 |
12. Похороны
|
|
|
|
Похороны
Похоронные обряды у северных и южных чувашей в определенной мере отличаются друг от друга, поэтому мы их рассматриваем отдельно. Мы вначале опишем здесь похороны у южных чувашей-язычников, как это принято и сегодня в Улхаше.
Когда дома уже кто-нибудь находится при смерти, собирают соседей и родных и, если это случается ночью, дежурят около него. Умирающий на своем смертном одре распоряжается о том, кому его помыть после смерти, во что одеть, кому начать строгать его гроб, кому начать копать его могилу. Он благословляет всех домашних и всех тех, кто стоит вокруг: " Я умираю, благословляя вас умираю, всем вам мое благословение" (эп вилетĕ п, пеххилеп, вилетĕ п, пурне те пеххил).
Сразу же после наступления кончины один из родственников быстро ловит курицу, подносит к покойнику, сворачивает ей шею и выбрасывает на улицу.
Без промедления принимаются мыть покойника. Как правило, этим занимаются женщина и мужчина, которых умерший еще перед своей смертью назначил для этого. Для мытья спускаются к речке за водой (для этой цели, по возможности, используют речную воду). Подогревают немного в котле, в середине комнаты стелят солому, на нее укладывают покойника и теплой водой с мылом моют все его тело. Потом надевают на него чистую одежду, в которой он ходил при жизни, а сверху надевают длинный кафтан (сă кман). Само собой разумеется, что одевают его в такую одежду, которую он сам выбрал. В последнее время с покойником не кладут более ценные вещи, например, серебряные украшения, потому что были случаи грабежа могил из-за этого. Это послужило уроком.
Одетого таким образом укладывают на скамью, но всегда головой к переднему углу избы (кĕ реке). Под него стелят войлочное одеяло (кĕ ç ç е), которое для этой цели каждый сам готовит еще при жизни, а под голову кладут небольшую подушку.
|
|
|
Тот, кому покойник еще на смертном одре поручил, начинает строгать гроб. Берет нужные ему доски, выносит их на улицу, и перед домом начинает их сколачивать. Попозже помогают ему и другие, но начать позволено только ему. Пока принимаются за работу, одна из женщин на скорую руку печет лепешки (юсман) на огне и выносит к гробовщикам, разрывает на куски и бросает на землю в стружки с такими словами:
Умă нта пултă р,
Ç авă н вĕ ç не юлтă н.
Пил ту, пехилле!
Пусть будет перед тобой,
дожил до этого.
Благослови, благослови!
Пока готовится гроб, могильщики принимаются рыть могильную яму. Начинает именно тот человек, которого назначил покойник. Еще при жизни оговаривается, где его хоронить на кладбище; обычно желают покоиться рядом с кем-нибудь из родных. Могильщики берут с собой на кладбище хлеб, сыр и, выбрав место будущей могилы, бросают туда кусок хлеба и сыра. Таким образом просят место в земле у " главы кладбища". Так говорят:
Масар пуç лă хĕ ç ĕ р пар!
Глава кладбища, выдели землю!
Тот, кто начинает рыть могилу, вначале с этого места вырезает небольшой треугольник дерна. Эту " землю спасения души" (сă вап тă при) откладывает в сторону, так как это положат в гроб рядом с покойником. После нескольких копков начинающего рыть могилу и остальные принимаются за работу. Выкапывают яму глубиной в 3 аршина, в продольном направлении на юго—запад. Как только они справляются с этим, кто-нибудь из них возвращается к гробовщикам, сколоченный гроб выносят и опускают на дно могилы.
Когда готовы гроб и могила, сразу начинают хоронить. Покойника, как правило, хоронят в день его смерти. Если помирает ночью, то дежурят около него до утра, но уже утром начинают приготовлять к похоронам, чтобы еще до вечерней зари успеть засыпать могилу.
|
|
|
Покойника вывозят на повозке, запряженной парой лошадей в цепочку. Зимой везут на санях. В избе поднимают покойника со скамьи, подложив под него лубяные веревки, однако прежде под войлочное одеяло подсовывают лыко длиной с человеческий рост и, держа покойника головой в сторону двери, трогаются. В дверях останавливаются и так говорят трижды:
Вилтĕ н ĕ нтĕ, ан хă ра!
