 |
А. ФИЛИППОВ,. старший краснофлотец, радист КМ‑901. На «малой дороге жизни»
|
|
|
|
А. ФИЛИППОВ,
старший краснофлотец, радист КМ‑ 901
На «малой дороге жизни»
Навигация 1942 года затянулась. Даже во второй половине декабря не было такого льда, по которому можно бы пуститься на автомашине. От Лисьего Носа до Кронштадта и далее до Ораниенбаума добирались на буксире или тихоходном тральщике. Это было во всех отношениях нелегко и опасно: все насквозь просматривалось врагом и все, что появлялось на фарватере, немедленно обстреливалось его артиллерией. Уклониться же маневром на льду не получалось… Оставались ночи, в это время года самые длинные: темнота наступала около семнадцати, рассвет – после девяти. Но у фашистов имелись прожектора, их лучами они шарили по заливу. Можно было использовать вьюжные ночи, они оставались самыми безопасными: лучи прожекторов не пробивались сквозь снегопад. Однако здесь наступало иное: лед дыбился, вставал торосами. Пройти их представлялось не просто.
В то время я служил на 10‑ м ДСК радистом. Катера наши, хотя и числились «сторожевыми», таковыми не являлись: «каэмки», они почти повсеместно использовались как катера‑ тральщики. Наши в начале войны тоже имели тральное вооружение. Однако затем его сняли, взамен установили аппаратуру для постановки дымовых завес, и стал наш ДКТЩ 10‑ м ДСК…
Незадолго до Нового года катера подняли на стенку, а мы засобирались на «ледовую службу», в ОЗО. Как в прошлую зиму. Но сборы наши окончились ничем: дивизиону поставили другую задачу – прикрыть дорогу от Лисьего Носа до Ораниенбаума дымовыми завесами.
Надо заметить, что за прошедшую кампанию дивизион накопил в этом деле достаточно опыта. Но теперь предстояло решать, как все это делать зимой… Вариантов и предложений была масса: поставить катерную дымаппаратуру на автомашины, аэросани и другие средства передвижения по льду.
|
|
|
Комдив капитан 3‑ го ранга Николай Николаевич Амелько выбрал аэросани.
Еще до войны на Московском глиссерном заводе под руководством инженера Андреева были разработаны и пущены в серию транспортно‑ десантные аэросани. Они имели довольно объемистый корпус, детали набора которого по‑ морскому назывались стрингерами и шпангоутами, были обшиты фанерой. Авиационный мотор М‑ 11, точно такой же, как на самолете У‑ 2, и четыре лыжи позволяли аэросаням передвигаться со скоростью до 35 километров в час. Управлялись они легко – автомобильным рулем и двумя педалями. Имели экипаж из трех человек – командира, механика и стрелка‑ радиста, у которого на вооружении имелись переносная радиостанция и ручной пулемет Дегтярева в турели. Таких аэросаней дивизион получил шесть. Стало быть, следовало создать шесть экипажей, назначить командира нового подразделения, лучше бы человека сведущего. Таким оказался лейтенант Владимир Довженко. Он прежде служил на аэросанях, имел опыт вождения и хорошо освоил эту технику еще в прошлую зиму, в ОЗО.
С аэросанями пришли и механики‑ водители, что несколько упрощало дело. Оставалось подобрать командиров и химиков, которые могли бы управлять машиной и дать дым, а в случае чего встать за пулемет. Командирами стали командиры катеров нашего дивизиона – старший краснофлотец Гурий Успенский, старшины 1‑ й статьи Иван Кравченко и Иван Беневоленский, другие ребята…
Новая техника осваивалась трудно. Вдруг выяснилось, что аэросани не хотят трогаться с места при работающем на полных оборотах двигателе. Причину нашли быстро – примерзали лыжи. И выход из положения тоже: надо было, чтобы механик‑ водитель «потоптался на месте», то есть еще до запуска мотора приподнял и повращал лыжи. Другая сложность заключалась в необходимости отработать взаимозаменяемость членов экипажа. В этом смысле самой сложной являлась должность механика‑ водителя, а в ней – вождение аэросаней… Но самая большая трудность состояла в том, что было неясно, как устанавливать на сани дымаппаратуру. Взять с катеров штатную – каждая установка весом за полтонны, а надо ставить две. Это тяжело для саней: груз в корме, а там еще и мотор.
|
|
|
Комдив Амелько на партийном собрании говорил о том, что дело это для нас новое, что аэросани – особые боевые машины, и в таком виде, в каком они прибыли, нас не устраивают. И надо своими силами доработать машины, придумать новую дымаппаратуру и поставить со на сани…
На следующее утро определилась группа: старшина 1‑ й статьи Иван Кравченко, старший краснофлотец Гурий Успенский, главный старшина Юрий Пузырев, инженер‑ лейтенант Николай Трифонов. Выражаясь языком сегодняшнего дня, было организовано мини‑ конструкторское бюро, которое под руководством «главного конструктора» комдива Амелько принялось за разработку новой системы.
