 |
Какова функция силы воли в этом объяснении последовательности моментов осознавания?
|
|
|
|
Какова функция силы воли в этом объяснении последовательности моментов осознавания?
Итак, сила воли, или этот волевой импульс, – это определённый ментальный фактор. Это то, что именуется в контексте пятидесяти одного ментального фактора намерением. Они также есть моменты ментальной функции, ментального действа, и они не появляются из какого-то «я», стоящего где-то в стороне и посылающего их уму. Они также часть этого ментального процесса «пойти туда-то, почитать ту-то книгу» и тому подобное. Они возникают в зависимости от многих и многих причин и условий. Итак, прежде всего, «пойти и почитать книгу». Намерение пойти и почитать должно опираться на долгую и прочную привычку читать вообще, читать книги.
Итак, что активирует нашу карму, что является фактором, который запускает эти кармические процессы? Упрощая это на много уровней, мы скажем, что это просто-напросто цепляние за истинное существование. Итак, немножко усложняя и детализируя это, это нежелание разлучиться с тем, что мы воспринимаем как счастье, как радость; желание расстаться с тем, что мы воспринимаем как страдание или какой-то дискомфорт; и соотнесение двух этих процессов с каким-то истинно существующим, реальным «я», цепляние за это реальное «я». Вот что движет всеми нашими импульсами подобного рода. И это функционирует каждый момент, это с нами каждое мгновение: «Я хочу быть счастлив, не хочу несчастья, хочу счастья, не хочу несчастья, я есть это, я есть желающий это». Вот такая самоидентификация ежемоментная – и есть вот это вот функционирование.
И затем существует сложная сеть взаимозависимая – различных привычек, склонностей, предрасположенностей, которые активируются в силу этого импульса. Затем существуют различные привычки, или, вернее сказать, тенденции – тенденции, которые активируются различными специфическими факторами, как-то: обстоятельства, в которые мы попадаем, наши какие-то настроения, время дня, то, что говорят нам другие, то, что мы видим, и так далее, и так далее. И сначала возникает ментальный фактор желания. Первым приходит интерес или желание сделать что-то: «Мне кажется, я хочу почитать книгу, я чувствую, что я хочу почитать книгу». Затем возникает намерение, которое и проводит нас через цепь соответствующих движений, каких-то действий: «Пойду-ка я почитаю книгу», – и я иду, и читаю её. И всё это происходит в отсутствии некого «я», которое диктует, посылает эти импульсы уму и заставляет тело, речь, соответственно, выполнять эти импульсы.
|
|
|
У нас есть выбор, это не фатализм, это не предопределено, но выбор наш, опять же, обусловлен лишь фактом взаимозависимого происхождения и пустотности, вот в рамках его мы вольны выбирать. С нашей субъективной точки зрения у нас есть переживание, или опыт, мы ощущаем, что у нас есть выбор, что я буду делать. Тем не менее, заблуждающийся ум, несведущий ум рисует нам совершенно иную картину: он рисует нам картину отдельно существующего «я» и отдельно существующего меню с этими выборами, на которые мы можем нажать, указать и которые произойдут. Этот «я» решает, выборы самосущие вписаны в меню, мы здесь, мы решили, мы нажали, это произошло.
Ситуация совершенно не такова, это иллюзорная ситуация, нарисованная нашим омрачённым умом. Всё, что происходит, возникает в зависимости от причин и условий. Это не предопределено, это не детерминизм, это другая крайность. Детерминизм – это другая крайность. Это не значит, что кто-то решил, как оно случится, кто-то знает, как оно случится, это не значит, что это уже где-то есть, то есть то, что ещё не случилось, уже известно. Но это заведёт нас в очень, очень глубокие и утончённые дискуссии. Давайте остальные вопросы осветим после перерыва, а вопрос очень хороший, он выводит нас на важный момент.
|
|
|
4. Что такое ум в медитации махамудры
Могут ли две мысли присутствовать одновременно?
Есть положение – я, кстати, не знаю, насколько оно верное, – что в уме может присутствовать только одна мысль, например. Как тогда получается, что одновременно у нас постоянно функционирует некоторая вот эта дефолтная установка наличия «я», от которой разворачиваются волевые импульсы и всё прочее, и всё прочее, и что-то ещё, ну, допустим, моё восприятие стола. Получается, что одновременно – или как-то это очень быстро чередуется, то есть я, для того чтобы подумать про стол, я забываю, что это я.
Итак, прежде всего, давайте разберёмся с тем, что именуется намерением. Намерение сопутствует, присутствует параллельно как с концептуальными мыслями, так и неконцептуальными видами сознания. Под концептуальными мы подразумеваем здесь формы мышления, формы ментальной активности, которые сопряжены с мышлением категориями. Итак, намерение может быть как с прямым постижением, с непосредственным постижением – неконцептуальным, так и с концептуальным.
