 |
А. КОЛЕНКО,. гвардии старший лейтенант, командир МО‑103
|
|
|
|
А. КОЛЕНКО,
гвардии старший лейтенант, командир МО‑ 103
Атака
Летом 1944 года наш 1‑ й гвардейский ДСК МО базировался в Койвисто, в бухте Катерлахти. Бухта эта имеет обрамление из нескольких островов и довольно хорошо прикрыта ими с моря от штормовых ветров. От вражеских самолетов, надводных кораблей и подводных лодок острова не защищали ни бухту, ни город. Для обороны Койвисто назначались корабли флота, и в том числе наш гвардейский дивизион, которому определили линию дозора, находившуюся милях в двенадцати от наших причалов в сторону острова Роунти.
30 июля МО‑ 103, которым я командовал, принял топливо и воду. Закончили с делами, поели, и в это мгновение дальний, но сильный взрыв отдался в корпусе катера. Секунд через десять я уже стоял на верхней палубе.
– Столб дыма, левый борт сорок пять градусов! – крикнул мне вахтенный сигнальщик Василий Вяткин.
Все, кто был на палубе, на пирсе, повернулись в ту сторону.
– Там же как раз наш МО‑ 105! – ахнул боцман Ефим Зверев. – Неужели подорвался на мине?
– Товарищ гвардии старший лейтенант, семафор. Вам в управление дивизиона, – доложил Вяткин.
– Добро. Передать помощнику: боевая тревога, корабль к бою и походу приготовить!
Колокола громкого боя прозвучали почти сразу. Я услышал это, пробегая по набережной в сторону штабного домика.
В большой комнате, которую занимал комдив гвардии капитан‑ лейтенант Василий Карпович, находились дивизионный штурман гвардии капитан‑ лейтенант Мигран Хазеев и связист гвардии капитан‑ лейтенант Михаил Горшков. Расположившись у стола, они изучали карту – по ней жирной чертой пролегала линия дозора.
|
|
|
– Здравствуй, – не дал мне доложить комдив. – Вот тут, – ткнул он прокуренной трубкой в точку, помеченную на черте, обозначающей на карте линию дозора, – немецкая подводная лодка торпедировала МО‑ 105.
– Как – торпедировала? – не сдержался я. – Откуда известно?
– Пост СНиС с острова Роунти доложил. Они и лодку видели, подвсплыла. Тебе приказ: немедленно выйти в дозор, нести его только на ходу. Лодку найти и уничтожить. Вопросы есть?
– Никак нет. Разрешите идти?..
Обратный путь показался мне втрое длиннее. Я бежал, а до корабля все еще было далеко. Но вот, наконец, и сходня. Возле нее мой помощник – гвардии мичман Яков Карнаухов.
– Товарищ командир, корабль к бою и походу готов!
– Есть! Соберите команду на баке.
Вскоре в строю стоял весь экипаж. Я объяснил морякам, что немецкая лодка утопила МО‑ 105, что погибли наши товарищи, о том, что нам приказано выйти в море, найти и уничтожить лодку.
В 13 часов 30 минут МО‑ 103 отошел от пирса.
Двенадцать миль до линии дозора – почти полчаса полного хода. Наконец вдали слова показался остров Роунти. На душе тревожно, наверное, не только у меня: на мостике тягостное молчание, наверняка всех беспокоит один вопрос: где лодка? Наконец пришли в точку, в которой корабли обычно сменяют друг друга в дозоре. На катере объявлена боевая тревога. Все стоят по местам. Через каждую минуту получаю доклад акустика Юрия Певцова.
– Горизонт чист! – звонко выдает раструб переговорной, и все, кто находится на мостике, вздыхают: чист!
Но вот на мостик поднимается кок.
– Товарищ командир, ужин готов. На первое – суп гороховый, на второе – макароны по‑ флотски, на третье – компот. Прошу снять пробу.
А я думаю, какой уж тут ужин, если совсем рядом легкий ветерок гонит по волне куски дерева – обломки МО‑ 105. Они напоминают о погибших товарищах, о вражеской лодке… Чтобы не обидеть кока и не подавать дурной пример, кое‑ как проглотил несколько ложек супа – он показался мне горьким. Макароны же были вовсе безвкусными…
|
|
|
– Раздавать повахтенно. Карнаухов, объявите готовность‑ два. – Я отошел на правую сторону мостика. Здесь стояла разножка. Но не сел – просто привалился к фальшборту, посмотрел сперва в нос, затем в корму.
Комендоры ужинали прямо у пушки. Конечно, если это можно было так назвать, «ужинали».
Посмотрел на часы – было уже 18. 30.
– Помощник, второй смене ужинать.
– А вы сами, товарищ командир? – интересуется Карнаухов.
– Я снимал пробу.
– Видели мы – как.
– Так… Ужинай, помощник.
– Уже. Тревогу играть?
