 |
Целью Комплекса мер является не тотальный государственный контроль за третейскими судами, а формирование единой современной регуляторной среды для третейских институтов. 8 страница
|
|
|
|
Е. А. Суханов, развивая мысль о возникновении абсолютных правоотношений в случае рассмотрения спора о правах на недвижимость в третейском суде, отмечает, что в тех случаях, когда речь идет о признании вещного права, т. е. имеется спор о наличии или отсутствии такого права у конкретного лица, он всегда связан с государственной регистрацией данного права (ее оспариванием либо отсутствием), поскольку оно неизбежно, в силу особенностей своей юридической природы, затрагивает интересы третьих лиц, а не только участников спора, согласившихся на его разрешение третейским судом. В государственной регистрации прав на недвижимые вещи воплощается давно известный развитым правопорядкам " принцип публичности" 
вещных прав, составляющих одну из характерных черт их отличия от обязательственных прав < 392>. Уже само его название говорит об особенностях этих имущественных прав, исключающих частный (третейский) характер разбирательства споров об их наличии, но, разумеется, не превращающих вещно-правовые отношения, как и сами споры о вещном праве, в публично-правовые < 393>.
--------------------------------
< 392> В проекте информационного письма ВАС РФ была сформирована основная идея: третейские суды вправе рассматривать споры из обязательственно-правовых отношений по поводу недвижимости (например, из договора купли-продажи, аренды и др. ), но не вправе разбирать споры в отношении вещных прав на недвижимое имущество. По справедливому мнению О. Ю. Скворцова, такое обоснование компетенции третейских судов является довольно дискуссионным. Очевидно, что обязательственные правоотношения влекут вещные эффекты (переход права собственности, возникновение ограниченных вещных прав, установление сервитутов). См.: Скворцов О. Ю. Вновь о практике рассмотрения третейскими судами споров о недвижимом имуществе // Третейский суд. 2004. N 6. С. 34. Данное мнение разделяет В. А. Мусин, отметивший, что в обязательственных правоотношениях во многих ситуациях обязательственные права порождают определенный вещно-правовой эффект. См.: Мусин В. А. Указ. соч. С. 7.
|
|
|
< 393> См.: Суханов Е. А. Указ. соч. С. 13.
Таким образом, Е. А. Суханов ставит своеобразный знак равенства между вещными правами и принципом публичности их возникновения. Публичность же обоснованно связывается с государственной регистрацией вещных прав. Стоит отметить, что необходимость присутствия в частноправовых отношениях в сфере недвижимости элемента публично-правового регулирования связана с необходимостью обеспечения эффективности частноправовых отношений и стабильности частного оборота, поскольку интересы частноправовых отношений в данной сфере первичны. Публичность связана с предоставлением каждому возможности получить сведения о статусе объектов недвижимости. И все же следует еще раз подчеркнуть, что решениями государственного или третейского суда права в отношении объекта недвижимости (вещного права на него) лишь определяются (устанавливается принадлежность вещи (прав) конкретному субъекту гражданско-правовых отношений). Судебные акты - правоустанавливающие документы (основания для действий регистрирующих органов) об установлении соответствующих вещных прав, а еще не сами права на них, которые действительно возникают в результате регистрационных действий, публичных по своему характеру (п. 2 ст. 8, ст. 219, п. 2 ст. 223 ГК РФ). Таким образом, не проводится различий между стадиями (этапами) сложного фактического состава (специального правового режима) возникновения прав на недвижимое имущество на основании судебного (или третейского) решения, когда первая из них - установление прав в третейском суде - не имеет ничего общего с принципом публичности, а вторая - государственная регистрация - не относится к третейскому разбирательству по определению. Отмечается это и в Постановлении КС РФ, о чем говорилось выше.
|
|
|
В. Н. Ануров считает, что публичный интерес государства в рамках абсолютного правоотношения состоит в ненарушении прав собственника со стороны неограниченного круга обязанных лиц и ненарушении собственником имущества интересов последних. По этой причине он признает невозможность рассмотрения исков о признании права собственности в третейском суде. Полагаем, что использование категории " публичный интерес" в данном случае не совсем оправданно, поскольку, во-первых, интерес связан с правомочиями субъектов права, а во-вторых, именно третьи лица выступают в качестве обязанных в абсолютных правоотношениях, а не наоборот. Кроме того, для любой формы защиты гражданских прав и публичного интереса (в широком его толковании, данном В. Н. Ануровым) не менее важное значение будет иметь защита прав собственника имущества, а не гипотетические интересы обязанных в рамках абсолютного правоотношения неограниченного круга лиц. На этой основе, по нашему мнению, нельзя выстраивать логику неарбитрабельности споров о признании права собственности на недвижимое имущество.