Безусловно, это становится немножко сложным. Когда мы говорим о неконцептуальном восприятии, например о видении, в нашем сознании может присутствовать намерение, которое влечёт наш взор к столу, а не к стене, к примеру. Также этому может сопутствовать мысль, вербализованная или невербализованная, предшествовать этому: «А не посмотреть ли мне на стол», «А посмотрю-ка я на стол». По большей части мысль эта не вербализуется. И мы должны отдавать себе отчёт, во-первых, что намерение всегда присутствует. Намерение является одним из пяти вездесущих, или всегда присутствующих… Это зависит от того, какую именно философскую школу мы рассматриваем, но это общепринятый, общеизвестный пятьдесят один ментальный фактор, там есть группа из пяти вездесущих, или всегда присутствующих, так вот, намерение – одно из них, одно всегда с любым умом присутствует. Васубандху определяет намерение как вездесущий, или всегда наличествующий, ментальный фактор, в то время как Асанга описывает его как позыв на какое-то конструктивное действие лишь.
|
|
|
Итак, так или иначе, в случае с неконцептуальным, прямым восприятием ум создаёт видимость истинного существования и мы познаём её, мы видим эту видимость истинного существования. В неконцептуальном восприятии просто происходит возникновение этого образа истинного существования и восприятие его, только лишь это. В концептуальном же в дополнение к этому, в концептуальном же восприятии поверх этого и кроме этого мы также воспринимаем, или понимаем, или знаем, верим в то, что это существует на самом деле именно таким образом, каким перед нами сейчас предстаёт. То есть присутствует ещё эта вера в истинное существование – там только два аспекта, здесь ещё третий.
Говоря с гелугпинской, опять же, точки зрения, мы оговариваемся, что в любом, в каждом моменте, в каждом моменте когнитивного акта происходят две вещи. Есть два аспекта в каждом моменте, в каждом когнитивном акте восприятия чего-то, как это преподаётся в школе гелуг, существуют два аспекта, или две части, две составляющие. Первое – это постижение относительной истины этого объекта: мы можем видеть стол, мы можем не отдавать себе отчёт, что это есть стол, но мы познаём относительную истину стола. Мы не только видим какую-то окрашенную форму, какие-то окрашенные очертания, мы видим и стол, мы видим оба. Одна часть этого когнитивного акта, она может быть истинной или она может быть ложной, верной или неверной. И вторая часть этого когнитивного акта – это видение того, или восприятие того, как оно, как это существует.
И в нашем случае это будет восприятие этого объекта как чего-то истинно существующего – достоверно, самосуще и так далее. Мы не будем вдаваться в детали описания вот этого способа существования ложного, который мы автоматом воспринимаем. И оно ложно, безусловно, ошибочно. Поэтому когнитивный акт, как утверждает школа гелуг, состоит из двух вот этих аспектов: одна тенденция в нём верная, это мы видим стол как стол, его относительную истину, другая – мы видим ложный способ существования, ложным образом видим способ существования, видим его истинно, самосуще, самодостаточно существующим.
|
|
|
Всё то, что мы сейчас говорили, верно и для концептуального восприятия, с той лишь разницей, что при концептуальном восприятии добавляется ещё третий аспект, который есть вера в то, что предмет этот именно так и существует. Не только видимость этого ложного восприятия, но и вера в то, что «а вот каким образом он существует». И естественно то, что объект воспринимается через призму категорий, концептуальное мышление оперирует категориями. Итак, будь то концептуальное или неконцептуальное восприятие, когнитивный акт, что касается вот этой тенденции в нём, того аспекта его, который видит то, как вещь существует, не гелугпинские школы объясняют это довольно гладко и красиво. Не гелугпинские школы объясняют это следующим образом, и гелугпинские философы согласятся с ними, они говорят, что существует восприятие истинно существующего объекта и истинно существующего воспринимающего, то есть субъекта, поэтому он подразделяется на таких два аспекта.
Другой способ объяснения более ясный, гелугпа не будет противоречить ему, давая своё объяснение, просто оно будет дано в несколько иных терминах, говоря, что тенденция к восприятию истинного существования объекта и истинного существования воспринимающего субъекта возникает одновременно и сопутствует любому, присуща любому акту восприятия, автоматически возникает. Автоматически возникающее цепляние за истинное существование всех явлений соответствует созданию видимости истинного существования объекта. Автоматически возникающее создание видимости истинно существующего «я» и последующее концептуальное познание, которое в это верит, соответствует мышлению в терминах воспринимающего «я».
И как бы мы это ни излагали, в терминах не гелугпинских философских школ или гелугпинских, всё это, в общем-то, будет относиться к одному и тому же, только в немножко разных вариантах. Так или иначе, всё это сводится к тому, что в одном когнитивном акте могут сосуществовать различные ментальные функции. Строго говоря, цепляние за истинное самобытие не есть ментальный фактор, не вносится в этот список, это один из способов функционирования ума. Так или иначе, все школы согласятся с тем, что восприятие истинно существующего стола и истинно существующего воспринимателя этого стола, то есть субъекта, «меня», сосуществует в одном уме, в одном акте восприятия, в одном когнитивном акте. Один когнитивный акт и масса его аспектов, сосуществующих во времени, – истинный объект, истинный «я» и так далее, и тому подобное, – все они не дистинктны, не оторваны друг от друга, они образуют один вот этот опыт, одно переживание, один когнитивный акт.
|
|
|