– Что‑ то я не заметил. А с тревогой еще минут с десяток подождем.
А ровно через десять минут все, кто был на мостике, услышали доклад сигнальщика – гвардии краснофлотца Вяткина:
– Три белые ракеты, левый борт сорок градусов, дистанция двадцать семь кабельтовых!
Белые ракеты – лодка. Так обусловлено таблицей условных сигналов. Мы подворачиваем и самым полным ходом идем на катер, который дал сигнал.
Вот и «каэмка», на ее борту номер – 910. Это с нее обнаружили лодку, дали ракеты. Подлетаем к борту, двигатели – стоп.
– Шли мы над ней, товарищ гвардии старший лейтенант. Под собой врага видели, да нечем было ударить!
– А куда она делась? – в мегафон же спросил я.
Конечно, с учетом навигационных особенностей района лодка должна была идти на вест, другого пути не виделось. Командир СК‑ 910 подтвердил, что так оно и есть.
– На румб двести семьдесят градусов, – приказал я Калинину. Нагнулся к переговорной трубе: – Певцов, поиск в носовых секторах! – и дал самый малый ход.
Я понимал, как нелегко будет работать Певцову: каменные банки тут и там вставали на подводном фарватере, качая его из стороны в сторону. Но не это было самым сложным. Банки эти давали ложное эхо, зачастую совершенно подобное тому, которое идет от лодки. Акустик обязан выделить одно и истинное, Певцову удалось это. Он услышал шум винтов лодки на дистанции семи кабельтовых.
– Есть контакт! – доложил акустик.
Я посмотрел на часы – 19. 10.
– Не упусти, Певцов! – И тут же отдал приказ: – Право руля, курс… Атака подводной лодки! Бомбы окончательно приготовить, глубина взрыва пятнадцать метров!
|
|
|
Командир отделения минеров Анатолий Куприянов, который давно ждал эту команду, выполнил ее и встал к рычагам бомбосбрасывателей. Рядом с ним второй минер – Леонид Горский. Ну, а в акустической рубке любимец команды белокурый Певцов продолжал «держать в руках» врага.
– Контакт устойчивый, дистанция три кабельтовых!
Я тут же положил телеграфы на самый полный ход, и МО‑ 103 буквально прыжком рванулся вперед.
– Боевой курс, бомбы – товсь!
– Мгновенное эхо! – доложил акустик Певцов. Это значило, что лодка прямо под нами.
– Первая!.. Вторая!..
Большие глубинные бомбы падают за корму: справа – слева, справа – слева. Глубина здесь невелика, каждый взрыв крепко бьет по катеру.
– Боцман, пустой ящик за корму! – крикнул я в мегафон и сразу же увидел, как Ефим Зверев швырнул в бурун ящик из‑ под патронов. Потом я объясню Ефиму, что сделано это для того, чтобы «не потерять» места, на котором лодку обнаружили и уже бомбили. Ну а пока – катер на малом ходу разворачивается на обратный курс, и Певцов снова начинает слушать глубины.
– Пузырчатый след прямо по курсу! – доложил Вяткин.
Я заволновался. След – значит, лодка повреждена. Значит, надо не упустить ее, добить! Снова ручки машинных телеграфов на «самый полный», мы идем прямо на пузыри, и прямо в эти пузыри падают наши большие глубинные бомбы. Огромные белые султаны воды поднимаются над морем, взрывы страшно сотрясают катер.
– Все бомбы сработали! – доложил Куприянов.
Катер сбрасывает ход до малого и снова поворачивает на лодку. Теперь за ней уже нет пузырчатого следа, просто из глубины моря вырываются огромные воздушные пузыри. Подошли поближе. Комендоры навели стволы на то место, в котором эти пузыри взрывали водную гладь. Вдруг сейчас лодка всплывет? Но нет, все тихо, и Певцов докладывает, что она на грунте, двигатели не работают, лишь слышен какой‑ то стук. Я думаю о том, что стук – признак того, что в лодке заняты ремонтом.
– Атака подводной лодки! Серия – две бомбы!
|
|
|
Когда осели водопады, поднятые взрывами глубинных бомб, все, кто находился на палубе и мостике МО‑ 103, увидели, что по поверхности воды плавают люди. Мы насчитали шесть человек. Как потом выяснилось – командир, врач, боцман, рулевой и два матроса. Пятерых посадили на бомбосбрасыватели, им завязали глаза. Командир фашистской субмарины был без сознания. Его положили на палубу.
Ну а мы, когда поняли, что потопили лодку, крикнули «ура! ». Но времени выразить свою радость не было. Финские тяжелые батареи открыли огонь с материка, снаряды начали разрываться в полукабельтове от борта. Единственное, что нам оставалось делать в данной ситуации, уйти, предварительно выставив над лодкой веху.
Через полчаса МО‑ 103 входил в гавань Койвисто, с победой.
|
|
|
