Противоречия рабовладельческого капитализма и попытки реформ

Наиболее дальновидные представители римской элиты осознавали па­губные последствия для страны той социально­экономической и полити­ческой модели, которая сложилась в эпоху республики. Это и возрастание экономического и политического влияния сословия «всадников», которые рвались к власти и все более «приватизировали» государство в своих ко­рыстных целях. Это ослабление экономического и военного потенциала. Это все меньшая способность расширять внешние границы империи и обе­спечивать приток «свежих» рабов в метрополию. Это все большее напря­жение при отражении военного натиска внешних врагов и при подавлении восстаний в провинциях и в метрополии. Это усиление гнета со стороны рабовладельцев и постоянные восстания рабов (наиболее известное из них – восстание под предводительством римского гладиатора Спартака в 73–71 гг. до н.э.). Это разорение крестьянства и люмпенизация городского населения – процессы, которые становились питательной почвой для соци­альных и политических взрывов. Это рост числа разбойничьих шаек, кото­рые формировались из разорившихся крестьян, торговцев и ремесленников. Это, наконец, усиление неприкрытого грабежа провинций капиталистами­откупщиками, что расшатывало устои империи и провоцировало восстания на подконтрольных территориях.

Жизнь диктовала необходимость реформ, которые призваны были обу­здать алчность финансовой олигархии (как в метрополии, так и в провин­циях), ослабить междоусобную борьбу отдельных олигархов, олигархиче­ских групп и партий за власть. Эта борьба периодически приобретала вид разрушительных гражданских войн, хотя простым гражданам такие войны были совсем не нужны. Наконец, была очевидной задача оздоровить об­щую нравственную атмосферу общества: обуздать коррупцию, неуемную страсть к роскоши, расточительности и праздности, жестокость хозяев по отношению к рабам и т.п.

Одним из больных вопросов был земельный, а также крестьянский. В республиканскую эпоху крестьянство, состоявшее из свободных граждан, было социальной базой римской республики. Крестьяне первоначально были действительно свободными – прежде всего в социально­экономическом от­ношении. Это выражалось в том, что они на своей земле производили раз­личные продукты труда, которыми распоряжались самостоятельно: потре­бляли, а излишки могли продавать или использовать для резервов (запасов). Какую­то часть продукта труда они могли отдавать в виде налогов. То есть это был свободный труд (в противовес рабскому труду).

Однако в период поздней республики началось массовое обезземели­вание крестьянства, что поставило под угрозу их политическую и экономи­ческую свободу. Крестьяне все больше попадали в долговую зависимость от римских ростовщиков, которые в конце концов захватывали земельные участки у своих должников. Иногда должники обращались в рабство, хотя римское право запрещало подобный способ «погашения» долгов.

Кроме частной собственности на землю еще была государственная. В Италии существовало так называемое «общественное поле», которое по­степенно захватывали богатые аристократы и организовывали на этих землях самостийные крупные плантации, основанные на использовании рабского труда для производства товарной продукции. Это были крупные сельскохо­зяйственные предприятия рабовладельческого капитализма, которые возни­кали в результате приватизации государственной собственности.

Непосредственные последствия этого процесса обезземеливания кре­стьянства были видны невооруженным глазом:

1) усиление процесса люмпенизации римского общества;

2) изменение демографической структуры общества в пользу рабов (при

уменьшении доли коренного населения, состоящего из свободных

римских граждан);

3) ослабление демократии (с потерей земли менялся ценз человека, его

политические права урезались);

4) ослабление военной мощи Римского государства.

Многое из того, что происходило в те времена в Древнем Риме, напо­минает процессы, происходящие в современной капиталистической Рос­сии. В частности, уменьшение доли коренного русского населения за счет притока к нам дешевой, почти «рабской» силы из ближнего зарубежья (пре­жде всего Средней Азии). Наблюдаем мы и люмпенизацию нашей русской деревни, в которой почти все земли скуплены олигархами и иностранцами (последние часто прикрываются посредниками с русскими фамилиями), а последние крестьяне спиваются и умирают. Об этих процессах изменения социальной структуры общества Древнего Рима и современного мира мы еще скажем ниже.

