 |
5. Свободное пользование заложенным имуществом.
|
|
|
|
5. Свободное пользование заложенным имуществом.
Замужняя женщина находится в завидном привилегированном положении не только по отношению к своему мужу, но и по отношению к своим кредиторам. Замужняя женщина, даже если она не живёт с мужем и не имеет никаких обязанностей по отношению к нему или своим детям, сохраняет за собой привилегию свободно пользоваться заложенным в долг имуществом.
Я не буду утомлять вас юридическими деталями и расскажу лишь то, как это работает на практике. Если замужняя женщина заключает договор, и если (важный момент! ) у неё нет никаких ограничений по расчёту (не ожидается, что она лишится дохода и не сможет выплачивать долг), то она имеет право свободно пользоваться заложенной собственностью или её частью.
Это положение ввёл лорд-канцлер Турлоу, чтобы защитить одну свою родственницу от её мужа. Сейчас его можно найти практически в каждом долговом соглашении; хоть оно больше и не используется против мужей, зато бывает полезным против кредиторов.
6. Ответственность мужа перед третьими лицами за деяния жены.
Муж несет ответственность за все гражданские правонарушения, которые совершит его жена; она сама при этом вполне может оставаться безнаказанной. Ныне муж не властен над женой, но служит ей козлом отпущения, даже если она публично порочит и оскорбляет его всеми способами, и даже если она уходит из его дома.
Как выразился сэр Фрэнк Локвуд: «какая отрада, что если миссис Джексон будет клеветать, то на мистера Джексона можно подать в суд».
Когда жена, согласно древнему английскому закону, была «sous la verge de son marrye» (в каноническом праве — sub virga viri [1]), это правило ещё имело какое-никакое обоснование. Однако сейчас это лишь иллюстрация профеминистской предвзятости судов. Они ревностно охраняют каждый замшелый кусочек женских привилегий в правовом поле, в то время как все привилегии мужа, как бы прочно они ни были закреплены раньше, отвергаются и отрицаются, как будто их даже и не было вовсе. Посмотрите, как самоуверенно заявил при рассмотрении дела Джексона лорд Хэлсбери, о том, что в английском законе никогда не было такого, чтобы муж имел право ограничивать в чём-то свою жену!
|
|
|
[1. Sous la verge de son marrye (фр. ) и Sub virga viri (лат. ) — «под жезлом мужа», то есть в его власти]
7. Безнаказанность за преступления, совершённые в присутствии мужа. «Доктрина презумпции принуждения».
И снова судьи готовы извлекать из глубин самые ветхие, допотопные нормы права, лишь бы угодить женщинам. Несмотря на свершившиеся революционные изменения в законодательстве, за современной женщиной всё ещё сохраняется ещё одна привилегия старого миропорядка — «презумпция принуждения жены». Если замужняя женщина совершает преступление, и при этом присутствует её муж, то слуги правосудия по умолчанию считают, что она действовала по его принуждению. Иногда это бывает весьма забавно — например, когда становится совершенно очевидно, что зачинщицей преступления является сама женщина.
По букве закона эта привилегия не распространяется на убийства, и в целом должна касаться только преступлений небольшой тяжести и некоторых особых случаев. На практике она вовсе не является пустой формальностью и работает при любых преступлениях — и тому есть множество примеров.
8. Льготные условия при разводе.
Ни один мужчина не сможет добиться развода иначе, как через чудовищно дорогостоящий процесс в Высшем Суде. Минимальная оплата для такого процесса — сорок фунтов, что фактически означает недоступность этой процедуры для подавляющего большинства мужчин.
|
|
|
При этом любая женщина может получить развод по первой просьбе в ближайшем мировом суде, там же описать имущество мужа и составить документ на содержание из его заработка. Последние законы предоставили ей такую привилегию. Этот процесс будет стоить всего лишь несколько шиллингов, но и те придётся заплатить мужу. При этом, вне зависимости от причин развода, в любом случае муж не имеет никакого права претендовать на какое-либо имущество жены, даже если оно заработано им самим. А уж о том, чтобы требовать какие-то отчисления от её заработка нет и речи, даже если она оперная певица, получающая 40 000 фунтов стерлингов в год. Если её капитальное имущество было передано в распоряжение доверенным лицам по брачному соглашению, суд имеет некоторое право издавать постановления о том, куда должно направить доход от этого имущества, но на практике использует его только в интересах детей.
Как бы аморально женщина себя ни вела, какими бы непомерными ни были её «заработки» (как артистки, оперной певицы или кого-то ещё) — даже в самых смелых мечтаниях невозможно было бы предположить, что они могут быть затронуты по решению суда, даже в интересах её детей. То, что какая-то часть её дохода может быть выделена на содержание мужа — даже если муж нетрудоспособен из-за болезни или несчастного случая — будет воспринято, словно какое-то варварство, которое вряд ли вообще стоит обсуждать вне Бедлама [1].