Неарбитрабельность исков о признании права собственности М. Э. Морозов усматривает в невозможности отмены и пересмотра решения третейского суда по существу, чем может быть вызвано ущемление прав реального собственника, который не был участником третейского разбирательства. И все же, еще раз отметим, что в случае неучастия реального собственника имущества в третейском разбирательстве последний не связан решением третейского суда и может обратиться за защитой своего права в государственный суд, для которого решение третейского суда не будет иметь заранее установленной силы, а станет лишь одним из возможных доказательств. Государственный суд обязан будет рассмотреть данное требование заявителя по существу, поскольку это будет требование, не тождественное (по смыслу ст. 220 ГПК РФ) требованию, рассмотренному в третейском суде. Таким образом, реальный собственник в любом случае сможет защитить свои имущественные права < 394>. Решение государственного суда по данному вопросу будет иметь общеобязательное значение и для регистрирующего органа, который зарегистрирует вещное право реального собственника. В этом отношении наглядным примером может служить пример из судебной практики ФАС Северо-Кавказского округа. В Постановлении от 31. 03. 2004 по делу N Ф08-1118/2004 < 395>, в частности, отмечается:
|
|
|
--------------------------------
< 394> В п. 58 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 10 и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации N 22 от 29. 04. 2010 отмечается: " Лицо, считающее себя собственником находящегося в его владении недвижимого имущества, право на которое зарегистрировано за иным субъектом, вправе обратиться в суд с иском о признании права собственности".
< 395> См.: Постановление от 31. 03. 2004 по делу N Ф08-1118/2004.
" Индивидуальный предприниматель Симакова И. М. (далее - предприниматель) обратилась с иском к ООО " Новотемп", администрации г. Новороссийска и комитету по учету и управлению муниципальным имуществом и земельными отношениями г. Новороссийска (далее - комитет по имуществу) о признании права собственности на не завершенный строительством остановочный комплекс " Южная", расположенный в г. Новороссийске, пр. Дзержинского. Решением от 23. 09. 2003, оставленным без изменения постановлением апелляционной инстанции от 09. 12. 2003, в удовлетворении иска отказано. Судебные инстанции пришли к выводу, что оснований для признания за предпринимателем права собственности на спорный объект не имеется, поскольку в материалах дела отсутствуют доказательства, подтверждающие факт возведения строения за счет средств истицы. В кассационной жалобе предприниматель просит отменить судебные акты первой и апелляционной инстанций и направить дело на новое рассмотрение. Заявитель считает, что судом нарушены нормы процессуального права, что привело к принятию неправильного решения. По мнению предпринимателя, производство по делу подлежало прекращению, поскольку на момент рассмотрения дела имелось решение третейского суда по спору между теми же сторонами, о том же предмете и по тем же основаниям. Кроме того, истица указывает, что суды первой и апелляционной инстанций при разрешении спора не учли, что ей выдано свидетельство о праве собственности на спорный объект и правоустанавливающие документы на земельный участок.
|
|
|
... Суды также обоснованно указали, что решение третейского суда для разрешения хозяйственных и иных споров г. Новороссийска от 15. 06. 2001, которым признано право собственности предпринимателя на спорный остановочный комплекс, не имеет преюдициального значения по настоящему делу...
Поскольку регистрация права собственности Симаковой И. М. на спорный объект произведена на основании незаконного решения третейского суда, то данная регистрация не может служить основанием для удовлетворения иска".
Таким образом, хотя на основании решения третейского суда право собственности было уже зарегистрировано, реальный правообладатель смог защитить свои права на недвижимое имущество в государственном арбитражном суде.
Стоит признать обоснованной также позицию М. Г. Шилова, который считает, что всего одного основания - нарушения основополагающих принципов российского права - достаточно для того, чтобы отменить решения третейских судов, принятые о правах и/или обязанностях лиц, не участвовавших в третейском разбирательстве (независимо от того, привлекались они в процесс или нет). Решение третейского суда в отношении прав и обязанностей лиц, не наделивших третейский суд правом разрешать юридическую судьбу их имущества, нарушает их право на судебную защиту, установленное п. 1 ст. 46 Конституции России. Соответственно, во всех случаях, как только будет установлено такое нарушение, арбитражный суд обязан решение третейского суда отменить.
