во всяком случае, все это очень даже противоречит понятиям об аде и рае *.
Как будто оба эти мнения объединяет дощатый мостик, обычно приносимый покойнику на кладбище на второй день больших поминок. Покойник — как уже упомянули — переходит на тот свет к Богу через радугу, через мост " божьего величия". Однако радуга-мост, воспринятый из мусульманских представлений о мосте-сырат, тоньше волоска и острее сабли, не всегда имеется перед покойником. Поэтому, чтобы он мог спускаться из потустороннего мира на ежегодно справляемые поминки, устраивают для него дощатый мостик, чтобы покойник, когда ему захочется, по нему сходил с небес на землю и восходил с земли на небеса. Примерно таким образом толковало народное мышление появление мостика. Об этом свидетельствует и вышеописанный северночувашский народный обычай, соответственно которому на празднике юпа там тоже изготовляют для покойника столик, стул и мост и, когда ставят на землю, говорят ему, чтобы он по этому мосту прошел к Богу на небеса:
Ониç ç ĕ, Ониç ç ĕ, иди сюда,
иди на этот стул,
поднимись с этого стула
по этому мостику на стол,
с этого стола явись перед Богом!
Потустороннюю жизнь и южные чуваши представляют вечной, об этом свидетельствует следующее их высказывание:
Ку тĕ нче пире хă налă х,
Леш тĕ нче пире менкĕ лĕ х.
В этом мире мы как бы только в гостях,
Потусторонний мир для нас навечно.
Раньше, в начале влияния мусульманской веры, чуваши, должно быть, верили и в страшный суд, свидетельством чего является заимствованное из арабского kiamet ( " страшный суд" ). Первоначальное значение слов хă ямат, хыямат чувашам уже неизвестно, употребляются они только как бранные слова: Эй, хыямат! Их, хыяматри! Хă ямата кай! — Да провалиться тебе! Как слабую, блеклую память об этом страшном суде я слышал среди южных чувашей-язычников еще следующее поверье: " если этому миру придет конец, то Бог создаст другой народ, другой мир" (ку тĕ нче пĕ тсен Турă урă х тĕ рлĕ халă х, урă х тĕ нче ç уратат). Однако большего они не знают.
Существует определенное кумовство среди чувашей, названное ими хă йматлă х *, то есть " продолжающееся до страшного суда (? )". Оно не обозначает кровные связи, устанавливается только между близкими друзьями, но имеет силу и цену, равную родству. Два хороших друга решают вступить в хă йматлă х, а это значит, что в дальнейшем они будут считать себя как бы членами семьи. На память об этом каждый дает другому какой-нибудь подарок, какую-нибудь скотину, хоть что-нибудь, потом в честь него устраивают пир с пивом, и, таким образом завязываются духовные родственные узы, которые — судя по изначальной семантике хă ямат — не разрушаются даже с наступлением страшного суда. Это один из следов существовавшей некогда, но к настоящему времени уже забытой веры в страшный суд. Саму смерть чуваши представляют таким образом, что " глава кладбища" (масар пуç лă хĕ или эсрел) поднимается из кладбища к умирающему, своим ножом режет ему шею и забирает его душу с собой в царство мертвых на кладбище. " Главой кладбища" становится тот человек, которого первым хоронят на новом кладбище деревни. Если он при жизни был добрым, то мало будет покойников, ну а если был плохим человеком, тогда захватит с собой очень много душ из той деревни.
Народное поверье и животным приписывает душу, и когда режут их, душа эта вылетает из них. Об этом говорят так: " переходит, переселяется" (каç ат). Когда режут курицу, ее душа переселяется (чă хă пуссан каç ат). О потусторонней жизни душ животных почти ничего не знают, однако, по их представлениям, животных — жеребенка, теленка — зарезанных по случаю больших поминок в честь умершего, покойник при кладбищенской жизни будет пасти, ухаживать, значит, и их душа переселяется на кладбище к своему хозяину.
