Пример с Глебом

Глеб, 17 лет, младший сын в семье тренера по легкой атлетике. Мать — бухгалтер. Разница в возрасте с братом — 12лет. В семье привык быть в центре внимания. Отец связывал грандиозные планы с будущей спортивной карьерой сына, все события в жизни Глеба оценивались и интерпретировались исключительно в связи с этими планами.

С 5—6 лет во всех играх Глеб претендовал только на первые роли. В начальной школе — круглый отличник. В 12 лет впервые получил две «четверки» по итогам учебного года, после чего первый раз ушел из дома.

До 14 лет успехи в спорте соответствовали ожиданиям отца. Но когда Глеб проиграл не­сколько соревнований подряд, он второй раз ушел из дома. После возвращения часто симулировал различные заболевания с целью избежать посещения школы и тренировок. Большой интерес у мальчика вызывало общение со сверстниками. Но и тогда Глеб боролся за внимание к себе и лидерство любой ценой.

В 16 лет пришел к выводу, что достойная жизненная цель — стать рок-звездой. Трезво оценивая музыкальный и художественный уро­вень большинства исполнителей этой музыки и психологические особенности ее поклонников, Глеб выбрал имидж рокера: стал соответству­ющим образом одеваться, демонстративно употреблять алкоголь, «колеса», «травку», регулярно тусоваться. Сверстникам рассказывал фанта­стические истории о своих неформальных взаи­моотношениях со знаменитостями, во время концертов давал понять своим друзьям, что со сцены ему посылаются особые знаки и сигналы.

Привлекая таким образом в свою группировку конформных и неустойчивых подростков из обес­печенных семей, Глеб стимулировал их к упо­треблению алкоголя и наркотиков, внушая, что только таким образом можно пробиться к настоящему вдохновению и создать настоящие шедев­ры. Глеб постоянно проводил сбор средств на приобретение музыкальных инструментов и арен­ду (в будущем) репетиционного помещения. Ре­ально все собранные средства использовались на приобретение алкоголя и наркотиков для членов группы. При этом развивались ритуаль­ные формы употребления наркотиков, связанные с хоровым произнесением взаимных клятв и сочиняемых Глебом текстов.

Через некоторое время на фоне совместного употребления наркотиков участники группы при­няли такое решение: они все вместе уйдут из жизни, если всемирная слава не будет ими достигнута в ближайшие месяцы. Глеб, как руководитель, должен был уйти из жизни последним, проследив за уходом всех членов группы.

К этому времени сумма собранных на инстру­менты средств превысила 5000 долларов, и Гле­бу было все труднее объяснять, почему не арен­довано репетиционное помещение и где находят­ся купленные музыкальные инструменты. Поэто­му алкоголь вытеснялся наркотиками, а легкие наркотики — тяжелыми. Разоблачение стало не­избежным, когда пришло время вступительных экзаменов в вуз. Глеб уехал в Москву, сообщив остальным участникам своей группы о катастрофе, которая якобы произошла по вине конкурен­тов: они сожгли репетиционное помещение вме­сте со всеми инструментами. Родителям же он рассказал о предательстве друзей и преследо­вании со стороны мафии. Был задержан в Ялте, где вместо вступительных экзаменов проводил приятно время за счет некой дамы средних лет.

В стационаре Глеб демонстрировал все при­знаки эмоционального расстройства, эмпатию психолога квалифицировал как симпатию. Когда попытка манипулирования психологом не уда­лась, симулировал самоубийство, оставив записку, обвиняющую в происшедшем. В дальнейшем пытался выяснить адрес и телефон психолога, неоднократно приходил на кон­сультацию с целью добиться реализации своего замысла. Родители Глеба также пытались во­влечь психолога в свой семейный сценарий в течение двух лет.

Во второй фазе кризиса основные проблемы связаны с переживанием травматической ситу­ации, с переработкой травматических воспоми­наний и их интеграцией.

Состояние подростка в этой фазе во многом зависит от того, что было причиной побега (еди­ничный сильный стресс или хронический), была ли оказана квалифицированная помощь на пре­дыдущем этапе (установлен ли терапевтический контакт с родителями или лицами, их замеща­ющими, значимыми близкими, решен ли вопрос об ответственности за сопутствующие наруше­ния, например вопрос об отчислении из школы), способен ли подросток к установлению терапев­тического контакта.

Наиболее сложны для коррекции поведения варианты длительного, хронического развития стресса, закрепленные семейными сценариями. Важнейшим патогенным фактором является не­определенность в отношениях с близкими.

Началом второй фазы можно считать появление положительного переноса. Если эмоциональный фон в это время еще далек от нормы, то можно говорить о начале второй фазы на фоне незавер­шенной первой.

Прежде чем формулировать концепцию психо­логической помощи подростку на этом этапе, следует учесть специфику подростка как клиен­та. Применяемые методы должны соответство­вать уровню его развития и возможностям вос­приятия, несоответствие может способствовать ухудшению состояния клиента. В то же время следует иметь в виду более широкую жизненную перспективу, чем пребывание подростка в кли­нике или его взаимоотношения в рамках коррекционных процедур, так как путь к стратегическо­му успеху в любом случае лежит через кризисы и накопление подростком собственных внутрен­них ресурсов их преодоления. Особо важно раз­витие навыков самоорганизации, овладение мно­гошаговыми стратегиями поведения в кризис­ных ситуациях.

После побега у подростка растет чувство вины возникает опасение быть отвергнутым навсегда он осознает неподготовленность побега и свою неприспособленность к реалиям жизни. Переживший побег подросток оказывается в ситуации, когда утрата близких, родственников друзей, имущества и жилья приводит к разрушению привычного жизненного уклада, полному и частичному разрушению среднесрочных и долгосрочных планов на будущее.

Психологическое состояние подростка во второй фазе характеризуется следующим.