В юридической литературе активно обсуждается возможность оспаривания решения третейского суда лицами, не являющимися сторонами третейского разбирательства, если они считают, что решением третейского суда нарушены их права. На наш взгляд, это мнение по меньшей мере дискуссионно, поскольку наличие такой возможности приведет к " торпедированию" третейских решений и нарушению базового принципа " невозможности пересмотра решения третейского суда по существу", что ведет к возможности злоупотребления правом, а также снижению эффективности третейского разбирательства и доверия к данному способу АРС. Защиту своих прав лица, не участвовавшие в третейском разбирательстве, должны обеспечивать через обращение с иском в государственные суды, а не оспаривать решения третейских судов, так как это нарушает законодательство о третейских судах, позволяющее оспаривать третейские решения только сторонам третейского разбирательства, а также ведет к " конфликту принципов и норм" различной отраслевой принадлежности. Применение аналогии из публичного-процессуального законодательства в данном случае не представляется возможным < 396>.
|
|
|
--------------------------------
< 396> См., напр.: Нешатаева Т. Н. О праве третьих лиц на оспаривание решения третейского суда по мотиву отсутствия юрисдикции // Вестник ВАС РФ. 2007. N 9. С. 4 - 19.
Другим шагом к ликвидации данной проблемы в будущем может стать закрепление на законодательном уровне комплексного критерия арбитрабельности. Критерий " правомерности осуществления распорядительных действий в отношении объекта спора" может стать определяющим ориентиром для третейских судей в установлении реальных правообладателей в рамках оспариваемых правоотношений и их возможностей по совершению распорядительных действий оспариваемыми правами.
Если учреждение юстиции обнаружит, что права зарегистрированы за лицом, не участвовавшим в третейском разбирательстве, в регистрации должно быть отказано, поскольку решение третейского суда на правообладателя не распространяется < 397>.
--------------------------------
< 397> В данном случае подразумевается ситуация, когда в регистрирующий орган обращаются за регистрацией прав на недвижимость на основании решения третейского суда, но при этом регистратор обнаруживает, что регистрация перехода права от ранее зарегистрированного правообладателя невозможна, так как он не участвовал в третейском разбирательстве.
Таким образом, при исследовании объектного критерия арбитрабельности споров в сфере недвижимости обнаруживается существенная специфика образования вещных прав, связанная с присутствием на завершающей стадии его образования публично-правового элемента - государственной регистрации. Однако данная регистрация (запись в ЕГРП) не заменяет и не подменяет существующее гражданско-правовое основание возникновения, изменения, перехода, прекращения, обременения права, а лишь имеет доказательственное значение и определяет момент, когда соответствующий правообладатель получает право совершать юридически значимые действия в отношении возникшего права. Поскольку решение третейского суда является по своей специфике частно-процессуальным фактом и одновременно основанием (правоустанавливающим или правопрекращающим документом) для государственной регистрации, вещные права могут быть установлены им в полном объеме. Возникновение так называемого абсолютного правоотношения не вызывает каких-либо препятствий в установлении вещных прав решением третейского суда.
2. Субъектный критерий
Проверка субъектного критерия означает выявление возможных ограничений по субъектному составу участников третейского разбирательства и международного коммерческого арбитража при рассмотрении споров в сфере недвижимости. Данный критерий арбитрабельности достаточно полно проанализирован в настоящем исследовании, и уже отмечалось, что сейчас внутреннее третейское разбирательство не имеет каких-либо ограничений по субъектному составу сторон, в нем могут участвовать как граждане, так и юридические лица (коммерческие или некоммерческие организации). Универсальным в этом отношении представляется суждение О. Ю. Скворцова: " В качестве субъектов, участвующих в третейском разбирательстве, выступают лица, связанные гражданско-правовыми отношениями, по поводу которых возник спор" < 398>.
--------------------------------
< 398> См.: Постатейный научно-практический комментарий к Федеральному закону " О третейских судах в Российской Федерации". СПб., 2004. С. 15 (комментарий к ст. 2 - О. Ю. Скворцова).
Поскольку граждане и юридические лица по своему усмотрению осуществляют гражданские права, в том числе в сфере недвижимости, то их конкретное содержание не имеет существенных отличий и определяется объемом дееспособности физических лиц и правосубъектности юридических лиц, что и может служить возможным признаком, ограничивающим частно-процессуальную право- и дееспособность.