Ты уж умер, не бойся!
Укладывают его на повозку таким образом, чтобы голова лежала в заду повозки, а ноги у зада лошади. Самый нижний слой на повозке — это солома, поверх ее — лыко, на нем войлочное одеяло, а на нем — тело покойника. Сверху опять покрывают его войлоком во всю длину. Лошадьми обычно правит сын умершего или кто-то из родни по мужской линии. На спину самой первой лошади сажают ребенка, либо одного из маленьких сыновей покойника, либо, если такового не имеется, одного ребенка из родни. В повозку рядом с головой покойника садятся его жена и одна-две женщины из родни в качестве плакальщиц. Когда повозка выедет из ворот, жена покойника приподнимает с его головы войлочное покрывало и так говорит ему:
Исе каятпă р, ç уртна-йĕ рне курса кай!
Мы тебя увозим, насмотрись на дом
и хозяйство перед уходом!
При отправлении плакальщицы закрывают свои лица ладонями, иногда склоняются над покойником и начинают оплакивать, " издают звук" (сасă кă лараç ç ĕ ). Это они делают с такой целью, чтобы покойник не ходил на том свете немым, без звука. У южных чувашей это " издавание звука" есть бессвязный плач, но, как мы увидим позже, в похоронных обрядах северных чувашей, у них еще в этом случае повторяют отрывки из старых похоронных причитаний. Вслед за погребальной колесницей следуют еще несколько повозок с остальными родными. При этом не особенно плачут, а если и делают, это не стыдно.
Если односельчане встречают траурное шествие, то покойнику между собой желают мира и вечного покоя:
Вилнĕ иккен, ырлă ха кайтă р, ă райра пултă р!
Помер, оказывается.
|
|
|
Да попадет в доброе место, да будет в раю!
Когда подходят на кладбище к могиле, плакальщицы опять склоняются над покойником и оплакивают его так, как это мы только что описали. Потом четверо мужчин снимают его с повозки с помощью лубяных веревок, подносят к открытой могиле, три раза раскачивают его с такими словами:
Ан хă ра, шă тă ка яратпă р, пил ту!
Не бойся, мы тебя опускаем в могилу,
благослови нас!
В могилу заранее опускаются два человека, они помогают медленно опустить покойника в гроб, находящийся на дне могилы. Могила, как мы уже упомянули, направлена к юго-западу. Покойника кладут в нее навзничь так, чтобы головой он лежал в ту же сторону. В гробу расстегивают его кафтан, воротник рубашки и все те места одежды, которые расстегиваются, чтобы тот не мог возвратиться из могилы. Со стороны головы засовывают в землю две копейки. Это и есть " свет земли" (ç ĕ р ç утти), при этом говорят, поворачиваясь к покойнику, что дали ему двести рублей для потусторонней жизни:
Ак сана ик ç ĕ р сум укç а паратă п!
Вот даем тебе двести рублей денег!
Если он курил при жизни, то рядом с ним в гроб кладут его трубку и кисет:
Ак сана чĕ лĕ мĕ, ак тапак енчĕ кĕ!
Вот тебе твоя трубка, вот кисет с табаком!
Две руки покойника прижимают по бокам, а в его правую руку под рукав засовывают палочку из дерева таволги (тупă лха) *, конец ее зажимают в его ладонь и так говорят:
Ак сана тупă лха патак ç ÿ реме!
Вот тебе таволожный посошок,
чтобы было удобно ходить!
В качестве савана (покрова) покрывают его белым холстом. Однако прежде чем закрыть крышку гроба, рядом с его головой в гроб кладут землю " сă вап тă при":
Ак сана сă вап тă при ç умна хурса хă варап!
Вот тебе сă вап тă при, оставляем ее рядом с тобой!
