 |
Начало. Ю. Ладинский,. Капитан 1‑го ранга, командир овра главной базы кронштадтского морского оборонительного района
|
|
|
|
НАЧАЛО
С чего начинается на войне успех? Пожалуй, с того, что о предполагаемых, точнее – о планируемых, операциях знает минимум людей. При этом до минимума снижается возможность даже случайной утечки сведений и, стало быть, растут шансы на то, что операция пройдет успешно.
Есть на флоте золотое правило: вернулся с моря, пришел из боевого похода – и сразу будь готов к новому походу.
Реально это выглядит так: едва корабль ошвартовался, ему уже поданы мазут или уголь, солярка или бензин. На пирсе уже стоят ящики со снарядами и патронами, упаковки с большими и малыми глубинными бомбами, морскими дымшашками. Стоят автомашины и подводы с продуктами. И чем корабль меньше, тем труднее организовать все приемки и погрузки… Хотя, казалось бы, наоборот: всего понемногу. Но на малом – мало людей. И они только с моря, из боя. Устали. Кто‑ то ранен, кто‑ то погиб. Но надо принимать все и все принимается. И никто не сетует, ибо никто не знает, когда командир получит боевой приказ.
И во всем этом одна из основ скрытности подготовки корабля и кораблей: в том, что они в любое мгновение готовы сняться со швартовов или якоря и идти.
И еще в одном – командиры кораблей, вернувшись с моря, направляются на доклад к своим начальникам. Здесь они не только докладывают сами, но и узнают многое из того, что должен знать командир перед выходом в море. Но одного командир не узнает здесь, у своего начальника: когда ему и его кораблю идти. И в этом тоже одна из многих основ скрытности предстоящего выхода.
Ю. ЛАДИНСКИЙ,
капитан 1‑ го ранга, командир ОВРа главной базы Кронштадтского морского оборонительного района
В ожидании перемен
|
|
|
Летом 1943 года особое внимание стало уделяться морскому пути Кронштадт – Лавенсари. Созданная весной сорок третьего Островная военно‑ морская база в спешном порядке обеспечивалась всем необходимым: минно‑ тральным оружием, боезапасом, горючим, продовольствием и всем прочим, что нужно для войны и жизни. Конвои направлялись на Островную базу постоянно и регулярно. Каждый конвой требовал подготовки, она возлагалась на наш ОВР главной базы КМОР. Первая сложность – спланировать операцию таким образом, чтобы были наименьшие потери в кораблях, военных грузах и, безусловно, в людях – красноармейцах, краснофлотцах и офицерах. Их в третье лето войны перебрасывали на Лавенсари в значительно большем числе, чем когда‑ либо.
Для нас, командования ОВРа, было совершенно ясно: база укрепляется с перспективой, – после Сталинградской победы где‑ то в недалеком будущем вырисовывались и наши активные действия. Уверенность в том, что они не за горами, окрепла с первыми успехами в Орловско‑ Курской битве.
Мы ждали и готовились. На Лавенсари отправлялись конвои. Подготовка каждого из них к проводке прорабатывалась с привлечением минимального круга лиц. Я, как командир ОВРа, получив боевой приказ, обычно приглашал к себе начальника штаба капитана 2‑ го ранга Александра Елизаровича Шомракова и начальника политотдела капитана 2‑ го ранга Бориса Васильевича Сучкова. Втроем мы оценивали наши возможности и прикидывали, какими силами и средствами должен обладать конвой для решения поставленной задачи. Затем, как правило, приглашали командира 1‑ й бригады траления капитана 1‑ го ранга Федора Леонтьевича Юрковского и командира истребительного отряда капитана 3‑ го ранга Капралова. Теперь шло обсуждение частностей, касающихся в первую очередь тех, кому предстояло командовать конвоем, прокладывать путь по минным полям, обеспечивать оборону кораблей, и, безусловно, тех, кто должен везти на Островную базу все, что приказано.
|
|
|
Еще с 1942 года мы твердо уяснили себе, какую тактику применяет противник для борьбы с нашими конвоями. Она, как правило, была проста и стереотипна. Мы знали: если враг обнаружит конвой на выходе с кронштадтских створов, он тут же откроет огонь с северного берега Финского залива и будет стрелять, «сопровождая» конвой до самого Шепелевского маяка. Мы всегда были готовы к такому повороту событий, поэтому сразу же связывались с фортами Красная Горка и Серая Лошадь. Те вступали в дело, и, как правило, северный берег умолкал. Но мы стремились к тому, чтобы конвои не были обнаружены, старались использовать для проводки кораблей самые темные ночи, советовались с синоптиками. Все дело в том, что самым неприятным для конвоев был нордовый ветер, – он разворачивал дымзавесу поперек фарватера. В ней образовывались «окна», что играло на руку врагу. Немногим лучше оставался для нас и ветер от зюйда. Но при нем по крайней мере дым шел на врага.
Однако, как и с кем бы мы ни советовались, налицо имелись оперативная необходимость и приказ: конвой должен выйти такого‑ то числа и прийти такого‑ то. Только сильный шторм, когда тральщики не в состоянии расчищать фарватер от мин, вынуждал изменять время выхода кораблей из базы. В прочем же все шло по плану и приказу: конвои уходили, и штабу ОВРа приходилось принимать все меры, чтобы уберечь корабли на переходе.
Первым делом использовалась дымовая завеса: катера‑ дымзавесчики уходили за фарватер. Там каждому из них определялся участок. Если не дул ветер от норда или зюйда, враг, как правило, огня не открывал, ибо не знал ни состава конвоя, ни его сил и средств. И конечно, не знал, на каком отрезке фарватера, закрытого дымзавесой, находятся наши корабли.