Не скажу, что все шло хорошо и быстро, хотя трудились наши товарищи с раннего утра и до ночи, отдыхали урывками. Каких только вариантов не было! Пробовали ставить штатные дымшашки в штатные же шашкодержатели, какие имелись на катерах. Выяснилось, не годится: опасность остаться без рук подстерегала человека, который должен был запустить на ходу очередную шашку в работу. Комдив же высказал еще одно сомнение:
– Неясно, как будет с дымом: его может сорвать потоком воздуха от винта.
В общем, отпал и этот вариант.
– Надо делать штатную аппаратуру с использованием морских дымшашек, – заметил Николай Николаевич. – Давайте еще думать.
Как‑ то комдив зашел в комнату, выделенную нашему КБ. Там он застал Успенского.
– Не спал? – спросил Амелько.
Гурий покачал головой.
– Кажется, нашел, товарищ капитан третьего ранга. – И он развернул большой лист ватмана. – Смотрите: четыре морские дымшашки ставим в трубу‑ контейнер через отверстия, что сверху. К запальному курку – привод, который уходит в сани. Привод закрепили, крышки на отверстиях закрыли. Надо запустить шашку – химик ручку привода дернул – готово!
|
|
|
Амелько внимательно слушал, рассматривал чертеж.
– Контейнеры крепятся к саням на пилонах, как я понял?
– Так точно. И еще: контейнеры при таком расположении будут вроде аэродинамических труб. Тяга же, создаваемая винтом, обеспечит плотную завесу.
– И менять шашки просто! – одобрил Амелько. – Ну какой же ты, Гурий, умница! Одно слово – молодец! А теперь – отдых.
Через несколько дней первые аэросани были готовы. Правда, кое‑ что пришлось доработать: укрепить кузов и обшить его асбестом против контейнеров, ибо дымшашки в работе раскалялись почти докрасна и контейнеры сильно нагревались.
И вот ходовые испытания. Аэросани перегнаны в район Комсомольских ворот, что за Северным крепостным валом. Здесь один из выездов на ледовую трассу… На востоке брезжил рассвет, а чистое февральское небо предвещало солнечный день.
Проверены механизмы, прогрет мотор. Все готово к работе. Командир лейтенант Довженко уже на своем месте, протирает меховой рукавицей пней со стекла. Мы с механиком‑ водителем Алексеем Федоровым в последний раз осматриваем дымаппаратуру.
Леша тихо посмеивается:
– Ну что, радист, руку не сорвал? Это тебе не на ключе постукивать!
– Пока нет, – в тон отвечаю я. – И потом, подумаешь, восемь шашек по двадцать килограммов! И не сразу, а по одной.
– Только этим и спасаешься, – смеется Леша, потирая замерзшие от холодного металла руки.
– По местам! – слышим мы команду лейтенанта.
Над трассой встали первые всплески разрывов.
Сейчас пойдем. И хотя мы сами делали эту аппаратуру, сами ее испытывали, волнуемся изрядно: как‑ то все получится? Хлопнув пару раз, начал работать мотор. Пошли! Через несколько минут машина должна выскочить на «малую дорогу жизни».
– Дым! – приказал Довженко.
– Есть дым! – ответил я и резко дернул ручки привода с обоих бортов. И тут же бросился к турели, посмотреть. Легкий дымок взвился за контейнерами. Довженко приказал увеличить ход. Аэросани вихрем мчались по трассе, теперь за ними вставала высокая плотная стена дымзавесы. Теряя цель, противник рассвирепел: тяжелые снаряды стали ложиться по нашему курсу, справа и слева от саней. Лейтенант то и дело менял направление и скорость… Машину кидало на неровностях льда, на трещинах. До Лисьего Носа хватило четырех шашек. Вторая половина ушла на обратный путь.
|
|
|