Таким образом, возможность участия сторон в гражданско-правовых отношениях определяет их право на участие в третейском разбирательстве, если их статус не имеет в этом отношении специальных ограничений.
Выше исследовалась проблема исключительной компетенции арбитражных судов по спорам в сфере недвижимости. Применительно к субъектному критерию и арбитрабельности в сфере международного коммерческого арбитрирования данная проблема может быть представлена в следующем ракурсе: могут ли иностранные субъекты по данной категории споров обращаться в российские третейские суды? Как показано выше, данная категория споров большинством отечественных правоведов признается арбитрабельной.
Таким образом, субъектный критерий арбитрабельности в целом предполагает возможность обращения к процедуре третейского разбирательства как граждан, так и юридических лиц без каких-либо специальных ограничений для рассмотрения споров в сфере недвижимости.
Следовательно, субъектный критерий при рассмотрении в третейском суде споров в сфере недвижимости будет соответствовать признаку арбитрабельности.
3. Критерий спорности
Важной чертой отношений в сфере третейского разбирательства и международного коммерческого арбитража является возможность рассмотрения в третейских судах исключительно правовых споров, что определяется спецификой третейского соглашения и невозможностью рассмотрения дел об установлении юридических фактов.
В анализируемом Постановлении КС РФ от 26. 05. 2011 N 10-П также отмечается: " Указание на гражданско-правовой характер спора как критерий его возможного разрешения посредством третейского разбирательства означает, что в системе действующего правового регулирования не допускается передача на рассмотрение третейского суда споров, возникающих из административных и иных публичных правоотношений, а также дел, рассматриваемых в порядке особого производства, не отвечающих традиционным признакам споров о праве (дел об установлении фактов, имеющих юридическое значение, и др. )" < 399>.
--------------------------------
< 399> См.: Третейский суд. 2011. N 3. С. 18.
Наиболее ярко характеристика оспариваемых отношений выражена в исковых требованиях (просьбе об арбитраже), предъявляемых в третейский суд. Критерий спорности может выражаться как в образовавшейся правовой неопределенности в правоотношениях сторон, так и во взаимоисключающих требованиях сторон, обращенных к третейскому суду. Следовательно, иском (просьбой об арбитраже) и определяется наличие соответствующего спора или критерия спорности. Поскольку мы анализируем возможность рассмотрения третейскими судами споров в сфере недвижимости, далее обратимся непосредственно к правовой характеристике исков о праве собственности на недвижимое имущество.
3. 1. О правовой природе исков
о праве собственности на недвижимое имущество
Как известно, в процессуальной теории уже много десятилетий идут дискуссии о принципах классификации исков. Одной из наиболее значимых классификаций исков является их группирование по материально-правовому признаку, т. е. по характеру спорного правоотношения. Другой значимой классификацией исковых требований является их систематизация по процессуальному признаку - по процессуальной цели, которую преследуют лица, предъявляющие иск < 400>. Для науки гражданского процесса процессуальная классификация исков, охватывающая все виды судебной защиты, анализирующая различия элементов исков разных видов, имеет наибольшее значение. Основанием процессуальной классификации исков на виды служит содержание исков < 401>. Следует отметить выделение учеными на основании вышеприведенной классификации трех видов исков - исков о присуждении, исков о признании и преобразовательных исков. Представляется, что суждения, высказываемые ранее некоторыми учеными об отсутствии оснований для выделения преобразовательных исков < 402>, утратили свое значение в связи с тем, что в ГК РФ прямо указывается в качестве одного из оснований возникновения гражданских прав и обязанностей судебное решение (п. 3 ч. 1 ст. 8 ГК РФ). Кроме того, ст. 12 ГК РФ указывает на такой способ защиты права, как изменение и прекращение правоотношения. Следовательно, возможность предъявления преобразовательных исков предусмотрена действующим законодательством. Как известно, защиту нарушенных и оспоренных прав осуществляют не только государственные, но и третейские суды (ст. 11 ГК РФ).
--------------------------------
< 400> См.: Добровольский А. А., Иванова С. А. Основные проблемы исковой формы защиты. М., 1979. С. 55.
< 401> См.: Гражданский процесс: Учебник / Под ред. В. А. Мусина, Н. А. Чечиной, Д. М. Чечота. М., 1998. С. 160.
< 402> См.: Добровольский А. А. Исковая форма защиты права: основные вопросы учения об иске. М., 1965. С. 49 - 50; Клейнман А. Ф. Новейшие течения в советской науке гражданского процессуального права. М., 1967. С. 33 - 34.