[1. Бедлам (англ. Bedlam, искажённое от англ. Bethlehem — Вифлеем) — знаменитая психиатрическая больница в Лондоне.
Название Бедлам стало именем нарицательным, вначале — синонимом психиатрической клиники, а позже — словом для обозначения крайней неразберихи. ]
Но точно такие же распоряжения относительно зарабатываемого непосильным трудом скудного жалованья мужчины-кормильца отдаются в мировом суде ежедневно и с возмутительной огульностью. Работающему мужчине, получающему восемнадцать или двадцать шиллингов в неделю, судьи без зазрения совести приказывают пожизненно отдавать двенадцать шиллингов на содержание сварливой, злобной мегеры.
Мировой суд абсолютно отказывает рабочему мужчине в обеспечении тех же самых возможностей для полноценного развода, что предоставляются любой жене-беспредельщице по одной лишь её просьбе. Фактически это означает, что муж находится в состоянии узаконенного подчинения своей жене. Ей стоит только закричать и обратиться к ближайшему полицейскому, и развод, тюрьма, отчуждение от детей и приказ на выплаты содержания становятся для мужчины само собой разумеющимися вещами. Жена может совершенно не выполнять своих обязанностей, пренебрегать детьми, закладывать в долг одежду мужа и детей, подстерегать мужа на работе и позорить его перед друзьями, добиваться его увольнения, нападать на него с кулаками — и нет ни одного средства предотвращения всего этого, доступного простому рабочему мужчине. Сказать ему, что он может подать апелляцию в бракоразводный суд за сорок фунтов, будет дикой, презрительной насмешкой. С таким же успехом можно было бы сказать ему, что, если у него есть деньги, он может негласно пролоббировать парламентский акт за несколько тысяч фунтов. Если же муж, выведенный из себя невыносимыми издевательствами жены, вдруг забудется настолько, что поднимет руку на свою мучительницу, то на него повесят ярлыки «труса» и «изверга», а затем отправят в тюрьму.
|
|
|
Привилегированное положение женщин при разводе и разделе имущества не исчерпывается исключительной возможностью дешевого и быстрого суда. Если женщина решит обратиться в отдел по бракоразводным делам Верховного Суда, то и там ей будет столь же легко и просто, как и в мировом суде. Её несчастному мужу, которого в итоге могут признать совершенно невиновным по выдвинутым против него лживым обвинениям, будет приказано найти деньги для её адвокатов и заплатить вперед! Также он должен будет оплатить ей содержание pendente lite [лат. во время судебного разбирательства].
Итак, когда бессердечная и мстительная женщина затаскивает своего мужа в суд, он может ощутить в полной мере, насколько сильно чаша весов склоняется в сторону его мучительницы. Правила судебного разбирательства могут быть сформулированы примерно таким образом:
|
|
|
1. Утверждение любой женщины, жалующейся на своего мужа, считается истинным до тех пор, пока муж окончательно не докажет, что оно ложно. На нём лежит onus probandi [лат. бремя доказательства], особенность и сложность которого в данном случае состоит в том, что доказать нужно не правдивость своего утверждения, а ложность обвинения в свой адрес.
2. Малейшая грубость или даже небрежность речи или поведения мужа, независимо от обстоятельств, является абсолютно окончательным доказательством якобы совершённого мужем «насилия». Чтобы найти что-то подобное, обыскиваются записи за долгие годы. При этом никакая наглость и жестокость — за исключением разве что настоящей попытки покалечить — никоим образом не считаются насилием со стороны жены. Всё, что она делает — это простительная демонстрация женского темперамента.
3. Муж и его свидетели подвергаются судебному преследованию за лжесвидетельство при малейшей неточности в изложении фактов. При этом даже преднамеренное лжесвидетельство не принимается во внимание, если оно совершено женой, её любовником или её свидетелями.
4. Никакие преступления жены против мужа, сколь бы постыдными и вероломными они ни были, не являются основанием для отказа мужа принять жену обратно в свой дом. Если он всё-таки откажется, суд конфискует в её пользу его собственность и доходы в том размере, в каком сочтут нужным.
Одним из характерных результатов таких правил судебной практики является значительное количество бракоразводных процессов, проводимых без участия самих мужчин. Среди юристов принято считать, что множество мужей допускают принятия судебных решений против них по умолчанию, поскольку каждый из них вполне осознаёт, что перед предвзятым профеминистским судьей и присяжными у него нет никаких шансов, если только он сам не является адвокатом, а ангельского терпения, чтобы вынести муки всех судебных процессов, у большинства мужчин всё же нет.
|
|
|