Покрывают гроб простой, плоской дощатой крышкой, поверх него кладут еще и то лыко, на котором его привезли, и начинают могилу закапывать. Землю забрасывают обратно таким образом, чтобы разные слои не перемешивались друг с другом. Сначала, значит, укладывают глиняную красную землю (хĕ рлĕ тă пра), а потом сверху черную плодородную землю (хура тă пра). А когда уже возвышается холм могилы, могильщики вытряхивают из своих лаптей попавшую туда землю, чтобы не брать с собой домой.
|
|
|
Солому с траурной повозки тоже не берут с собой обратно, а где-нибудь на кладбище ее сжигают. Ту одежду, в которой он помер, тоже берут на похороны и оставляют около могилы. (Татары, как правило, забирают ее). Прежде чем тронуться в обратный путь, все присутствующие три раза обходят могилу, спереди тот, кто начинал копать могилу, и при каждом повороте касаются рукой могильного холмика и на прощание произносят:
Йывă р тă пру ç ă мă л пултă р!
Тяжелая земля да будет легкой!
Если покойница молодая женщина, то прежде чем покинуть ее могилу так говорят ей:
Авлантар упă шкă на, эсĕ вилтĕ н,
пурă нма ÿ ркентĕ н ĕ нтĕ!
Разреши мужу жениться, ты уже умерла,
лень тебе было, видимо, жить!
А молодому женатому человеку так говорят:
Арă мă качча кайĕ, ан чар, кайтă р.
Ху лере авлан!
Если жене твоей со временем случится
выйти замуж, не мешай, пусть выйдет.
Ты сам женись там!
После прощания садятся на свои повозки и отъезжают домой. Траурную повозку оставляют на улице перед домом, ее три дня нельзя ставить в сарай, нельзя ею и пользоваться.
Старухи, оставшиеся во время похорон дома, начисто моют все полы и скамьи, варят кашу, разведя огонь стружками гроба. При возвращении народа с похорон одна из старух встречает их во дворе с ведром воды и полотенцем и каждому поливает воду на руки. Только тогда заходят в дом, когда уже все вымыли свои руки.
Новый хозяин после покойника (старший сын или брат) угощает водкой людей, работавших на похоронах, дает им и деньги. Тем, кто помогли вымыть покойника — по 20 копеек, тем, кто мастерил гроб и рыл могилу, а также готовившим еду старухам — по 15 копеек, остальным помощникам — по 10 копеек. А хозяйка каждому раздает по 3 ниточки. Только после этого садятся за стол. Во время еды неприлично вспоминать покойника, ни хорошего, ни плохого о нем не говорят. Съедают кашу и прощаются с хозяином с утешительными словами:
Хуйху харам пултă р!
Печали ваши да будут пустыми!
(В Таяпе в похоронных обрядах не очень давно крещеных чувашей встречаются некоторые расхождения: тут покойника вывозят на кладбище в гробу, могилы роют по оси север-юг, а голову покойника кладут в ю ж — н о м н а п р а в л е н и и. Кроме того уже в могиле, пока не закрыли гроб, его голову немного поворачивают в сторону земли. Тут тоже кладут к голове могилы одну копейку для " ç ĕ р ç утти" и бросают в могилу стружки от гроба. Прочие остатки древних языческих похорон здесь не сохранились).
|
|
|
Наследство покойника остается его самому старшему сыну, или если у него не было детей-сыновей, то его брату, который потом и содержит вдову покойника.
* * *
Северные чуваши похоронные обряды, сохранившиеся с древних языческих времен, в большинстве своем уже подзабыли и приводимые ниже данные я собрал только по воспоминаниям старых людей. Раньше у них хоронили следующим образом:
В тот момент, когда кто-то умер, один из его родных выносил во двор яйцо и бросал в сторону огорода с такими словами:
Чонне ç олса ил!
Спаси его душу и прими к себе!
В доме, где находился покойник, собирались соседи, родные и каждый брал с собой какой-нибудь гостинец: муку, солод для пива, хмель, доску для гроба, у кого что было. Неприлично было прийти с пустыми руками.