Практически не всегда легко различить отдельные виды исков, поскольку они нередко комбинируются друг с другом. Неодинаковую правовую природу отношений, лежащих в основании исков о признании права собственности, и, соответственно, различные виды исков о признании права собственности выделяет О. Ю. Скворцов. Он считает, что разрешение данной проблемы за счет опоры исключительно на легальные формулировки невозможно. Чтобы определиться с возможностью рассмотрения третейскими судами споров о признании права собственности, необходимо обратиться как к процессуальной теории, так и к материальному праву, а также к толкованию сути и целей деятельности третейских судов < 403>.
--------------------------------
< 403> См.: Скворцов О. Ю. Иски о признании права собственности в практике третейских судов // Третейский суд. 2002. N 3/4. С. 190.
Хотя судебно-арбитражная практика без каких-либо сомнений выделяет в качестве самостоятельного вида иски о признании права собственности < 404>, в цивилистической литературе отношение к этой категории исков неоднозначное. Отмечается, что иски с таким наименованием носят как обязательственно-правовой характер (поскольку вытекают из относительных правоотношений), так и рассматриваются в качестве самостоятельных вещно-правовых требований < 405>. В некоторых случаях подобного рода иски квалифицируются в качестве общего иска о признании, так как к нему имеют возможность прибегнуть не только носители вещного права, но и обладатели обязательственного и исключительного права < 406>.
--------------------------------
< 404> См., напр.: Постановление Президиума ВАС РФ от 09. 01. 1997 N 2291/96 // Вестник ВАС РФ. 1997. N 4.
< 405> См.: Гражданское право: Учебник / Под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. М., 2000. Том 1. С. 471 (автор главы - А. П. Сергеев).
< 406> См.: Яковлев В. Ф. Россия: экономика, гражданское право (вопросы теории и практики). М., 2000. С. 95.
О. Ю. Скворцов также отмечает, что большое значение для разрешения исследуемой проблемы (возможности рассмотрения третейскими судами исков о признании права собственности) имеет то обстоятельство, что за формулировкой " иски о признании права собственности" скрываются два вида исков - иски о признании и преобразовательные иски. Предъявляя иск о признании права собственности, истцы могут преследовать различные процессуальные цели, что влечет различную квалификацию заявленных исковых требований. В первом случае такой процессуальной целью будет устранение спора, неопределенности, которая возникла во взаимоотношениях с контрагентом по правоотношению. Иски о признании направлены на то, чтобы суд подтвердил уже существующее правоотношение, и в этом смысле судебное решение является декларативным и не будет иметь конституирующего значения. То есть в данном случае судебным решением не создается новых прав у лица, предъявившего иск. Существующее материальное правоотношение не подвергается деформации. В другой ситуации истец, предъявляя иск о признании права собственности, просит суд установить (в значении " преобразовать" ) право собственности в отношении некоего объекта < 407>. О. Ю. Скворцов при этом разделяет точку зрения В. С. Анохина, который полагает, что преобразовательный иск, заявленный заинтересованным лицом, " может обрести реальность только через решение арбитражного суда" < 408>. Таким образом, заключает О. Ю. Скворцов, традиционная терминология скрывает разную правовую сущность исков, которые, хотя и объединены одним наименованием, отличаются друг от друга по процессуальной направленности, по тем целям, которые преследуют стороны, предъявляя иск о признании права собственности. Именно единая терминология, применяемая к различным категориям исков, вводит, как это часто случается, в заблуждение относительно правовой природы исковых требований и, как следствие, в данном случае порождает противоречивое отношение к возможности рассмотрения третейскими судами таких исков < 409>.
--------------------------------
< 407> См.: Скворцов О. Ю. Указ. соч. С. 189.
< 408> См.: Анохин В. С. Арбитражное процессуальное право России. М., 1999. С. 255.
< 409> См.: Скворцов О. Ю. Указ. соч. С. 191.
В целом разделяя мнение О. Ю. Скворцова о возможности совмещения истцом различных правовых требований в рамках одного иска, следует отметить, что окончательную квалификацию иска обязаны провести сами судьи. Скорее всего, у судей не возникнет проблем с квалификацией различной правовой природы заявленных требований в рамках одного иска, и они смогут отличить иск о признании (установлении) от преобразовательного иска.