Человеческая душа после смерти плоти не сразу покидает свой дом и своих близких, а находится около них до тех пор, пока ее во время больших поминок не проводят из дома. Тогда и она окончательно уходит к мертвым. Южные чуваши некоторых мест считают, что переселение души происходит на седьмую неделю после смерти, а северные — на сороковой день после смерти. Среди северных чувашей, ставших уже христианами, распространено поверье, согласно которому Бог дает душе покойника свободу ходить в течение первых сорока дней на этой земле, и за это время душа следует за ангелом (анхĕ л), показывающим ему один за другим содеянные им при жизни добрые и плохие поступки. Когда пройдут эти сорок дней, душа умершего получит награждение или возмездие в соответствии с тем, как он жил на земле, в грехе или добродетели.
Душа покойника иногда является во время сна его близким, но никогда ни одного слова не говорит с живым человеком. Усопший обычно бывает в той же одежде, которую одевал при жизни (не в той, в которой его похоронили), ездит на том же коне, которого при жизни любил. Раньше северные чуваши очень боялись увидеть во сне покойника. Они верили, что тогда и сами скоро помрут, поэтому он и показывается перед ними. Или он приходит к живым потому, что голодный, а будучи голодным сердится и " хватает" их, насылает на них хворь. Поэтому они старались как можно быстрее угостить и умилостивить его. В тот же день пекли для него ячменные лепешки и вечером в темноте выносили во двор перед домом и, накрошивши на мелкие кусочки, бросали на землю с такими словами:
Выç ă ан ç ÿ ре, ç и!
Не ходи голодным, ешь!
В годовщину своей смерти покойник показывается на том месте, где он умер, или в настоящем человеческом облике, или в виде тлеющего огонька.
Покойник, приходящий к живым на поминки, никого не трогает, поэтому его никогда бояться не надо. Однако, если он приходит несвоевременно (вă хă тсă р), то обычно идет по той причине, что кто-нибудь из близких обидел его словом, и такую обиду он никогда не оставляет без мести, за это он их " хватает". Чтобы он не мог возвратиться из могилы, еще при похоронах следят за тем, чтобы до закапывания в землю вся его одежда была развязана, вплоть до оборок лаптей. А если кто-нибудь из умерших будет приходить домой несвоевременно, то забирает с собой много людей из своей деревни. Если в деревне одновременно стало умирать много людей, раньше северные чуваши по своему обычаю приписывали это кому-нибудь из покойников, тому, кто якобы регулярно приходит к ним из своей могилы. Раскапывали, раскрывали могилы последних умерших, открывали их гробы и подряд рассматривали их. Если кто из покойников закусил свою одежду или кисть руки, тот и есть возвращающийся. Его переворачивали лицом вниз в своем гробу и заново закапывали. Таким образом он больше уже не мог возвратиться, так как если даже захотел бы, мог бы землю рыть только по дну могилы под себя, а к поверхности земли не смог бы уже повернуться. Такими возвращающимися покойниками, как правило, становились злые при жизни люди, в первую очередь дружившие со злым духом колдуны. Если такого колдуна подозревают в приходе, то еще жестче расправляются с ним. Раскрывают его могилу и в сердце вонзают осиновый кол и заново зарывают. Так он больше не сможет возвращаться.
Но кроме всего этого возвращающегося покойника можно умилостивить и мелкими подачками пищи, если уж обнаруживают у себя насылаемую им болезнь. Достаточно поругать его или поссориться между собой на поминках, чтобы привлечь на себя его гнев. Причиненная им болезнь проявляется в боли в костях, глазах и животе, в желтухе, и во многих случаях только знахарь в состоянии помочь заговором. Замечая на себе болезнь, сначала они сами пытаются умилостивить его кусочком хлеба или сыра. Выходят на ведущую к кладбищу дорогу и, ломая хлеб на мелкие куски, бросают ему на землю с такими словами:
Ç ын сă махĕ хыç ç ă н ан кай,
Умă нта пултă р, ç ă ккă р хыватă п.
