 |
С. Туморин,. Старший лейтенант, командир мо‑209. На минном поле. С. Соловьев,. Краснофлотец, моторист км‑28. Одна на всех война
|
|
|
|
С. ТУМОРИН,
старший лейтенант, командир МО‑ 209
На минном поле
Солнечным августовским днем 1942 года наш МО‑ 209 нес брандвахту у Лавенсари. Это было тем же дозором, только при входе на рейд. Как выяснилось, у Соммерса при разведывательном тралении подорвались три катера. Наши корабли возвратились в базу, буксируя катер МО и катер‑ тральщик типа «Рыбинец». Другой «Рыбинец», Р‑ 806, остался на минном поле.
И вот мы получаем приказ: идти к Соммерсу, найти Р‑ 806, а далее действовать по обстановке. То есть либо привести его в базу, либо уничтожить. Опасное задание: МО‑ 209 предстояло вступить на роковое минное заграждение противника, не рассчитывая ни на чью помощь.
От Лавенсари до Соммерса миль двенадцать. Минут тридцать полного хода. А до минного поля и вовсе минут двадцать.
Я стоял на мостике, наблюдал за своим помощником. По его виду я понял, что даже он, человек, который у нас на корабле олицетворял само спокойствие, как говорится, чувствовал себя не в своей тарелке.
– Саша, останься на ходовом.
Панфилов ответил «есть», а я, спрыгнув на палубу, пошел в корму, – к сорокапятке, к комендорам. У пушки кроме ее расчета стоял самый старший на МО‑ 209 по возрасту – минер краснофлотец Михаил Кольцов. Был он любителем рассказать историю‑ другую про места, где ему приходилось жить. Сейчас он молчал, внимательно всматриваясь в отведенный ему расписанием сектор по наблюдению за водой.
«Восемьсот шестой» мы обнаружили с расстояния мили в три. Катер покачивался на легкой зыби, плавая носом кверху, как огромный поплавок. Мы приблизились к нему, и нервное напряжение усилилось еще больше. Мы ожидали взрыва мины… Наконец, Р‑ 806 рядом. На «самом малом» МО‑ 209 подошел к его левому борту. Главный старшина Деревяшкин первым шагнул к леерам, обернулся ко мне, ожидая приказа, и предложил:
|
|
|
– Постучим, может, кто остался в отсеках?
– Постучим. – Я тут же поставил телеграфы на «стоп».
Рокот двигателей смолк. Деревяшкин постучал. Все замерли в ожидании… Но лишь вода плескалась где‑ то во чреве «восемьсот шестого».
– Еще раз! – приказал я, разорвав тишину.
Но и на второй сигнал, и на третий ответа не было.
– Никого, – пробасил Деревяшкин и посмотрел на меня еще раз. – Бинокль здесь висит, товарищ командир. Снять бы?
Бинокль действительно висел, покачиваясь на каком‑ то болте, на который был наброшен его ремешок.
– Надо снять. И компас тоже.
– Надо – будет! – Как всегда из ничего, в руках Деревяшкина появилась отвертка. Он шагнул через леера… Через минуту‑ две бинокль и компас были поданы на мостик нашего катера.
– Боцман! – позвал я старшину 2‑ й статьи Николая Гаврикова. – Попробуй подать буксирный конец.
– Есть, товарищ командир. У них на вьюшке манильский трос. Может, его размотаем?
– Рискнем, – ответил я и послал на палубу Панфилова, для общего руководства.
Деревяшкин и Гавриков аккуратно размотали трос, закрепили его на Р‑ 806 и подали второй конец нам. Пока длилась вся эта работа, дрожь в коленках пропала.
– Для буксировки по местам! – приказал я.
Все разбежались быстро. «Вперед, малый! » Пошли. Посмотрел за корму. Трос натянулся – и сразу рывок, совсем легкий. И тут же Р‑ 806 резко пошел в глубину. Я и команды подать не успел, как боцман рубанул топором буксир, и наш МО‑ 209, освободившись от нагрузки, резко рванулся вперед. Я поставил телеграфы на «стоп». Минуту все мы стояли, приложив руку к головному убору, отдавая честь боевому кораблю.