Здесь мы лишь остановимся на таком последствии обезземеливания, как ослабление военной мощи Древнего Рима. По цензу 154 г. до н.э. число взрослых мужчин, пригодных для службы в легионах, т.е. имевших земель­ную собственность и римское гражданство, составляло 324 тыс. Согласно цензу 138 г. до н.э., таких мужчин было уже 318 тыс человек. При наборе в армию действовал цензовый принцип, и, если мужчина лишался земель­ной собственности, он выбывал из военного контингента. Ослабление во­енного потенциала Рима создавало проблемы с поступлением «свежих» рабов, которые добывались в военных кампаниях. Вооруженные силы и экономика Рима медленно, но верно заходили в тупик. «Корнем» всех про­блем было обезземеливание крестьян. То есть общество лишалось людей свободного труда.

В истории республиканского Рима немало громких имен сенаторов, кон­сулов, народных трибунов, военных начальников, которые делали попытки проведения реформ – земельной, военной, административной, судебной, фи­нансовой и др. Примечательно, что реформаторы (даже самые радикальные) не посягали на главное – право свободных римлян иметь рабов – и почти не ограничивали способы использования «живого» товара.

Также следует отметить, что еще до республиканского Рима перед необ­ходимостью реформ оказалась Древняя Греция с ее классическим рабством. Скорее всего, римские реформаторы знали и использовали опыт Древней Греции в области проведения социально­экономических реформ. Наиболее известным греческим реформатором был Солон – политический деятель и поэт, считавшийся одним из семи греческих мудрецов. В 594 г. до н.э. он был наделен чрезвычайными полномочиями и начал преобразования. Можно отметить три основных направления реформ Солона. Во­первых, была про­ведена сейсахтея (греч. – стряхивание бремени): все долги, сделанные под залог земли и накопившиеся по ним проценты, были объявлены недействи­тельными. Во­вторых, было запрещено долговое рабство; рабы­должники, проданные за долги за границу, были выкуплены за счет казны. В­третьих, было запрещено приобретение земли свыше определенной нормы. Реформы Солона предотвратили разорение крестьянства, способствовали развитию в Греции мелкого и среднего землевладения. В силу того что крестьянство было сохранено, труд рабов в сельском хозяйстве Древней Греции исполь­зовался очень ограниченно¹.

Среди римских реформаторов нельзя не вспомнить братьев Гракхов, ко­торые жили во II в. до н.э.

Тиберий Гракх (163–133 до н.э.) после избрания народным трибуном стал добиваться решения земельного вопроса в пользу малоземельного и безземельного крестьянства. Незадолго до этого Гай Лелий подготовил со­ответствующий законопроект, однако это вызвало такую бурную реакцию со стороны крупных рабовладельцев и землевладельцев, что он не решился добиваться его принятия. За это, кстати, получил прозвище Мудрого.

Тиберий Гракх отличался большой смелостью и решил довести дело зе­мельной реформы до конца. Он потребовал возвращения земель политиче­ской и финансовой олигархии в государственную казну с последующей раз­дачей участков (по 7,5 десятины) малоземельным крестьянам. При этом он предлагал за каждым земледельцем закрепить участок навечно (не на правах собственности, а на правах наследуемого пользования). Однако планам на­родного трибуна, требовавшего лишь восстановления законности в области землевладения, не суждено было реализоваться. Гракх встретил сильное со­противление со стороны римской аристократии, захватившей большие куски «общественного поля». Средней руки землевладельцы также ухватили часть «общественного поля», успев застроить захваченные участки. Денежные ка­питалисты были против закрепления навечно участков за земледельцами, так как это помешало бы спекулировать землей. Люмпенизированных горо­жан данная реформа не интересовала, так как в любом случае они не хотели трудиться на земле. Таким образом, реформа Гракха не получила должной поддержки со стороны общества. Более того, против Гракха стали строить козни олигархи, и ему пришлось бежать из Рима. Вскоре он был убит, так и не увидев результатов реформы. Правда, у Тиберия Гракха нашлись продол­жатели. Под их давлением в течение нескольких лет не менее 75 тыс человек все­таки получили земельные участки.