Чужих слов не слушайся,
Да будет пред тобой, преподношу хлеб.
Если по случаю больших поминок (пумилке) ссорятся между собой, и после этого кто-нибудь почувствует какую-либо боль в костях, ногах или головную боль, то обычно говорят, что " новый покойник схватил" (ç ĕ нĕ вилĕ тытнă ).
Есть и " придорожный покойник" (ç улти вилĕ ), который легко гневается на людей. " Придорожным покойником" становится тот человек, который помирает не дома, а где-нибудь в пути. Таким же покойником становится и солдат, погибающий на чужбине. Часто человек и не ведает, что и почему, а уже " схватили" либо его, либо какую-нибудь его скотину и сделали больным. Чтобы уберечься, нужно бросить где угодно горсть муки и крупы на ветер, и ветер принесет покойнику. Между тем произносят следующее:
Ă ç ти вилĕ пулсан та, каç ар,
Ç ă нă х-кĕ рпе вĕ ç теретĕ п.
Гдешним бы покойником ты ни был,
Помилуй, рассеиваю по ветру муку, крупу.
Однако покойник не только тогда обижает, когда прямо его самого чем-нибудь обидели, но часто кто-нибудь подстрекает его, чтобы он " схватил" того или иного человека. Если, ругаясь, кто-нибудь скажет:
Ă на вилли тыттă р, вилли куртă р! — Пусть его схватит мертвец, пусть мертвые увидят его!
Этого уже достаточно для того, чтобы покойник восстал против и наслал на него болезни. Это называют так: разгневавшийся " насылает на него мертвеца" (вилле сулат) (букв.: " кладет покойнику" ).
Можно это и по-другому устроить, не так, как это делают северные чуваши. Недруг каким-то образом достает кусок одежды того человека, на которого собирается напустить порчу покойником, тот кусок уносит на кладбище, втыкает в могилу одного из покойников и насылает покойника [на владельца куска], чтобы тот навредил (букв. схватил) тому человеку (вил-таврашне пă снă сан ç инчен — " в твой адрес напакостили духам умерших", послали на тебя порчу). После этого обращаются к знахарю, чтобы тот очистил от покойников (вил-тавраш тасаттарма — " очистить от всего, причастного к покойникам" *, то есть от духов умерших).
Самыми опасными болезнями, возникающими вследствие подстрекания мертвых, являются чахотка и бесплодие. Знахарь знает, как лечить каждую, а также и заклинания. О способах лечения болезней, причиненных мертвыми, см. подробнее в разделе " Знахарство" (Болезни, причиненные злыми духами).
Детскую эпилепсию южные чуваши объясняли таким образом: с маленьким ребенком " столкнулась свадьба мертвых" (вилĕ туйĕ вă рă ннă ), и от этого он заболел. Потому что мертвые женятся, играют свадьбу между собой и в потусторонней жизни, а если кто-нибудь из людей случайно встретится с таким свадебным шествием — которое, конечно, никому не видно, — на того насылают порчу, вызывая эпилепсию.
Вообще культ мертвых, как мы это уже видели из описания поминок, очень распространен среди чувашей-язычников. Память об усопших тщательно обновляют, ежегодно справляя поминки, и к такому строгому уважению обязует и страх, которым они окружают своих мертвых. Даже эта последняя причина является движущей силой чувашского культа мертвых. Они поминают их, только чтобы те не вспомнили. И дают еду, чтобы голодными не ходили, чтобы только их не трогали.
Культ кладбища, как и мусульманским народам Востока, им тоже неизвестен. Эти чувашские кладбища — пустые, одноообразные очаги тления. Стертые, почерневшие памятники, провалившиеся, заросшие травой могилы — следов ухода за ними нигде нет, живая картина представления чувашей о том, что человек в этом мире в гостях, здесь нет ничего вечного, вечность нужно искать где-нибудь в другом месте...
|
|
|