И все‑ таки 12 конвоев подверглись в 1943 году обстрелу на морской дороге Кронштадт – Лавенсари…
Вторым этапом был переход конвоя от Шепелевского маяка до самой Островной базы – открытый участок пути, до которого не доставали береговые батареи врага. Немцы применяли здесь такую тактику (это мы знали по опыту прошлого года): с темнотой, а иногда и в сумерках группы их кораблей направлялись из района Бьёркезунд на зюйд, стремясь прорваться к нашему основному фарватеру. Если такое им удавалось, они ложились в дрейф и ждали. Обнаружив конвой, в атаку устремлялись фашистские торпедные катера. Наши конвои прикрывали на этом этапе пути эскортные корабли и дозоры… Как только обнаруживался противник, в дело вступало все, что могло стрелять: пушки и пулеметы на МО и сторожевых катерах, тральщиках, буксирах и сетевых заградителях. Стреляло все, и не напрасно: все атаки врага были отражены!
|
|
|
Фашисты догадывались, что наши подводные лодки прорываются в Балтику. На фарватерах, по которым могли идти лодки, немецкие катера ставили мины – на Сескарском плесе, у Большого Тютерса. Мы внимательно изучали действия немецких кораблей, анализировали их и делали обобщения. И если враг применял новые тактические приемы, старались быстро в них разобраться и найти способ противодействия.
В 1943 году враг получил на вооружение новые катера. Они были больше наших МО по водоизмещению, лучше вооружены, имели превосходство над нашими МО и СКЛ не только в этом, но и в мореходности. В то же время неприятель изменил тактику – стал действовать более мощными группами: в них входило до шести – восьми катеров, причем в море уходило сразу две‑ три группы. Это мы почувствовали еще в конце мая, когда МО‑ 207 и МО‑ 303 под общим командованием старшего лейтенанта Игоря Чернышева вели бой с тринадцатью вражескими катерами…
Были сделаны выводы: мы увеличили количество катеров на линиях дозора, в каждый из дозоров посылалось одновременно не менее двух кораблей, чему сразу нашлось название «парный дозор». Иногда ходили и тремя катерами, но термин «тройной дозор» в обиход не вошел.
По просьбе нашего штаба командующий КМОР контр‑ адмирал Гордей Иванович Левченко приказал командиру бригады шхерных кораблей капитану 1‑ го ранга Сергею Валентиновичу Кудрявцеву назначать в поддержку нашим дозорам морские бронекатера. Все это, вместе взятое, помогло ОВРу главной базы КМОР успешно выполнить главную задачу 1943 года – проводку конвоев на Островную военно‑ морскую базу Лавенсари.
|
|
|
…В начале сентября меня вызвал командующий КМОР. От него я узнал, что получена директива начать разведывательное траление фарватеров по двум направлениям – на вест, к проходу между Гогландом и Большим Тютерсом, и ближе к зюйду, к Нарвскому заливу. Задачу эту предстояло решать катерам‑ тральщикам. Мне предлагалось продумать состав сил и организацию тральных работ. Далее Гордей Иванович сказал, что общее руководство тралением будет осуществлять командир Островной ВМБ контр‑ адмирал Гавриил Васильевич Жуков и он же позаботится о боевом обеспечении. Непосредственное управление тральными силами командующий КМОР считал возможным возложить на командира бригады траления Юрковского, который должен развернуть свой командный пункт на Лавенсари.
– Срок на подготовку минимальный! – подчеркнул Левченко.
После того как мы проработали данный приказ и выдали указания подчиненным на соответствующие расчеты и нужные распоряжения Юрковскому, я подумал о том, что ночная тральная разведка связана с тем, чтобы обеспечить нашим подводным лодкам проход через мощные минные заграждения на восточном Гогландском плесе и в северной части Нарвского залива. Но напрашивались и другие рассуждения: это траление – подготовка путей для продвижения флота на запад! Значит, в планах высоких инстанций такое продвижение предусмотрено и ждать его осталось недолго!
На траление было направлено сперва два, а потом четыре дивизиона катеров‑ тральщиков. Они утюжили море на виду у вражеских артиллерийских наблюдателей. Не раз фашистские батареи, установленные на Гогланде, на Большом Тютерсе, на Кургальском полуострове, открывали огонь. Но тральщики закрывались дымами и продолжали свое дело. Подкрадывались корабли противника – в бой вступало наше охранение – торпедные катера, «малые охотники», БТЩ. Нередко на помощь приходили и истребители с лавенсарского аэродрома. Фашисты не смогли помешать нашим тральным работам. И уже одно это показывало, насколько изменилась обстановка на море!
Когда разведывательное траление уже шло полным ходом, мы получили еще одно важное задание – на сей раз непосредственно от командования флотом – проложить проходы к побережью и протралить специально намеченные районы в Копорской губе. Цель задания не пояснялась, но нетрудно было догадаться, что здесь готовится высадка на берег. В пользу такой догадки говорило и предупреждение о полной скрытности действия тральных сил. Выполняли эти задания тихоходные тральщики дивизиона Николая Визирова и катера‑ тральщики Федора Пахальчука и Федота Мудрака. Тралили только ночами, что увеличивало вероятность подрыва самих тральщиков на плавающих минах. Шесть ночей потребовалось на выполнение данной задачи.
Я намеренно выстроил в одну линию все эти факты: усиленное снабжение всем необходимым Островной базы Лавенсари, траление фарватеров, ведущих подготовку к высадке на берег, – ведь все это предвещало нечто большое и радостное – движение наших сухопутных и морских сил на запад, к победе.
|
|
|