К вечерним сумеркам МО‑ 209 вернулся на Лавенсари.
|
|
|
С. СОЛОВЬЕВ,
краснофлотец, моторист КМ‑ 28
Одна на всех война
Естественно, никто из нас, краснофлотцев, старшин, командиров и политработников, не знал планов нашего командования, не знал того, что в августе 1942 года Балтфлот получил приказ поддержать 55‑ ю армию, которая должна была захватить узел сопротивления врага на левом берегу Невы, в районе Усть‑ Тосно – Ивановское. Захват этого узла предопределил бы успех начала операции по освобождению Ленинграда от вражеской блокады. Поддержка Балтфлота 55‑ й армии заключалась в том, что перед наступлением корабли должны высадить десант.
Десантирование поручили ОВРу Ленинградской военно‑ морской базы. Командиром всех сил десанта был назначен капитан 2‑ го ранга Абрам Михайлович Богданович, комиссаром – батальонный комиссар Анатолий Гаврилович Усанкин и начальником штаба – капитан 3‑ го ранга Михаил Николаевич Карпов.
Это было наше высшее командование. Командиром группы высадочных средств стал начальник штаба ОХРа капитан лейтенант Николай Семенович Щавелев, человек авторитетный, известный своим умом и храбростью. Комиссаром группы высадки был назначен батальонный комиссар Александр Николаевич Федоров…
Опыт проведения таких операций у комиссара был. Осенью 1941 года в район Стрельны было высажено четыре морских десанта, они имели задачу прорвать оборону противника, захватить береговую полосу и выйти на соединение с частями 42‑ й армии. Отрядом высадки во всех этих десантах командовал флагманский штурман ОВРа Ленинградской военно‑ морской базы капитан‑ лейтенант Иван Васильевич Крылов, военкомом был старший политрук Федоров. В двух наиболее важных десантах, в октябре сорок первого (для наиболее точного навигационного обеспечения), с десантом в точку высадки шел флагманский штурман ЛВМБ старший лейтенант Л. С. Вайсман.
Три десанта из четырех высаживались с боем, при ожесточенном противодействии врага… Моряки действовали решительно и бесстрашно. Среди отличившихся в этих операциях был и военком Федоров.
Настало утро очередного августовского дня. С рассветом – тревога и приказ: катерам следовать в район 5‑ й ГЭС. Основная часть «малого десанта» – десантные катера ЗИС – вверх по Неве поднималась на буксире у наших «каэмок» и бронекатеров. Так убивалось, как говорится, два зайца: экономилось топливо и уменьшалась шумность… Прибыли на место. Я вышел на набережную. Сюда же выскочил инженер‑ капитан‑ лейтенант Ровенский, и почти тотчас к нему подошел командир ОХРа капитан 3‑ го ранга Свирса.
|
|
|
– Прибыл? – спросил Ровенского Григорий Иванович. – Это хорошо. А теперь поворот на обратный курс… Надо срочно договориться о создании бригады для ремонта и восстановления катеров…
Я понял, что операция предстоит не из легких…
Начинался последний этап подготовки к операции: прибыли десантники – три сотни человек из состава 268‑ й стрелковой дивизии, затем ударный взвод моряков. Сперва они отрабатывали посадку на катера ЗИС, по 25 человек с полной выкладкой и оружием на каждый. Отрабатывали – это значит, что десантники, едва заняв места на отведенных для каждой группы катерах, выскакивали на берег, с тем чтобы через пяток минут, получив замечания и едва передохнув, вновь начать посадку… По приказу командования мы помогали красноармейцам, показывая, как все это сделать половчее.
Когда стало ясно, что каждый свой маневр знает, корабли снялись со швартовов. Мы пошли к деревне Овцыно, к поселку Рыбацкое – здесь готовилась другая часть десантной операции: бойцов учили покидать катера. Прямо в воду. На берег.
Командир высадочных средств старший лейтенант Щавелев не уходил с катеров. Здесь же, рядом с командиром, комиссар Федоров – строгий, подтянутый. Как всегда в боевой операции, перепоясанный ремнем, на котором по‑ морскому, на длинных ремнях, висел наган. В яловых сапогах… Только каска не надета да нет в руках автомата.
|
|
|