Младший брат Тиберия – Гай Гракх (153–121 до н.э.), народный трибун, – еще более известная в римской истории фигура. Ему удалось провести в жизнь некоторые свои реформы – прежде всего в силу их меньшей радикальности по сравнению с проектами старшего брата. Раздача участков земли прово­дилась, но не в массовом порядке, она носила скорее демонстративный ха­

¹ М ь б (кк б) Г х кх кх

рактер. Чтобы снять социальное напряжение в метрополии, Гай Гракх решил осуществлять вывод малоимущих граждан за пределы Италии. В частности, он обдумывал план создания большой римской колонии на месте повержен­ного в 146 г. до н.э. Карфагена (план, правда, не был реализован; создание колонии началось позднее – уже после смерти Юлия Цезаря).

При Гае Гракхе получили дополнительные привилегии всадники. В част­ности, он добился ослабления контроля со стороны Сената за деятельностью всадников, особенно в провинциях. Если раньше политическая аристократия в определенной мере сдерживала алчные устремления всадников в провин­циях, то теперь всадники как откупщики налогов могли почти без оглядки на Рим грабить местное население. Более того, получив места в комиссиях по разбору дел о злоупотреблениях властью и коррупции римских наместников, всадники поставили под свой контроль наместников. Данная мера ничего ра­дикально не решала, так как грызня между аристократией (в лице наместни­ков) и всадниками в провинциях сохранилась. Но данный шаг обеспечивал Гаю Гракху дополнительную политическую поддержку со стороны всадни­ков. А в дополнение к политической и финансовую поддержку.

Наконец, Гай Гракх провел закон, согласно которому каждый гражда­нин, проживающий в Риме, имел право получать на каждого члена своей се­мьи приблизительно по 2 пуда хлеба в месяц по символической цене. Как пишет Моммзен, «это привлекло в Рим на постоянное жительство большое количество бедных граждан, и вся их масса усилила партию Гракха». Правда, эта мера повлекла за собой серьезное напряжение в государственных финан­сах Рима. Уже не говоря о том, что она уничтожала местного производителя хлеба и развращала горожан.

Это были типично либеральные реформы, которые не решали серьез­ных социально­экономических проблем, а преследовали в основном поли­тические, партийные цели. Вместе с тем реформы Гая Гракха, по мнению Моммзена, представляли собой серию осторожных, выверенных шагов в на­правлении установления в стране монархии (императорской власти): «Затем мало­помалу, то отдельными постановлениями, то просто благодаря своей неутомимости, Гракх сосредоточил в своих руках раздачу хлеба, раздачу зе­мель, наблюдение за выборами присяжных и даже консулов, наблюдение за путями сообщений и общественными постройками, наконец, даже руковод­ство прениями в сенате, – вообще Гракх постепенно приучал народ видеть во главе управления одно лицо, а не коллегию. Гракх, несомненно, проводил определенный план реформ, план, клонившийся к уничтожению владычества аристократии, и, поскольку он успевал в своем намерении, он приближался к установлению монархии»¹.

¹ Т М С 141

Впрочем, результаты реформ младшего из братьев Гракхов также были неустойчивыми. Сам Гай Гракх (как и его брат Тиберий) был убит. Защита крестьян от обезземеливания, являвшаяся основной задачей реформ, была сведена на нет законом 111 г. до н.э. Он фактически легализовал незаконные захваты «общественных земель» богатыми аристократами («нобилями») и разрешил куплю­продажу земель. Таким образом, восстановился процесс обезземеливания, были возобновлены спекуляции землей, резко усилилась концентрация земельной собственности в руках немногих. В конце II – нача­ле I вв. до н.э. народный трибун Марций Филипп заявил, что в Риме недвижи­мую собственность имеют лишь около 2 тысяч семей. То есть концентрация богатства достигла невиданных высот.

Огромные массы безземельных крестьян превратились в своего рода «клиентов» «нобилей» («клиенты» в Древнем Риме – лица, которые иска­ли покровительство у патрициев; это могли быть вольноотпущенные рабы, иностранцы, разорившиеся крестьяне; «нобили», которые брали под свою опеку таких людей, стали называться «патронами»). Они стали арендовать у землевладельцев участки в обмен на уплату части урожая и разные по­винности. Такая форма отношений представляла симбиоз крепостничества и наемного труда.