Покойника мыли, одевали, потом укладывали на одну из скамеек головой к главному месту избы. Сегодня же голову поворачивают в сторону иконы. Уши, рот и ноздри затыкали кусками шелка и его глаза закрывали двумя маленькими кусками шелка. Это на случай, если на том свете эсрелĕ, " глава кладбища", спросит у него, есть ли еще человек на земле, который умрет, чтобы тогда покойник мог ответить, что он ни о чем ничего не знает, потому что его глаза, рот, уши, нос закрыли и заткнули, и он ничего не видел и не слышал. Диалог, который происходит между " главой кладбища" и покойником, по поверьям чувашей, выглядит так:
Эсрелĕ:
Орă х килекен пор-и? — Нет ли больше желающих ко мне?
Покойник:
Кормарă м, коç а мокларĕ ç. — Не видел, глаза мои законопатили.
Эсрелĕ:
Илтмерĕ н-и? — Не слыхивал?
Покойник:
Илтмерĕ м, холхана питĕ рчĕ ç. — Не слыхал, уши мне заткнули.
Эсрелĕ:
Шă ши кĕ мер-и? — Не было слышно запаха?
Покойник:
Сă мсана та питĕ рчĕ ç. — Да и ноздри заткнули.
Эсрелĕ:
Ма ыйтмарă н? — Почему не расспрашивал?
Покойник:
Тотана та мокларĕ ç. — Да и уста мои законопатили.
Пока умывают покойника, гробовщики и могильщики сразу принимаются за работу, потому что и тут принято хоронить покойника в день смерти. Один-два человека начинают варить пиво, так как пиво полагается для похорон. Сразу по изготовлении гроба клали в него покойника уже дома. Рядом с ним в гроб клали его трубку, кисет, огниво, клали также расческу, мыло, нож и кочедык.
Начинающий рыть могилу (ç ĕ р поç лакан) и тут откладывает первый выкопанный кусочек земли (ç ĕ р поç ланă тă при), потому что его потом сверху положат на могильный холм у изголовья. Северные чуваши могилы рыли в длину между востоком и западом, гроб клали так, чтобы голова покойника лежала к западу, чтобы лицо смотрело на восток.
Во время строгания гроба или рытья могилы работающие никогда не передают свои инструменты друг другу из рук в руки, а если все же приходится, то сначала бросают на землю. Оттуда, если кому нужно, поднимает. А если какой-нибудь посторонний человек подходит к ним, то никогда не здоровается с ними, как это обычно делают: Торă вă й патă р! — " Дай Бог силы", а обращается к ним таким образом:
Ĕ ç ĕ -поç ĕ котă нла полтă р!
Пусть дела ваши будут наоборот!
Это оттого, что не хочет такую работу называть благодарной.
Когда уже и гроб готов, и могила вырыта, медленно трогались с покойником в сторону кладбища. Раньше везли покойника на повозке с одной лошадью. На первую повозку клали покойника вместе с гробом, на гробу была и крышка, сверху покрытая белой простыней. На второй повозке везли могильный памятник (поç йопи) и отходы (ç ÿ ппи-ç аппи): одежду, в которой покойник умер, стружки от гроба, солому, на которой покойника мыли и перья зарезанной для похоронной трапезы курицы. Все это вместе связывали, вывозили за гробом на кладбище и оставляли около могилы, или реже бросали в канаву на кладбище, или в речку.
(Сегодня уже не везде везутпокойника на лошади, а берут на плечи и несут на кладбище. Если покойник был стариком, то его несут старики, если молодой девушкой, то — девушки, парня — парни, а ребенка — дети).
Рядом с гробом, не считая жены покойника, садятся старухи, либо соседи, либо родственники, и оплакивают его, когда повозка трогается со двора. Здесь " издавание звука" (сас кă ларни) в иных местах походит на песню-плач. В самом деле поэтически очень красивы те несколько старых стихотворений, которые приводил В. К. Магницкий при описании древних северночувашских похорон *. Я и сам записал одну такую плач-песню в Пысă к Карачора Чебоксарского уезда:
Эс сасă сă р ан ç ÿ ре.