Другой пример, на который ссылается О. Ю. Скворцов в своем исследовании возможности рассмотрения исков о признании права собственности в практике третейских судов, состоит в следующем. Судебной практике широко известны случаи, когда истец предъявляет иск, содержащий два требования: во-первых, просит признать оспоримую сделку по передаче имущества недействительной и, во-вторых, просит признать право собственности на имущество, бывшее предметом оспариваемой сделки. При этом констатация права собственности ставится в зависимость от того, будет ли признана недействительной сделка. То есть фактически речь идет о реституции (в виде констатации права собственности) как последствии недействительности оспариваемой сделки. А. П. Вершинин, обсуждая данную проблему, пишет о том, что " фактически решения о признании оспоримых сделок недействительными имеют скорее конститутивный, чем декларативный характер" < 410>. О. Ю. Скворцов также склоняется к выводу о том, что указанные иски являются преобразовательными, т. е. направлены на преобразование существующих правоотношений. Соответственно, судебное решение, которым удовлетворяются подобные иски, также имеет правообразующий характер, поскольку с его вступлением в законную силу возникают новые правовые состояния, в том числе и права собственности. Указанное обстоятельство имеет публично-правовой характер и не может быть, по мнению О. Ю. Скворцова, отдано в сферу усмотрения альтернативного судопроизводства, каковым является третейское разбирательство. Это обусловлено, по выражению К. И. Скловского, " наличием черт публичности в реституции" как последствия недействительности сделки. Эта публичность заключается в том, что суд придает оспоримой сделке новое качество - признает ее недействительной и, как следствие, признает право собственности за лицом, оспорившим сделку.
--------------------------------
< 410> См.: Вершинин А. П. Выбор способа защиты гражданских прав. СПб., 2000. С. 175.
О. Ю. Скворцов приходит к выводу, что в данном случае разрешение подобного спора может быть прерогативой исключительно компетентных государственных судов. Ибо такой важный вопрос, как лишение кого-либо права собственности и одновременное наделение правом собственности иного субъекта (а именно в этом и заключается суть преобразовательного иска о признании права собственности), не может быть компетенцией частного субъекта (каковым является третейский суд) < 411>.
--------------------------------
< 411> См.: Скворцов О. Ю. Указ. соч. С. 192.
По нашему мнению, в приведенном О. Ю. Скворцовым примере квалификация иска как преобразовательного весьма условна. Это достаточно осторожно подчеркивает и А. П. Вершинин, употребляя выражение " скорее конститутивный". Полагаем, что квалификация требований истца должна быть в данном случае иной. Первое из заявленных требований, а именно о признании сделки недействительной, является иском о признании с отрицательным содержанием, второе - признание права на имущество - иском о признании с положительным содержанием. Поэтому два заявленных требования о признании права (хотя и с разным содержанием) вряд ли могут быть квалифицированы (в общем) как преобразовательный иск. Реституция же в данном случае также не будет иметь конституирующее значение, а также изменять права собственности у различных субъектов в рамках признанного недействительным правоотношения. Она лишь восстановит положения лиц в прежних, уже существовавших ранее правах. Тем более что в данном случае возможны различные варианты, в том числе и те, когда субъекты еще не успели зарегистрировать переход прав собственности. Но даже в случае ее регистрации решением о признании сделки недействительной и последующей за этим реституцией стороны возвращаются к правовому состоянию, уже существовавшему, а не возникшему при помощи конституирования новых прав.
Третейский суд в ходе своей правоприменительной деятельности имеет возможность лишь устанавливать наличие или отсутствие (по искам о признании), изменение или прекращение прав на недвижимость (по преобразовательным искам), поэтому утверждение о невозможности рассмотрения преобразовательных исков третейским судом, на наш взгляд, не выглядит обоснованным. Таким образом, преобразование существующих правоотношений по спорам в сфере недвижимости имеет определенные ограничения, связанные с особенностями возникновения вещных прав на недвижимость.
В теории права отмечается, что преобразовательные иски не вписываются в общую концепцию классификации исков, поскольку применение преобразования может иметь место как в случае оспаривания, так и в случае нарушения права, поэтому при заявлении преобразовательного иска в нем могут содержаться требования и о признании, и о присуждении < 412>. Это обстоятельство показывает некоторую условность классификации исков и их возможную взаимозаменяемость. Поэтому при определении возможности рассмотрения третейскими судами любых категорий исков о недвижимости нужно исходить из возможного объема правоприменительной деятельности в отношении данной категории споров и общих условий рассмотрения споров в третейском суде.
|
|
|
