4. Царство Итарское

Мы сидим в ординаторской. У нас обед. Сегодня нас кормит Галина Семеновна Сильвестрова – врач, главный архивариус и ученый секретарь КАРОАР. А сегодня она к тому же и повар (кстати, хороший повар: это я могу подтвердить как гость, которому приготовленный ею будничный обед показался поистине праздничным). Завтра поваром будет Борис Емельянович Шунько, врач и главный электронщик отделения, послезавтра – Елена Васильевна Трухан, врач, биохимик, а также министр увеселений и искусств. Каждый врач в отделении, кроме своей основной, серьезной, профессии имеет дополнительную, несерьезную, но крайне необходимую коллективу. Впрочем, несерьезность этой дополнительной профессии чисто внешняя, она лишь в шутливых названиях – директор, министр, – но выполняется она всерьез и требует много сил и энергии. Юлия Ивановна Быстрицкая директор библиотеки отделения, хранитель библиографической картотеки. Илья Григорьевич Хейфец – главный переводчик отделения (английский, французский, немецкий). Михаил Георгиевич Фулиди – главный художник отделения. Эдуард Эдуардович Белковский – главный фотограф и музыкант… В этом отделении все главные, но душой всех главных является, конечно, Анатолий Петрович Зильбер – главный врач, главный научный руководитель, а в дополнение к этому – главный поэт, главный композитор, главный юморист…

Не правда ли, странно звучит: главный юморист? Юмористы обычно никогда не бывают главными, а если они становятся главными, то они уже обычно не юмористы.

Но, оказывается, все может быть иначе. Оказывается, юмор нисколько не вредит серьезному делу и не роняет авторитет руководителя, а даже наоборот: укрепляет авторитет руководителя и сплачивает вокруг него коллектив.

Шуточная жизнь отделения ИТАР (Интенсивная Терапия, Анестезия, Реанимация), почти неотделимая от его серьезной жизни – вследствие того, что преследует цели и добивается результатов, которые можно смело назвать нешуточными, – эта жизнь имеет свои законы, закрепленные в Кодексе царства Итарского:

«§ 1. В Итарстве^[14] можно делать и говорить только то, что приятно большинству или приемлемо им в силу здравого смысла.

Замечания, какими бы справедливыми они ни казались автору, запрещены: разрешены только предложения.

§ 2. Все итарцы и итарки равны в своем достоинстве и правах, они наделены разумом и совестью и должны относиться друг к другу в духе братства и любви.

§ 3. Каждый может пригласить в Итарство человека или группу лиц, если это действие удовлетворяет § 1 Кодекса.

§ 4. Каждый вкладывает в Итарство идеи, труд и материальные ценности в соответствии со своими возможностями и велением совести, но не в противоречии с § 1 Кодекса. Все графики работ, дежурств, выборы должностных лиц, временные и постоянные мероприятия и т. п. не могут противоречить § 1 и § 2 Кодекса.

§ 5. Ничто в настоящем Кодексе не может быть истолковано как предоставление отдельному человеку или группе лиц права совершать действия, противоречащие Духу и Букве Законов Итарства».

И хотя эпиграфом к этому «своду законов» стоит легкомысленная надпись над входом в Сад Эпикура: «Тебе здесь будет хорошо: здесь удовольствие – высшее благо», – но упоминание о графике работ, дежурствах и выборах должностных лиц указывает на то, что здесь речь идет не только об удовольствиях. Просто серьезная, ответственная и даже изнурительная работа сбросила свой скучный серый халат и облачилась в потешный наряд, в котором ей легче и веселее работается. Царство Итарское выполняет все функции Интенсивной Терапии, Анестезии и Реанимации, но ему интереснее сознавать себя не отделением, а царством.

Вероятно, каждая работа, если добавить к ней щепотку юмора, становится и легче, и веселей, а если делаешь ее с тяжелой душой, то и она становится от этого тяжелей. В этом смысл царства Итарского и его шутливого Кодекса, в котором, если вдуматься, серьезен каждый параграф. Этот Кодекс определяет зависимость человека от коллектива, но такую зависимость, которую никак нельзя назвать несвободой. Потому что это не только зависимость человека от коллектива, но и зависимость коллектива от каждого человека, его составляющего, от нужд, интересов, потребностей каждого человека. Личность и коллектив не являются антагонистическими понятиями, – конечно, при условии, что каждый член коллектива непременно является личностью, то есть содержит не только свои собственные интересы, но интересы своих товарищей, общества, в котором живет, а также всего человечества в целом. Чем больше содержит личность не своих интересов, тем личность богаче и значительнее, ибо масштабы человека в конечном счете определяются масштабами его интересов.

Царство Итарское… Это шуточное, сказочное царство. Но то, что в 1974 году через него прошли три с половиной тысячи больных, – это уже не шутка, не сказка. Но не шутка ли, не сказка ли способствовали тому, что больные стали здоровыми?

По своему административному положению Итарское царство входит в Кароарское государство (КАРОАР – Карельское общество анестезиологов и реаниматологов), так что каждый итарец является одновременно кароарцем. Не каждому повезет иметь два таких звучных названия. Впрочем, везение ограничивается названиями, все остальное – результат собственных трудов и забот.

Монолитность и неделимость граждан царства Итарского символизирует коллективный скульптурный портрет. Это не групповой портрет, а портрет одного человека, но лоб у этого человека – итарца Казанского, а нос – итарца Мальцева, и весь он состоит из различных частей, принадлежащих различным членам Итарского коллектива. Эта шутка невероятно похожа на правду, с той лишь разницей, что каждый итарец отдает себя коллективу не по частям, а целиком…

Мы сидим в ординаторской. У нас обед. Необычная обстановка ординаторской: рубленая изба, в которой скрывается кухня, диковинные фигуры из дерева (так называемые «капы» – главное увлечение итарца) – все это уводит из действительности в сказку. Но действительность рядом, за дверью, и я замечаю, что мои собеседники неслышно выходят один за другим, чтобы сменить друг друга в этой действительности, а другие возвращаются и включаются в разговор, как будто они не покидали сказку.

И все же чувствуется, что главное для них – там, за дверью, ведущей в действительность.

Потому что – что там ни говори – ведь не действительность существует для сказки, а сказка – для действительности.