Кукку та килĕ,
Чoкĕ ç те килĕ,
Эс корамă н,
Эпĕ р корă пă р.
Онта сассă р ан ç ÿ ре.
Ты не ходи там бессловесным.
И кукушечка возвернется,
И ласточка возвернется,
Тебе больше не увидеть,
Лишь мы увидим.
Там бессловесно не ходи.
По моим сведениям, кое-где в Чебоксарском уезде по случаю похорон пивом и водкой поят всех присутствующих. Когда же дело доходит до самих похорон, большинство уже пьяны, и на кладбище везут покойника с песнями и выкриками. Поются обыкновенные пирушечные песни.
Когда шествие доходит до околицы, к " полевым воротам" (ой хапхи), женщины-плакальщицы опять " издают звук" и опять начинают оплакивать.
На кладбище, когда уже опустили покойника в могильную яму, поднимают крышку гроба, вынимают куски шелка изо рта, ушей, ноздрей, а также с глаз и засовывают их куда-нибудь в гроб к ногам. Потому что они верили, что если покойник их сможет достать руками и скушать эти кусочки шелка в своем гробу, тогда в той деревне перемрет очень много народу.
В гроб клали еще несколько копеек и так говорили:
Окç аллă ç ÿ ре,
Ç ĕ р ç ути полтă р сана.
Ан хă рат, коç на уç са ан пă х.
Эпĕ р сана асă нă пă р,
Эсĕ пире ан асă н.
Будь при деньгах,
Пусть они тебе будут светом земным.
Не пугай, не смотри, открыв глаза.
Мы тебя будем поминать,
А ты нас больше не помяни.
После этого покрывали гроб крышкой и начинали закапывать. Первым делом все бросали на гроб горсть земли с такими словами:
Йовă р тă при ç омă л полтă р!
Да будет земная тяжесть легкой!
Затем могильщики сооружали намогильный холм, в изголовье клали кусок земли, взятый из могильной ямы в самом начале рытья могилы, там же устанавливали надмогильный памятник. Потом все вставали вокруг могилы, ели по куску хлеба, лепешку, яйцо, принесенные с собой из дома, а также пили пиво. Потом к голове могилы от каждой пищи клали на землю по кусочку, наливали туда и немного пива с такими словами:
Сан омă нта полтă р, ĕ ç те ç и!
Да будет все это перед тобой, угощайся!
А на прощанье обеими руками трогали могилу и так говорили:
Йовă р тă пру ç омă л полтă р,
Эс пире прахса килтĕ н,
Ойă рă лтă н пирĕ нтен.
Да будет тяжелая земля легкой,
Ты пришел сюда, покинув нас,
Разлучился ты с нами.
После этого один раз обходили могилу и потом, не оглядываясь назад в сторону кладбища, шли домой. Оставшиеся дома старухи в это время готовили обед, ужин. Однако, когда с похорон народ возвращался домой, из дома никто не выходит во двор встречать их, никто их не приглашает в дом.
Тех, кто присутствовал на похоронах, угощают, а помощникам, то есть тем, кто умывал покойника, мастерил гроб и рыл могилу, дают по 1-2 аршина холста и по три ниточки. Однако этот холст нельзя разрезать ножницами, можно только разрывать руками.
Гробовщики и могильщики в тот же день свои инструменты не берут домой, а только через два-три дня. (Вомпукасси).
Поминки
Поминки, посвященные памяти усопших, можно разделить на две группы, а именно на тризны и на поминки, справляемые ежегодно. Четыре тризны (через три дня, тризна в четверг вечером, большая тризна, введение новопреставших в круг ранее усопших), посвящаемые одному усопшему, справляются только по одному разу — в год смерти. Остальные четыре поминки (свечный день, ç имĕ к, баранье пиво, осеннее пиво) отмечаются каждый год в свое время. На них поминаются все умершие, не забывают даже чужих, умерших в пути, или скончавшихся вследствие несчастных случаев, чтобы те не разгневались.
Ниже мы отдельно описываем, каким образом проходят поминки.
Поминальные тризны
|
|
|
